ГЛАВА 4


Невеселые размышления Леонардо прервала Луиса, опять впорхнувшая в его кабинет.

— Дорогой, проблему с сегодняшним вечером я уже разрешила. Я сама позвонила Альваресам и сказала, что сегодня ты не сможешь быть у них по моей вине. Они, по-моему, не сердятся. Так что мы можем спокойно пойти к Мораймо.

— Ты, как всегда, настояла на своем, — вырвалось у Леонардо.

— Я, как всегда, уладила конфликт. Можешь позвонить и убедиться, что Росарио Альварес на тебя не сердится.

После короткой беседы по телефону Леонардо сухо сообщил жене, что поедет с ней на обед в дом Мораймо, но, как только позволят приличия, он откланяется и поспешит в дом Альваресов.

Оба супруга чувствовали сильное раздражение, но старались сделать вид, что ничего не случилось и что спор улажен ко всеобщему удовольствию...

Все оставшееся в его распоряжении время Леонардо провел в кабинете. Он был совершенно выбит из колеи, поэтому заняться делами даже не пытался. Ему хотелось побыть одному, привести в порядок свои мысли и чувства.

Видимо, пришла пора признать, что его брак был ошибкой. Все эти годы он не был счастлив, хотя не осознавал этого. Ему начало казаться, что счастья на свете вообще нет, что это иллюзия, а есть только большее или меньшее благополучие. Правильнее, наверно, сказать так: на свете существуют несчастья, и уж их-то никто не назовет иллюзией. И бывает отсутствие несчастий. И пока тебя не ударила какая-нибудь ощутимая беда — смерть близких, болезнь, разорение, — считай, что у тебя все в порядке. Так он и жил.

Однажды Леонардо был приглашен в гости к друзьям — из тех, с кем свели его дела. Они были только его друзьями, ему и в голову не приходило знакомить Луису с ними. Он уже подсознательно начал выстраивать свою собственную жизнь и оберегать ее. Жене он не рассказывал никаких подробностей — говорил только, что задержится по делам и придет позже. Да, собственно говоря, Луиса ничего и не спрашивала. И вот как раз в тот вечер, в гостях у друзей, Леонардо встретил Аугусту Санчес. Он любил вспоминать этот вечер.


Нельзя сказать, что это была любовь с первого взгляда, что у него сразу от какого-то предчувствия забилось сердце. Ничего подобного. Он просто отметил про себя, как приятны женщины, сидящие за столом, и тут же с увлечением включился в беседу мужчин.

Леонардо не выносил вульгарных и шумных женщин. Наверно, поэтому его так привлекла в свое время Луиса, непогрешимая в своих манерах. Но с годами холодок и неискренность светских дам в значительной мере обесценили в глазах Леонардо их манеры.

Аугуста Санчес вначале показалась ему совсем безликой, из тех, кто просидит весь вечер, рта не раскрыв, и лишь улыбается. Потом он с удивлением услышал, как остроумно и в то же время не теряя скромности, она отбивается от шутливого заигрывания своего соседа по столу. Скоро их беседа стала предметом всеобщего внимания, и компания от души веселилась. Аугусту подбадривали, поддерживали репликами, и Леонардо понял, что ее любят и ценят в этой компании.

Раскрасневшаяся от пикировки, похорошевшая, она случайно взглянула на Леонардо и вдруг смутилась. Смутился и он, поняв, что смотрит на эту женщину с откровенным восхищением.

Когда пришла пора расходиться, выяснилось, что Аугуста живет довольно далеко. Леонардо предложил подвезти ее до дома на своей машине. Аугуста явно заколебалась, но не потому, что опасалась его — он сразу понял это, — а оттого, что как-то неудобно было от проявления заботы со стороны малознакомого человека.

Но развеселившиеся приятели чуть ли не силой стали подталкивать Аугусту к автомобилю. Особенно усердствовал ее сосед, не забывая в то же время разыгрывать бешеную ревность. Но Аугуста уже не в силах была отшучиваться. Она тихо, как мышка, забилась на заднее сиденье, подавая голос только тогда, когда нужно было объяснить, куда ехать.

Таким же тихим голосом она предложила ему подняться к ней и выпить на дорогу чашечку кофе. Возможно, она надеялась, что он откажется. Но, удивляясь самому себе, он вышел из машины.

Донья Аугуста сама открыла дверь своей квартиры, из чего он заключил, что у нее нет постоянной прислуги. Она провела его в гостиную, затем, извинившись, ненадолго исчезла на кухне.

Оставшись один, Леонардо огляделся. Небольшая гостиная была чрезвычайно уютна. Здесь не было огромных французских окон и напольных ваз с обилием дорогих цветов, как в доме Линаресов. Цветы тем не менее были всюду: вышитые чьей-то искусной рукой, они украшали стены и обивку мебели. Однако их обилие не создавало ощущения пестроты, так как хозяйка предпочитала мягкие, пастельные тона.

Хотя Аугуста, позванивая посудой, возилась на кухне, ее присутствие чувствовалось в этой гостиной с уютно зашторенными окнами.

Леонардо, чему-то улыбаясь, умиротворенно поглаживал подлокотник кресла, в котором сидел, и разглядывал висевший рядом с ним вышитый букет анютиных глазок. Давно ему не было так хорошо и покойно.

Вернулась хозяйка, неся плотно заставленный поднос. Леонардо вскочил, чтобы помочь ей.

Когда стол был накрыт, Леонардо понял, что в маленьком хозяйстве доньи Аугусты царит полный порядок. Ощутив себя в привычной обстановке, она полностью успокоилась.

Заметив придирчивый взгляд, которым она сама окинула стол, Леонардо с улыбкой сказал, что такую хозяйку целый полк гостей не мог бы застать врасплох, она всех сумела бы накормить. Аугуста, тоже улыбаясь, ответила, что ее задача гораздо скромнее: чтобы сегодняшний гость ушел довольным. А это выяснится, когда он попробует все, что перед ним.

Леонардо принялся за дегустацию и был рад, что может, не кривя душой, восхищаться разнообразными печеньями и деликатесами доньи Аугусты. Беседа шла не очень бойко, то и дело прерываясь молчанием. Леонардо, которого поразили тепло и уют этого дома, как нечто полузабытое, но тем не менее влекущее, мучительно подыскивал предлог для следующего визита, но все не мог его придумать.

— Донья Аугуста! Все мое счастье — в ваших руках! — вдруг выпалил он.

Аугуста вскинула на него изумленные глаза. Она не притворялась испуганной, а в самом деле испугалась.

— После нынешнего вечера я пропащий человек. Если я еще раз не отведаю ваших булочек, ваших колбасок «чорисо», вашего кофе — я погиб. Не говорите мне, что дверь этого дома сейчас закроется для меня навсегда.

Плечи Аугусты затряслись от смеха.

— Я всегда буду рада видеть вас у себя, дон Леонардо.

— И дадите мне ваш телефон?

— И дам вам свой телефон.

Она сдержала свое слово. И теперь он часто набирал этот номер, назначал встречу и знал, что она будет искренне рада его видеть.

Аугуста Санчес была домоседкой. Круг ее знакомств был значительно уже, чем у Леонардо. Примерно раз в месяц она посещала дом, где ее впервые увидел Леонардо. Чуть чаще, раза три-четыре в месяц, она бывала в гостях у одной пожилой супружеской четы, которая иногда, в свою очередь, навещала Аугусту. Таким образом, почти все вечера у доньи Аугусты были свободны. Днем к ней изредка забегали две-три приятельницы, урывавшие полчаса для визита к ней из законных двух-трех часов, отведенных для посещения магазинов.

Видимо, уют и радушие хозяйки были привлекательны и для женского пола. Позже Леонардо понял, что, кроме возможности передохнуть за чашечкой кофе, приятельниц влекла сюда возможность найти внимательного слушателя, который не будет перебивать вас собственными рассказами, а терпеливо выслушает все с начала до конца. Донья Аугуста была действительно внимательной и сопереживающей слушательницей, при ней можно было смело рассказывать продолжение какой-нибудь истории, начавшейся лет пять назад — она все помнила, переживала вместе с рассказчиком, могла дать хороший совет. Ее мягкий юмор помогал успокоиться чересчур взвинченным рассказчицам. Бывало, что приятельница уходила совершенно успокоенная, а Аугуста еще долго сочувственно вздыхала.

И наконец, донья Аугуста была очень скромна и надежна. Ее приятельницы многое бы дали, чтобы услышать хоть небольшие отрывки из тех повестей, которые могла бы рассказать Аугуста. Но они знали, что ни намеренно, ни по рассеянности Аугуста не проговорится о доверенных ей секретах. Подчас они сердились на нее за эту скрытность, когда дело касалось других, но не могли не одобрять ее, когда вспоминали, что столь же надежно защищены ее молчанием их собственные тайны.

Телефон тоже довольно часто звонил в квартире Аугусты. Первое время Леонардо в гостях у нее напряженно прислушивался, с кем она говорит. Еще не имея никаких прав на Аугусту, он уже боялся потерять ее и, наверно, испытал бы серьезный удар, если бы выяснилось, что у нее есть мужчина. Но, насколько мог понять Леонардо, звонили в основном женщины.

Его уже и это стало сердить, хотя Аугуста умела вежливо и совсем необидно свернуть любой разговор и вернуться к нему. «Что они все к ней липнут? Совершенно не дают покоя!» — возмущался про себя Леонардо. Ему стоило такого труда вырваться к ней, а эти болтливые дамочки бессовестно отнимали драгоценные минуты их встреч.

Он хотел владеть Аугустой единолично. И даже не замечал, что уже давно, не прикладывая никаких усилий, стал главным человеком в ее жизни. Уже в тот первый вечер, когда, сидя в кресле, он с удовольствием оглядывал маленькую гостиную, украшенную вышивками, она, хлопоча на кухне и готовя ему кофе, испытала вдруг необъяснимую радость оттого, что в ее гостиной сидит этот человек и что сейчас она войдет и будет угощать его.

С тех пор каждый визит Леонардо стал для Аугусты величайшим событием ее жизни. Мало-помалу установился такой порядок, что Леонардо приезжал к ней вечером по вторникам и днем по средам и четвергам. Аугуста с присущим ей тактом освободила эти драгоценные часы не только от визитов, но и от телефонных звонков.

Теперь ничто не мешало их беседам. И, надо сказать, довольно долго все ограничивалось беседами, так как ни один, ни тем более другая не хотели торопить события.

Для дона Леонардо стало насущной необходимостью в урочный час мчаться к Аугусте и, сидя напротив дорогой ему женщины, забывать о том, что происходит за стенами этой гостиной. Вначале их разговоры были ничего не значащей болтовней, где каждый в глубине души опасался, как бы собеседнику не стало скучно. Постепенно они стали раскрывать друг перед другом страницы своей жизни, и каждому из них в воспоминаниях другого казалось интересным буквально всё.

Аугуста была такой превосходной слушательницей, что постепенно Леонардо стал делиться с ней всем, что занимало и тревожило его в этой жизни. Единственной темой, которой они избегали, была его семья.

И вот в один прекрасный день Аугуста оказалась в его объятиях.

До этого Леонардо никогда не изменял жене. Когда он осознал, что дружной, любящей семьи не получилось, он с головой ушел в работу. Он, разумеется, знал, что у многих его знакомых есть любовницы, но не считал нужным следовать общему примеру. «Какой смысл воровать счастье маленькими кусочками, как кошка ворует мясо», — рассуждал он.

И вот вопреки его правилам у него есть любовница. И никак нельзя было сказать, что он таскает счастье украдкой маленькими кусочками, потому что счастье не покидало его и тогда, когда он разлучался с Аугустой. Оно было с ним всегда и всюду.

Но к этому счастью примешивалась изрядная доля горечи. Несомненно, Леонардо чувствовал свою вину перед женой. Пусть Луиса не понимала его и была равнодушна к его жизни, она тем не менее была ему верна. Леонардо сознавал, что верность жены дает ей огромное моральное преимущество перед ним. Другой вопрос, объяснялась ли ее верность тем, что она его любила, или тем, что считала адюльтер чем-то неприличным? Супружеские измены не были такой уж редкостью в их кругу. Он, например, знал, что его приятель Родригес был любовником эффектной Джульетты Мартинес, итальянки по происхождению, которая была замужем за другим приятелем Леонардо. Чаще всего такие романы развивались вполне благопристойно, окружающие лишь строили догадки, но время от времени мог разразиться и скандал. Но за Луису Леонардо был спокоен.

— Пора собираться, дорогой, — перед Леонардо вдруг появилась сама Луиса. Она прекрасно выглядела, фамильные драгоценности, которые она надевала лишь в исключительных случаях, очень украшали ее.

— Разве ты забыл, Леонардо, что мы едем на обед к Мораймо, а затем ты еще хотел заехать к Альваресам? — спокойно сказала Луиса, ни словом, ни интонацией не напоминая, какая буря разразилась утром по поводу этих двух визитов.

— Ах да! — Леонардо почувствовал какую-то неловкость.

— Ты совсем заработался, дорогой, — ласково сказала Луиса.

Леонардо вдруг неожиданно для себя взял жену за руку.

— Луиса, — мягко сказал он, — ты не находишь, что в последнее время мы стали часто ссориться? В чем тут дело?

— Уж, конечно, не во мне,— спокойно улыбнулась жена. — Я такая же, как всегда. А вот ты, видимо, устал, стал нервничать по пустякам.

— Возможно, я бываю не прав. Но мне хотелось бы, чтобы между нами было больше взаимопонимания. Иногда мне кажется...

— Леонардо, милый, — ласково, но твердо перебила его жена, — сейчас не время для чувствительных сцен. Ведь ты еще не одет. Сегодня я меньше всего хотела бы опоздать.

Анфилада комнат и прилегающий к ним зимний сад в особняке Мораймо были действительно великолепны. Леонардо подумал, как выиграли бы эти комнаты, если бы по мановению волшебной палочки убрать отсюда всех гостей и тот ровный, несмолкаемый гул, который они создавали все вместе, беседуя вполголоса, разбившись на небольшие группки.

«Луиса права. Я, видимо, действительно переутомился, раз меня раздражают подобные пустяки», — подумал Леонардо, с застывшей улыбкой оборачиваясь направо и налево, приветствуя знакомых и изображая удовольствие от знакомства с вновь представленными ему людьми.

Они встретили здесь немало знакомых. Луиса была явно польщена, что среди новых знакомых, которых ей посчастливилось приобрести в этот вечер, оказались члены весьма влиятельных семейств. Ей не пришлось изображать через силу безграничное удовольствие, которое умело имитировал ее супруг. Ее глаза блестели, она чувствовала, что не зря выдержала утреннюю битву с мужем.

«А что если бы ее любви стал добиваться этот титулованный хлыщ? - подумал Леонардо. — Несомненно, Луиса не была бы возмущена, но и даже польщена. И неизвестно еще... Перестань! - резко одернул он сам себя, — ты виноват перед женой, вот и стараешься хоть как-то внушить себе, что и она небезупречна».

В это время гостей пригласили в зал для танцев и Леонардо подошел к жене. Она, мило улыбнувшись своему новому знакомому, подошла к мужу.

— Я договорился с Родригесом, и он проводит тебя домой. Так что тебе нет необходимости уходить со мной.

— Благодарю. Жаль, что ты не останешься здесь. Хочется укрепить столь приятные знакомства, и твоя помощь была бы неоценима.

— Это исключено. Я еду к Альваресам.

— Хорошо, не будем больше об этом говорить, — сказала донья Луиса, поджав губы.

Выходя из зала, дон Леонардо успел заметить, как его супруга, блеск глаз которой соперничал с блеском ее бриллиантов, с трепетом внимает любезным комплиментам самого сеньора Мораймо.


Загрузка...