Тайна Дикой Розы

ГЛАВА 12

— Паулетта, то, что я узнал от твоей матери, просто Ужасно, — дон Карлос стоял перед дочерью и раздраженно держал ее за подбородок так, чтобы та не смогла отвернуться. — Я никогда не мог предположить, что ты так опозоришь нас! Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, отец, — тихо ответила Паулетта. — После ухода врача няня Эдувигес мне все объяснила.

— Уличная девка! — отец ударил дочь по лицу так, что она упала на кровать. Даже донья Росаура не ожидала от мужа такого взрыва негодования. — Я проклинаю тебя! Ты недостойна носить имя Монтеро де ла Рива! — Дон Карлос кричал, не отдавая себе отчета в том, что говорит.

Донья Росаура молча наблюдала за происходящим, готовая сменить мужа, когда его гнев иссякнет. Но тот не унимался:

— Теперь весь мир узнает, какую недостойную дочь мы воспитали. Беременность вне брака! Это позор! Да еще с кем ты связалась? С нищим оборванцем. С шофером! Шлюха!

— Папа! — в отчаянии сказала Паулетта, пытаясь подняться с кровати.

— Молчать, дрянная девчонка! — Дон Карлос был полностью во власти охватившей его ярости. Неожиданно он умолк и тяжело опустился на стул. Теперь наступила очередь доньи Росауры.

— Сколько сил и времени мы с отцом отдали, чтобы ты росла умной и порядочной девушкой! — заговорила она. — Никто из нас и предположить не мог, что ты способна на такое. Это же просто неслыханно! Ты же молодая девушка, незамужняя, и уже имела связь с немытым работягой из трущоб. От него же всегда пахнет бензином и еще черт знает чем. Таким только и нужно, что опозорить наивных дурочек, вроде тебя. И этот грязный мужлан, это... животное...

— Мама, не смей так говорить! — воскликнула Паулетта.

— Что?! — в первый момент донья Росаура не поверила свои ушам.— Ты его еще и защищаешь? Карлос,— обратилась она к мужу, — я думала, она раскаивается, а она, оказывается, и не думает. Это же неслыханно! Она еще смеет его защищать!

— Росаура, — устало сказал дон Карлос, — я не хочу больше с ней говорить. Более того, я не хочу ее видеть. Это не моя дочь. Моя дочь никогда бы не спуталась с проходимцем. Объяви ей о моем решении. — Он встал и резко вышел из комнаты.

— Ты слышала? — спросила донья Росаура. — Отец оскорблен, ему не нужна такая дочь.

— Мама, но почему я нужна вам только такая, какой вы хотите меня видеть? — вдруг спросила Паулетта. — Я же тоже человек, и у меня есть своя жизнь.

— Своя жизнь? Свой грех ты называешь «своей жизнью»? Знаешь, как это называется?

— Не надо, мама. Отец и так меня достаточно унизил.

— Ты только этого и заслуживаешь.

— Неужели ты так и не поймешь меня? — Паулетта произнесла это дрогнувшим голосом, совершенно не надеясь на защиту матери. Она поняла, что в отношениях с родителями ей всегда придется наталкиваться на стену непонимания и безразличия к своим чувствам. И на этот раз донья Росаура даже не попыталась представить ситуацию как-то по-иному, с другой стороны. Напротив, она встала и с высокомерным видом заявила:

— Никогда не пойму женщину, которая свои низменные страсти ставит выше родителей, дома, положения в обществе, обязанностей, которые это положение накладывает. — Мать произнесла эти слова так торжественно, будто огласила одиннадцатую заповедь Христову.

Паулетта молчала. Она не знала, что ответить, хотя и не чувствовала себя виновной ни перед родителями, ни перед домом и уж тем более ни перед «положением» и «обязанностями». Некоторое время они молчали, затем донья Росаура сказала:

— В течение ближайшего месяца тебя не будут выпускать из дома. Затем ты поедешь в наше поместье близ Куэрнаваки. Сопровождать тебя будет одна Эдувигес. Там, подальше от людских глаз, ты избавишься от своего позора. И не вздумай даже звонить в Мехико. В Куэрнаваке ты сможешь сполна насладиться своим положением в полном одиночестве.

— Но мама...

— Ты появишься в этом доме только после того, как избавишься от своего постыдного плода.

— Что ты хочешь этим сказать? — ужаснулась Паулетта.

— Я еще не знаю, — ответила донья Росаура. — Но не надейся, что мы с отцом когда-нибудь признаем твоего ребенка. Это не Монтеро де ла Рива. Это позор Монтеро де ла Рива!

За время, прошедшее с тех пор, как сеньор Монтеро Уволил его, Педро Луис все еще не мог найти постоянного места работы. Он подрабатывал в гаражах, на бензоколонках, выполнял одноразовые поручения случайных клиентов. Последние несколько дней он жил у своего сводного брата Хосе. Тот часто спрашивал, за что Педро Луиса выгнали с такого хорошего места, но тот отмалчивался. Он боялся, что брат не сможет его понять.

Любовь к Паулетте не угасала, напротив, с разлукой становилась все сильнее и глубже. Теперь это было уже не то молодое, наивное и неокрепшее чувство, которое овладевало им при первых встречах с девушкой, а глубокое серьезное переживание, дававшее ему силы, чтобы прожить каждый новый день. Мысли о Паулетте— это единственное, что радовало его в последние дни. Педро Луис осунулся, стал реже улыбаться, но был по-прежнему молод и красив, и все еще надеялся, что рано или поздно судьба подарит ему еще одну встречу со своей любимой.

В тот день Педро Луису удалось неплохо заработать, и он не только купил еды себе и брату, но и отложил небольшую сумму, чтобы отослать ее своей приемной матери в Сармьенто.

Педро Луис обедал в одиночестве, когда в дверь неожиданно постучали.

— Входите, открыто, — отозвался он, не вставая из-за стола.

Дверь распахнулась, и он не поверил своим глазам — на пороге стояла Алисия Алонсо. Несколько секунд оба молча смотрели друг на друга. Первой заговорила Алисия:

— Прости меня, Педро Луис, за этот неожиданный визит, — Алисия неуверенно шагнула вперед. — Я очень хотела тебя видеть. Позволь мне войти.

От неожиданности Педро Луис вконец растерялся. Он никак не предполагал, что богатая сеньора станет разыскивать его в этих нищих кварталах.

— Конечно, сеньора Алонсо, проходите, — пробормотал он. — Извините, что я могу предложить вам только стул...

— Ничего, Педро Луис, — это пустяки.

Педро Луис видел, что сейчас Алисия ведет себя совершенно иначе, чем во время своих прошлых визитов к Монтеро — не было уже того высокомерия, пошловатых усмешек, оглядываний его с ног до головы. Сейчас Алисия вообще избегала смотреть ему в глаза. Казалось, ей стало неловко за ее прошлое поведение по отношению к нему. И когда она заговорила, в ее голосе не было привычного притворства:

— Знаешь, Педро Луис, я очень несчастна. Прости что я говорю тебе об этом, мне просто больше не с кем поделиться. Конечно, ты не можешь считать меня своим другом, скорее наоборот... Но мне кажется, ты сможешь меня понять...

— У вас неприятности, сеньора Алонсо? - спросил Педро Луис.

— Пожалуйста, не называй меня сеньорой Алонсо. Это сочетание с некоторых пор режет мне слух. Зови меня Алисия.

— Хорошо... Алисия. Если вам так приятнее.

— Спасибо, Педро Луис.

Педро Луис встал из-за стола и поставил на стол кофе.

— Так вы говорите, у вас неприятности?

— Да, но иначе и быть не могло, — печально ответила Алисия. — Все это началось больше двадцати лет назад, и то, что произошло за эти годы, не могло не привести к такому печальному концу.— Алисия попыталась закурить, но это ей удалось не сразу. Было видно, что она сильно нервничает.

— Почему же к концу? — попытался утешить ее Педро Луис. — Вы еще достаточно молодая.

— Спасибо за комплимент, — невесело усмехнулась Алисия. — Я не могу всего рассказать тебе, да это и не нужно. Но поверь, мне сейчас очень тяжело.

— Чем же я могу вам помочь? — спросил Педро Луис.

— Тем, что пообещаешь, что когда-нибудь выслушаешь меня. У тебя есть причины меня недолюбливать, я знаю. Я часто не задумываюсь, как выглядит мое поведение со стороны. Прости меня за это. Бог и так достаточно Наказал меня за мои грехи.

— Никогда бы не подумал, что вы набожная женщина, — изумленно ответил Педро Луис.

— Я ею никогда и не была. Но теперь мне кажется, что все в моей жизни подчинено какой-то воле свыше.

— Вы так говорите, — сказал Педро Луис, — будто ваша жизнь кончается. Но это не так. У вас впереди еще добрая половина жизни. Если вам действительно есть в чем покаяться, так сделайте это и приложите все силы для искупления грехов. Так нам говорил падре. И, по-моему, это правильно.

— Спасибо тебе, Педро Луис, за добрые слова, — улыбнулась Алисия. — Ты мне очень помог, мне действительно стало легче. Наконец-то хоть кто-то выслушал меня. Я очень хочу, чтобы ты считал меня своим другом. Прости, но я говорю искренне. — Алисия встала и взялась за сумочку.

— Ну что вы... — смутился Педро Луис, не понимая, что такого особого он мог сказать сеньоре и почему она так его благодарит.

— Позволь мне еще как-нибудь зайти к тебе. Просто так, чтобы поговорить...

— Да, конечно... Алисия. Я совсем не ожидал, что...

— Ну что ты, Педро Луис. Я очень благодарна тебе. До свидания. — Алисия повернулась и медленно вышла.

Педро Луис так и остался стоять посреди комнаты, удивленный и одновременно тронутый столь странным визитом. Видимо, у этой женщины на самом деле не все так гладко в жизни, как это может показаться на первый взгляд. Педро Луис начинал даже сочувствовать Алисии. Так или иначе, а ей действительно приходится трудно, раз она приходит сюда, в дом бедняка, за помощью. А виновата ли она в своих несчастьях сама или кто-то другой — это уже иной вопрос.