Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 23

Таким образом, через месяц с небольшим Федерико Роблес объявился в Мехико. К тому времени у него был счет в банке, который помог ему снять квартиру и помещение для офиса. Лиценциат поспешил разыскать тех приятелей, с которыми сошелся во время учебы в Куэрнаваке. Разумеется, он никому ни словом не обмолвился о своей женитьбе и всюду выдавал себя за холостяка.

Удача улыбнулась Федерико Роблесу. В доме одного из таких приятелей он познакомился с Леонардо Линаресом.

Умение слушать и способность к лести сослужили лиценциату хорошую службу. Он очень скоро стал вхож в дом Линаресов и понял, что, если его связи с этим семейством укрепятся, это существенно повысит его шансы добиться успеха в столице.

Почтительно выслушивая дона Леонардо, Федерико Роблес размышлял о его дочерях и о том, каким образом можно завоевать их доверие. Дульсина сама пошла ему навстречу. Она первая заговорила о завещании отца и о том, какую услугу он бы мог ей оказать.

Роблес был польщен и обрадован. Он понял, что если сумеет договориться с Дульсиной, то в случае смерти старого Линареса получит практически неограниченный доступ к огромному состоянию старого сеньора. По опыту он знал, что сеньориты из знатных семейств обычно мало что смыслят в делах и полагаются на мнение того советчика, который кажется им достойным и приличным человеком. Поэтому он старательно подчеркивал свое безграничное уважение к семье Линаресов с их аристократическими традициями, а также свои знакомства в «избранном кругу», которые имели такое значение для Дульсины.

Он добился своего. После смерти дона Леонардо лиценциат Роблес сразу же предложил свои профессиональные услуги сеньоритам Линарес и держался с таким почтением и вместе с тем с достоинством, что и Кандида, и Дульсина прониклись к нему симпатией.

— Как нам повезло, Кандида, — говорила Дульсина, — что отец познакомился с лиценциатом Роблесом. Не будь его, не знаю, как бы мы теперь справились со всеми делами.

— Верно, Дульсина, — согласилась Кандида. — Он был так предан отцу и теперь проявил такое понимание и сочувствие к нашей семье. Не часто встретишь адвоката, который так внимательно и терпеливо вникает во все проблемы.

Дульсина была особенно удовлетворена тем, что Роб-лес не оспаривал ее главенства в семье. Она завела такой порядок, что ни одно финансовое распоряжение в доме не давалось без ее одобрения. Именно к ней лиценциат Роблес приходил с ежемесячным отчетом, хотя иногда в бумагах требовалась подпись Кандиды.

Дела лиценциата Роблеса шли на лад. Он перевел свой офис поближе к центру, нанял новую секретаршу и с удовлетворением отмечал, что число его клиентов растет. Умение Роблеса нравиться прекрасному полу также способствовало его популярности.

Так, например, он познакомился с Мириам Асеведо, которая пришла к нему за юридическим советом по поводу своего бракоразводного процесса. Юридические советы Федерико Роблеса настолько понравились прекрасной Мириам, что ей захотелось продолжить знакомство. Мириам Асеведо чрезвычайно устраивала Федерико Роблеса тем, что была вполне самостоятельной, обеспеченной женщиной, которой ничего не нужно было от него, кроме приятного времяпрепровождения.

Тем не менее Федерико Роблес был отнюдь не намерен связывать свое будущее ни с Мириам, ни с кем другим из своих многочисленных приятельниц. Главной его целью было богатство и власть, которую дают деньги. А в данный момент ему казалось, что добиться этого проще всего будет с помощью одной из сестер Линарес.

Федерико Роблес, как заправский психолог, присматривался к сестрам и сравнивал их характеры. Он понял, что Кандида, более мягкая и уступчивая, легче поддается влиянию. С другой стороны, до сих пор делами в доме заправляла Дульсина, и Федерико Роблес догадывался, что если затронуть ее чувствительные струнки, такие, например, как самомнение, то можно привлечь ее на свою сторону.

Как бы то ни было, пока лиценциат Роблес выжидал. Он считал, что всему своя пора и время решительных действий еще не настало.

Дульсина сидела в кабинете, погруженная в глубокие раздумья. Она размышляла о будущем.

Последние несколько лет, когда она была фактически полновластной хозяйкой большого дома Линаресов, Дульсина была вполне довольна своей жизнью. Ей удалось полностью утвердиться в великосветском кругу, к которому некогда принадлежали ее мать и бабушка. Старые приятельницы доньи Луисы, такие, как донья Консепсьон или донья Росаура Монтеро, никогда не забывали включать сестер Линарес в свои приглашения. В своем кругу Дульсина считалась законодательницей моды, и ей льстило, когда ее ровесницы и даже более молодые женщины спрашивали у нее совета. О Кандиде и говорить нечего: та в последнее время практически не имела мнения, отличного от мнения сестры.

Словом, Дульсина не могла пожаловаться на судьбу Правда, она была не замужем, а ей уже было за тридцать, но в последнее время Дульсина начала говорить себе, что, скорее всего, радости семейной жизни сильно преувеличены и гораздо приятнее для женщины ощущение независимости и полной возможности распоряжаться своей судьбой.

Но теперь опасность подстерегала ее с другой стороны. Незаметно для старших сестер Рохелио и Рикардо выросли и считали себя уже взрослыми.

После окончания колледжа Рохелио и Рикардо поступили в университет. До сих пор братья всегда и везде были вместе, и даже друзья с трудом отличали их друг от друга. Но тут интересы близнецов разошлись. Рикардо поступил на экономический факультет, чтобы изучать финансы и страховой бизнес, а Рохелио, в котором проявилась склонность к технике, выбрал инженерный факультет. Может быть, дополнительной причиной, побу-дившей Рохелио избрать другую профессию, было подсознательное желание выйти из тени брата, который, благодаря своему легкому, живому характеру, обычно оказывался душой вечеринок и легко переключал на себя внимание противоположного пола.

Именно эта непосредственность и легкомысленность Рикардо беспокоила его сестру Дульсину. Разумеется, она приписывала это «дурной наследственности». Чем старше становилась Дульсина, тем меньше она была склонна прощать отцу его второй брак. Дело в том, что Рикардо не хотел признавать никаких авторитетов. Жизнь его и Рохелио сложилась в последние годы так, что у них не осталось старших родственников, которые могли бы воздействовать на юношей. Поэтому Рикардо и Рохелио быстро усваивали обычаи и привычки, царившие среди их приятелей.

К тому же братья не привыкли особенно стеснять себя в расходах. Если в годы их учебы в школе Дульсине удавалось ограничивать их карманные деньги, выдаваемые на месяц, то после поступления в университет обстановка изменилась.

— Дульсина, мы с Рохелио считаем, что нам нужно гораздо больше денег, — заявил Рикардо на следующий день после того, как узнал о своем зачислении в студенты.

— Это еще почему? — недовольно сказала Дульсина.

— Ну как ты не понимаешь, сестрица! — беспечно улыбаясь, продолжал Рикардо. — Ведь мы теперь студенты, да еще принадлежим к приличному обществу. Нужны деньги на книги, на транспорт, на университетское кафе, в конце концов.

— Не хитри, братец, — сказала Дульсина. — Деньги на книги входят в ту сумму, которую вы вносите за курс обучения. А что касается кафе, то, разумеется, если вместо кофе тянуть спиртные напитки, да еще угощать бесчисленных подружек...

— Погоди, Дульсина, — перебил ее брат. — Не забывай, пожалуйста, что мы мужчины, и кроме того, мужчины из семьи Линаресов.

Дульсина почувствовала, что ее проповедь на тему исключительной значимости семьи Линаресов оборачивается против нее самой.

— Вот именно,— поддержал брата Рохелио.— Мы имеем такое же право прилично одеваться и приглашать девушек в кафе, как ты - покупать себе бесконечные наряды и устраивать приемы для этих твоих занудных дам.

— Но вы еще несовершеннолетние,- возразила Дульсина, которой этот разговор совсем не нравился но она сочла более благоразумным не доводить дело до открытого конфликта. - Не забывайте, что отец в своем завещании назначил нас с Кандидой распоряжаться достоянием семьи.

— Это еще надо как следует изучить, — вдруг сказал Рикардо.— Мой приятель Хорхе Эртуэса поступил на юридический факультет, а его старший брат уже работает в нотариальной конторе. Если ты дашь нам копию завещания, мы сможем его как следует изучить и будем точно знать, что нам положено, а что не положено.

— Ты что же, сомневаешься в компетентности лиценциата Роблеса? — с негодованием воскликнула Дульсина. — И думаешь, что твои желторотые приятели разбираются в этом лучше, чем уважаемый человек, принятый в лучших домах города! Или ты сомневаешься в моих словах? Спроси у Кандиды! Кандида, иди сюда! — громко позвала она сестру. — Наши братцы, оказывается, считают, что мы их обманываем.

На шум из соседней комнаты прибежала Кандида.

— Да ладно, Дульсина, ты неправильно поняла Рикардо, — примирительным голосом заговорил Рохелио. — Просто ты должна понять, что мы уже не маленькие мальчики и нам потребуются свои деньги на расходы.

— Это другое дело, — уже смягчившимся голосом отозвалась Дульсина. — Мы не возражаем, правда, Канди? — обратилась она к сестре.

— Разумеется, не возражаем, — поддакнула Кандида.

— И размер вашего месячного содержания можно обсудить. Я уверена, что мы придем к общему мнению, — уже совсем сладким голосом сказала Дульсина.

Тем не менее этот разговор ее насторожил. С тех пор прошел год, а ситуация не стала проще. Рикардо и Рохелио завели новых приятелей в университете, часто выезжали за город на пикники, ездили в кафе и на танцы. Очень часто за несколько дней до конца месяца они приходили к Дульсине и просили еще денег.

Дульсина вынуждена была соглашаться. Отказывать она боялась, потому что тогда Рикардо мог бы вернуться к вопросу о завещании дона Леонардо.

Особенно тревожно стало Дульсине в последнее время, когда она поняла, что Рикардо пользуется успехом у девушек. Собственно говоря, это было неудивительно: высокий, широкоплечий, с неизменной открытой улыбкой на лице, Рикардо был любимцем своих товарищей и предметом многих тайных девичьих вздохов. Но Дульсине от этого было не легче. Как кошмарный сон, преследовало ее видение: Рикардо и Рохелио стоят перед нею, у каждого на руке повисла какая-то сомнительная девица, а в руках у каждого по орущему младенцу, и братья хором говорят: «Дульсина, нам нужны деньги».

Мозг Дульсины напряженно работал, чтобы найти выход из этого положения. Внезапно ее осенила идея столь блестящая, что она поразилась, как только эта мысль не пришла ей в голову раньше. Братьев надо выгодно женить! И начать следует с Рикардо.

После этого Дульсина стала мысленно перебирать знакомые семьи, в которых были девицы на выданье. Она велела Хаиме подать машину и отправилась в гости к донье Росауре Монтеро.

Донья Росаура, овдовев, жила одна в большом особняке. Дульсина знала, что старая дама практически не поддерживает отношения со своей дочерью Паулеттой. Тем не менее долг вежливости повелевал Дульсине справиться о здоровье Паулетты.

— И не спрашивай, Дульсина, — с гневными нотками в голосе ответила донья Росаура. — Их жизнь меня теперь совершенно не касается.

Но у Дульсины был свой интерес в разговоре.

— Донья Росаура, а как здоровье вашей племянницы Леонелы?

Двоюродная племянница доньи Росауры происходила из того же знаменитого рода Вильярреаль, что и сама Росаура. Поскольку она рано лишилась родителей, ее воспитывала бабушка, жившая в Монтеррее. Но с прошлого года, как было известно Дульсине, Леонела приехала в Мехико, вступила во владение отцовским наследством и поселилась в родовом доме Вильярреалей.

Лицо доньи Росауры прояснилось:

— Леонела навещала меня на этой неделе. Какая стала красавица. И какая самостоятельная. Редко в ее возрасте девушки обладают таким трезвым взглядом на жизнь.

— Донья Росаура, я так много о ней слышала хорошего. Нам бы очень хотелось пригласить вас к себе вместе с Леонелой.

Донья Росаура пристально поглядела на Дульсину. Она знала, что та ничего не делала просто так.

— Понимаю, моя милочка. В доме подрастают два жениха, так что ты не прочь пригласить в дом молодую красавицу.

Дульсина улыбнулась.

— Я знаю, донья Росаура, что вас не проведешь Вы правы, меня очень заботит будущее Рикардо и Рохелио Вы же понимаете, что в связи с отсутствием отца и матери на нас с Кандидой выпала эта сложная задача — опекать и наставлять братьев.

— Это совершенно справедливо, милочка, — сказала, покачивая головой, донья Росаура.— Конечно, твои братья Рикардо и Рохелио вполне достойные молодые люди, в которых сразу видны результаты вашего благотворного влияния.

Дульсина скромно потупила взор:

— Вы преувеличиваете, донья Росаура. Разумеется, мы с сестрой стараемся делать все, что от нас зависит. Так вы передадите Леонеле наше приглашение?

— Ну разумеется, моя дорогая. Я уверена, что она примет его с удовольствием.