Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 12

Луиса, приехав домой, хотела пойти к девочкам, но вдруг почувствовала, что этого делать не стоит. Любой пустяк, любой их вопрос, касающийся планов на будущее, теперь, когда это будущее представлялось таким пугающим и неясным, мог оказаться непосильным ударом для нее. Она не знала, удастся ли ей не разрыдаться, если девочки вдруг вздумают к ней приласкаться.

Луиса прошла в свою спальню, бесцельно побродила по ней. Господи, да что же это она так расклеилась? Она рассердилась сама на себя. Она сильный, разумный человек и никогда не была склонна к истерикам. Поэтому теперь она тоже будет себя вести разумно и спокойно. А что, собственно, случилось? Кто сказал, что болезнь неизлечима? Собственно говоря, еще точно неизвестно, что это за болезнь.

Луиса решила просмотреть отчет экономки и привести в порядок кое-какие счета. Через некоторое время она с головой ушла в работу. Вернувшийся домой Леонардо застал жену в своем кабинете. Сидя за бюро, она сосредоточенно вчитывалась в какие-то бумаги, что-то быстро писала. Луису довольно рано настигла дальнозоркость, но она надевала очки, только когда оставалась одна. И вот теперь Леонардо с некоторым изумлением наблюдал за почти незнакомой женщиной, сидящей перед ним, деловой, сосредоточенной и совершенно не замечающей его прихода. Совсем не похоже на его привычную Луису.

Ему стало смешно и захотелось созорничать.

— Привет очкарикам! — громко сказал он. Луиса вздрогнула и сдернула очки.

— Что за мальчишество! — недовольным голосом проговорила она. Потом с некоторым сожалением сложила бумаги, сказав: — Ладно, после обеда закончу.

Хорошее настроение все не покидало Леонардо.

— Луиса, так наслаждаться деловыми бумагами — удел немногих, — сказал он. — Боюсь, в тебе погиб великий чиновник. Прошу тебя, надень очки.

Против его ожиданий, она снова водрузила очки на нос и сквозь них строго посмотрела на мужа.

— Ох, не могу! Председатель Совета директоров! Нет, бери выше — министр! Сенатор!

— Ну, полюбовался и хватит! - сказала Луиса и сняла очки. Копание в бумагах действительно успокоило ее. Нервы были в полном порядке, дурашливое настроение мужа ни капли ее не раздражало. Давно уже супруги не были настроены так миролюбиво друг к другу.

— Должен тебя огорчить, Луиса, — начал муж, — после обеда тебе не удастся снова зарыться в бумаги.

— Почему это, интересно знать?

— Вот он, миг моего торжества! Не жена напоминает мне, что сегодня мы идем в театр, а я ей! А ведь мы, Луиса, идем сегодня слушать «Аиду».

— Я начисто про это забыла, — чуть смущенно отозвалась Луиса.

Когда Леонардо с Луисой вошли в столовую, дочери уже сидели за столом.

— Девочки, представьте себе, мама забыла, что мы сегодня идем в театр, — обратился к ним Леонардо. Дети с удивлением посмотрели на оживленных, дружелюбных родителей.

— Мама не могла забыть. Она сделала вид, что забыла, чтобы сделать тебе приятное, — заявила Дульсина.

— И как это мама догадалась, что мне это будет приятно? — расхохотался Леонардо. Девочки, которых обычно угнетала натянутая атмосфера за столом, сегодня смеялись по всякому поводу. Луисе даже пришлось несколько раз их унимать.

Она уже совсем успокоилась. «Все у вас будет хорошо», — думала она про себя.

Наблюдая за Леонардо и дочерьми, она говорила себе: «Он прекрасно справится с девочками, пока я буду в больнице». Луиса уже начала думать об отъезде в больницу как об обычной поездке, о которой она решила сообщить мужу после театра.

Порой у небогатых женщин среди довольно скромного гардероба можно обнаружить платье, которое резко отличается изысканностью и великолепием от всей прочей одежды. У каждого такого платья своя история. Это может быть напоминание о лучших временах в жизни, следствие чьей-то внезапной щедрости или, чаще всего, результат жестокой экономии во всем ради того, чтобы с помощью этого платья хоть временами чувствовать себя настоящей дамой.

Было такое платье и в гардеробе Аугусты. Прекрасное, из темно-бордового бархата, которое чрезвычайно шло ей. С присущим ей тактом Аугуста никогда не надевала его при Леонардо, не желая ни в чем напоминать роковую соблазнительницу. Кроме того, ей казалось, что в ее скромной маленькой гостиной это платье будет выглядеть неуместно.

Теперь без этого платья было не обойтись. Шутка ли, ведь предстоял выход в оперный театр.

Прическа потребовала не меньшего внимания. Аугуста не очень-то одобряла нынешнюю моду с огромными начесами, в стиле французских и американских кинозвезд. Но этот «особый случай» требовал уступок и тут. Возможно, начёс портил волосы, но он совсем не испортил ее лица. Увеличившаяся прическа сделала шею тонкой и беззащитной, а лицо — юным. Аугуста подошла к букету роз, принесенному накануне Леонардо, и придирчиво встряхнула каждый цветок, затем выбрала один и приложила к волосам. Роза была такого же густого цвета бордо, как и ее платье. Она укоротила ее стебель и поставила в стакан с водой, чтобы приколоть в последний момент.

Оставался грим. Уже давно ни одна девушка или молодая женщина не выходили в свет, не удлинив себе глаза с помощью черного карандаша, но Аугуста ни разу не пробовала этого делать, так как не считала поездки в гости к друзьям достаточным поводом. Теперь она немного волновалась: получится ли у нее? Удалось отнюдь не с первой попытки, но результатом даже придирчивая Аугуста осталась довольна.

Раздался звонок в дверь. Аугуста поняла, что хорошо выглядит, по реакции Сабины, которая на этот раз все-таки присвистнула, а главное, по реакции ее брата, который стоял молча и таращился на Аугусту во все глаза.

— Одну минуточку! — Аугуста метнулась в спальню, прикрепила розу к волосам и вышла к гостям.

Когда они спускались по лестнице, Сабина расхваливала перед братом красоту Аугусты, а тот отвечал что-то невнятное. Аугуста поспешила перевести разговор на Другую тему. Соседки, которые встретились им во дворе, проводили взглядом Аугусту с друзьями до самого такси.

В театр они приехали минут за двадцать до начала спектакля. Они с удовольствием прогуливались по фойе, непринужденно беседуя. Говорила в основном Сабина, но постепенно оттаял и Родольфо. Аугусте было с ними весело и приятно.

Когда они прошли в зал, Сабина посадила Аугусту между собой и братом. В оркестре настраивали скрипки, и от этого звука Аугусте стало немного грустно. Почему она так долго лишала себя этой радости — сидеть посреди нарядных, веселых людей и слушать замечательную музыку?

Семья Линарес приехала в театр перед самым началом. Они прошли в ложу, где уже сидела донья Исабель.

В первом антракте Луиса, которой нездоровилось, попросила мужа принести ей какой-нибудь напиток. Девочки захотели шоколадных конфет, а донья Исабель пожелала фруктов. Когда Леонардо, которого не оставляло хорошее настроение, вернулся с угощением в ложу, его дамы были заняты обсуждением какой-то пары, которую они углядели в партере.

Началось все с Кандиды. Разглядывая публику в партере, она вдруг сказала:

— Смотрите, вон та дама с розой в волосах похожа на королеву.

— Мне кажется, странно в наше время видеть женщину в бархатном платье, — сказала в ответ Луиса. — Думаю, она бы выглядела более естественно на сцене, чем в зрительном зале.

Дульсина, посчитав, что Канди попала впросак со своей похвалой незнакомой даме, громко захихикала. Донья Исабель, заметив смущение Кандиды, тоже взглянула вниз.

— Пожалуй, действительно, в посадке головы и в общем облике этой женщины есть что-то королевское,— задумчиво произнесла она.

Канди показала Дульсине язык. Луиса, еще раз взглянув туда, вполголоса заметила матери, что спутник дамы в бархатном платье значительно моложе, чем она сама, я обе женщины обменялись понимающими взглядами.

Словом, каждая нашла, что сказать об этой паре, которую Леонардо не видел, но которой он даже посочувствовал. «Вот за этим они и ходят в театр», — подумал он про себя.

Леонардо вспомнил Аугусту, которая могла, сидя у радиоприемника, работать иглой и в то же время слушать целые симфонии, хотя больше предпочитала оперы. «Уж она-то не стала бы отвлекаться на сплетни», — сказал сам себе Леонардо.

К счастью, в это время свет погас, полилась музыка, и в ложе все смолкли.

В следующем антракте девочки захотели погулять по фойе. Исабель и Луиса, которым хотелось остаться вдвоем, отправили их вниз с Леонардо.

Он прогуливался, как настоящий отец семейства, держа дочерей за руки.

— Вот твоя королева, — намеренно громким шепотом проговорила Кандиде Дульсина.

Леонардо взглянул вперед и обомлел: в красавице, которая шла навстречу ему в сопровождении совсем молодого человека, он узнал Аугусту. Он был несказанно ошеломлен. Казалось бы, не было причин так изумляться появлению его знакомой в театре; в конце концов не на крыше же собора он ее увидел. Но Аугуста была его женщиной из маленькой, украшенной вышивками гостиной, из особого мирка, который Бог подарил им двоим, женщиной, в жизни которой не было для него ничего неизвестного.

И вдруг она собственной персоной, в каком-то невиданном платье, с розой в волосах, с молодым красавцем по левую руку плывет ему навстречу! Это было непросто переварить.

На Леонардо, обвешанного дочками и приросшего к полу, уже стали натыкаться идущие сзади. Аугуста подняла глаза и увидела Леонардо и двух его дочерей, в упор разглядывавших ее и ее спутника. В глазах дочек было откровенное любопытство, а в глазах их отца Аугуста увидела что-то такое, что привело ее в совершенное заме-

Леонардо опомнился первым и потащил дочерей за собой.

— Папа, ты ее знаешь? Кто это? - домашний следователь Дульсина уже вцепилась в него.

— Папочка, по-моему, она тебя испугалась, — вторила ей жалостливая Канди.

При мысли о том, что в ложе сидят еще две дамы, которых эта история живо заинтересует, Леонардо стало тошно.

— Я знаком не с дамой, а с ее спутником.

— А почему ты так удивился?

— Я не ожидал его здесь увидеть и думал, что он давно в Европе. И хватит об этом. Давайте я угощу вас лимонадом.

Вернувшись в ложу и убедившись, что на него никто не обращает внимания, Леонардо осторожно, не высовываясь из ложи, посмотрел вниз. Аугуста и ее спутник уже сидели в своих креслах.

Для Леонардо было сущим блаженством оказаться наконец в темноте. Разумеется, Аугуста ему все объяснит. Но будет ли это правдой? Какая Аугуста настоящая? Та, которая сидит с вышиванием, поджидая его, или та, которая разъезжает с молодчиками по театрам? «Почему «разъезжает по театрам»? — перебил он сам себя. — Когда ей ни позвони, она всегда дома» . И вдруг мысленно возразил: «Всегда? Даже сейчас?» От этих мыслей Леонардо стало совсем тошно. «Тьфу, так ведь с ума сойти можно. И вообще пора приводить в порядок свое лицо, скоро зажгут свет».

Когда после спектакля донья Исабель с девочками прошла вперед, Леонардо подал жене руку, но она не торопилась встать.

— Присядь, — мягко сказала она мужу.

«Господи, что еще?» — подумал он, стараясь не глядеть в партер.

— Посидим еще чуть-чуть, наши подождут в машине. — Взгляд Луисы рассеянно блуждал по залу.

— Неизвестно, когда еще мы вместе будем вот так сидеть в театре. — Ее губы дрогнули. — Я ложусь в больницу, Леонардо. Мои дела не очень хороши.

— Господи! — вырвалось у Леонардо. — Что ж это за день такой сегодня!..