Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 13

В большом поместье недалеко от Куэрнаваки Паулетта провела первые две недели после родов. К ней никто не допускался, кроме верной Эдувигес и акушерки, которая принимала роды, а затем ежедневно приходила навестить новорожденную девочку и дать совет молодой и неопытной матери.

Впоследствии Паулетта вспоминала о тех днях как о крохотном островке счастья в безбрежном море бед и испытаний, выпавших на ее долю.

— Как вы решили назвать дочку, сеньорита? — спросила акушерка на третий день.

Паулетта, задумавшись, смотрела в окно. Прямо перед ее глазами цвел прекрасный куст белых роз. Нежные благоухающие цветы, казалось, улыбались ей с состраданием и затаенной грустью.

— Я хочу назвать ее Роза, — сказала Паулетта. — Вам нравится?

— Очень красивое имя, — согласилась акушерка.

Через неделю Паулетта в сопровождении Эдувигес впервые вынесла малютку в сад. Тогда и произошло то неожиданное и странное событие, которое Паулетта так никогда и не смогла объяснить. Эдувигес куда-то пропала, кажется, пошла в дом за зонтиком от солнца.

Паулетта присела на скамейку и открыла кружевной уголок, закрывавший маленькое личико. Солнечный луч скользнул по розовым щечкам. Глаза девочки открылись — они впервые в жизни увидели небо, залитую солнцем зелень сада и нежные лепестки роз.

Внезапно Паулетте показалось, что рядом кто-то есть. Наверно, вернулась Эдувигес? Она подняла голову — рядом с ней стояла старуха-цыганка.

— Ах, сеньорита, — сказала она Паулетте. — Позолоти ручку, я расскажу тебе кое-что. У тебя на руках девочка, из нее вырастет женщина необыкновенной судьбы. Позолоти ручку, дорогая.

— Но у меня ничего нет, — растерянно сказала Паулетта. — Вот только колечко, но оно совсем не дорогое.

Цыганка взяла колечко.

— У тебя золотое сердце, милая. Золотое оно, да жаль, что не железное. Выдержать и выстрадать столько, сколько ты уже выстрадала, оно смогло. Да выдержит ли то, что еще грядет впереди?

— Что же такое грядет? — испугалась Паулетта.

— Вижу я и кровь, и смерть, да не одну. И за что тебе такая кара? Не сделала ты никому ничего дурного и не сделаешь, а страдать будешь всю жизнь.

— А Роза? Что случится с Розой? — спросила Паулетта.

— О! Ее судьба не похожа на твою. Родилась в роскоши, а расти будет в нищете. Но не печалься. Вижу ее среди прекрасных цветов, а рядом с ней мужчина — высокий, красивый, богатый. Разлуки и встречи, измены и примирения. А кончится все за морем, в богатом замке. Но ты этого уже не увидишь, ласточка моя. Не дожить тебе до внуков и правнуков. Но знай, твои внучки будут великие женщины, прославленные на весь свет. Цыганка помолчала, а потом сказала:

— Но помни, то, что хочешь сохранить, то должна ты отдать своими же руками. Так у тебя на роду написано. Самое свое дорогое сокровище ты сама отдашь первой встречной и тем самым сохранишь его. А потом разыщешь. Но только через много лет.

— О каком сокровище ты говоришь? — спросила Паулетта.

Но цыганка молчала. Девушка оглянулась — вокруг никого не было. Только по дорожке к ней спешила Эдувигес с зонтиком от солнца.

— Эдувигес, ты не видела здесь цыганку?

— Бог с вами, сеньорита! — махнула рукой няня. — Как сюда может попасть цыганка? Здесь же кругом охрана.

«Должно быть, мне все это приснилось?» — решила Паулетта.

Это были для Паулетты спокойные, счастливые дни. Детскую кроватку поставили в комнате Паулетты, и если бы не старания и заботы доброй Эдувигес, сеньорита, наверное, не справилась бы с непростыми обязанностями молодой одинокой матери. И в то же время Паулетта стала теперь намного счастливее, ведь с нею была ее дочь. Она часами не могла наглядеться на своего маленького ангелочка. Паулетта мечтала о том, чтобы ее Розита обязательно стала красивой, умной, была счастлива в жизни. И ради этого была готова пожертвовать очень многим.

В течение долгих месяцев, проведенных в поместье, Паулетта много думала о том, почему для ее родителей репутация семьи в глазах окружающих дороже, чем счастье их собственной дочери. Почему между нею и ими за такой короткий срок пролегла целая пропасть? Паулетта понимала, что с рождением Розиты ее конфликт с родителями не только не закончился, но и разгорелся с новой силой. Теперь больше всего она боялась, что родители решат отнять у нее Розиту, поэтому еще до рождения дочери Паулетта решила во что бы то ни стало зарегистрировать ребенка в муниципальной службе. Эту мысль ей подсказала Эдувигес, которая все это время не отлучалась от молодой сеньориты, помогала ей во всем и очень переживала за судьбу малютки.

Едва только представился случай, Паулетта и Педро Луис зарегистрировали ребенка. Паулетта была так рада встрече с Педро, что хотела даже бежать с ним. С ним ее не пугали любые трудности. Но обдумав все как следует, она все-таки решила, что это не принесет пользы ее Розите, требовавшей тепла, покоя и заботы. Вот почему Паулетта вынуждена была возвратиться в родительский дом, где ее жизнь превратилась в сущий ад. Отец и мать, казалось, только и искали повода, чтобы оскорблять и унижать свою дочь. Паулетте было вновь запрещено покидать дом, чтобы лишить ее всякой возможности встретиться с Педро Луисом.

Однажды вечером дверь детской распахнулась, и без стука в комнату Паулетты буквально ворвались взбешенные дон Карлос и донья Росаура.

— Что ты наделала, бесстыдница! Теперь все узнают правду о дочери Монтеро де ла Рива! Это же просто скандал! Ты уничтожила нашу репутацию, уничтожила доброе имя нашей семьи, — дон Карлос был вне себя от гнева, его лицо налилось кровью.— Я никогда не признаю этого ребенка. Никогда!

— Я не знаю, как выйти на улицу, — вторила ему донья Росаура.— Завтра над нами будет смеяться весь город. Это позор из позоров, мне не пережить этого! Этому ребенку не место в семье Монтеро! Ты совершила грех, которому нет прощенья. Как ты смела зарегистрировать этого ублюдка?! Это же позор, который клеймом ляжет на всю нашу жизнь!

— Ну и пусть, — спокойно ответила Паулетта. — Для меня моя дочь важнее мнения чужих людей. Я люблю ее и никогда от нее не откажусь, так и знайте.

Услышав такой «наглый» ответ, супруги Монтеро, как ни странно, немного успокоились.

— И так ты зарегистрировала ребенка, — сказал дон Карлос. — Мой новый шофер видел, как ты выходила из конторы.

— И что же, — покачала головой донья Рocaypa, — теперь этот Педро Луис записан как официальный отец ребенка?

— Разумеется, Росаура, разумеется, — ответил дон Карлос. — В том-то и дело! Теперь во всей бумагах, до конца своих дней этот ребенок — сын нищего проходимца, безработного бродяги. Роза Гарсиа — представь себе на миг — так зовут нашу с тобой внучку! Как он смел! — закричал сеньор Монтеро, вспомнив про Педро Луиса. — Я проучу этого негодяя так, что он еще долго будет стороной обходить наш дом.

— Папа, не надо! — воскликнула Паулетта.

— Теперь, — донья Росаура повернулась к дочери, — тебе запрещено вообще выходить из комнаты. Ключ будет у меня. — В подтверждение своих слов она взяла с полки ключ и демонстративно положила себе в карман. — Больше тебе не удастся улизнуть из дома, чтобы встретиться со своим оборванцем.

— Тебе бы лучше родиться в семье чернорабочего, это тебе бы больше подошло, — не унимался дон Карлос. — Ты похожа на уличную девку, а не на девушку из благородного семейства. Нам такая дочь не нужна!

— Но папа, как вы не можете меня понять! — Паулетта попыталась остановить поток оскорблений, которые выкрикивали ей в лицо родители. — Я люблю Педро Луиса и только с ним могу быть счастлива. Неужели деньги для вас важнее, чем человек? Педро Луис лучше всех тех, кто приходит в этот дом.

— Не смей так говорить о наших друзьях, — дон Карлос еще больше разозлился, так как в словах Паулетты, несомненно, была доля правды.— Все они порядочные люди, и не тебе судить их. А Педро Луис — жалкий проходимец. Я пристрелю его, если еще раз увижу. Ты слышала, что я сказал? Пристрелю!

Паулетта была не в силах ни оправдаться сама, ни защитить Педро Луиса. Она бессильно опустилась на стул и заплакала. Она ужасно боялась и за Розу, и за Педро Луиса. Она понимала, что отец не способен на то, о чем кричал сгоряча. Она по-своему продолжала любить родителей, и ей оставалось лишь надеяться на то, что время их рассудит и они поймут, как были неправы.

Когда супруги Монтеро, наконец, покинули комнату дочери, Паулетта подошла к колыбельке, взяла на руки маленькую Розиту и прижала ее к груди. Слезы лились по ее лицу, но она была не в силах остановить их. В комнату тихо вошла Эдувигес.

— Боже мой, моя маленькая сеньорита, — няня горестно качала головой. — Что же они с вами делают? За что вам такие муки?..

Эдувигес взяла Розиту из рук матери и заботливо начала перепеленывать малютку. Затем, уложив девочку в колыбельку, няня подошла к Паулетте. Она немного успокоила рыдающую девушку, помогла ей раздеться и уложила в постель. После этого Эдувигес осторожно прикрыла за собой дверь, пробормотав напоследок:

— И за что вам такие муки, бедная моя девочка...

— Сеньор Монтеро, к вам посетитель. Мигель Вильярреаль.

Новая секретарша дона Карлоса еще не знала всех клиентов своего шефа и потому не решалась впускать ожидающего в приемной сеньора.

— Мигель Вильярреаль? — нахмурился дон Карлос. — Пусть войдет.

Алисия уже давно рассказала Карлосу о том, что его бывшая секретарша Мария, оказывается, завела роман с этим сомнительным родственником Монтеро. Дон Карлос, разумеется, сразу же сообразил, кто подложил ему тогда фальшивые документы. А ведь он так доверял Марии. Но что делать, любовь оказалась сильнее порядочности. И теперь дон Карлос подозревал, что Мигель пришел с чем-то, что связано с этим делом.

Дверь кабинета открылась, и на пороге появился Мигель Вильярреаль. Он лучезарно улыбался, хотя в глубине души немного побаивался того, что до дона Карлоса могли дойти подробности той махинации.

— Добрый день, сеньор Вильярреаль, - любезно поздоровался Карлос.

— Здравствуй, дорогой родственник, - Мигель подошел к Монтеро и протянул руку, но она без ответа повисла в воздухе. Дон Карлос вовсе не собирался скрывать, что ему все известно. Он так хмуро взглянул на Мигеля, что тот поспешил убрать руку.

— Не буду притворяться, что ничего не знаю, — сказал дон Карлос. — Марии и Армандо уже нет в живых, поэтому никаких доказательств против тебя у меня все равно нет. Тем не менее, я хочу узнать, зачем ты сюда пожаловал?

— Ну зачем ты так, дорогой Карлос! — воскликнул Мигель. — Что было, то было. Ты должен меня понять, я был в совершенно безвыходном положении. Бедная Мария… — вздохнул он. — Какая нелепая смерть... — Мигель сел в кресло и закурил. — А потом Армандо... Я слышал, его нашли мертвым в его же собственном доме. Видимо, какой-то бандит...

— Неужели ты пришел, чтобы помянуть мертвых? — съязвил дон Карлос. — Кстати, насколько мне известно, дело Армандо еще не закрыто, и бандита, который его убил, полиция пока не обнаружила. Итак, зачем ты пришел?

— Карлос, — начал Мигель, — я хотел помириться с тобой. Я даже могу теперь возместить ущерб, который ты понес из-за Марии... и из-за меня. — Мигель положил на стол кейс и открыл его. — Здесь ровно триста тысяч. Пока. Но со временем я смогу возместить тебе все убытки.

— И ты думаешь, я так просто все забуду, — улыбнулся дон Карлос. — Ошибаешься. Да и такой мелочью не думай отделаться.

— Тогда назови сумму. Пожалуйста,— с легкостью ответил Мигель.

— Ты что, разбогател? — недоуменно спросил дон Карлос. — Или тебе стало везти в казино?

— Ну какое это имеет значение? — сладко улыбнулся Мигель.— Просто я не хочу, чтобы муж моей сестры имел на меня зуб. Давай решим это дело полюбовно.

— Что ж, как хочешь, — согласился дон Карлос. — Тогда будем считать эти триста тысяч твоим первым и предпоследним извинением за обман.

— А последнее?

— А последнее через неделю, — дон Карлос задумался. — Три миллиона. Эта сумма надлежащим образом возместит мои убытки. Я не вымогатель, но ты не просто причинил мне материальный ущерб, ты заставил меня засомневаться в собственных людях, в сотрудниках моей фирмы. Не забывай, твоя сестра носит имя Монтеро де ла Рива, и этим подлогом ты оскорбил не только меня, но и ее, свою сестру. Но если ты действительно изменился, ты должен раскаяться в содеянном.

— Три миллиона, — покачал головою Мигель. — Это серьезная сумма. Но я готов даже на такую жертву ради родственных чувств. Итак, деньги будут ровно через неделю.

Дон Карлос совсем не ожидал такого спокойного ответа. «Откуда у Мигеля, этого заядлого игрока и транжиры, могут быть такие деньги? — недоумевал дон Карлос. — Что-то здесь нечисто». Однако он решил, что стоит дождаться того дня, когда тот принесет деньги, и тогда, возможно, все и прояснится.

— Ну что ж, Мигель, — сказал он, — жду тебя ровно через неделю. А теперь — до свидания. У меня сегодня много работы. Но помни: пока не отдашь долг, ни я, ни Росаура не готовы с тобой видеться.

— Прекрасно, Карлос, — ответил Мигель. — Я рад, что мы с тобой договорились.

Мигель вышел. Дон Карлос взялся за деловые бумаги, но некоторое время не мог на них сосредоточиться. Разговор с Вильярреалем не выходил у него из головы. «Не затеял ли этот жулик новую аферу, — думал он. — Ну, на этот раз ему не удастся меня обмануть».

Телефонный звонок прервал его размышления. Дон Карлос снял трубку — на другом конце провода раздался приятный женский голос.

— Сеньор Монтеро?

— Да, я вас слушаю.

— С вами говорит секретарша покойного Армандо Маркоса. Разумеется, бывшая секретарша. У меня есть к вам дело, которое вас наверняка должно заинтересовать. Мне необходимо с вами встретиться. Когда вам будет удобно?

— Хорошо,— поразмыслив, согласился дон Карлос, — заходите завтра ко мне в контору.

— Извините, — ответила секретарша, — но мне не хотелось бы, чтобы наша встреча происходила у вас в конторе. Дело носит сугубо конфиденциальный характер.

— Как вам угодно. Обычно я обедаю в ресторане «Александрия». Если это вам подходит, то завтра я жду вас там в два часа.

— Благодарю вас, сеньор Монтеро. До завтра.

Дон Карлос положил трубку. Он понятия не имел, с чем может быть связан этот звонок. На всякий случай он решил взять с собой двух охранников. Кто знает, что кроется за этим таинственным звонком бывшей секретарши покойного Армандо Маркоса.