Топить в вине бушующее пламя печали

Глава 54

— Лучше позволь брату Линъюаню рассказать тебе… парочку хороших историй?

Найдя на берегу Южного моря укромное место, Шэн Линъюань сел и превратил несколько рыб в своих марионеток.

Их глазами он увидел, что вьюн-полукровка действительно достал свое «волшебное оружие».

Так называемая «падающая капля» напоминала молочно-белый шар, поверхность которого переливалась, как жемчуг. На ощупь шар казался мягким, как шелк, но очень прочным. Его легко можно было сложить в плоский квадрат, тонкий, как крылья цикады.

Это действительно напоминало жабры.

Шэн Линъюань с интересом наблюдал за происходящим. Он никогда в жизни не видел ничего подобного. Должно быть, эту вещь изготовили потомки из Исследовательского института. Похоже, они были весьма талантливы. Пусть этот предмет и явился из древних времен, но Его Величество понятия не имел, как его использовать.

Он видел, как вьюн накинул эти «жабры» на головы своих спутников, и они тут же накрыли собой всю лодку вместе с пассажирами, словно кусок тонкого шифона, а затем «растаяли» в воздухе.

Укрытые «жабрами» люди, ящики, рыбацкое судно… Все это переливалось перламутром. Лодка скользнула под воду, как блестящий пузырь, оставив за собой лишь небольшую рябь.

Происходящее нарушало все мыслимые законы физики — погружение, казалось, никак не повлияло на находившихся на борту. Предметы крепко стояли на своих местах, а пассажиры могли свободно передвигаться и даже дышать. Вода, словно воздух, текла сквозь зазоры между пуговицами и шнурками, но ничего не намокало.

— Мы можем говорить? — кукла неуверенно открыла рот.

Все остальные тут же обернулись к ней, и девушка обнаружила, что под прикрытием «жабр Куня» звучание ее голоса ничем не отличалось от того, каким оно было на берегу. Лишь шум воды в ушах слегка мешал восприятию.

Кукла была так поражена и даже поверила в тот факт, что у Куня действительно были жабры!

Вокруг лодки скопились любопытные рыбы, словно зрители в ожидании представления. Неизвестно почему, но их присутствие заметно нервировало девушку.

С трудом заставив себя отвлечься от навязчивых взглядов, она успокоилась и сказала:

— Мы собираемся войти в гробницу гаошаньского принца. Вход защищает пятиэлементный массив. Если хотите остаться в живых, у вас нет права на ошибку. Матушка Юй говорила, что это древняя и очень могущественная печать. Если оступитесь, мы все окажемся в опасности. Потому следуйте за мной.

Шэн Линъюань рассмеялся. Вход в гробницу представляет опасность? Не больше, чем карта в их руках.

Внезапно, кукла бросила короткий взгляд на костяк, плывущий с ними в одном направлении. Рыбы покачивали головами из стороны в сторону и осуждающе смотрели на нее. В их глазах отражался свет. Казалось, все они презирали ее!

Что не так с этими низшими позвоночными, памяти которых хватает всего на несколько секунд?

Пробыв под водой несколько часов, они встретили рассвет и, наконец, нашли место, где, как и подозревалось, находилась гробница гаошаньского принца. В это время обдуваемый легким морским бризом Шэн Линъюань прикрыл глаза, чтобы отдохнуть. Когда он проснулся, было уже совсем светло. Увидев, что расхитители все еще кружили у входа, он заскучал, достал из кармана длинную бамбуковую палку, нож и принялся вырезать флейту. Современная одежда совершенно не соответствовала его вкусам, за исключением вполне удобных карманов. Кроме карманов, на верхней части костюма находились также две железные пластинки, называемые «молниями». Они были очень тонкими и, если за них потянуть, можно было легко застегнуть их. Сперва Шэн Линъюань думал, что с таким количеством уродливых мешков на теле он больше похож на нищего. Но за пару дней он вполне привык к ним и даже счел это весьма удобным. Так он мог носить с собой что угодно.

Но люди под водой понятия не имели, что за ними наблюдают. Их нервы были на пределе.

Поскольку массив у входа в гробницу был слишком сложным, кукла взяла управление на себя и повела лодку точно по карте, не смея ни на дюйм отклониться от указанного маршрута. В итоге лодка обошла это место сто восемьдесят раз, пока у несчастных пассажиров не зарябило в глазах. Кучка разыскиваемых преступников толпилась у дверей, не решаясь сунуться внутрь.

Когда солнце достигло зенита, кукла тихо выдохнула.

— Готово? — осторожно осведомился слепой.

— Мы уже должны были войти.

Голос куклы стал тише. Морское дно содрогнулось и завибрировало. Затем, словно из ниоткуда, появился огромный тотем и опустился вниз, открыв темный проход.

— Смотрите! Путь к гробнице! — взволнованно воскликнул Змеекожий.

Все пассажиры лодки пришли в восторг. Все, кроме Янь Цюшаня. Казалось, он не испытывал ни счастья, ни гнева.

В конце концов, этому древнему захоронению было более трех тысяч лет, и внутри него покоилось таинственное Бедствие. Никто не решился бы тронуть то, что находилось внутри, но хранящимися там сокровищами все еще можно было любоваться… Что, если в этом месте находились тайны гаошаньцев? Но даже если и нет, это все равно можно было считать огромным успехом. Например, это была отличная возможность изучить новый сложный массив.

Вдруг, на глазах у всех, лодка резко изменила направление и вошла в гробницу. В этот момент, сидевший на борту Янь Цюшань, внезапно поднялся на ноги. Змеекожий оглянулся на него, и, прежде чем улыбка сползла с его лица, он услышал глухой шум, словно огромное лезвие вышло из ножен, поднялось со дна моря и разрубило зеленые волны.

Сразу после этого на лодку и пассажиров обрушился сияющий меч.

Кукла осталась сидеть на месте, а вот Змеекожий тут же свалился за борт. Как только он оказался в открытом море, защита «падающей капли» исчезла. Перламутровый кокон, окутавший его тело, растворился без следа. Не будь он вьюном-полукровкой, он мог бы умереть, наглотавшись соленой воды.

Тень сияющего клинка скользнула над его головой и устремилась прямо к Янь Цюшаню.

— Прочь с дороги!

— Господин Нянь!

Янь Цюшань не сдвинулся с места. В следующее же мгновение клинок прошел мимо него и ударился о борт лодки. Раздался оглушительный лязг, но на обшивке судна не осталось ни следа. Оказалось, это была лишь очень реалистичная иллюзия.

Темная могила все также безмолвно покоилась под водой. Построенная в форме полумесяца, она напоминала хитрую усмешку.

— А! Я до смерти перепугался, какого черта? — кашляя и задыхаясь, Змеекожий вновь забрался в лодку. Стоя на коленях на палубе, он оглядел себя, проверяя, все ли части его тела остались на месте. — Господин Нянь, ты просто потрясающий!

Опустившись перед неповрежденным бортом, слепой коснулся пальцами обшивки и с восхищением произнес:

— Господин Нянь, ты действительно заслуживаешь звания «козырной карты» «Фэншэнь». Как ты догадался, что это иллюзия?

Янь Цюшань открыл было рот, но вдруг увидел перед собой маленькую рыбку. Рыбка с любопытством смотрела на него, и в ее глазах читались слабые проблески разума. Непонятно почему, но от взгляда этого существа спина Янь Цюшаня подсознательно напряглась. Опустив руку, он тут же схватился за висевший на поясе нож, будто находился перед лицом сильного врага1. Какое-то время он пристально смотрел на рыбку, но та, похоже, не чувствовала никакой опасности. Она бесцельно проплыла вокруг него, а затем открыла рот и принялась жевать водоросли.

1 如临大敌 (rú lín dà dí) — как будто перед лицом сильного врага (также обр. о напряжённой обстановке), словно перед решительным сражением.

Янь Цюшань отпустил нож. Только сейчас он сполна осознал, что в последнее время был слишком напряжен. Теперь он испугался какой-то рыбины.

— Я просто почувствовал это. В конце концов, я отношусь к металлическому классу. — небрежно ответил Янь Цюшань. Ему совершенно не хотелось общаться со своим «попутчиком». Оглянувшись на открывшийся проход, он тихо произнес, — вперед.

Сидевший на берегу Шэн Линъюань почти закончил вырезать свою бамбуковую флейту. Он сдул с нее стружки, протер изделие рукавом и попробовал взять несколько небрежных нот.

— Рад приветствовать вас. Простите за столь холодный прием. Не гневайтесь, милостивые господа!

Утро выдалось солнечным, но вдруг, на спокойном Южном море поднялись бушующие волны. Черный туман взмыл вверх и устремился прямо в небо. Волны прибили к берегу огромную барахтающуюся кучу рыб и креветок, а затем быстро отступили назад. Из-под воды доносился неясный гул, обычно извещавший о начале цунами!

— Небо… — в это время автомобиль «Фэншэнь» уже мчался к побережью. С такого расстояния хорошо было видно море, и волосы Гу Юэси встали дыбом. — Командир Янь… Что они натворили?

— Директор Сюань, — Ван Цзэ схватил Сюань Цзи за плечо, — уйдем в плаванье?

— Что ты такое говоришь…? — переспросил Сюань Цзи.

— Э-э… Как твои мысли могут быть грязнее моих?! — взвыл Ван Цзэ. — Просто почувствуй это! Закрой глаза и попытайся снова это почувствовать! Твой дух меча ушел под воду? Это он создал такие волны2?

2 В диалоге между Ван Цзэ и Сюань Цзи случилось некоторое недопонимание. Спрашивая: «Пустимся в плаванье?», Ван Цзэ использовал фразу 下海了吗, где 下海 (xiàhǎi) имеет несколько значений, таких как: выходить в море (напр. купаться), заняться своим бизнесом (букв. прыгнуть в море) и начать работать проституткой.

Но Сюань Цзи не мог этого почувствовать. Когда они приблизились к берегу, аромат дворцовых благовоний, который мог слышать только он, был повсюду. Он был густым и горьким. Но в сердце юноши было что-то такое3, что заставляло его инстинктивно испытывать страх. У Сюань Цзи ужасно дрожали руки.

3 呼之欲出 (hū zhī yù chū) — ждёт лишь зова, чтоб сойти с полотна (обр. в знач.: а) как живой, абсолютное сходство, сходство до полной иллюзии; б) скоро появится, скоро объявится в) [мысль] напрашивается сама собой).

— Если они опустятся на дно, как мы сможем их найти? Я имел ввиду… — начал было Ван Цзэ, но случайно оглянувшись на Сюань Цзи, он обнаружил, что лицо собеседника стало мертвенно бледным. На лбу юноши выступил холодный пот. Последние несколько дней он выглядел уставшим, но сейчас его глаза были пугающе яркими, а между бровей смутно виднелся огненный тотем. — Директор Сюань, ты в порядке? Может, сделаем перерыв? Не перенапрягайся, а то перегоришь раньше времени…

В ушах Сюань Цзи внезапно зажужжало. Шум автомобильного мотора, далекий рокот волн и голос Ван Цзэ на мгновение исчезли. Его тело все еще ехало в машине, но сознание, казалось, угодило в ловушку. Юноша на время выпал из реальности.

Откуда-то донесся пронзительный плач ребенка.

Это не было похоже на капризы маленького озорника. В голосе ребенка читалось невероятное отчаяние, его крики были поистине душераздирающими. Сюань Цзи почувствовал, как стало трудно дышать. Он с удивлением обнаружил, что голос был сильно похож на тот, который он слышал в том самом сне, в заснеженном дворце Дулин. Крики разносились повсюду, словно окутывая его.

Плакал он «сам».

Была уже середина дня, он явно не спал, так откуда было взяться сну? Сюань Цзи не знал. Но на этот раз он видел мир глазами маленького ребенка, еще даже не научившегося говорить. Неизвестно почему, но юноша не чувствовал своего тела, перед ним стояла непроглядная темнота.

Ребенок, казалось, был заперт в духовке. Сюань Цзи отчетливо чувствовал жгучую боль.

— Не плачь, — вдруг, до его ушей донесся еще один слабый детский голос. Судя по звучанию, говоривший был на несколько лет старше. — Не нужно, не нужно… Не плачь… Будешь плакать, быстро ослабнешь… Тогда оно поглотит тебя… Не…

Слова ребенка прервали болезненные крики. Он ненадолго замолк. Сюань Цзи услышал всхлипы, но мальчик тут подавил их. Такой маленькой, но он уже знал, что для того, чтобы облегчить боль, нужно было замедлить дыхание. Казалось, он давно уже привык к этому. Его спокойствие пугало.

Вдруг, Сюань Цзи понял, что оба ребенка разделяли одну и ту же боль. Он просто знал это.

Что тут происходит? Жестокое обращение с детьми среди бела дня?

Неужели срок действия закона «О защите прав несовершеннолетних» уже истек?

Сюань Цзи осторожно спросил:

— Где ты, детка? Кто ты? Сколько у тебя сейчас времени?…

Но, как и во сне о дворце Дулин, он все еще был чужаком, и ребенок его не слышал.

Вдруг, тот из ребят, который мог говорить, тихо заплакал:

— Больно…

Сюань Цзи редко имел дело с детьми. Он не слишком-то любил их. Он обеими руками был за то, чтобы создать отдельные рестораны и кинотеатры «свободные от малышни», но голос мальчика разрывал ему сердце… Прошло какое-то время, но ребенок не отвечал. Он не понимал современный язык.

После долгого молчания, старший мальчик вновь заговорил. Старательно сдерживая дрожь в своем голосе, он притворился спокойным и произнес:

— Лучше позволь брату Линъюаню рассказать тебе… парочку хороших историй?

Сюань Цзи молчал, не зная, что сказать.

Нет, подожди! Малыш, кто ты такой? Какой еще брат?

Сюань Цзи решил было, что у него начались слуховые галлюцинации. Но потом он вдруг понял, что мальчик говорил на языке Великой Ци.

Он был ошеломлен… Когда это он начал так хорошо понимать древние слова?

— Говорят, что на севере есть море Бэймин… круглый год покрытое снегом и льдом. Никто не знает, насколько оно глубокое, но воды его кажутся черными, как смоль… Плыть по нему, все равно что разгуливать ночью в густом лесу. Можно легко заблудиться. Единожды попавшись в его ловушку, люди больше не могут из нее выбраться. Если родственники и друзья приходят их искать, они обращаются за помощью к стражам моря, к русалочьему племени. Русалки не слишком сообразительны, но они очень добрые и милосердные, они никогда не откажут в просьбе… Они могут договориться с морем. Все, что нужно, просто показать им портрет пропавшего человека и потратить еще около трех или пяти дней, чтобы научить их произносить его имя. Тогда русалки смогут призвать на помощь волны и найти пропажу… Сегодня учитель научил меня некоторым фразам на русалочьем языке. Это так занимательно. Я расскажу их тебе…

— Какого черта, почему он такой горячий? — Ван Цзэ коснулся Сюань Цзи через одежду, и едва не обжог руку. Он в ужасе окликнул сидевшую за рулем Гу Юэси. — Да тут больше сотни градусов!

— Не шути так! — Гу Юэси тут же съехала на обочину, схватила рацию и попыталась связаться с товарищами по команде. — У нас есть врач? Нет? Тогда позовите кого-нибудь из класса духовной энергии, быстрее!

Пока она говорила, Ван Цзэ перевел дух, и увидел, что кожа на запястье Сюань Цзи внезапно покраснела и высохла, словно обожженная.

— Никаких колебаний энергии, никаких внешних повреждений. Он просто меня не слышит. Это проклятие или болезнь какая-то? — Ван Цзэ поспешно опустил стекло. Климат Юйяна отличался повышенной влажностью, потому, стоило ему только протянуть руку, как окружавший их воздух быстро остыл и превратился в капли воды. В его руке они тут же превратились в холодный водяной шар, а затем и вовсе замерзли. — Нет, сначала надо его остудить…

Но именно в тот момент, когда Ван Цзэ собирался приложить шар к Сюань Цзи, тот внезапно схватил его за запястье.

Юноша открыл глаза, и следы ожогов исчезли с его кожи, будто Ван Цзэ это только показалось.

— Директор Сюань?

— Русалочий язык… — Сюань Цзи смотрел куда-то перед собой, но его глаза, казалось, ничего не видели. Словно во сне он пробормотал, — мы сможем найти их под водой с помощью русалочьего языка.

Маленькое рыбацкое судно Янь Цюшаня вторглось в подводную гробницу. С обеих сторон узкого прохода вспыхнули два ряда «русалочьих фонарей». Гаошаньцы славились своими русалочьими фонарями. Такие лампы могли гореть даже под водой, и их сияние не меркло тысячи лет. Молочно-белый свет холодно мерцал, озаряя путь в преисподнюю.

— Хорошо, что у нас есть карта, — тихо сказал Змеекожий, в его голосе все еще слышались восторженные нотки. — А ведь то, что поджидало нас у входа, вполне могло бы оказаться настоящим клинком, верно? Кто знает, как выглядела «последняя партия драгоценных мечей» клана гаошань? Все ли они были инструментальными духами? Кроме того, могли ли духи мечей быть похожими на людей? Если…

Продолжая невежественно размышлять вслух, он даже не заметил, как прямо рядом с ним возник Янь Цюшань, на лице которого смутно читалось желание убивать.

— Заткнись, — к счастью, кукла вмешалась первой. — На стене что-то есть. Что это?

В свете русалочьих фонарей казалось, что на темных каменных стенах было высечено множество человеческих фигур.

— Это… фрески?

Талантливый и смелый Янь Цюшань шагнул вперед и снял со стены одну из ламп. Под возгласы своих спутников, мужчина поднял лампу над головой, чтобы осветить пространство вокруг.

— Нет, это вовсе не рисунки.

Оказалось, что стены гробницы были выполнены не из камня, а из чего-то очень похожего на темный полупрозрачный хрусталь. Во мраке моря он казался практически черным. Но теперь, когда свет русалочьего фонаря проник внутрь, он сделался похожим на огромный янтарь.

Несколько человек одновременно уставились на то, что находилось внутри… Их зрачки сузились, и по коже побежали мурашки.

В полупрозрачном камне коридора было замуровано огромное множество людей.

Люди в старинных одеждах, люди из современности, профессиональные водолазы, местные и иностранцы, и даже чудовища с волосатыми лицами, полулюди, полузвери — все они напоминали пойманных в янтарь насекомых. Они застыли в стенах, как образцы. На их невероятно живых лицах все еще читалось удивление.

— Все это воры, что пытались пробраться в гробницу принца? — пробормотала кукла.

С первого взгляда трудно было рассмотреть, что в глубине темного, ведущего в гробницу прохода, бесчисленные пары глаз злобно взирали на них из каменного плена.

Шэн Линъюань улыбнулся.

Когда он запечатал это место, он знал, что даже после смерти имя Вэй Юня будет прочно связано с так называемой «исчезнувшей партией драгоценных мечей» клана гаошань. Если бы он не принял меры предосторожности, ему пришлось бы каждый год браться за «мотыгу» и «удобрять землю» самому. Это было недопустимо.

В итоге, он приказал подразделению Цинпин тайно охранять гробницу, а кроме того, установил в ней несколько уровней защиты. Первый должен был защищать гробницу от посторонних, а второй, от посягательств со стороны членов подразделения Цинпин.

Так называемая «карта», созданная подразделением Цинпин, на самом деле оказалась смертельным оружием. Стоило только никчемным потомкам поддаться жадности, как они тут же пополняли собой коллекцию «фресок», навсегда становясь частью этого места. Массив, что защищал «вход», был невероятно сложен. Если бы кому-то хватило ума, следуя карте, сломать его, он очень быстро бы осознал, что таким образом угодил в настоящую ловушку. На самом деле, все вокруг представляло собой огромный движущийся лабиринт.

Когда злоумышленникам казалось, что они успешно открыли гробницу, появлялся призрачный меч.

Все те, кто пытался проникнуть в могилу принца, считали себя умелыми войнами, которых не так-то просто убить. Но все они были застигнуты врасплох внезапной иллюзией. В эпоху Шэн Линъюаня это называлось «душевным потрясением». Поговаривали, что после испуга «душа» человека становилась неустойчивой, и в нее с большей вероятностью могло вторгнуться зло. Но на самом деле, все было куда проще. После сильного потрясения злоумышленники понимали, что это была лишь ложная тревога, и быстро теряли бдительность, попадая в настоящий капкан.

Только кукла ничего не знала об этом. Сверяясь с картой, она с радостью привела трех безголовых мух в смертельную паутину. Им казалось, что они идут по коридору гробницы, содрогаясь при виде «фресок» и поздравляя себя с тем, что «хорошо подготовились». Но на самом деле, под взглядами плывущих мимо рыб, они уже давно блуждали с завязанными глазами, не ведая, что их лодка сбилась с курса.

Перед собой они видели «коридор», залитый светом русалочьих фонарей, но на самом деле это была еще одна хрустальная стена.

И хрустальная стена, разинув пасть, жадно поглощала лодку и ее пассажиров. Половина судна уже утонула в темноте.

Но люди все еще оставались в неведении.

Перевалив через середину неба, солнце плавно двинулось на запад.

Сияющая лодка погружалась в трехтысячелетнюю могилу.

Одна ее сторона принадлежала людям, другая — призракам.

Шэн Линъюань с безразличным видом поднес к губам флейту, наигрывая недавно услышанную где-то песенку.

«В самый раз, — подумал он, — такой большой лодки в гробнице еще не было».

Занимайте места согласно купленным билетам.