Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 11

Свадьба Роке и Паулетты должна была состояться через месяц. Донья Росаура, наконец, дала согласие на брак. Хотя Роке, как оказалось, не богат, но он происходит из уважаемой семьи, его имя в обществе ничем не запятнано. Кроме того, мать не забывала, что дочери уже двадцать три, и нужно постараться выдать ее замуж. Еще три-четыре года, и о Паулетте начнут говорить, что она «засиделась».

Донья Росаура решила устроить свадьбу по самому высшему разряду. Теперь все ее разговоры сводились исключительно к этому.

— Эта свадьба должна быть достойна Монтеро де ла Рива! — по сто раз на дню повторяла она.

— Но, мама, это совершенно ни к чему, — пыталась отговаривать ее дочь. — Роке уже не мальчик, к тому же это его второй брак, да и мне не семнадцать. Я хочу, чтобы это был скромный семейный праздник, а не помпезное светское торжество.

— Не понимаю тебя, — сердилась донья Росаура. — Хорошо, для него это вторая свадьба, но для тебя-то первая!

— Да, но меня будут стеснять эти приемы, формальные поздравления. Я не хочу быть выставленной на всеобщее обозрение.

— Не тебе решать, — строго сказала донья Росаура. Уже много поколений Монтеро де ла Рива достойно выдают замуж и женят своих отпрысков но всем правилам, выдуманным не нами с тобой. Не нам и отменять эту традицию. В конце концов, что про нас скажут люди?

— Люди... люди... — Паулетта начинала нервничать. — Сколько я себя помню, ты все время твердишь о каких-то людях. Их мнение всегда было для тебя важнее счастья твоей собственной дочери.

— Да, Паулетта, — строгим, даже официальным голосом ответила мать. — Я ценю мнение общества, потому что мы живем среди людей, и мне небезразлично их мнение о моей семье. И я, и твой отец всегда заботились о репутации нашей семьи. И их уважали, считали достойными людьми.

— Уважали? — Паулетта стала нервно ходить по комнате. — Папу не уважали, а боялись. Все пытались угодить ему. Как я не любила его визитеров... Эти подхалимы пытались угождать и мне, потому что я его дочь. Сначала я даже не понимала, почему эти незнакомые дяди улыбаются мне, дарят шоколадки, подарки... А потом я поняла, они просто заискивают перед отцом. Изображали из себя эдаких друзей семейства. А на самом деле их волновали только папины деньги, папина благосклонность. А на меня и на тебя им всегда было просто наплевать!

— Я не ожидала, что ты когда-нибудь вот так заговоришь, — ехидно сказала донья Росаура.

— А ты что думала, что я всегда буду глупой и наивной девочкой? Нет, мама, я всегда чувствую, искренен ли человек в своих намерениях. Да, вспомни, ты сама недолюбливала многих из его гостей, — продолжала Паулетта. — Только делала заинтересованный вид, когда они плели чепуху, и вежливо угощала кофе.

— Хватит, — отрезала донья Росаура. — Это в конце концов непочтительно по отношению к памяти отца.

— Но ведь он и сам все понимал. Он был слишком умен, чтобы не раскусить этих подхалимов. Не понимаю одного, почему ты и сейчас продолжаешь лицемерить передо мной. Ведь я уже не ребенок.

— Что ж, значит, ты настаиваешь на том, чтобы никого из этих лицемеров на свадьбе не было? Значит, будет скромно, как у нищих?

— Вовсе нет, — ответила Паулетта. — Но я не хочу собирать полный дом праздной и пустой публики. Пусть на мою свадьбу придут наши настоящие друзья, только те кого мы по-настоящему хотели бы видеть.

Донья Росаура хотела что-то ответить, но промолчала. Она вдруг поняла, что у нее нет никаких настоящих друзей, которых она могла бы от всего сердца пригласить на праздник. Но эту мысль она посчитала слабостью, а потому с удвоенной агрессивностью вскричала:

— Если бы Карлос был жив, он согласился бы со мной, а не с тобой. Подумай хотя бы об этом. И если ты хочешь, чтобы твоя родная мать присутствовала на твоей свадьбе, если ты не хочешь осрамиться, делай так, как я сказала.

Паулетта больше не желала спорить с матерью и вышла из комнаты.

— Алло? Сеньора Монтеро?

— Да, я слушаю вас, — ответила донья Росаура.

— С вами говорит дама, с которой вы так настойчиво желали увидеться.

— Я ждала вашего звонка, — донья Росаура действительно ожидала, что у этой истории с покупкой и продажей недвижимости будет продолжение. Она больше не собиралась встречаться ни с какими доверенными лицами, которые говорят загадками. И вот, наконец, позвонила та самая таинственная сеньора.

— Я рада, что вы звоните сами, а не через секретаршу, — сказала донья Росаура. — Пора, кажется, открыть карты.

— Да, я готова встретиться с вами, — ответил голос в трубке.

— Правда, есть небольшое затруднение, — продолжала донья Росаура. — Я сейчас выдаю замуж дочь, поэтому нам придется отложить встречу на неделю-полторы. Столько хлопот... Я надеюсь, вы понимаете меня.

— Разумеется, сеньора Монтеро, — сухо ответила неизвестная донье Росауре дама. — Назовите день и время.

Донья Росаура задумалась:

— Я буду ждать вас во вторник после одиннадцати.

— Хорошо, я подъеду точно к этому времени. Донья Росаура положила трубку. «Наконец-то, — подумала она, мне все станет ясно. Если это порядочная женщина, и за этим делом не скрывается какая-нибудь грязная махинация, я готова выполнить обязательства Карлоса». Но в то же время она прекрасно помнила, что Хуана Мария несколько раз упоминала об этой бумаге, но так ни разу и не показала ее. «Если письменного обязательства Карлоса у них не окажется, ни о каких продажах не может быть и речи», — твердо решила Росаура.

Неожиданно в ее кабинет вошли Паулетта и Роке Мендисанбаль. Донья Росаура встала и вышла из-за письменного стола.

— Уважаемая сеньора Монтеро, — начал Роке, — мы с Паулеттой обсудили, каким должен быть праздник по случаю нашей свадьбы.

— Что ж, слушаю, — самодовольно ответила донья Росаура.— Надеюсь, Паулетта сообщила вам мое мнение?

— Да, я слышал о некоторых расхождениях между вами по этому поводу, но, мне кажется, это не должно вызывать ссоры, не так ли? — сказал Роке и посмотрел на Паулетту.

Паулетта улыбнулась.

— Мы с сеньоритой Монтеро обсудили этот вопрос и решили, что все будет так, как вы хотите. По всем правилам, которые вы считаете неукоснительными.

Донья Росаура так и расплылась от умиления. Она не могла нарадоваться, что дочь наконец встретила такого вежливого, здравомыслящего человека. Ей льстило, что он, как и подобает настоящему сеньору, послушался совета женщины, умудренной опытом, а не пошел на поводу у капризной девчонки.

— Благодарю вас, сеньор Мендисанбаль, — сказала она. — Я рада, что вам удалось убедить Паулетту в моей правоте.

— Нет-нет, что вы, дорогая сеньора Монтеро, — осторожно перебил ее Роке. — Мне совершенно не пришлось уговаривать вашу дочь. Она сама согласилась, что ее категоричность была не совсем обоснованна. Мне оставалось только утвердить ее в этом мнении.

— Так или иначе, мне кажется, вы порядочный человек, сеньор Мендисанбаль,— улыбнулась донья Росаура. — И я рада, что моя дочь выходит замуж именно за вас.

— Благодарю вас, донья Росаура, — Роке галантно поцеловал ей руку. — Итак, наша свадьба состоится через пять дней.

Донья Росаура тяжело переживала то, что ее брат Мигель Вильярреаль до сих пор находится в заключении. Строго говоря, ей было жаль вовсе не его лично — она с детства не любила Мигеля и знала, что рано или поздно его сомнительная карьера обязательно закончится подобным образом. Но это заключение было несмываемым пятном на репутации ее семьи. Пока был жив Карлос, она не противилась его решению упрятать Мигеля за решетку, да это было и не в ее силах. Теперь же, когда она осталась одна, единственной ее опорой в океане житейских неурядиц было сознание своей избранности, понимание того, что она представитель знатной фамилии. Тем неприятнее было осознавать, что другой отпрыск той же фамилии находится в тюрьме за злостное мошенничество.

Вот уже около пяти лет она не видела Мигеля. Наконец, собравшись с духом, она поехала в отдаленный городок в горах, где отбывал наказание ее брат.

Начальник тюрьмы благосклонно выслушал просьбу пожилой богатой сеньоры и разрешил ей свидание с братом.

Проходя по тюремным коридорам, донья Росаура содрогалась от увиденного. Никогда прежде ей не приходилось посещать подобные места, и она не могла даже предположить, что когда-нибудь ее нога переступит порог исправительного заведения, хотя бы в качестве родственницы заключенного.

Когда Мигеля привели в комнату для свидании, она сначала даже не узнала его. Он очень изменился за эти годы. Мигель не знал, кто пожаловал к нему — за эти годы его несколько раз навещала только его несчастная жена Эухения. Увидев сестру, Мигель отвернулся к окну и спросил:

— Что тебе понадобилось от меня, Росаура?

— Ты мне не рад? — донья Росаура сняла шляпу и никак не могла найти места, куда бы ее положить.

— Я был бы тебе рад, если бы ты не дала своему муженьку упрятать меня сюда, — злобно огрызнулся Мигель.

— Грех так говорить о покойниках, — спокойно ответила донья Росаура, готовая к таким выпадам.

— Ишь, какая набожная стала! Кто это тебя научил, дочка, что ли?

— При чем здесь моя дочь? — удивилась Росаура.

— Конечно, ни при чем! Здесь все ни при чем, только я один во всем виноват. Вот и гнию в этой тюрьме! — Мигель хлопнул рукой по столу.

— Ты стал злым, Мигель, — покачала головой Росаура. — Мне тяжело тебя видеть таким.

— А мне видеть тебя очень приятно! — язвительно ответил брат.— Ты вся такая изысканная, знатная, богатая... Ты предала меня!

— Мигель, — строго сказала Росаура. — Я пришла сюда не для того, чтобы слушать твои оскорбления. Может быть, ты предложишь мне сесть?

— Садись, куда хочешь, — расхохотался Мигель.

— Но... здесь некуда садиться, — растерялась донья Росаура.

— А что, этот простой стул тебе не подходит? — спросил Мигель. — Ах, я забыл, тебе требуется кресло с обивкой из атласа.

Донья Росаура подошла к стоявшему в углу стулу с обломанной спинкой и осторожно присела на край.

— Мигель, я пришла поговорить с тобой.

— О чем? — безразлично спросил он и закурил дешевую сигарету, наполнившую комнату едким противным дымом.

Донья Росаура была бы не доньей Росаурой, если бы не сделала младшему брату замечание.

— Как ты можешь курить, не спросив у меня разрешения?

— А ты думаешь, нам тут выдают лучшие кубинские сигары? — поинтересовался Мигель. — Хорошие же у тебя представления о мексиканских тюрьмах. Что есть, то и курим, сестренка. А что до хороших манер, то это вы с Карлосом сделали все, чтобы я о них забыл.

— Я очень сожалею, — холодно сказала Росаура, - но так уж сложилась жизнь.

— Жизнь? — вдруг взорвался Мигель, — да что ты вообще знаешь про жизнь? Вовремя выскочила замуж за богатого зануду и просидела за его спиной, вот и вся твоя жизнь!

— Ты тоже работал с Карлосом в молодости, и, кстати, в то время ваш бизнес шел вполне удачно, — спокойно ответила Росаура. — И если бы не твое пристрастие к азартным играм и разного рода сомнительным операциям, то, очень может быть, сейчас ты не сидел бы здесь.

Мигель снова отвернулся к окну.

— Чего ты пришла? — снова спросил он. — Уж, наверно, не для того, чтобы после пяти лет молчания просто поболтать со мной о прошлом.

— Да, Мигель, — кивнула донья Росаура. — Ты прав, я пришла не поэтому. Две недели назад ко мне устроилась новая кухарка. Она, как и полагается, представила мне свой послужной список с рекомендациями.

— Ну и что?

— Не было только одной рекомендации, — многозначительно продолжала донья Росаура. — По словам кухарки, ее хозяйка не смогла дать ее ей, потому что неожиданно для всех застрелилась.

— Что ж,— усмехнулся Мигель,— бывает. Иногда это лучший выход. А кухарку жаль.

— Дело в том, что речь идет об Алисии Алонсо.

— Да? — заметил Мигель. — Тогда мне жаль вдвойне. Но при чем тут я?

— Эта женщина рассказала мне, что ты несколько раз приходил к Алисии незадолго до ее смерти. Мне бы хотелось знать, что вас связывало.

— Да ты говоришь прямо как следователь! — захохотал Мигель. — Зачем тебе это знать?

— Нет я хочу во всем разобраться, - твердо ответила Росаура - Ведь никто так и не узнал, почему Алисия застрелилась. Правда, кухарка сообщила, что несколько раз перед смертью у Алисии был пьяный бред, - произнося эти слова, Росаура поморщилась, — и она несколько раз произносила имя какого-то Педро Луиса.

— Зачем тебе теперь ворошить эту историю? — пожал плечами брат.

— Я хочу знать правду.

— Ну что ж, раз ты так хочешь, — Мигель снова закурил. — В общем, дело обстоит так. У Алисии был сын, которого она бросила вскоре после родов. Ты же знаешь, что по завещанию Максимилиано она не могла иметь детей, выходить замуж и жить с кем-либо в незарегистрированном браке. Иначе все его состояние отходило детям от первого брака. Понимаешь, Росаура? У Алисии был сын.

— Кто бы мог подумать! — воскликнула Росаура.

— Да, она очень строго хранила эту тайну. Но некоторые близкие к ней люди что-то знали или по крайней мере о чем-то догадывались. Бывшая секретарша Максимилиано Мария, например. От нее-то я обо всем и узнал. Мне даже удалось получить официальное заключение врача, который принимал роды...

— И ты решил шантажировать ее, — догадалась Росаура.

— Разумеется. А как еще я мог отомстить за смерть Марии? Я ведь любил ее.

— Что за чушь! — воскликнула Росаура. — Ты вовсе не любил Марию, а только использовал ее в своих целях. Это ведь ты заставил ее подсунуть Карлосу поддельные документы!

— Не будем ворошить прошлое. Алисия, по крайней мере, застрелилась вовсе не по этой причине. Это случилось после того, как она узнала, что ее сын — тот, которого она много лет назад своими руками подбросила на паперть церкви в далекой деревушке, это Педро Луис Гарсиа, ваш бывший шофер, отец твоей исчезнувшей внучки, — Мигель громко хохотал, разглядывая растерянное лицо сестры. — Не знаю, как она об этом узнала, может быть, от приемных родителей Педро, когда они приезжали на похороны. Но это явно добило ее. Алисия и так ведь была не в себе в последние несколько месяцев. Много пила...

— Так ты знал, что она мать Педро Луиса?

— Да, когда я собирал на нее компромат, я все это выяснил. Даже ездил в эту Богом забытую деревушку. Для меня самого это было неожиданностью.

— Почему же ты не рассказал ей об этом?

— Зачем? - пожал плечами Мигель. - Алисия давала мне деньги. Все шло, как надо. Откуда я мог знать, как бы она поступила, если бы узнала, что Педро Луис — ее сын? Женщины непредсказуемы, тем более Алисия. Она начинала тяготиться одиночеством. Кто знает, вдруг бы она решила распроститься с деньгами, но обрести сына? Такое ведь тоже бывает. Мне это было бы ни к чему. Чем бы я ее тогда мог прижать? И вдруг это самоубийство... Все пошло прахом, — Мигель с досадой махнул рукой.

— Но почему мне ничего не известно? — недовольно сказала Росаура.

— Ну конечно, — усмехнулся Мигель. — Ты с твоим муженьком так меня ненавидели, а я должен был с вами делиться.

— Кто бы мог подумать... Какой ужас! — донья Росаура достала белый кружевной платок, затем снова положила его в сумочку. Она явно нервничала. — Алисия — мать Педро Луиса! Теперь он мне стал вдвойне противен. Оказывается, он был еще и внебрачным ребенком. Такой же выродок, как эта Роза...

— Ты же сказала, что о покойниках плохо не говорят! — зло рассмеялся Мигель. — А сама проклинаешь этого шофера! — он помолчал и уже серьезно добавил: — Какая же ты подлая, дорогая сестричка! Ты вот меня осуждаешь, а попробуй, посмотри на себя. Вы с твоим ненаглядным Карлосом убили бедного парня, сделали несчастной дочку, ты из-за этого же потеряла мужа, внучка пропала невесть где. И после этого ты еще кого-то су-дишь, осуждаешь... И на брата своего тебе тоже наплевать, что бы ты там ни говорила. Пусть я даже никчемный человек, но ведь брат тебе.

— Мерзавец! — резко сказала донья Росаура и поднялась со стула. Она решительно шагнула к двери.

— Ты помрешь в одиночестве, Росаура, и тебя все проклянут, как сейчас тебя проклинаю я! Хотя, что там, — Мигель махнул рукой. — Ты же несчастнейшее из созданий!

Росаура вышла и быстро шла, почти бежала по коридору, а Мигель исступленно кричал ей вслед:

— Будь ты проклята! Будь проклята!