Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 17

В доме Линаресов царил легкий переполох — не такой, когда ждут толпу гостей, а когда готовится пусть семейный, но не совсем обычный праздник. Сегодня был действительно знаменательный день — пятилетие со дня свадьбы Леонардо и Аугусты.

В гостиной стояли корзины и букеты цветов, присланные многочисленными знакомыми Леонардо. Многие из них не сочли нужным поставить своих жен в известность об этих знаках внимания Линаресу и его второй жене. Те же из них, кто не имел оснований причислять себя к высшему свету, прислали семейные поздравления. Так или иначе, но ведущие замкнутый образ жизни супруги получили на пятилетие своей свадьбы море цветов. Аугуста не без оснований считала, что это заслуга Леонардо, который умел вызвать симпатию у большинства людей, с которыми его сталкивала жизнь.

Это обилие подношений с вложенными в букеты и корзины поздравлениями произвело большое впечатление на девочек. Они бродили по гостиной от букета к букету, вдыхая душистый аромат цветов. Когда приехала Донья Исабель, сестры и ее потащили в гостиную. Донья Исабель была поражена обилием цветов не меньше, чем ее внучки. Однако любуясь цветами и переходя от букета к букету, она склонялась над цветами не столько затем, чтобы насладиться их ароматом, сколько для того, чтобы пробежать глазами подписи на поздравлениях. В целом, к удивлению и удовольствию доньи Исабель, общая картина получалась довольно внушительная.

— Бабушка, а на пятилетнюю годовщину папы и мамы тоже было много цветов? — спросила Канди.

— Да, много цветов и много гостей, — машинально ответила донья Исабель, углубившаяся в изучение очередной карточки.

В это время в гостиную вошла Аугуста, ведя перед собой главный итог своего пятилетнего брака — Рикардо и Рохелио. Хорошенькие, нарядные мальчики так и притянули к себе донью Исабель, и ее поздравления Аугусте были даже теплыми.

Дульсина ревнивыми глазами наблюдала за этой сценой. Как только в беседе старших наступила небольшая пауза, она, как ни в чем не бывало, спросила:

— Бабушка, а кто именно был приглашен на пятилетие свадьбы?

— Кто приглашен на пятилетие свадьбы, Дульсина? — не поняла донья Исабель. — Откуда же мне знать? Я сама в числе приглашенных. О других гостях тебе лучше спросить у родителей. А можно и не спрашивать, все равно через полчаса сама увидишь.

— Нет, я не про эту годовщину, — пренебрежительно произнесла Дульсина. — Я про пятилетие свадьбы папы и мамы. Вы ведь с Канди как раз об этом беседовали, когда вошла донья Аугуста. Ты, бабушка, сказала, что было очень много гостей, вот я и хочу знать, кого тогда приглашали.

Донья Исабель молчала, а Дульсина непринужденно продолжала:

— Наверно, был настоящий бал? Ведь мама все делала с блеском, правда? Приглашение в дом Линаресов — тогда это звучало внушительно, да, бабушка? — мечтательно тянула Дульсина.

Аугуста взглянула на смущенные и расстроенные лица доньи Исабель и Кандиды и подумала, что эти двое любят ушедшую Луису гораздо глубже, чем Дульсина, и поэтому никогда не делают ее имя орудием мести. «Эх, маленькая змейка, маленькая змейка, — грустно подумала Аугуста, - никого-то ты не пожалеешь, ни маму ни свою сестру, ни бабушку, лишь бы доставить мне минутную боль».

Она улыбнулась донье Исабель, которая в гневе даже отвернулась от Дульсины, и сказала ей:

— Боюсь, что сегодня все забудут о свадьбе, совершившейся пять лет назад, и будут рассматривать не нас с Леонардо, а Сабину с женихом.

Сабина за это время успела стать любимицей доньи Исабель, которая обладала резким, но живым и независимым взглядом на жизнь и потому ценила женщин со сходными качествами. Так что сообщенная Аугустой новость вызвала неподдельный интерес, и не только у доньи Исабель. Даже Дульсина придвинулась поближе к мачехе.

— От Сабины вряд ли можно ждать заурядного выбора, — невольно улыбаясь, заметила донья Исабель.

— Ее выбор и в самом деле оригинален. Жених ни слова не говорит по-испански. Англичанин, энтомолог. — Аугуста без запинки произнесла это слово, так как достаточно наслушалась про энтомолога по телефону.

— Ясно. Приехал за бабочками, а поймал Сабину, — понимающе продолжила донья Исабель.

Девочки захихикали. Леонардо, вошедший в этот момент в гостиную, застал весьма дружелюбную женскую компанию, оживленно что-то обсуждающую. Даже мальчики, которые в силу своего возраста и пола еще не способны были принять полноценное участие в решении матримониальных проблем, радовались веселью взрослых и тоже хохотали.

Никто бы не заподозрил, что несколько минут назад была сделана попытка испортить Аугусте этот вечер. Дульсина обычно пользовалась тем, что она была единственной в доме, склонной к ябедничеству, поэтому все, что она делала за спиной отца, до Леонардо обычно не доходило. Поэтому он весьма довольный положил руки на плечи обеих своих дочерей и с поклоном принял поздравления доньи Исабель.

Когда отзвучало положенное количество тостов и поздравлений в адрес хозяев, внимание всех, как и предсказывала Аугуста, переключилось на Сабину и ее молчаливого жениха. Сама Сабина сияла и не просто выполняла, а даже перевыполняла обязанности переводчика.

Лаконичные ответы энтомолога Дика, переведенные Сабиной на испанский, превращались в подробные и пространные.

Дульсина и Кандида, решившие проверить свой английский, были сбиты с толку.

— Разве он это говорил? Он сказал, что вчера разговаривал со своей семьей по телефону, вот и все, — недоумевала Кандида.

— Может быть, Сабина переводит не только то, что он говорит, но и то, что он должен был сказать? — высказала предположение Дульсина.

Услышавшая эти слова донья Исабель не сдержала улыбки. Сабина смогла реализовать мечту многих женщин — вкладывать в уста мужчины свои собственные мысли. Но это возможно для нее только здесь, в Мексике. В Англии от этого преимущества придется отказаться. Ее будущий муж будет говорить только то, что он сам хочет сказать.

Донья Исабель прислушалась и поняла, что в Англию Сабина собирается не в свадебное путешествие, а на долгие годы. Это искренне огорчило почтенную даму.

Позже, уже в гостиной, донья Исабель подошла к Сабине и сказала:

— У вас появится масса новых обязанностей, моя дорогая. К тому же вам придется привыкать к незнакомой обстановке. Возможно, с моей стороны эгоистично требовать внимания к такой старой и праздной женщине, как я, но, честное слово, Сабина, я была бы рада время от времени получать от вас несколько строк.

В ответ Сабина поцеловала донью Исабель и сказала:

— Я буду не только писать вам, но и с нетерпением ждать ваших ответов. И, кто знает, может быть, мне не раз придется просить у вас совета.

Лучшего комплимента донья Исабель не могла бы и желать.

Как только Сабина отошла, к донье Исабель смущенно приблизился Леонардо и сказал:

— Донья Исабель, я очень счастлив и благодарен судьбе, что в жизни мне подарили любовь две такие прекрасные женщины. Простите, если вам горько видеть мое теперешнее счастье. Но моя любовь к Аугусте не означает, что я забыл Луису. Это не так, не так... Он помолчал немного и продолжал:

— И я очень благодарен вам за то, что вы не отвернулись от моей новой семьи, не...

— Ах, Леонардо,— донья Исабель покачала головой. — Раз уж вы так расчувствовались, то позвольте и мне сказать вам кое-что. Одно лишь сознание долга не заставило бы меня так часто бывать в вашем доме. Если бы мне это было неприятно, я просто брала бы как можно чаще внучек к себе. Но если старая одинокая женщина охотно бывает в доме своего бывшего зятя, значит, ей там хорошо. Старики тянутся к теплу, все остальное понемногу теряет для них цену.

— А кроме того, — добавила она уже со своей обычной иронией, — старые люди особенно дорожат теми домами, где к их советам прислушиваются. Кстати, я хотела сказать Аугусте одну важную вещь насчет близнецов...

С этими словами она мягко притронулась к руке Леонардо и отошла к его жене.

Мягкость и взаимопонимание царили в гостиной, где собрались люди, которых связывали теплые, дружеские отношения. И никто из них не подозревал, что уже никогда больше им не сидеть вот так вместе, с улыбкой и симпатией посматривая друг на друга.

Впоследствии казалось, что вечер пятилетней годовщины свадьбы Леонардо и Аугусты был последним солнечным днем в той цепи ненастных и грозовых событий, которые грянули вслед за этим.

Сабина исправно слала письма из Англии Аугусте и донье Исабель. Но переписка со старой сеньорой оборвалась слишком скоро: не успели они обменяться и несколькими посланиями, как Сабина получила в письме от Аугусты ошеломляющее известие о смерти доньи Исабель.

Потом вдруг перестали приходить письма от Аугусты. Встревоженная Сабина дозвонилась до их дома и сквозь треск телефонных линий и рыдания Аугусты разобрала, что очень тяжело заболели близнецы. «Беда не приходит одна», — вспомнилось Сабине, но она верила в милосердие Господа и усердно молилась за здоровье сыновей подруги.

Сабина звонила в Мексику, вести были то хуже, то лучше. Наконец ей сообщили, что кризис миновал, и Сабина успокоилась. И вдруг, спустя примерно месяц после ее последнего звонка в Мексику, муж позвал ее к телефону и просил подойти побыстрее, так как говорят по-испански.

Сабина схватила трубку, с трудом узнала голос Леонардо и спросила, как здоровье близнецов. Леонардо как-то отрешенно ответил, что близнецы, слава Богу, здоровы, но их мать, а его жена Аугуста позавчера скончалась.

Сабина повела себя не умнее, чем большинство людей в подобной ситуации.

— Как скончалась? Я месяц назад с ней говорила, — закричала она на Леонардо.

— Она умерла позавчера, — как заведенный повторил Леонардо.

— Отчего? Отчего она умерла?

— Отек легкого. — Леонардо как будто повторял затверженный урок.

— Леонардо, — плакала Сабина. — Она такая молодая? Как же так? У нее маленькие дети. — Она словно хотела убедить Леонардо. — Разве это правильно? Разве это можно?!

Вошедший муж осторожно взял из рук плачущей Сабины трубку, приложил ее к уху, услышал гудки и повесил трубку на место. Он обнял жену за плечи и, ничего не спрашивая, повел ее к дивану. Подав ей воды, он подождал, пока она выпьет, взял у нее из рук стакан и только после этого вопросительно посмотрел на нее.

— Звонил Леонардо. Аугуста умерла от отека легкого, — таким же неживым, как у Леонардо, голосом, сообщила она мужу. — Позавчера. Дети, слава Богу, поправились. А вот Аугуста умерла, умерла так быстро, так быстро. — Она опять плакала.

Дик сел рядом с женой и задумался. Он видел эту семью всего один вечер, проводы в аэропорту можно в расчет не брать. Он не мог с ними как следует поговорить, вообще не мог с ними объясниться, честно говоря. И все-таки не надо было слов, чтобы понять, какое счастье царит в этом доме. Он тогда мысленно пожелал себе, чтобы у них с Сабиной все сложилось так же хорошо.

Его огорчило известие о смерти старой доньи Исабель. Но смерть цветущей подруги Сабины просто не укладывалась в голове. И это произошло там, где, казалось, даже цветы в гостиной сами расцвели от счастья в доме, а не от того, что их все утро букет за букетом приносили посыльные.

А ведь этот бедный парень уже однажды овдовел. Первая жена ему оставила двух дочек, они уже почти невесты. И вот второй удар — и еще двое сирот, совсем маленькие мальчики. Дик вдруг задумался, а не слишком ли поздно им с Сабиной заводить детей. Сорок лет уже не за горами, возраст критический, как бы не оставить детей маленькими. Правда, Дик был почему-то уверен, что Сабина проживет долго, он легко представлял ее этакой энергичной старушкой, которая всюду сует свой нос. Вот в своем здоровье он не был так уверен. А катастрофа семьи Линаресов еще раз напомнила ему, как непрочна человеческая жизнь, чего стоят все наши планы и надежды.

Он покосился на Сабину. Она затихла под пледом и лежала, уставившись в одну точку. Ее мысли были далеко от того, чтобы думать о своих будущих детях. Она пыталась осознать, что Аугусты уже нет на свете. Она вспоминала Аугусту тихой девочкой, девушкой в ожидании счастья, потом молодой женщиной, чью жизнь перевернула встреча с Леонардо, и, наконец, счастливой матерью и любимой женой.

— И все-таки он не уберег ее, - жестко сказала она.

Сабина откинула плед и села.

— Что, неужели воспаление легких такая уж неизлечимая болезнь?- спросила она мужа. — Скажи, ты бы допустил, чтобы я умерла от воспаления легких? — Она принялась быстро ходить по комнате. - Допустил бы?

Дик благоразумно промолчал.

— Если бы я была там, - продолжала Сабина, расхаживая по комнате,- если бы я была там, этого бы не случилось. Как только я вернулась в Мексику, у нее сразу все пошло хорошо, она вышла замуж! Стоило мне уехать из Мексики — все рухнуло, рухнуло.

Муж опять благоразумно промолчал. При всей своей любви к жене он решительно отказывался признать за ней свойства ангела-хранителя Аугусты. Но говорить ей об этом, особенно сейчас, не следовало.

— Бедный, бедный Леонардо, — без всякой последовательности сказала Сабина и села, опустив голову на руки, — в каком он сейчас отчаянии, в каком аду!

Теперь Дик мог, не кривя душой, с нею согласиться. Наверняка сейчас этому парню белый свет не мил,

— Позвони ему, только не сегодня, — сказал он. — Сегодня ты должна успокоиться.

Горе оказалось действительно непосильным для Леонардо. Он как будто весь окаменел внутри. Ему казалось, что он умер, но умер как-то неправильно, не до конца. И вот вынужден ходить среди людей, разговаривать с ними. Его все время преследовало желание рассказать Аугусте, как ему плохо, какие странные вещи творятся с его душой. Но он вспоминал, что ее уже нет на свете, и с ужасом чувствовал, что без ее поддержки ему не выправиться.

Однажды ночью ему приснилась не Аугуста и не донья Исабель, которую он тоже постоянно вспоминал, а его первая жена Луиса. Подтянутая, спокойная, она смотрела на него, ничего не говоря, но он понимал, о чем она хотела ему напомнить:

«Даже на пороге смерти я стараюсь сделать что-то для моих детей. Ты должен жить так же — день за днем что-то делать для детей. Это спасет не только их, но и тебя».

Утро после этого сна было первым утром, когда Леонардо не пожалел, что проснулся. Луиса права: если не хочешь жить, не можешь чувствовать, радоваться, то хотя бы делай дела. Душа его умерла, но разум-то он не потерял. Главное — не губить свой разум размышлениями о том, как несправедлива к нему судьба, и сожалениями о том, что уже не вернешь. С этого дня Леонардо начал понемногу освобождаться от своего оцепенения.

Девочки, перепуганные, заброшенные, сидели дома. Обе они, даже Дульсина, осознали, как хорошо было в доме, пока была жива Аугуста. И бабушка. Все рухнуло ра-зом.

Как-то раз одна из служанок Линаресов, не добившись от Леонардо, который был погружен в невеселые размышления, вразумительного ответа на какой-то хозяйственный вопрос, в растерянности обратилась к Кандиде и Дульсине. Пока Кандида пыталась разобраться, что к чему, Дульсина дала служанке четкое распоряжение. Служанка с облегчением побежала выполнять это распоряжение молодой хозяйки, а сама Дульсина только сейчас осознала, что наконец-то все управление в доме переходит в ее руки. Отца это никогда не волновало, ему и в конторе дел хватает. «Видно, придется взвалить на се-бя все заботы по дому», — со скрытым удовольствием произнесла Дульсина.

Кандида, подняв голову, с удивлением посмотрела на воодушевленное, разрумянившееся лицо сестры. Измученная безуспешными попытками осознать масштаб-ность смерти, уставшая стоять на краю бездны, которая поглотила маму, бабушку и Аугусту, Кандида была рада вернуться в мир повседневных событий и повседневных мыслей. Вера Дульсины в себя, в свою способность возродить дом Линаресов была весьма притягательна для Кандиды.

Отныне в доме Линаресов появилась новая хозяйка, власть которой никто не собирался оспаривать.