Топить в вине бушующее пламя печали

Глава 118

Сюань Цзи действительно дал имена каждому куску металлолома.

— Что? — опешил Янь Цюшань.

— Нет, по-моему, это просто совпадение, — Сюань Цзи на секунду замолчал. — Так вышло, что мне нужно было уехать из дома, и проводить меня собралась вся семья…

Для Сюань Цзи, как для истинного властелина хлама, внешний вид его подопечных не имел никакого значения. Они редко покидали свое убежище, но порой это было необходимо. В тот день весь собранный в Чиюань металлолом оставил алтарь, превратив каньон в обиталище древних призраков.

— Тогда в Чиюань было очень оживленно. Может, именно поэтому у убийцы не вышло заставить доктора Хань «бесследно исчезнуть»…

— Ты хочешь сказать… — директор Хуан в шоке распахнул глаза и медленно шагнул вперед, но, не рассчитав, случайно налетел бедром на стоявший рядом каменный стол. Последовал глухой удар, и по телу разлилась тянущая боль.

— Старина Хуан, притормози…

— Директор Хуан, осторожнее!

Мужчина, шатаясь, накренился в сторону и отчаянно вцепился в рукав Сюань Цзи:

— Ты хочешь сказать, что кто-то… кто-то мог видеть их? Да? Ты это имеешь в виду?

— Для начала успокойтесь, — вклинился в разговор Сяо Чжэн. Помогая директору Хуану, он внимательно уставился на Сюань Цзи, всем своим видом вопрошая: «Что это за чушь?!»

Большой каньон Чиюань огромен, чтобы осмотреть все его окраины и достопримечательности придется ехать на автомобиле. Каждый день туда стекаются тысячи туристов, можно сутками бродить по округе, так и не встретившись друг с другом. Как мог кто-то случайно набрести на место убийства?

Когда это древний лес превратился в парковую рощицу?

— Не неси чепухи. Ты знаешь, где ее убили? Это случилось далеко от туристической зоны. Исследовательская группа тайком проникла в реликтовый лес, расположенный в сотнях ли от живописных маршрутов. У них не было на это разрешения. Говоришь, семья устроила тебе проводы? А почему именно там? Там что, дорога в мир живых?

Каковы шансы, что коллеги примут его, если прямо сейчас рассказать им всю правду? Думая об этом, Сюань Цзи мельком взглянул на Шэн Линъюаня. Главное, чтобы Его Величество мог его принять, остальное юношу мало волновало.

— Я не солгал. Говоря об этом, я имел в виду свой настоящий «дом». Это место действительно не из мира живых… Тьфу, точнее, здесь у него другое воплощение… Мой дом находится в Чиюань. Вы ведь исследовали энергетическую активность каньона? Заметили, что в полученных вами данных есть дыра площадью в пару квадратных километров?

— Откуда ты знаешь? — внезапно выпалила Шань Линь.

У доктора Вана задрожали губы, старик резко вскочил со своего места.

— У каждого дома есть «забор». Вот где я на самом деле живу. Это место сокрыто под древним массивом. Ну и… внутри находится печать из костей Чжу-Цюэ.

Сюань Цзи попросту не мог быть человеком. Все в Управлении были с этим согласны. В конце концов, не каждый осмелится назвать «мечом» великого императора.

Но до сих пор никто из них и понятия не имел о его истинном происхождении. Данных об этом попросту не было, их невозможно было найти.

Сюань Цзи производил впечатление дружелюбного молодого человека. С ним легко было подружиться, и он запросто мог пригласить нового знакомого пропустить по стаканчику. Когда они напивались, Сюань Цзи быстро превращался из незнакомца в «брата». Но проснувшись утром, новоявленный друг понимал, что попросту не помнил имя того, с кем провел предыдущий вечер.

Но Сяо Чжэн знал его много лет. Когда-то давно Сюань Цзи спас его. Каждый раз, уезжая за границу, Сяо Чжэн покупал юноше оригинальные фигурки, а в свободное время они развлекались тем, что «зависали» в «Моментах», обсуждая девчонок из популярной группы, или целый день перебрасывались историями о прелестях сверхурочной работы. За столько лет они так и не добавили друг друга в черный список, что, безусловно, служило доказательством их крепкой дружбы.

Сюань Цзи знал, что бабушка и дедушка Сяо Чжэна несколько раз разводились, как знал и то, когда у Вана, старого пса семейства Сяо, день рождения. Но теперь, задумавшись об этом, Сяо Чжэн внезапно обнаружил, что его «старый друг» никогда не рассказывал о себе. Все, что он получил от Сюань Цзи, когда тот устроился в Управление — это лист А4 с напечатанным на нем резюме.

Но, кто знает, вдруг и этот лист оказался подделкой?!

Сяо Чжэн непонимающе посмотрел на Сюань Цзи.

— Значит, ты не человек. Тогда кто ты такой?

— Ладно, ладно, не ворчи. Я… — Сюань Цзи на мгновение запнулся. — Я…

Кто он такой на самом деле? Тайна, покрытая мраком.

Если он скажет, что является Чжу-Цюэ, это прозвучит крайне неубедительно. К тому же, может показаться, что он нахально набивается в родственники к древнему божеству.

Будучи птенцом, он появился на свет мертвым, а после стал духом меча, но клинок уничтожили. Тысячи лет спустя он проснулся в мире людей, чувствуя себя разбитым, словно очнувшийся от похмелья пьяница. Он был в полном замешательстве, ему не к кому было обратиться, некуда пойти.

И лишь у Шэн Линъюаня имелась охапка замерзших голых ветвей, способных стать для него единственным пристанищем. Но и те год от года были покрыты инеем.

Сюань Цзи напряг мозги и не удержался от горького смешка.

— Я нечто абстрактное. Это трудно объяснить. Я что-то вроде бога очага, только в Чиюань. Моя должность — «Хранитель огня». Это как… как если бы я был сущностью печати из костей Чжу-Цюэ, созданной, чтобы успокоить пламя Чиюань.

Шань Линь лишилась дара речи, Сяо Чжэн выглядел озадаченным.

У несчастного доктора Вана подкосили колени, и старик повалился обратно на низкий диван.

Видя реакцию старика, Сюань Цзи почувствовал неловкость. Он вспомнил, что, когда учился в университете, один из старшекурсников экономического факультета прославился своим колоссальным невезением. Для своей дипломной работы несчастный исследовал деятельность одной компании. Он методично собирал данные, делал модели, трудолюбиво что-то подсчитывал. За три года похожая на прерии макушка его головы превратилась в пустыню Сахара.

Но когда до завершения работы оставалось совсем чуть-чуть, компания обанкротилась, и в прессу хлынула информация о финансовых махинациях и липовых счетах.

— Да… возможно, что целью ваших многолетних исследований был я, — потирая переносицу, отозвался Сюань Цзи. — Ладно вам, доктор, я понятия не имел, что кто-то захочет изучать меня целых восемнадцать лет. Если бы я знал, я бы лично вышел к вам навстречу и передал в руки подробный отчет.

Директор Хуан первым пришел в себя, и его губы задрожали от волнения.

— Не волнуйтесь, директор. «Семья», о которой я говорю, не люди, это… Особый вид существ. Их привлекает злоба и кровь. Если в тот день доктор Хань стала невольным свидетелем создания «пилюли бессмертия», это могло привлечь их внимание. Я могу спросить у них… Но многого не ждите. Их интеллект настолько низок, что даже столкнувшись с чем-то подобным, они бы вряд ли осознали произошедшее…

Сердце директора Хуан колотилось так быстро, что он едва ли мог говорить. Он в нетерпении уставился на Сюань Цзи, вспоминая все, что случилось за прошедшие десять лет. Он никак не мог понять, ждал он этого или боялся, стоило ли ему плакать или смеяться.

Сюань Цзи попросил большую фарфоровую чашу и палочку благовония. Взяв палочку в руки, он легко потер ее пальцами, и вспыхнувший на коже лепесток белого пламени тут же поджог нанесенную на бамбук смесь ароматических масел.

Обычно, сразу после того, как в небо устремлялся дым, пламя гасло. Чтобы заставить его гореть, следовало использовать свечу. Но холодный огонек дрожал, не желая затухать. Взяв со стола бутылку минеральной воды, Сюань Цзи вылил ее содержимое в чашу и недолго думая окунул туда палочку. Она встала в воде ровно, словно караульный в дозоре. Казалось, на дне чаши лежал магнит, удерживающий благовоние в одном положении.

Дым направился на юго-запад, наткнулся на стену и беспрепятственно прошел сквозь нее.

— Они увидят дым и ответят, — сказал Сюань Цзи директору Хуану. — Чиюань слишком далеко. Придется немного подождать.

Но директор Хуан уже успокоился.

— Я ждал десять лет, какое мне дело до нескольких минут? — неохотно улыбнулся он.

— Ничего подобного, — внезапно серьезно отозвался Сюань Цзи.

Директор Хуан опешил.

— Неважно, выиграл ли человек в лотерею или потерял родителей, после великого горя и невиданной радости он, рано или поздно, вернется к своему привычному состоянию. Он привыкнет жить на вилле, оторванный от целого мира, привыкнет быть сиротой и поймет, что жизнь продолжается, — мягко добавил Сюань Цзи. — Но есть одна вещь, к которой невозможно привыкнуть. Это «ожидание». Когда каждая секунда превращается в пытку. Ожидание автобуса, ожидание своей очереди, ожидание правды, или ожидание другого человека… все это части одного и того же.

С этими словами Сюань Цзи посмотрел поверх головы директора Хуана, и его взгляд устремился к стоявшему у стены Шэн Линъюаню.

— Чем дольше ты ждешь, тем невыносимее каждый проблеск надежды.

Шэн Линъюань безразлично стоял в тени, не обращая на юношу никакого внимания. Казалось, что между ним и вырезанной из камня пустой куклой не было никаких различий.

Сюань Цзи улыбнулся сам себе и опустил глаза.

— В последние годы наши товарищи из школы Истинного Учения заметно оживились. Они желают превратить меня в дрова для растопки Чиюань. Между нами нет ни вражды, ни ненависти, но эти типы все равно преследуют меня. Они обидели меня, и теперь я должен с ними разобраться. И раз уж все мы сегодня здесь, я признаюсь во всем, в чем должен признаться. Если у вас появятся вопросы, можете их задать.

После этого он сухо и кратко описал все ключевые моменты из истории Великой битвы и упадка Чиюань.

Стоявший поодаль Шэн Линъюань напоминал каменную статую. Казалось, даже его дыхание было тише, чем у других. Он слушал речи Сюань Цзи, но мысли его были далеко отсюда.

Он вспомнил, что дух меча с детства был шумным и разговорчивым. Он ничего не мог с собой поделать. Это было частью его природы, природы птичьего клана: демонстрировать всем свои перья и красноречие. О чем бы ни рассказывал дух меча, он всегда любил приукрасить факты.

Когда Шэн Линъюань был ребенком, наставник учил его грамоте и этикету, часами читал ему Священные писания и различные истории. Но он был мал и не понимал множества вещей, потому Дань Ли, в рамках просвещения, рассказывал ему о людях древности и о выдающихся современниках. Эти короткие рассказы являлись частью его обучения, их нельзя было назвать развлекательными. В первый день историю зачитывал Дань Ли, а во второй пересказывал сам Шэн Линъюань. После мальчик должен был сделать выводы об услышанном. Так Дань Ли учил его говорить и подводить итоги, а кроме того, незаметно прививал ему так называемый «Путь государя».

На серьезных уроках маленький дух меча засыпал, не высидев и трех предложений. Лишь интересные истории могли его разбудить. Послушав очередной рассказ, дух меча долго не мог его забыть и, когда на следующий день Дань Ли принимал у Его Высочества задание, дух меча возбужденно носился по морю знаний Шэн Линъюаня, в надежде, что мальчик забудет свои слова и позволит ему говорить.

К несчастью, Шэн Линъюань ничего не забывал, не оставляя духу меча простора для игр. Страдая от скуки и одиночества, он давал волю своей фантазии и начинал сам сочинять истории. Дань Ли вливал в уши Шэн Линъюаня имена императоров и генералов, в то время как его мысли были забиты байками о талантливых юношах и прекрасных девушках. С легкой руки духа меча у юного правителя часто складывалось обо всем неправильное впечатление.

Но еще удивительнее было то, что, когда меч демона небес покидал ножны, дух меча обретал способность бродить вокруг. В своей жизни Его Величество слышал немало ложных слухов, и большинство из них были придуманы духом меча.

Но он никогда не слышал, чтобы голос Сюань Цзи звучал так сухо. Будто каждое сказанное им слово было заточено, словно опасный нож. Рассказывая о прошлом, Сюань Цзи был крайне скуп в выражениях.

Несмотря на то, что юноша изо всех сил старался сократить объемы информации, ее все равно оказалось слишком много. Когда он закончил, все присутствующие разом почувствовали недомогание.

— Направление ваших исследований было верным. За столько лет Чиюань пережил множество скачков аномальной энергии. Каждый раз, когда она достигала предельных значений, я подавлял ее. В последний раз такое случилось семьдесят лет назад.

— Я… Могу я задать вопрос? — с осторожностью начал Ван Цзэ. Сейчас он понятия не имел, как относиться к Сюань Цзи. В глазах командира «Фэншэнь» юноша был похож на очень красноречивого динозавра.

— Спрашивай, старина Ван, — отозвался Сюань Цзи, — я тебя не укушу.

— Если все, что ты говоришь — правда, то почему подобного не случалось раньше? Ведь… в мире всегда были и будут бесчеловечные твари, желающие растопить Чиюань и захватить власть. Как же давно существует школа Истинного Учения? — спросил Ван Цзэ.

Доктор Ван не удержался и поправил:

— Чиюань — не очаг, его нельзя растопить. Он всегда проявлял активность. В основном эти вспышки приходились на времена голода и войны, аномальной картина стала лишь в последнее десятилетие.

— Я не знаю, как давно существует школа Истинного Учения, — отозвался Сюань Цзи, — но все эти демоны действительно объявились недавно. Ведь каждый раз, когда я запечатываю Чиюань, я ломаю одну из костей Чжу-Цюэ. По понятным причинам, кости Чжу-Цюэ невозобновляемый ресурс. За прошедшие годы я сломал тридцать пять из них. Теперь в печати осталась только одна, и, если я сломаю ее, печать исчезнет. Кроме того, из-за ослабления печати Бедствия пробудились ото сна и были принесены в жертву. Темное жертвоприношение увенчалось успехом… Жаль, что все эти напасти выпали на долю вашего поколения.

Сюань Цзи замолчал, и из чаши с благовонием послышался гул. Палочка истлела, а танцевавший на ней огонек свалился в воду. Но, вопреки ожиданиям, он все еще горел. Вода вскипела, обращаясь в плотное облако пара, и вот, над большим каменным столом развернулась белоснежная завеса.

А потом, словно кто-то включил прожектор, на белесой дымке появилась странная фигура.

Паровое облако колыхалось, стабилизируя сигнал, пока изображение не обрело четкость. В толпу уставилось полуразложившееся, но на удивление счастливое лицо Дао И.

Ван Цзэ с любопытством вытянул шею и встретился взглядом со старым призраком. К чести не в меру любознательного карпа, он остался невозмутим, старательно делая вид, что это не его сердце едва не выпрыгнуло из груди. Ван Цзэ медленно вернулся на свое место, почти превратившись в деревянную рыбу1, и чуть было не прочитал себе заупокойную сутру.

1 木鱼 (mùyú) — будд. деревянная рыба (деревянное било в форме рыбы или безногого краба, на котором отбивается такт при чтении молитв).

Стоявший поблизости Сяо Чжэн ощутимо напрягся, в его ладони вспыхнула молния, а предусмотрительная Шань Линь отступила назад, потянув за собой директора Хуана.

И лишь Янь Цюшань казался слегка напуганным. Он оглянулся и обратился к Сюань Цзи:

— Это… Инструментальный дух?

— Ну, изначально телом Дао И был меч, но его клинок слишком сильно поврежден.

После этого короткого диалога в «облаках» за спиной Дао И начали проявляться все новые и новые силуэты. Похоже, остальные духи тоже услышали голос своего старейшины и один за другим потянулись к его источнику. Несколько мгновений спустя паровое облако заполонили скелеты. Некоторые из них держали в руках свои наполовину оторванные головы. Скелеты не дрались, не суетились, ведь у многих не было ни рук, ни ног… глядя на них, трудно было разобрать, что они такое.

По сравнению с ними, жуткое лицо Дао И, делавшее его идеальным кандидатом на эпизодическую роль в фильме «Поезд в Пусан», было очень даже красивым!

Это было поистине впечатляющее зрелище. Инструментальные духи толпились в белом мареве, с трудом протискиваясь вперед. Глядя на них Сяо Чжэн вспомнил собак, что жили в родительском доме. Каждый раз, когда хозяин подходил к порогу, они уже суетились в дверях.

Но вскоре он понял, что уровень интеллекта этих духов был ненамного выше собачьего. Лишь их тела сильно уступали животным, ведь у многих недоставало костей.

Если Дао И мог выдавить из себя пару неразборчивых слов, то другие не могли и этого. С трудом ворочая языком, Дао И сказал, что не заметил в тот день ничего странного, и что он должен спросить об этом у своих товарищей.

Не обращая внимание на глупость потенциальных свидетелей, директор Хуан поспешно отыскал у себя фото Хань Го и несколько сделанных ранее видеозаписей. Одно за другим он показывал их живым призракам. Он даже раздобыл папку со старым делом, нашел карту того места, где было найдено тело, и даже снимки со спутника… Наконец, от надежды он пришел к разочарованию и, в конце концов, окончательно отчаялся.

Сюань Цзи вздохнул.

— Когда я нашел их, они уже были сломаны, разбиты и не способны выжить в одиночку. После стольких лет проведенных в Чиюань они утратили представление о времени. Их мысли и воспоминания спутались. Все то, что случилось десять лет назад, вполне может оказаться…

— Отойди.

Сквозь собравшуюся толпу протиснулся Шэн Линъюань. Духи могли забыть, что произошло десять лет назад, но они до сих пор помнили того, кто недавно ворвался к ним с кулаками. Увидев Шэн Линъюаня, они тут же обратились в гонимую ветром пыль. Они были напуганы, и бесцельно метались в густом белесом тумане. Их металлические тела сталкивались друг с другом, издавая гулкий лязг.

— Тише, — спокойно сказал Шэн Линъюань, — не шумите.

Ван Цзэ не удержался и протер глаза. Казалось, что голос старшего стал ниже, и водяная завеса содрогнулась. Свирепые инструментальные духи замерли, не смея даже вздрогнуть.

Шэн Линъюань огляделся и сказал:

— Люди из класса духовной энергии не страшатся смерти, но лучше вам унять свое любопытство и заткнуть уши.

Из всех собравшихся в конференц-зале Шань Линь была единственным представителем духовного класса. Женщина многое повидала в жизни, и прекрасно знала, когда нужно было упрямиться, а когда стоило прислушаться к чужим советам. Она молча вытащила из кармана защитное снаряжение и заткнула им уши.

Шэн Линъюань заговорил на языке демонов. Может, все дело в смешанной крови, но его речь казалась очень странной, это сильно напоминало изящный язык. Голос Его Величества был мелодичным, как у иностранца, и его слова не казались «нечеловеческими», как тогда, когда на этом языке говорили демоны. Его голос околдовывал. Никто из присутствующих не понимал, что происходит, но им хотелось слушать его, внимать ему. Люди замерли и сосредоточились. Постепенно все окружавшие их звуки растворились, и сотрудники Управления погрузились в транс.

Чжан Чжао раскрыл рот и внимательно слушал, что говорил Его Величество, как вдруг что-то коснулось его лба. Юноша резко отшатнулся и тут же пришел в себя. Холодный пот прошиб его до костей. Зажав в ладонях брошенную Сюань Цзи монету, он тихо спросил:

— Что это такое?

— Те самые слова: «ничтожные рабы склонились перед первородным проклятием». Недавно великий демон заставлял своих марионеток из «человеческой пашни» зачитывать их, — одними губами, почти неслышно ответил Сюань Цзи. — Приставучая штука. Если заслушаешься, выучишь текст наизусть и не сможешь остановиться, пока не превратишься в высохшую мумию.

Сотрудники Управления по контролю за аномалиями были настроены очень решительно, однако и они с трудом сдерживались. Но инструментальные духи по другую сторону водяной завесы покорились голосу Шэн Линъюаня и, запинаясь, принялись повторять проклятие вместе с ним.

— А как же они? — спросил Чжан Чжао.

— Все в порядке. Они не люди, — отозвался Сюань Цзи. — Если они сломаются, из их тел не вытечет ни капли крови. Даже прочти они слова первородного проклятия тысячу раз, в худшем случае, им несколько ночей будут сниться кошмары…

Но прежде, чем Сюань Цзи успел договорить, один из духов закричал, прервав неровный строй голосов.

Этот «маленький» инструментальный дух, возможно, когда-то был частью доспеха или щитом. Он был закован в черную как смоль железную броню и всем своим видом напоминал солдата легендарного призрачного войска, бороздящего опустевшие ночные улицы. Большая часть его тела проржавела, и лишь уцелевшая половина шлема еще болталась на макушке, придавая духу необыкновенно комичный вид.

Инструментальный дух внезапно сдулся, как воздушный шарик, и принялся скакать по водяной завесе. Его истошный крик разбудил расслабившихся людей.

Шэн Линъюань щелкнул пальцами, и на его ладони образовался сгусток черного тумана. Словно мифический змей туман скользнул к фарфоровой чаше, подхватил плавающий в воде огонек и швырнул белоснежное пламя в водяную завесу, опутав несчастного духа.

— Так вот кто попал под воздействие проклятия, — улыбнулся Его Величество. — Итак, десять лет назад, шестого сентября, ты услышал эти слова у себя дома, в Чиюань. Кто их произнес? Дай-ка мне посмотреть. Вот так, хороший мальчик. Не двигайся…

Дух поднял голову, и проржавевший шлем слетел с него, обнажая женское лицо с отслоившейся кожей. Сквозь болтавшуюся на костях плоть смутно проглядывали черты Хань Го. Сюань Цзи тут же вскинул руку и взмахнул пером, заслоняя директору Хуану обзор. Он не хотел, чтобы старик вновь пережил это горе, увидев смерть своей жены.

— Это не она, Цзя Сяоу! — заорал Сюань Цзи железному леденцу на палочке. — Это кто-то другой!

Цзя Сяоу…

Услышав эти слова, Шэн Линъюань опешил. Сюань Цзи действительно дал имена каждому куску металлолома.

Как же ему было одиноко?

Инструментальный дух затрясся. Казалось, он не слышал слов своего старейшины. Но в тот самый момент, когда Сюань Цзи решил вмешаться и перефразировать вопрос, словно из ниоткуда появилась тонкая и полная жизни зеленая лоза. Вокруг женской головы медленно обвился стебель сциндапсуса.