Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 19

— Роза Гарсиа! — строгий голос дона Венансио вывел девочку из задумчивости. — Прекрати смотреть в окно. Ты решила задачу?

Роза молчала. Сейчас ей было не до этих глупых задач. Вчера Томаса едва смогла встать с кровати, а еще притворялась, что чувствует себя прекрасно, но было видно, что ей с трудом дается каждое движение. К тому же Розу мучило чувство вины за то, что она из-за своей неумелости заставила Томасу выполнять лишнюю работу. Роза решила во что бы то ни стало научиться стирать как следует. «Если крестной не станет лучше, — мрачно думала Роза, — я брошу школу и буду работать за нее».

Наконец, прозвенел звонок, Роза взяла сумку с книгами и, стараясь улизнуть незаметно, побежала домой. Дома никого не было, и девочка вконец расстроилась. Она же говорила Томасе, что после школы разнесет все заказы по домам, а крестная опять ее не послушалась и ушла сама.

Томаса медленно брела по улице. Она разнесла готовое белье и теперь, преодолевая боль в суставах, возвращалась домой. По дороге ей встретилась Сесария.

— Как здоровье, соседка? — спросила толстуха.

— Спасибо, Сесария, не очень. Ревма совсем замучила. Стирать почти не могу, а жить-то надо.

— А что тебе Роза не помогает? — Сесария уперла руки в бока. — Сходила бы хоть на рынок да белье бы развесила. А то шляется целыми днями невесть где, а ты на нее горбатиться должна! Что же, она всю жизнь будет у тебя на шее сидеть, пока замуж не выйдет, если ее, лентяйку, кто-нибудь возьмет, — Сесария хмыкнула, явно сомневаясь, что подобное может произойти.

— Да помогает она, — вздохнула Томаса. — И на рынок ходит, и обед готовит. Она и заказы бы стала разносить, да ведь девочке надо учиться. Ты же не заставляешь своего Чуса работать.

— А у нас и так денег хватает! — воскликнула Сесария. — Старший сын устроился в неплохое место, муж работает. Дома я одна справляюсь. А если заболею, мне помогут. У меня на то муж есть.

— Опять ты за свое, — махнула рукой Томаса. — Когда ты успокоишься? Десять лет прошло, а ты все голову ломаешь.

— Ишь, тоже мне, — Сесарии больше нечего было сказать. — Ладно, пойду, а то мой скоро из школы вернется.

Соседки распрощались, и Томаса побрела дальше. Последние слова Сесарии почему-то царапнули ее. В это время на колокольне ближайшей церкви пробили час. Значит, Сесария только начинает варить обед, поджидая своего Чуса, а Роза в то время уже всегда дома. Неужели Розита прогуливает? Несмотря на боль в суставах, Томаса пошла быстрее. Так и есть: когда она вошла в дом, Роза деловито хлопотала над кастрюлями.

— Розита?

— Что, Манина?

— Ты почему так рано?

— Я же говорила, дон Венансио...

— Я только что встретила Сесарию, — Томаса старалась говорить строго. — Она только еще ждет своего Чуса из школы. А ты уже давно дома. И так каждый день. Ты что, прогуливаешь, дочка?— Томаса внимательно посмотрела на крестницу, которая помешивала суп, стараясь изо всех сил сохранить безмятежный вид.

— Ну так ведь Чус учится в другом классе, и потом... — Роза помедлила. — Мне же надо разнести белье по адресам.

— Я это уже сделала, — сказала Томаса.

— Но Манина! — Роза обернулась к крестной. — Я же сказала тебе утром, что все сделаю сама! И еще меня как следует стирать.

— Тебе в школе учиться надо, а не стирать, — проворчала Томаса.

— А я учусь! Но у меня же куча свободного времени. — Роза смотрела на крестную со слезами на глазах. — Ты ведь едва ходишь! Я прошу тебя, не носи больше белье, ну пожалуйста! Иначе я уйду из школы! — вдруг воскликнула девочка.

— Да что ты, Розита, Бог с тобой, — испугалась Томаса. — Ни в коем случае! Я дала слово твоей матери, что выращу тебя умной, образованной. Ты должна закончить школу, стать настоящей сеньорой, а не какой-то прачкой. — Она хотела привстать со стула, но, сморщившись от боли, снова села.

— Хорошо, — девочка подошла к крестной и ласково положила ей руку на плечо. — Но можно я буду разносить готовые заказы? Ну, пожалуйста!

— Ну хорошо, хорошо, — согласилась Томаса, которая и сама чувствовала, что стирать и разносить белье по домам ей уже не по силам.

— А теперь пойди приляг. Я сама управлюсь.

— Что ты, дочка. Надо работать. У меня еще столько стирки.

— Полежи немного, а потом мы вместе все перестираем. Ты мне будешь говорить, что и как делать.

Роза взяла Томасу за руку и помогла той лечь.

Роза уже несколько дней не приходила на пустырь. Сначала она даже не замечала этого, но скоро заскучала по старым друзьям. Не забудем, что Розите было всего десять лет и она не могла только работать и учиться, совсем забросив свои игры. Все чаще и чаще Розу подмывало не пойти в школу, а пойти поиграть. Ну хотя бы один денек отдохнуть. Ведь о том, чтобы бросить хотя бы на день работу, не могло быть и речи.

Роза уже научилась вполне сносно стирать. Конечно, у нее получалось не так ловко и быстро, как у Томасы, но, как говорила сама крестная, для ученицы выходило очень даже ничего. Томаса продолжала стирать те вещи, которые требовали особой тщательности, оставляя Розе вещицы попроще, вроде мужских носков. Кроме того, Роза замачивала белье и развешивала его на просушку, а потом разносила заказы. Это была уже очень большая помощь, но доктор, к которому она заставила-таки пойти Томасу, сказал, что той желательно на время вообще прекратить работу и, кроме того, выписал какое-то очень дорогое лекарство, которое Томаса покупать отказалась как ни настаивала крестница.

Роза бросила очередную порцию белья в теплую мыльную воду, когда в дверях появились Чус и Палильо.

— Ты чего так давно не появляешься? — спросил Чус.

— Некогда, — коротко ответила Роза.

— Да хоть на полчасика выходи,— попросил Палильо, — а то без тебя скучно.

— Полчасика! — Роза сделала большие глаза. — Да у меня и пяти минут нет свободных.

— Жаль, — вздохнул толстенький малыш Палильо.

— Ну тогда помогли бы что ли!

— А разве мы можем? — уныло сказал Чус.

— Что, белье развесить не сумеешь?

— Сумею, пожалуй, — кивнул головой Чус.

И работа закипела. Не прошло и пятнадцати минут, как домик Томасы исчез за белыми развевающимися на ветру простынями. После этого Чус и Палильо взялись разнести чистое белье по трем адресам.

— Только смотрите, не споткнитесь, а то принесете вместо чистого белья половые тряпки! — предупредила приятелей Роза.

Закончив разносить белье, Чус со всех ног побежал домой. Он и так уже сильно задержался, а Сесария была не из тех матерей, которые позволяли себя не слушаться. Чус, запыхавшись, ворвался домой и сразу увидел, что пощады ждать не приходится.

— Где ты был, негодник? — грозно спросила Сесария.

— Я... я... — Чус не знал, что бы такое соврать, чтобы мать поверила.

— Что «я, я»? — передразнила сына Сесария. - Если ты скажешь, что гонял в футбол на пустыре, то я там была. Говори, куда бегал, несносный мальчишка?

Чусу ничего не оставалось, как сказать правду:

— Я Розе помогал. Сначала белье развешивал, потом ходил с корзинкой заказы разносил. Роза же теперь работает целыми днями, у нее крестная заболела.

— Работает, говоришь? — Сесария посмотрела на сына. Он съежился, ожидая, что на него сейчас посыпятся проклятья, а то и нечто более ощутимое, но мать только и сказала: — Ну ладно. Иди обедать.

Томаса сидела на скамеечке перед домом. Она устала лежать в помещении — хотелось подышать свежим воздухом, погреть больные суставы на солнце. В конце улицы она увидела полную фигуру соседки. Сесария не спеша шла куда-то с кастрюлей в руках. «Куда это она?» — удивилась Томаса, но вслух ничего не сказала.

Сесария меж тем дошла до небольшого домика прачки и осведомилась:

— Здравствуй, Томаса, как здоровье?

— Да все так же, не хуже и не лучше.

— Я слышала, у тебя Роза за работу взялась.

— Да, — ответила Томаса, — почти все за меня делает. Совсем замоталась бедная девочка, а я и встать не могу. Доктор говорит: «Бросайте стирку хотя бы недели на две или на месяц», лекарство выписал. А оно знаешь, сколько стоит? Если я две недели не буду работать, я не только лекарства, кусок хлеба себе не смогу купить.

— Да вот мой Чус вчера Розе помогал, — сказала Сесария как всегда ворчливо. — Может, он и завтра придет. Тут, там поможет, глядишь, девочке легче будет.

Этого Томаса уж совсем не ожидала услышать. Чтобы Сесария не только не ругалась, что ее сынок водится с оборванкой, а еще и присылала его специально, чтобы он помогал — такого она и представить себе не могла.

— Ну что ты молчишь, Томаса? — грубовато спросила Сесария. — Или язык проглотила? Я вот тут вам принесла бобов с томатами и свининой, такого твоя девчонка не приготовит. — Соседка продемонстрировала потрясенной Томасе кастрюлю. — Пойду поставлю тебе на стол.

Пока Сесария топала где-то внутри дома, Томаса немного оправилась от удивления. Она и представить не могла, что в трудную минуту именно эта горластая языкастая соседка первой протянет ей руку помощи.

— Спасибо тебе, Сесария, - от всей души поблагодарила ее Томаса, когда та вновь вышла на улицу.

— Да чего уж там! — махнула толстой рукой соседка.— Что ж мне, смотреть, как вы голодной смертью умираете?

— Еще раз спасибо тебе, соседка, — сказала растроганная Томаса.

Роза вернулась домой как всегда очень рано. Она быстро переоделась и побежала на кухню. Каково же было ее изумление, когда она увидела, что на столе стоит чужая кастрюля. Сняла крышку — бобы, да какие вкусные!

— Сесария приходила, принесла, — услышала она слабый голос Томасы.

— Кто?! — не поверила своим ушам Роза.

— Сесария. А еще она сказала, что Чус теперь будет тебе помогать. Она его сама сюда пришлет.

— Манина, а тебе не приснилось? — с недоверием покачала головой Роза. — Сесария же нас всегда терпеть не могла.

— Что же, бобы тоже приснились?— Томаса даже слабо улыбнулась.

— Ну, чудеса так чудеса! — никак не могла успокоиться Роза. — Чтобы такая злыдня... — и Роза начала разогревать бобы, принесенные злыдней Сесарией.

Томаса лежала и думала, как часто мы ошибаемся в людях. Сесария всегда казалась ей самой толстокожей и непробиваемой из всех соседок, которую невозможно не то чтобы разжалобить, даже заставить что-то почувствовать. А как она нападала на Томасу, вечно подозревая, что Роза ее собственная дочь, которую она только выдает за крестницу. Но когда пришла настоящая беда, Сесария оказалась первой, кто позаботился о них. «Верно говорят, что друзья познаются в беде», — думала Томаса.

— Розита, — сказала она, — переложи бобы в нашу кастрюлю, а эту аккуратно вымой и после обеда отнеси Сесарии.

— Только не это! — воскликнула Роза. — Чтобы я к ней! Помнишь, как она меня всегда гоняла со своего двора!

— Это необходимо сделать, Роза.

В это время в двери показалась вихрастая голова Чуса.

— Роза, я за бельем пришел. Разносить.

— Слушай, Чус, — Роза позвала мальчика в дом. — Что это с твоей матерью случилось? Сегодня пришла к нам, принесла бобов.

— Я и сам не знаю, — сделал удивленное лицо Чус. — Вчера меня не ругала, а сегодня так вообще послала тебе помогать.

— Может, она в лотерею миллион выиграла? — предположила Роза.

— Не-е, — отрицательно замотал головой Чус, — Тогда бы она цветной телевизор купила, да мало ли еще чего. Ну ладно, давай сюда корзину и адреса. Я мигом.