Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 5

Прошло еще три месяца. Несмотря на регулярность встреч и чрезвычайную близость и доверительность их отношений, Паулетта всерьез не задумывалась над будущим. Про себя она называла отношения с Роке дружбой, хотя тот явно ухаживал за ней так, как ухаживают за невестой. Цветы, подарки, визиты в дом Монтеро, до той поры закрытого для разведенных визитеров, стали явно недвусмысленными.

Однако постепенно Паулетта привязалась к Роке. Он ей нравился — всегда был добрым, отзывчивым, внимательным. Однажды он даже преподнес ей прекрасное колье. Паулетта очень смутилась тогда — ведь такой подарок говорил об особых чувствах Роке Мендисанбаля.

В тот день они условились встретиться на званом вечере у пожилой сеньоры Вильярреаль, бабушки Паулетты. Было нестерпимо скучно ходить среди чопорных пожилых сеньоров и сеньор, которые в один голос ругали современную молодежь, современную моду, правительство и вообще всю нынешнюю жизнь.

Проведя в их обществе достаточно времени, Роке и Паулетта, рискуя показаться невежливыми, оставили старичков и вышли в сад. Было приятно посидеть на скамейке и отдохнуть от утомительной и пустой светской беседы. После непродолжительного молчания Роке начал:

— Паулетта, я давно хотел сказать тебе... — он повернулся к девушке и посмотрел ей прямо в глаза: — я люблю тебя...

Паулетта вздрогнула. Она совсем не ожидала такого признания, хотя и предчувствовала, что оно рано или поздно состоится.

— Моя жизнь сложилась непросто... — продолжал Роке, — но я никогда никого так не любил.

— А как же твоя жена? Сын? — осторожно спросила Паулетта, глядя в сторону.

— Поверь мне, это была ошибка. Я сейчас тяжело переживаю то, что произошло. Но тогда я был слишком молод, неопытен...

Паулетта молчала. Она не знала, что ответить Роке на его признание.

— Ответь мне что-нибудь, хотя бы одно слово...

— Понимаешь... — с трудом подбирая слова, начала Паулетта. — Я... Ты мне очень симпатичен, но у меня тоже была непростая жизнь. Я не могу тебе всего рассказать, но поверь... нам не следует больше встречаться...

— Как не следует? — не поверил своим ушам Роке. — Но я же люблю тебя! Не будь такой жестокой, Паулетта. Не отвечай хотя бы сейчас, пусть пройдет время, ты подумаешь, и, может быть, тогда...

— Поверь, Роке, мне очень тяжело говорить тебе это, но мы не можем быть вместе. — Паулетта встала и уже собиралась уйти, но почувствовала, что что-то удерживает ее рядом с этим таким симпатичным и таким несчастным сейчас человеком.

Он медленно взял ее дрожащую руку и стал покрывать ее поцелуями. Паулетта была готова разрыдаться, слезы уже застилали ей глаза. Она думала о Роке, о Педро Луисе...

— Прости, Роке, — Паулетта высвободила руку. — Мне очень трудно сейчас, но я не могу тебе ничего ответить. Если ты действительно любишь меня, ты должен подождать. Возможно, тебе придется ждать долго, может быть, всю жизнь...

Паулетта повернулась и быстрым шагом направилась к дому. Роке остался один на скамейке, не понимая, почему Паулетта так странно ответила ему. Но он решил ждать ее столько, сколько потребуется, хотя бы целую жизнь.

— Итак, господа, дело можно считать решенным. Мне очень жаль, но вы, сеньор Мендисанбаль, можете претендовать лишь на половину того имущества, которым располагали до вступления в брак. — Судья вытер пот со лба. — Повторяю, мне очень жаль.

— Но моя жена была обеспеченной женщиной. Более того, она значительно богаче меня. Я уверен, что она продавала всю свою недвижимость, земли, поместья вполне сознательно, рассчитывая именно на такое решение суда.

— Извините, но ваш бракоразводный процесс тянется уже четыре года, и суду не удалось найти факты, которые свидетельствовали бы в пользу того, что сеньора Хортензия Мендисанбаль действовала со злым умыслом, — ответил судья.

— Их и не может быть, — заявила Хортензия. — Мне нужны были деньги, и я и понятия не имела о рыночных ценах на недвижимость. Меня обвели вокруг пальца ловкие агенты. А теперь он, — она указала на бывшего мужа, — хочет отнять у меня последние крохи!

— Это ложь! — сжав зубы, сказал Роке.

— Сеньор Мендисанбаль, вы находитесь в зале суда, — напомнил ему судья.

Год назад суд вынес точно такое же решение. Роке подал апелляцию, но суд вынес точно такой же вердикт.

— Я, волею закона Соединенных Штатов Мексики, — читал судья, — полагаю правильным поделить состояние, принадлежащее сеньору Роке Мендисанбалю, между ним и его бывшей супругой Хортензией Мендисанбаль...

Хортензия не могла сдержать своих чувств. Она расплылась в широкой улыбке. Та игра, которую она затеяла перед бракоразводным процессом, была выиграна. Теперь, после того как она за гроши выкупит свое имущество, проданное когда-то покойному Карлосу Монтеро, она станет владелицей огромного состояния, едва ли не самой богатой женщиной Мексики.

— Решение принято, — сказал судья. — Сеньоры, поставьте свои подписи. После этого, сеньор Мендисанбаль, бы получили право подать еще одну апелляцию. Хотя думаю, это не имеет смысла. Вам вряд ли удастся добиться другого решения.

Роке понял, что жене каким-то непостижимым образом удалось обмануть его. С минуту он просидел не двигаясь, а затем порывисто встал и молча поставил свою подпись под решением суда.

В коридоре к нему подошла улыбающаяся Хортензия:

— Ну что, думаешь еще раз подавать апелляцию? — ехидно спросила она.

— Нет, Хортензия. Ты добилась своего. Тебе удалось украсть у меня половину того, чего я добился многолетним трудом. Владей моим состоянием, но знай — рано или поздно тебе придется поплатиться за это.

— Да ты что, Роке, не угрожаешь ли мне? — засмеялась Хортензия. — Дорожи хоть тем, что у тебя осталось, простачок, глупец!

Роке Мендисанбаль рос и воспитывался в интеллигентной, но не особенно богатой семье. Он был единственным ребенком, единственной надеждой и опорой своих родителей. Поступив в лучший университет Мексики он блестяще его окончил, затем работал экономистом, наконец, открыл свое дело. Благодаря неустанному труду, Роке быстро пошел в гору и вскоре стал очень состоятельным бизнесменом. Он был из тех, кто прокладывает себе дорогу трудом и терпением.

Теперь же, после того, как бывшая жена ловко обвела его вокруг пальца, он остался почти ни с чем. Точнее нет, с ним остался его сын, которого Роке рассчитывал воспитать настоящим человеком. «Какое счастье, что от ребенка она с легкостью отказалась», — успокаивал себя Роке в те тяжелые дни.

Судебное решение было принято, и Роке понимал, что поправить дело теперь очень трудно, почти невозможно. Оставалось смириться. Он был уверен, что преодолеет трудности, а мстить Хортензии он в действительности не собирался, считая это недостойным себя. «Я еще достаточно молод и силен, чтобы начать все практически сначала, — думал он. — Впереди еще большая и, Бог даст, более счастливая жизнь».