Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 14

Комната Паулетты стала ей настоящей тюрьмой. Теперь ее держали взаперти, а ключ находился у доньи Росауры. Лишь одна Эдувигес могла заходить туда в случае острой необходимости. Она пеленала Розиту и делала все, что могла, по уходу за крошкой. Дон Карлос с дочерью совсем не разговаривал, а донья Росаура только отдавала приказания, неожиданно появлялась в комнате дочери и своими выходками оскорбляла ее.

В тот день Эдувигес, зайдя с позволения доньи Росауры в комнату Паулетты, тайком принесла записку от Педро Луиса. Девушка страшно обрадовалась и бросилась читать, что ей написал любимый.

— Осторожнее, девочка, — предупредила ее Эдувигес. — Смотри, войдет сеньора и почует неладное...

— Спасибо тебе, Эдувигес, я никогда не забуду твою доброту.

— Да ты не благодари, а лучше читай скорее, а то как бы действительно не пришла хозяйка. Читай, читай, а я пока посмотрю, как тут у нас Розита...

Паулетта отошла к окну и, нетерпеливо развернув записку, прочла:

Она прочла письмо еще раз и вновь и вновь повторяла драгоценные слова: «люблю тебя... хочу быть рядом с тобой... навеки твой». Они ласкали и грели ей душу. Она была счастлива, что совсем недалеко от нее живет человек, который любит ее и которого любит она. Паулетта почувствовала, что разлука не только не притупляет ее чувства к нему, а наоборот, заставляет их разгораться с еще большей силой.

Паулетта села за стол и принялась было писать ответ, но дверь ее комнаты внезапно распахнулась, и на пороге, как всегда, неожиданно появилась донья Росаура. Паулетта едва успела накрыть листом бумаги неосторожно оставленную на столе записку Педро Луиса. Эдувигес отошла от ребенка и в ужасе застыла перед хозяйкой.

— Эдувигес, выйди, — коротко приказала она. — Мне нужно поговорить с дочерью.

— Да, сеньора, — няня направилась к двери. Она очень боялась, что донья Росаура заметила, как Паулетта что-то спрятала на столе при ее появлении. «Но если бы заметила, немедленно велела бы ее показать», — успокоила себя Эдувигес и вышла из детской.

— Паулетта, — торжественно начала донья Росаура, — я должна сообщить тебе очень важную новость. Мы с твоим отцом приняли решение, как распорядиться этим ребенком.

Паулетта замерла в испуге, не ожидая ничего хорошего от того, что ей сейчас объявит мать. Та немного помедлила и продолжала официальным тоном:

— Мы считаем, что от этого ребенка нужно срочно избавиться. Мы сдадим его в приют.

— Нет... никогда!!! - Паулетта бросилась в ноги к матери, умоляя ее не делать этого. — Это же моя дочь! Как вы можете разлучать меня с ней?! Не делай этого, мама, умоляю тебя!

— Встань немедленно! — крикнула донья Росаура, насильно подняла дочь с пола и усадила на кровать. Сама же она села к столу, положив руку как раз рядом с припрятанной запиской. Паулетта в отчаянии рыдала не в силах произнести ни слова. Она каждую секунду ожидала нового удара или вспышки ярости, когда мать обнаружит записку Педро Луиса.

— Эдувигес! — повелительно позвала донья Росаура.

В комнату вошла испуганная няня. Она сразу же заметила, что хозяйка сидит за столом и, возможно, уже прочла письмо. Эдувигес пыталась собраться с духом, ожидая, что сейчас донья Росаура обрушит свой гнев на нее, как, возможно, уже обрушила на плачущую Паулетту. Однако сеньора лишь приказала:

— Успокой ее, Эдувигес. Мы еще не закончили разговор, а я не могу продолжать, пока она захлебывается слезами.

Старая няня принялась успокаивать сеньориту, боязливо поглядывая на стол. Рука хозяйки лежала почти рядом с запиской, и донья Росаура нервно постукивала пальцами по тому самому листку, под которым она таилась. Сеньора Монтеро поднялась, и лист бумаги, скрывавший письмо Педро Луиса, легко соскользнул и мягко упал на пол. Эдувигес в страхе замерла, ожидая самого худшего.

— Эдувигес, что вы там копаетесь? Успокойте же сеньориту! — судя по всему, донья Росаура не заметила записки, хотя теперь та лежала совсем на виду. У Эдувигес сердце ушло в пятки, она боялась пошевелиться, будто и не слышала слов хозяйки.

— Ну что ты, Эдувигес, что с тобой?

— Да-да, сеньора... я сейчас.

Не помня себя от страха, няня налила в стакан воды и принялась просить выпить ее заливающуюся слезами Паулетту.

Когда девушка, наконец, немного успокоилась, донья Росаура повелительным жестом указала Эдувигес на дверь. Та покорно вышла.

— Мы с отцом подыщем хороший приют, но подальше отсюда, — рассуждала донья Росаура. — Ты не должна знать, где находится твой ребенок. Ты вообще должна о нем забыть. Так будет лучше и тебе, и всем нам.

Паулетта подняла глаза на мать и с ужасом обнаружила, что письмо Педро Луиса лежит совсем на виду, на глазах у матери, но та его не замечает. Она сразу же представила, что будет, если мать обнаружит это письмо. Но донья Росаура как ни в чем не бывало продолжала:

— В приюте девочка будет обеспечена всем, что ей необходимо. Так что можешь не беспокоиться, она будет под присмотром. Но ты ни под каким предлогом не должна искать с нею встреч. Ты хорошо поняла меня?

— Мама, не делай этого! Это же моя дочь, мой ребенок! — Паулетта изо всех сил старалась не смотреть на записку, она даже, собрав все свое мужество, встала и перешла в другой угол комнаты, чтобы мать была вынуждена повернуться к столу спиной.

— Ты все еще настаиваешь на своем? — грозно спросила мать. — Хочешь, чтобы ребенок остался здесь?

— Мама, если будешь так говорить, я уйду из дома вместе с Розитой. Обещаю, — неожиданно для самой себя выкрикнула Паулетта.

— Что?!! — такого оборота событий донья Росаура не ожидала.— Бесстыдница, ты хочешь, чтобы все вокруг узнали, каковы нынче нравы в доме Монтеро де ла Рива? Ты хочешь, чтобы все тыкали в нас с отцом пальцами и говорили, что мы выжили из дома собственную дочь? Не бывать этому! Ты будешь по-прежнему заперта в комнате, а мы с отцом уж сами разберемся, что следует делать Дальше. — Донья Росаура обернулась к столу: — Я только что положила сюда свои очки, где они? — Она сильно нервничала, все валилось у нее из рук. Рассеянно взглянув на стол, она заметила какую-то бумажку.

В этот миг маленькая Роза, разбуженная криками Доньи Росауры, проснулась и разразилась плачем. Эдувигес, которая, стоя за дверью, слышала весь разговор, вбежала в комнату и, взяв малютку на руки, специально положила ее прямо на стол, чтобы скрыть таким образом записку.

— Сейчас я успокою ее, сеньора, — торопливо проговорила она.

— Унесите ее отсюда, — досадливо поморщилась донья Росаура.

— Да, конечно, сеньора, — Эдувигес подняла девочку, прихватив рукой и злополучное письмо.

— Здесь, кажется, какая-то бумажка? — сказала донья Росаура.

— Это моя бумажка, сеньора, — нашлась Эдувигес. — Я записывала, что нужно купить для малышки: пеленки, питание, игрушки.

— Идите, Эдувигес, — донья Росаура устало махнула ей рукой.

У доброй старушки отлегло от сердца. Когда няня покинула комнату, донья Росаура обнаружила свои очки и теперь внимательно рассматривала дочь пронзительным взглядом.

— Еще месяц-другой ты можешь нянчиться со своим младенцем, а потом я не замедлю сдать его в приют.

— Но, мама, это невозможно...

— Не прекословь мне. Это наше с отцом окончательное решение.

Сеньор Монтеро де ла Рива сидел в ресторане «Александрия» и ожидал появления бывшей секретарши Армандо Маркоса. За столиком в углу зала сидели его люди, готовые в любой момент отреагировать на неожиданную ситуацию. Наконец, опоздав лишь на две-три минуты, к столику дона Карлоса подошла элегантная женщина за тридцать, строго и со вкусом одетая, с дорогой сумочкой из крокодиловой кожи. Он была настроена по-деловому, лицо сосредоточенно, в движениях не было ни суетливости, ни излишних эмоций. Подойдя к столику, она представилась:

— Хуана Мария Ортегас. Извините, я немного опоздала, но, надеюсь, вы на меня не рассердились.

Дон Карлос встал и поклонился.

— Ну что вы, сеньорита Ортегас, на женщин за это не принято обижаться. Кроме того, я располагаю некоторым временем.

— Ну вот и отлично, — Хуана Мария села за столик. — Кофе, пожалуйста, — попросила она официанта, а затем повернулась к дону Карлосу. — Наша беседа, думаю, не потребует много времени.

Дону Карлосу понравилась эта женщина. «Прекрасная секретарша, должно быть», — подумал он. Она была с одной стороны, деловой, даже сухой, но в то же время настойчивой. Было очевидно, что она пришла сюда не из праздного желания выпить с ним чашечку кофе а по совершенно иным причинам делового свойства. При этом дон Карлос предполагал, что сеньорита Ортегас надеется на положительный исход их беседы. Дону Карлосу даже захотелось проявить особую любезность по отношению к ней.

— Вы разве не будете обедать? - спросил он, услышав, что Хуана Мария заказала только кофе.- Здесь очень неплохо кормят. Рекомендую мясо по-старокастильски. Это одно из их фирменных блюд.

— Спасибо, сеньор Монтеро, но я воздержусь, — улыбнулась Хуана Мария. — Я обедаю всегда в одно и то же время в своем ресторане. Что поделаешь, все мы любим постоянство.

— Да, вы правы, — улыбнулся дон Карлос. — Я тоже всегда обедаю здесь ровно в два. — Он отхлебнул вина и приступил к трапезе. — Я вас слушаю, — сказал он секретарше Армандо Маркоса.

— Сеньор Монтеро, — сказала Хуана Мария, — не буду больше испытывать ваше терпение. Я имею нечто не безынтересное для вас.

— Вот как? Вы меня заинтриговали.

— Я много лет служила у сеньора Маркоса, и мне известна эта некрасивая история с подложными документами. Я понимаю, что вы бы хотели восстановить справедливость, но сеньора Маркоса, к сожалению, уже нет с нами. Однако с другим участником этого неблаговидного обмана вы можете рассчитаться.

— Насколько я понимаю, — ответил дон Карлос, — вы имеете в виду брата моей жены, Мигеля Вильярреаль. Ведь был и третий участник фальсификации, которого также уже нет в живых.

— Да, бедняжка Мария... Но ее погубила опрометчивая любовь. Я ее не виню, хотя, — сеньорита Ортегас нахмурилась, — я сама, например, никогда бы не пошла на такое должностное преступление. Это совершенно исключено. Кем бы ни был человек, склоняющий меня на это, пусть даже самим президентом Мексики.

— Вы начинаете мне нравиться, сеньорита Ортегас, — улыбнулся дон Карлос. — Я умею ценить таких работников.

— Благодарю вас, сеньор Монтеро, — улыбнулась Хуана Мария. — Но сейчас речь не о том. Речь об оставшемся в живых участнике этого подлога.

— Мигель Вильярреаль? — повторил дон Карлос. — И что же вы хотите мне сообщить?

— Не сообщить, а предложить, — сказала секретарша. — Дело в том, что длинная цепь неудач, которые преследовали моего покойного шефа в молодые годы, научили сеньора Маркоса быть чрезвычайно осторожным. Во время деловых бесед он пользовался магнитофоном и записывал все, что говорилось в его кабинете, на пленку. Разговоры, не имеющие особого значения, уничтожались, важные хранились в специальном сейфе. Сейчас, после его смерти, я получила туда доступ. — Хуана Мария пригубила кофе. — И вот среди этих пленок я обнаружила одну, которая могла бы быть вам весьма интересна.

— Говорите, говорите, сеньорита Ортегас, — дону Карлосу не терпелось узнать, что это.

— Это запись беседы сеньора Маркоса с Мигелем Вильярреаль. Теперь, когда моего шефа нет в живых, разглашение этой тайны ему уже ничем не повредит, ведь его репутация и так была не лучшей в деловом мире. Но Мигель Вильярреаль будет вынужден извиниться перед вами за содеянное в удобной для вас форме. Он должен узнать о содержании пленки и о том, что она находится в ваших руках.

Только теперь дон Карлос понял, почему Мигель горел желанием искупить свои старые грехи. Нет, им двигала, разумеется, не родственная привязанность к мужу своей сестры. Он делал это из соображений личной безопасности. Очень возможно, Мигель подозревал, что после смерти Армандо могут всплыть какие-нибудь улики, а может быть, и знал о привычке Армандо фиксировать свои деловые разговоры на магнитофонную ленту. Так или иначе эта пленка была очень кстати для дона Карлоса.

— Все, что вы рассказали, мне действительно очень интересно, сеньорита Ортегас, — сказал дон Карлос — Но мне показалось, что вы сказали не все.

— Вы очень проницательны, сеньор Монтеро — ответила Хуана Мария. — Я бы хотела, чтобы вы оказали мне одну вполне безобидную услугу. Непосредственно после этого я передам вам магнитофонную запись.

— Я слушаю вас, — напрягся дон Карлос. — Постараюсь исполнить ваше желание. — Он понял, что слово «услуга» означает не деньги. И действительно, эта женщина не была похожа на торговку компроматом. Ей требовалось нечто более существенное.

— Моя просьба не будет обременительна для вас, — начала Хуана Мария. — Но дело это весьма деликатное, поэтому я и обратилась к вам.

— Но почему вы так уверены, что я заслуживаю доверия? — поинтересовался дон Карлос.

— Один адвокат порекомендовал мне именно вас, — ответила секретарша Армандо. — Я позволю себе не называть его имени. Он заверил меня, что вы порядочный человек.

— Спасибо, — ответил дон Карлос.

— Однако я пришла к вам не только для того, чтобы делать вам комплименты, — заметила Хуана Мария, — поэтому прошу вас, выслушайте меня. Дело весьма щекотливого свойства. Я представляю сейчас некую сеньору, которую вы не знаете. Она бы хотела, чтобы вы купили у нее некоторую недвижимость. Речь идет о крупном Поместье, а также о нескольких домах. Все это принадлежит этой сеньоре.

Дон Карлос пожал плечами:

— Но я не покупаю недвижимость. Моя фирма занимается совершенно другими делами. И я не совсем понимаю...

— Минуту терпения, сеньор Монтеро, — сухо прервала его сеньорита Ортегас. — Вам и не нужно будет ничего покупать.

Дон Карлос, обещавший более не прерывать Хуану Марию, не мог не отреагировать на ее последнюю реплику и потому развел руками от удивления, а на его лице изобразилось крайнее недоумение.

— Вам не придется ничего покупать,— повторила Хуана Мария. — Нужно лишь оформить купчую, причем оформить по цене, во много раз меньшей, чем реальная стоимость этого состояния.

Дон Карлос постепенно начинал понимать смысл этой операции.

— В течение какого срока мне придется быть хозяином этой недвижимости? — осведомился он.

— Полгода, возможно, год, — ответила секретарша. — Затем сеньора, которую я представляю, снова «выкупит» у вас свою собственность.

— А налоги на купчую, на недвижимость?

— Не беспокойтесь, за это вам заплатят.

— Все это выглядит как-то подозрительно, — размышлял вслух дон Карлос.

— А вы бы хотели, чтобы я просто так подарила вам магнитофонную запись? — улыбнулась Хуана Мария. — Я же говорила, что дело здесь деликатное.

Дон Карлос быстро сообразил, что этой незнакомой женщине для чего-то было нужно в течение полугода или года побыть не очень богатой сеньорой, и чтобы ее состояние как бы и не принадлежало ей. Зачем — этого он не знал. Хуана Мария вряд ли откроет ему этот секрет. Дон Карлос колебался, стоит ли ему ввязываться в это сомнительное предприятие. Однако лично ему оно как будто не грозило ничем серьезным. И Мигель Вильярреаль тогда окажется полностью у него в руках.

— Я согласен, — наконец сказал он. — Но при условии, что акт купли-продажи будет оформлен официально, по всем правилам.

— Разумеется, сеньор Монтеро, какой может быть разговор.— Хуана Мария еще раз улыбнулась ему, теперь уже от всей души.