Сломай мой лед

Между нами океан

Элли.

«Позже» наступило, вернись в палату!

Чемпионка, тащи свою аппетитную попку ко мне!

Не испытывай мое терпение!

Элли, мы не договорили, возьми трубку!

Ладно, я давлю, понимаю. Давай начнем сначала, пойдешь со мной на свидание?

Каждое сообщение Картера все глубже загоняло в мое сердце кинжалы. До прихода его отца все было прекрасно, так легко было забыться и представить будто мы можем быть вместе как самая нормальная пара. Только мы не нормальная, он не поедет за мной в Россию, а я не останусь с ним в Канаде. Между нами слишком много «но» начиная с менталитета заканчивая тем, что я по сути девушка с прицепом, как говорят в России.

Нам незачем начинать то, что мы не сможем закончить. Это в конечном итоге сломает меня, разобьет итак перемотанное бинтами мое бедное сердце, еще одной сумасшедшей любви оно не вынесет. Какая ирония, и снова этот чертов океан разрезает мою жизнь пополам.

– Элли, ты там? – слышу голос встревоженной Мэган за дверью номера и спешу ей открыть.

– Привет. – растеряно впускаю ее в номер – Давно здесь стоишь? Извини, не слышала, как ты стучала.

– Привет, ничего – Мэган тянется ко мне, чтобы обнять – Я пришла узнать, как ты после того, что случилось с Картером.

Я отпускаю ее и прохожу к телефону, чтобы заказать нам кофе в номер.

– А как я могу быть? Он в порядке, я могу спокойно лететь в Москву. – строю из себя совершенно не подбитую птицу, в то время как сама нахожусь в полном непонимании как дальше жить.

– В смысле в Москву? Элли, он еще очень слаб, ты же не бросишь его?

– Не понимаю, как я могу бросить того, кто мне не принадлежит.

– Золотова, не беси!

– Паркер-Уилсон, угомоните свой нрав! – передразниваю ее я.

– Что этот мудак тебе сказал?

– Ничего…

– Тогда в чем дело?

– Можешь быть в том, что у меня есть жизнь в России, а у него здесь. Очевидно, что это нелепое увлечение всего лишь курортный роман, или скорее служебный, мимолетное увлечение, которое рано или поздно закончится.

– Ты даже не дашь шанс? А вдруг это именно то что тебе нудно.

– Мэган, не летай в облаках! У меня в Москве Ксю, работа, обязательства, у него… Боже мой, – я зарываюсь пальцами в волосы – Я же не могу просить его бросить все и полететь со мной?

– Почему не можешь?

– Потому что это бред! Даже я, влюбленная до беспамятства дура, понимаю, что это полный отстой. Ехать из Канады играть за русский клуб?

– Ты всегда с пеной у рта доказывала, что КХЛ лучшая лига в мире – подкалывает меня Мэган, вспоминая наши бесконечные споры с Джоном, где я всегда отстаиваю русский хоккей, будто он мой отец родной.

– Да, но сегодня быть русским спортсменом значит попрощаться с карьерой. Сама знаешь ситуацию в мире.

– Какое это имеет значение, когда речь идет о любви? – не унимается романтичная натура моей подруги.

– Сейчас речь идет о банальной химии, которая пройдет – я вскидываю руки в неопределенном жесте – Через неделю, может, месяц.

– А если не пройдет?

– Пройдет – я отмахиваюсь от подруги – Все проходит.

Мэган принимает мои аргументы, и удовлетворенная покидает номер.

Я сажусь на кровать и начинаю просматривать фотографии на телефоне, стыдно признаться, но я тайно снимала Картера. В основном это получалось сделать во время игр, где он полностью погружен в игру, и я могу незаметно ловить его эмоции. Однако, бывали моменты, когда мне удавалось словить его в диалоге с самим собой. Я смотрю на фото, которую сделала, когда мы не смогли поделить арену. Сняла как он яростно избивал ворота шайбами, мне показался он таким сексуальным в этом своем внутреннем поединке. Интересно, о чем он тогда думал? А вот он уставший сидит на диване у ресепшена и ждет какие-то документы от помощницы Джона. Измотанный, после двухчасовой тренировки, Картер развалился на мягком бархате, руки раскинуты по спинке, голова запрокинута вверх, глаза закрыты. Тогда я впервые заметила насколько он милый, у Кратер не агрессивная красота, в чертах есть какая-то мягкость, мимические морщинки выдают его жизнерадостность, а глаза… Небеса, какие у него гипнотические глаза. В них плескается такое количество эмоций, каждый раз, когда я во все оружие была готова ответить ему дерзостью, терялась, рисковала утонуть в них навсегда, без возможности выплыть или сохранить хоть какую-то гордость. С таким мужчиной хочется не только ложиться в постель, но и просыпаться. Безумно хочется почувствовать его заботу, нежность, узнать какой он не с теми, кого снял на ночь, а с той, с кем хочет провести всю жизнь.

Я пролистываю дальше и нахожу его фото в баре, когда мы впервые встретились. Этот кадр я сделала просто для архива, на него так удачно упал свет, подсвечивая его грустный мужественный профиль. Он склонился над бокалом, смотрел на него с такой вселенской печалью, в то время как вокруг творилось беспредельное веселье – поэтичный контраст настроений. Боль среди холодной радости. Барные софиты осветили эмблему клуба у него на куртке, а выбившаяся прядь, упавшая легким завитком на лоб, как бы сообщала «этот парень так устал, ты видишь его в баре, но на самом деле он хочет быть совершенно в другом месте». Это картина достойна, чтобы ее воплотили на холсте красками, столько глубины и скрытого смысла. В тот момент впервые захотелось стать кем-то больше, чем девушкой из бара, разделить его боль, обнять, увести в тихое место и до утра утешать и утешаться самой в его сильных руках, плескаться в красоте его непреступных, адски красивых глаз.

– Так будет лучше для нас обоих – шепчу и роняю одинокую слезу.

Кликаю на кнопку «купить» и билет в один конец моментально приходит мне на почту.

И вот, между нами снова океан. Я падаю на кровать и начинаю тихо напевать:

И нам не нужен… кислоро-о-д…Хочу тебе оставить свой след Но всё равно его смоет волной. Мы выдыхаем и вперё-ё-д