Топить в вине бушующее пламя печали

Глава 104

Этот невежественный ублюдок захотел умереть?

Вскоре Сюань Цзи пришлось отлучиться, чтобы спуститься вниз и встретить гостей. Старые здания в этом районе постепенно разрушались, и их планировка все еще оставалась для всех загадкой. Поскольку планы домов были давно утеряны, посторонние легко терялись в этих лабиринтах.

Шэн Линъюань остался в одиночестве сидеть у камина. Сегодня маленькая гостиная больше напоминала залы старинного европейского замка. Шэн Линъюань не двигался и просто смотрел на свои руки. Казалось, будто он погрузился в медитацию.

Он понятия не имел, что случилось с Сюань Цзи. С самого утра он то и дело создавал проблемы или устраивал мелкие пакости. Все выглядело так, будто юноша прощупывал границы. Во-первых, он внезапно отказался от вежливого обращения. А заметив, что Линъюань никак на это не отреагировал, дерзко схватил его за руку. Во-вторых, получив цунь, Сюань Цзи решил продвинуться на чи1. Однажды он приобнял Его Величество за талию и еще два раза заговаривал с ним, шепча прямо на ухо… Этот непонятный «птичий щебет» Шэн Линъюань быстро позабыл, но вот его ухо, обожженное дыханием птицы из клана Чжу-Цюэ, температура тела которой была выше, чем у обычных людей, до сих пор гудело.

1 得寸进尺 (dé cùn jìn chǐ) — получив цунь, продвинуться на чи (обр. в знач.: ненасытный, алчный, жадный. Сродни выражению: дай ему палец — всю руку отхватит).

И что он должен был с этим делать? Шэн Линъюань не знал ответа на этот вопрос.

Потому что «нормальный» Шэн Линъюань ничего не чувствовал.

Его тело сгорело в пламени Чиюань, пережило восемьдесят одно Небесное Бедствие, а темное жертвоприношение обернулось для него казнью тысячи порезов. Ни боль, ни зуд больше не имели для него никакого значения. Большую часть времени Его Величество напоминал самодовольного льва. Будучи сытым, он только и делал, что ленился. И если бы какой-то ничтожный человечишка решил пересечь его границы, он бы и бровью не повел.

В этом мире у него была аллергия только на Сюань Цзи.

Сюань Цзи не был «нормальным». Он был его кошмарным сном.

Эмоции, что Шэн Линъюань испытывал, его внезапная чувствительность и робость, должны были оставаться тайной.

Если забыть о том, что взбрело в голову Сюань Цзи, Шэн Линъюань мог бы убедить себя, что эта глупая птица действует неумышленно. Он мог бы заставить себя закрыть на это глаза. Однако он не только понимал, что на самом деле происходит, но и должен был соблюдать осторожность, чтобы ненароком не выдать себя. Нельзя было давать Сюань Цзи повод для «недопонимания», как нельзя было позволять ему скакать по своим нервам.

Шэн Линъюань на мгновение задумался и даже растерялся. Прошло всего несколько дней, как все дошло до такого? Поначалу он был также строг к Сяо Цзи, как к некогда жившему во дворце бифану. Но, может быть, Шэн Линъюань был недостаточно строг? Он в тайне и открыто лил между ними холодную воду из озера Дунтинху2… Кто знает, может быть, именно это оказало на юношу настолько противоположный эффект. Сюань Цзи не сдался3, напротив, это его только раззадорило.

2 洞庭湖 (dòngtínghú) — крупное неглубокое озеро в северо-восточной части китайской провинции Хунань. Озеро Дунтинху известно в китайской культуре как место возникновения праздника драконьих лодок. Район озера Дунтинху часто упоминается в истории и литературе Китая. Утверждается, что гонки на лодках-драконах зародились на восточном берегу озера как праздник в честь памяти поэта Цюй Юаня (340–278 до н. э.), покончившего жизнь самоубийством в одном из притоков озера.

3 偃旗息鼓 (yǎnqí xīgǔ) — свернуть знамёна и перестать бить в барабаны (обр. в знач.: прекратить, отступиться).

Под небольшим деревянным столом, превращенным в чайный столик, лежала дюжина старых журналов. Шэн Линъюань случайно скользнул по ним взглядом, и его внимание привлекла цитата на одной из обложек: «Есть три вещи, которые ты не можешь скрыть: кашель, бедность и любовь. Чем больше ты это прячешь, тем сильнее оно привлекает внимание. Набоков»4.

4 На самом деле цитата принадлежит югославскому писателю и нобелевскому лауреату Иво Андричу. Она встречается в книге «Мост на Дрине» и звучит так: «Три вещи в мире невозможно скрыть, — говорили турки, — любовь, кашель и бедность».

Незнакомые упрощенные иероглифы выстроились в его глазах в поистине шокирующую фразу. Шэн Линъюань взял полный рекламы журнал, провел пальцами по холодной мелованной бумаге и еще долго всматривался в странную строчку. «Лучше бы мне поскорее покончить с этим», — думал он.

Его Величество поднял голову и заметил висевшую в воздухе русалочью чешую, окутанную клубами черного тумана.

«Небесный нефритовый дворец» был родиной для русалок и гаошаньцев. Кто знает, может быть именно там хранилась тайна создания инструментальных духов. Даже если это был последний лучик надежды, он должен был туда отправиться. Возможно…

Когда заветные мечты Сюань Цзи исполнятся, он, как и хотел Дань Ли, вернется в Чиюань и, наконец, успокоится, осев пеплом на дне долины. На смену всему придет пустота и безмятежность. Ему не придется стареть и страдать из-за трудностей в сердечных делах… Вот же бардак!

Когда Шань Линь, Янь Цюшань, Чжичунь и Ван Цзэ зашли в квартиру следом за Сюань Цзи, то первым, что они увидели, была вовсе не созданная массивом гостиная из старинного замка. Это был листавший старый журнал Шэн Линъюань. Никто не знал, что такого непозволительного он там увидел, но от Его Величества исходили волны злобы. Его длинные свежевымытые волосы в беспорядке рассыпались по спине, сделавшись похожими на затвердевший черный туман.

Шань Линь относилась к классу духовной энергии. Конечно же, она лучше прочих ощущала душевное состояние других людей. Стоило ей переступить порог квартиры, как волосы на ее голове встали дыбом. В этом похожем на замок пространстве царила неописуемо мрачная атмосфера. Это напомнило Шань Линь случай с восстанием снеговиков в горах, которое ей довелось наблюдать еще в молодости. Тысячи белых монстров заполонили собой все пространство вокруг. Они медленно приближались к ней, как вдруг, со склона сошла огромная лавина. В тот день она чудом осталась жива5. Это был поистине травмирующий опыт, она была напугала, ей было трудно дышать. Пожалуй, сколько бы лет ни прошло, Шань Линь никогда этого не забудет.

5 九死一生 (jiǔsǐyīshēng) — на девять шансов умереть лишь один ― остаться в живых (обр. в знач.: подвергаться смертельной опасности; почти верная гибель; чудом остаться в живых).

И вот, в старом домишке, в одном из жилых районов столицы, она вновь испытывала это чувство.

Повинуясь инстинктам, Шань Линь схватила Ван Цзэ за рукав и потащила его за собой, попутно вытерев о его одежду выступивший на ладонях пот.

Их голоса заставили Шэн Линъюаня прийти в себя. Как только он поднял глаза, мрачное выражение исчезло с его лица, и окутавшая его тьма исчезла. В комнату тут же вернулось тепло, сгустившиеся тени развеялись, и лучи утреннего солнца упали на множество искусно выполненных антикварных украшений. Казалось, все они были просто иллюзиями.

— Проходите? — не вставая, отозвался Шэн Линъюань. Он учтиво протянул руку и кивнул на стоявший неподалеку диван. — Присаживайтесь.

Шань Линь почувствовала, как заныли ноги. Только теперь она заметила, как сильно напряжена, и что ее мышцы попросту свело судорогой.

От директора Хуана она узнала об участии в инциденте с Цзянчжоу некоего мистического персонажа, но все еще сомневалась, стоит ли верить его словам. Обычно доктор Ван не ошибался в своих выводах, но это действительно выглядело неправдоподобно. Даже проработав полжизни в мире людей с особыми способностями, она чувствовала себя слишком предвзятой. Она вернулась в Управление лишь после того, как завершила исследования «кровеносной системы земли» на северо-западе страны, и только для того, чтобы лично взглянуть на этого таинственного человека.

К этому моменту она успела поверить в восемь пунктов из девяти. Будучи представителем класса духовный энергии, она отпустила свое сознание и погрузила его в «кровеносную систему земли». Когда-то давно, в юности, когда она была еще неопытной девочкой, она пару раз по незнанию нарушила правила, и уже через пару дней осознала, как высоко небо и огромна земля.

— Вы из класса духовной энергии? Простите, что заранее не разузнал о вашей родословной. Этот массив здесь, чтобы расширить пространство квартиры. Дом слишком маленький и мы, увы, ничего не можем с этим поделать. Должно быть, представителю класса духовной энергии тяжело находиться в таком месте… Не разувайтесь, — едва открыв рот, Сюань Цзи тут же разрядил обстановку. Ведя за собой гостей, он по-домашнему спросил, — не желаете ли чего-нибудь выпить? Недавно я купил превосходный кофе6. Хотите попробовать?

6 瑰夏 (guī xià) — гуйся или гейша, сильно сладкий эфиопский кофе с ярко выраженными цветочными и фруктовыми нотами.

Ван Цзэ быстро догадался, что Сюань Цзи пытался сделать, и тут же подхватил:

— Ну, уж нет, зачем нам просто «лучшее»? Мы будем пить только самое дорогое! Директор Сюань, я уже говорил тебе, какой ты продажный? Эта технология может принести пользу тысячам семей, так почему ты до сих пор не рассказал о ней в Управлении? Это бессовестно! В наши дни мы вынуждены ютиться в каморках и быть ипотечными рабами! Этот Ван так зол, что съел бы луну!

— Прекрати мечтать, — упрекнула его Шань Линь. Женщина едва заметно вздохнула и, не подавая виду, попыталась пошевелить затекшими ногами. — Для обслуживания каждого пространственного массива, что возведен в Управлении, нужна целая команда. И у каждой такой команды в ведении шесть или семь подобных массивов. Любой из них может с легкостью превратить тебя в мумию. Если хочешь поскорее расквитаться с кредитами, лучше найди себе подработку.

Взгляд Шань Линь упал на подвешенную в воздухе чешуйку, и женщина, заметно успокоившись, наконец, подошла к Шэн Линъюаню:

— Старший, я…

— Ты связана с «кровеносной системе земли», — взглянув на нее, произнес Шэн Линъюань. — Почему, после наблюдений за погодой, вы планировали перекрыть ее?

Шань Линь была шокирована тем, что он так легко разгадал истинную суть ее работы. Внезапно она улыбнулась и без стеснения села на место:

— Да, меня зовут Шань Линь, я отвечаю за «Баоюй». Откуда вы все это знаете?

— От тебя тянет «землей», — сказал Шэн Линъюань. — На второй год после окончания Великой битвы императорский наставник Дань Ли предложил привести в порядок «кровеносную систему земли». Его план состоял в том, чтобы составить карту мест, где пересекаются подземные жилы, и назначить ответственных, которые будут дежурить и охранять эти места. Каждый раз, когда в них происходили какие-то изменения, поблизости замечали повышенную активность клана демонов. Наблюдатели могли бы заметить это, вовремя предупредить людей, и тогда армия тотчас же окружила бы врага. В те времена тех, кто был связан с «кровеносной системы земли» называли «земными стражами». Они знали, что море знаний вступало в резонанс с «кровеносной системой земли» и постоянно совершенствовались. К сожалению, их смертные тела были слишком слабы, и они быстро погибали, не выдерживая и нескольких лет.

— Подождите, но разве вы не восстановили «кровеносную систему земли»? — выпрямилась Шань Линь.

— Это дело так и не было завершено. «Кровеносная система земли» — это яма, которую необходимо было заполнить человеческими жизнями. Но одних людей для этого мало, нужны были жизни совершенствующихся. А кто из совершенствующихся согласился бы на такое? Опасаясь за свою репутацию, императорский наставник больше никогда не поднимал этот вопрос.

Услышав его слова, Чжичунь тут же забеспокоился:

— Но командир Шань десятилетиями занималась восстановительными работами, значит она…

Шэн Линъюань опустил глаза и внимательно посмотрел на Чжичуня. Он находил этого духа меча весьма интересным. Дважды этот юноша едва не погиб от его руки, но в его душе не было ни тени страха. Он по-прежнему был полон добродетели и постоянно беспокоился о других. Чжичунь неуловимо походил на Вэй Юня, но был куда умнее, чем фальшивый принц.

— Все в порядке, эти методы давно устарели. Теперь, когда Чиюань запечатан, «кровеносная система земли» находится в лучшем состоянии. Кроме того, если я правильно понял, теперь у вас на службе множество различных механизмов. Вам следует больше заботиться о себе и не взваливать все дела на свои плечи, тогда все будет хорошо, — отозвался Шэн Линъюань. Как раз в этот момент Сюань Цзи поставил перед ним чашку ароматного кофе, и Его Величество, не глядя, выпил предложенный юношей напиток. Но стоило ему сделать глоток, как рот наполнился горько-кислым вкусом «лечебного отвара». Кофе оказался таким горьким, что Шэн Линъюаню с трудом удалось сохранить лицо сдержанного и воспитанного человека.

Шэн Линъюань не любил блюда с ярко выраженными вкусами. Он ненавидел сладости и избегал острой пищи. Но больше всего он боялся горького, и ужасно смущался этого. Лишь Сюань Цзи знал, что, почувствовав хоть толику горечи, Шэн Линъюань поджимал язык, а после медленно глотал. И теперь Сюань Цзи принес ему этот кофе. Он хотел добавить туда сахар, и даже взял со столика небольшие кухонные щипцы, но, подняв глаза, заметил что тот, кто все это время прикидывался духом меча, смотрел на него как волк с огромным хвостом7… Видя это, Сюань Цзи решил продемонстрировать Его Величеству всю оригинальность своей заботы.

7 大尾巴狼 (dà wěiba láng, dà yǐba láng) — букв. волк с большим хвостом; (обр. кто думает о себе невесть что, кто считает себя пупом земли).

Внешне Шэн Линъюань никак не изменился, но, стоило ему вспомнить о стоявшем перед ним напитке, как его ресницы едва заметно дрогнули. Однако, никто из присутствующих этого, похоже, не заметил.

Сюань Цзи склонил голову и с улыбкой потянулся за чашкой.

— Я забыл положить сахар, — лукаво прошептал он.

Поудобнее перехватив щипцы, он положил в чашку Шэн Линъюаня кубик сахара и столовую ложку сгущенного молока, тщательно перемешал черное «лекарство» до появления кофейного оттенка и сделал небольшой глоток. А после «небрежно» вернул чашку туда, откуда ее взял и произнес:

— Теперь не горько.

Шэн Линъюань молчал.

Этот невежественный ублюдок захотел умереть?

В тот момент, как Ван Цзэ переступил порог квартиры, он оказался поражен парной одеждой этих двоих, а потом и слишком близким расстоянием между ними. В конце концов, он был «убит» дважды. Ему хотелось расплакаться. Совсем недавно он заявлял, что готов съесть луну, но на самом деле он бы ее даже не разжевал. По какой-то неведомой причине он чувствовал себя преступником! В присутствии «Шэн Сяо», этого таинственного и великого человека, восставшего из мертвых императора У, он не смел ошибаться. Поэтому он понуро сидел на диване, скрестив ноги, и отчаянно излучал волны негодования. Всем своим видом он напоминал одинокую старую собаку, совсем недавно пережившую процедуру стерилизации.

Но Шань Линь не обращала на печали Ван Цзэ никакого внимания. Она жадно вникала в суть разговора.

— Старший, позвольте узнать, каким был ваш план по сохранению «кровеносной системы земли»?

С трудом вытерпев вязкую горечь во рту, Шэн Линъюань больше не притрагивался к кофе. Положив ладонь на деревянный стол, он тут же покрыл его черным туманом, бегло набросав на столешнице древнюю карту. На карте отчетливо виднелись тридцать шесть небольших воронок, представлявших собой тридцать шесть сторожевых застав. В глазах Шань Линь вспыхнули искры. Женщина достала телефон и сделала несколько снимков.

— В те времена карты не были так точны, как сейчас. Кроме того, за прошедшие годы рельеф местности сильно изменился, все эти данные теперь условны и могут быть использованы только как вспомогательный материал. Их нужно пересмотреть.

С этими словами Шэн Линъюань неслышно вздохнул. Кто бы мог подумать, что с делом, с которым не смог справиться Дань Ли, три тысячи лет спустя смогут совладать обычные смертные?

Все верно… на смену старому поколению всегда приходит новое. Древние боги и мудрецы, где они теперь?

Выбросив из головы всю эту ерунду, Шэн Линъюань протянул руку, и висевшая в воздухе русалочья чешуйка упала ему на ладонь.

— Должно быть, Сюань Цзи уже рассказал вам, что эта чешуя вполне может оказаться «ключом» к «Небесному нефритовому дворцу».

Услышав это, Янь Цюшань молча поднял голову.

— Русалки одни из немногих, кому удалось пережить хаос и голод древних времен. Они были современниками давно исчезнувших духов и свидетелями того, как Нюйва починила небосвод и создала море, — поведал Шэн Линъюань. Окутанная черным туманом чешуйка на его ладони переливалась бледно-голубым светом. У людей, которые смотрели на нее, начинала кружиться голова. Чешуйка казалась им живой. — Мне удалось разобрать жертвенные письмена Хэ Цуйюй. Несмотря на то, что это не обычное жертвоприношение, у него есть определенная структура, поделенная на три части. Первая часть посвящена подготовке к жертвоприношению, в ней перечисляются все необходимые условия. Вторая часть включает в себя проверку всего необходимого, что равносильно проверке самого жертвоприношения. Если на этом этапе что-то пойдет не так, все будет кончено, и в третьей части просто не будет необходимости. Но если дело увенчается успехом, условия будут выполнены, а ритуал завершен. Мне казалось, что все ее попытки завершились неудачей, но я и представить себе не мог, что в трех случаях ей все-таки повезло.

— То есть, три жертвоприношения Хэ Цуйюй были успешными? — глубоким голосом спросил Янь Цюшань.

Шэн Линъюань взял в руки три распечатанных листа, испещренных различными пометками.

— В первом жертвоприношении использовался яд ревности. Для его создания в жертву были принесены сердца тридцати восемнадцатилетних красавиц. Но Хэ Цуйюй боялась, что за столько веков «критерии оценки красоты» могли сильно измениться. Поэтому она подготовила сто пятьдесят шесть сердец. Для ритуала потребовалось тридцать семь из них. Жертвоприношение завершилось успехом и подарило ей «Десять белых жеребят».

— Десять чего? — переспросил Янь Цюшань.

— «Белый жеребенок, пересекающий пропасть» — одна из запрещенных техник древности. А техника «Десяти белых жеребят» в десять раз замедляет время в пределах определенного диапазона. Если у других останется только минута, у вас будет целых десять, — пояснил слова Его Величества Сюань Цзи. Сейчас он больше всего напоминал послушного молодого помощника… который до сих пор не научился держать лицо. — Это самое последнее средство, и оно очень дорого стоит. Как правило, его не используют до тех пор, пока рыба не умрет или сеть не порвется8.

8 鱼死网破 (yú sǐ wǎng pò) — либо рыба умрет, либо сеть порвется (обр. в знач. смертельная борьба, схватка; не на жизнь, а на смерть).

Однако Шэн Линъюань не удостоил его и взглядом.

— Для второго успешного жертвоприношения ей понадобилась кожа девяти младенцев. Теперь она могла останавливать время на три «щелчка»9… — продолжил он.

9 弹指 (tánzhǐ) — щелкнуть пальцами (обр. в знач.: быстро, мгновенно).

— То есть она научилась делать паузы… по двадцать-тридцать секунд, — перевел Сюань Цзи.

— Как и в случае с секундомером вашего юного коллеги, только чуть дольше. Но трех щелчков ей оказалось недостаточно. Вскоре она совершила третье жертвоприношение. Не знаю, что именно она сделала, но я думаю, это как-то связано с тенью. Должно быть, она предчувствовала успех, поэтому хотела поменяться на что-то более «качественное», потому обратилась к жертвенным письменам, предназначенным для Бедствий. Это была поистине интересная сделка. Тень пообещала даровать ей возможность останавливать время. Она смогла бы замораживать его настолько, насколько сама желала, и темная жертва не стала бы требовать ничего взамен.

Здесь комментарии Сюань Цзи закончились. Три тысячи лет он скитался по свету, но всегда соблюдал закон и мало что знал о многообразии темного колдовства. Но, оказалось, что он был не так хорош, как восьмисотлетний дух змеи-полукровки. Юноша повернулся и спросил:

— Не потребовала бы ничего взамен? Это что еще за безвалютный чек10?

10 Безвалютный чек — чек, который кредитное учреждение не может оплатить из-за отсутствия денег на счете чекодателя. Безвалютным чек признается как в том случае, когда чекодатель, выписывая его, заведомо знал, что на его счете нет средств для его оплаты, так и в том случае, когда к моменту его предъявления в банк на счете чекодателя по каким бы то ни было причинам не оказалось.

— Я слышал о таком жертвоприношении, но впервые вижу, чтобы кто-то действительно его проводил, — сказал Шэн Линъюань и покачал головой. — На самом деле, любой, у кого есть хоть толика здравого смысла, уже остановился бы.

— Почему?

— Думаешь, легко справиться с темным колдовством? Никогда не знаешь, чего оно потребует взамен. Как только ритуал будет завершен, ты должен будешь сделать все, что от тебя потребуется, иначе тебя постигнет казнь тысячи порезов.

Слушавший все это Чжичунь внезапно поморщился. Он вдруг отчетливо вспомнил пытку, которую пережил на море. Находившийся рядом Янь Цюшань не смотрел на него, но поспешно протянул руку, чтобы поддержать куколку.

Шань Линь же выглядела так, будто ее только что осенило.

— Так вот что было нужно для последнего жертвоприношения…

— Оставшиеся годы жизни Хэ Цуйюй. В тот момент, когда она принесла себя в жертву, ее время остановилось навсегда. Если я правильно понимаю, тело Хэ Цуйюй не истлеет до тех пор, пока не опустеет небо и не состарится земля11. Можете подыскать для нее прозрачный резервуар и вскоре сами все увидите, — Шэн Линъюань внезапно улыбнулся и холодно добавил, — вот почему я решил, что она стала жертвой тени. Кроме тени, кто еще желал ей смерти? В этом смысла столько же, сколько в безответных чувствах.

11 地老天荒 (dì lǎo tiān huāng) ссылается на 天荒地老 (tiān huāng dì lǎo) — до тех пор, пока не опустеет небо и не состарится земля (обр. в знач.: на веки вечные, во веки веков; вечно).

Сюань Цзи нечего было на это ответить.

Он был уверен, что этот ублюдок все прекрасно осознавал. Его Величество не просто притворялся, что не понимает языка демонов, Линъюань попросту хотел добить его!

«Другими словами, пробудить эту чешуйку можно лишь остановив время. Но этого времени должно быть намного больше, чем тридцать секунд. Даже с Чжан Чжао мы выиграем максимум одну… Мы ведь не можем пойти на убийства и жертвоприношения, как все эти сумасшедшие. Неужели нам никогда не разгадать эту загадку?» — подумала Шань Линь

— Мы пойдем другим путем, — зная дурной характер Шэн Линъюаня, Сюань Цзи не на шутку разволновался. Его нервы были натянуты до предела, а реакции обострены. — Воспользуемся чужим успехом… Тело Хэ Цуйюй ведь еще не кремировали?

Секундомер Чжан Чжао работал по принципу нарисованной окружности. Он мог отделить время одного человека от времени других людей, создать границу, а затем аккуратно вбить гвоздь во временную канву. Но его возможности были сильно ограничены, одного нажатия на кнопку хватало лишь на то, чтобы выиграть всего одну секунду. Но сразу после этого время отскакивало и било, как туго натянутая резинка.

Но что, если этот «гвоздь» прибит к «бессмертному» телу Хэ Цуйюй?

Капитан первого оперативного отряда Чжан, похоже, тоже создал себе «камень нирваны». Трижды директор Сюань объяснял ему то, что они успели узнать. Он говорил живо и понятно, расписывая все до мельчайших подробностей, но юноша все равно не понимал, что такое «море знаний». Наконец, отчаявшись, Сюань Цзи вышел в интернет, и отыскал в «Байду» схему человеческого мозга в разрезе, пытаясь на ней определить, где именно находится море знаний. Так продолжалось до тех пор, пока у Шэн Линъюаня не кончилось терпение. Клубы черного тумана вытянулись в тонкую нить и прошили висок Чжан Чжао, проникая юноше в голову и превращая его в сознательную марионетку на веревочках.

Чжан Чжао чувствовал, что утратил контроль над телом, его личность оказалась заперта внутри, в то время как его глаза все еще оставались открытыми. Теперь он видел все в мельчайших подробностях, даже то, чего раньше не замечал. Его чешуйчатый «секундомер» удлинился и превратился в миниатюрный кинжал. Кинжал покинул руки Чжан Чжао и вонзился прямо в лоб Хэ Цуйюй.

— Всем уйти с дороги! — внезапно крикнул Шэн Линъюань.

Но стоило словам сорваться с его губ, как стоявший ближе всех Янь Цюшань шагнул вперед и внезапно исчез. Чжичунь ловко ухватился за подол его ветровки и в миг отправился следом за мужчиной. За ним устремились Шань Линь, Сяо Чжэн, Ван Цзэ… Всю свою жизнь Шэн Линъюань действовал смело и напористо, он привык, что его приказы строго выполнялись. Это впервые, когда его слова возымели обратный эффект.

Но, даже если бы он захотел избить этих людей, было уже слишком поздно. В тот момент, когда кинжал коснулся Хэ Цуйюй, он без следа растворился в ее теле. Хэ Цуйюй окутало голубоватым свечением, в миг затопившим всех присутствующих.

Они угодили во временной разлом. Оказалось, что таинственный ключ к «Небесному нефритовому дворцу» находился прямо в голове Хэ Цуйюй. Кто знает, сколько они там пробыли, пока луч света не расширился и не расползся в стороны ярким пятном.

Словно из ниоткуда появился странный проход, в котором, как казалось на первый взгляд, совершенно ничего не было.