Топить в вине бушующее пламя печали

Глава 35

Наконец-то он узнал о происхождении маленького демона. Какая же это запутанная история.

Десять лет взлетов и падений. Суматошная жизнь простого человека, работа и бедность1 под конец месяца. Чемпионат мира и ночные перекусы. Речные раки, шашлыки в университетском городке и малатан2, которым от всей души наслаждались туристы со всего мира. Что до всего прочего, он быстро привык тщательно исправлять ошибки в написании традиционных иероглифов, всегда ладил со своей «семьей», тайно наблюдал и подражал поведению других молодых людей. Он учился играть в их игры, модничал, шутил, курил и периодически пополнял словарный запас популярными словечками. Он родился и вырос среди хаоса, на алтаре в глубине долины Чиюань.

1 捉襟见肘 (zhuōjīn jiànzhǒu) потянешь за полу ― видны локти (обр. не сводить концы с концами, бедствовать).

2 麻辣烫 (málàtàng) малатан (блюдо сычуаньской кухни).

Шэн Линъюань вдруг кое-что понял и испугался. В это время Сюань Цзи уже успел познать всю глубину моря жестокости. Истинный огонь Чжу-Цюэ вспыхнул белым светом, уничтожая ядовитые миазмы, и юноша внезапно вырвался из оков. Из его руки вылетела длинная огненная цепь и обрушилась на голову Шэн Линъюаня.

Мысли Сюань Цзи метались как сумасшедшие, мешая трезво оценивать ситуацию. Белое сияние и черный туман столкнулись друг с другом. В это же самое время снаружи грянул гром, сотрясая окна на более чем тридцати этажах. Они оба опомнились одновременно — это же высотное здание в самом центре города!

Наконец, они разделились. Сюань Цзи оказался спиной к окну, а Шэн Линъюань поднял руку и прижал ладонь к двери гостиничного номера. Их реакции были на удивление слаженными. Почти полностью идентичные, черный и белый амулеты одновременно появились на двери и оконном стекле. Охватив половину комнаты, амулеты соединились друг с другом, образуя изначальную сферу3, надежно отделившую все внутреннее пространство номера от внешнего мира.​​​​​​​

3 Тайцзи — великий (изначальный) предел (до выделения сил инь — женской и ян — мужской), высшее начало, начало всех начал.

В комнате раздался грохот. Лицо Шэн Линъюаня побелело. Сюань Цзи слегка повернул голову, и тонкая струйка крови потекла из его уха.

Взаимопонимание, которое они оба так старательно поддерживали, мгновенно рассеялось. Мимо них по коридору, с чемоданами в руках, пронеслись пассажиры «красноглазого рейса». Звук шагов исчез в лифте. Никто из этих людей не знал, что происходило за тонкой деревянной дверью.

Духи столпились у собрания памятников. Под командованием Дао И, мечи образовали массив, пытаясь защитить оставшиеся стелы, две из которых уже сломались. Кровавая луна выглянула из-за вершины горы, освещая алтарь, сокрытый в глубине долины.

Но вдруг, под изумленными взглядами всех присутствующих, третья стела тоже оказалась стерта с лица земли. На этот раз все произошло настолько быстро, что никто даже опомниться не успел.

Связь Сюань Цзи и Шэн Линъюаня нарушилась. Двое мужчин стояли менее чем в десяти метрах друг от друга, лицом к лицу, один у двери, другой у окна. Гостиничный номер вокруг них превратился в руины.

— Я очень уважаю вас, Ваше Величество, — нарушив молчание, произнес Сюань Цзи. — Я думаю, что человек, закончивший Великую битву Цзючжоу настоящий герой. Даже если вы вечно ведете себя как подонок.

В ярком белом свете зрачки Шэн Линъюаня то сужались, то снова увеличивались.

Удивленное выражение исчезло с его лица, молодой человек улыбнулся и сказал:

— Мне действительно жаль.

Сюань Цзи показалось, будто он только что пережил землетрясение. В ушах у него не переставая звенело, к тому же они еще и кровоточили. У юноши кружилась голова. К середине ночи постояльцы почти заполнили всю гостиницу. Может, их количество не превышало и тысячи человек, но все же в здании было слишком много смертных. Даже великий дьявол воздержался от каких-либо действий​​​​​​​4, прекрасно понимая, что установленный ими шаткий барьер не годился для сражений. Сюань Цзи на мгновение замер. Ничего не сказав, он подобрал пакет с фаст-фудом, открыл дверь и вышел.

​​​​​​​4 投鼠忌器 (tóushǔjìqì) бросил бы камень в крысу, да боится перебить посуду (обр. в знач.: воздержаться от действия, из страха перед последствиями; опасаться причинить вред невинным).

Шэн Линъюань вежливо посторонился, пропуская его, и Сюань Цзи боком выбрался из номера. Шэн Линъюань не сводил с него глаз до тех пор, пока запах маленького демона не исчез за дверями лифта. Затем молодой человек, наконец, отвернулся, и на его губах заиграла улыбка. Он поднял руку, и черный туман растекся по разрушенной комнате. Разделившись на мелкие клочья, туман проник в сломанную ими мебель. Казалось, разбитые предметы сами по себе собрались вместе, принимая первоначальный вид. Когда они покинут гостиницу, никто ничего не заметит.

После тщательного ремонта черный туман исчез, будто его никогда и не существовало. Половина декоративных растений за пределами номера мгновенно погибла, и даже маленькое насекомое, лежавшее в цветочном горшке, внезапно перестало двигаться. Под легким дуновением ветра оно превратилось в пыль.

Шэн Линъюань расслабил плечи, прислонился спиной к двери и посмотрел на шумевший кондиционер. Он все еще хотел его заткнуть.

Наконец-то он узнал о происхождении маленького демона. Какая же это запутанная история.

Согласно историческим записям, междоусобную войну в Цзючжоу начал император Пин, Шэн-цзюнь.

Авторы учебников, написанных более поздними поколениями, приписывали ему только две роли: свирепый, жадный карьерист или беззаботный глупец.

Но на самом деле, неправильно было обвинять смертного в войне, продлившейся так долго.

Это касалось только тайн древности. Нынешние поколения вообще ничего о ней не знали.

Три тысячи лет назад Большой каньон назывался вовсе не «Чиюань», а «Долина Наньмин», и был местом обитания клана Чжу-Цюэ.

У священной птицы Чжу-Цюэ был особый статус. С одной стороны, ее уважали демоны, а с другой, человеческая раса считала ее богом-хранителем южных земель. Строго говоря, это был особенный клан демонов, к представителям которого относились как к божествам. Чжу-Цюэ поклонялись в храмах на протяжении многих поколений, она даже вошла в число четырех святых​​​​​​​5.

​​​​​​​5 四圣 (sìshèng) — четверо святых; обозначение различных четырех элементов, имеющих вес в китайской культуре. Здесь, в контексте, четыре священных зверя (четыре мифологических существа в китайской астрономии) — Лазурный дракон Востока (Цинлун), Красная птица Юга (Чжу-Цюэ), Белый тигр Запада (Бай Ху), Черная черепаха Севера (Сюань-у).

Говорили, что на дне долины Наньмин лежало озеро, полное раскаленной магмы. Ни одно живое существо, кроме Чжу-Цюэ, не могло к нему приблизиться. Это был естественный ров, рубеж, отделявший человеческую расу от расы демонов. Обе стороны неплохо жили порознь, никак не касаясь друг друга.

Начало Великой битвы было сродни стихийному бедствию.

Перед первым сражением в Наньмине случилось сильное землетрясение. Говорили, что оно перевернуло вверх дном всю долину. К северу от столицы людей и к югу от столицы демонов толчки ощущались особенно сильно. В то время в мире произошло много странностей. Зимой лед в столице демонов был на два цуня толще, чем в предыдущие годы. На следующий год, в апреле, когда природа уже вовсю благоухала, ивы в клане демонов еще даже не покрылись листвой.

На третий год, по неизвестным причинам, температура в долине Наньмин сильно упала, и сверхъестественная сила клана демонов начала истощаться.

Демоны сильно отличались от людей. Они не могли выжить, просто возделывая землю. Некоторые из них, особенно представители благородных видов, испытывали трудности с потомством. Из-за изменения климата и потери сил число новорожденных в те времена резко сократилось. Более сорока процентов их детей родились мертвыми.

Долина Наньмин остывала, бушующее пламя становилось менее жестоким. Многие кланы демонов пожертвовали своими способностями, чтобы пересечь границу. Они хотели перебраться на территорию людей и начать зарабатывать на жизнь. Но люди столкнулись с той же проблемой. Им не нужна была «сила», однако, они тоже хотели есть. На земле начался голод.

Все, у кого была еда и одежда, становились «друзьями, пришедшими издалека». Но те, у кого нечего было взять, становились «незваными гостями». Кроме того, люди и демоны были слишком разными. Тысячи лет они жили вдалеке друг от друга, и не было ничего удивительного в том, что у них возникали конфликты.

Чжу-Цюэ, божественная птица из долины Наньмин, оказалась меж двух огней.

Глава клана Чжу-Цюэ ничего не мог с этим поделать. Наблюдая за столкновениями, что каждые три дня вспыхивали с обеих сторон, он предвидел риск большой войны. Он обратился к огненному клану с просьбой насильно поджечь долину Наньмин и вновь отделить демонов от людей.

В это время, одержимый жаждой величия и славы император Пин совсем потерял рассудок. Он совершил крайне аморальный поступок. Это стало причиной того, что более поздние поколения часто выливали на его голову горшок с дерьмом. Он создал «войско, подавляющее мятеж». Полностью состоявшее из монахов, оно было нацелено на демонов, пересекших долину Наньмин. Лишенные возможности вернуться, они использовали свое численное превосходство, чтобы убивать и охотиться. Тогда Шэн-цзюнь огласил указ: «Если кто-то из клана демонов хоть на полшага ступит на территорию императора, он будет немедленно убит».

Король демонов и его подчиненные кипели от злости. Восемьдесят одна его армия была готова сражаться.

В те времена король демонов был действительно известен своей свирепостью. К тому же, он совершенно не верил в богов. Будучи запертым «богом» в долине Наньмин, он притворился, что склонил голову, но, воспользовавшись случаем, организовал заговор и истребил весь клан Чжу-Цюэ.

Обрушение храма погрузило мир демонов в хаос.

В тот день долина Наньмин окрасилась кровью Божественной птицы. Король демонов захватил власть, и его армия преодолела барьер. Так началась первая битва императора Пина, в которой погибло боле ста тысяч воинов с обеих сторон, включая самого императора. С тех пор долина Наньмин была переименована в «Чиюань».

Но к концу войны, когда даже когда король демонов пал, огонь Чиюань все еще продолжал гореть.

По слухам, причина, по которой клан Чжу-Цюэ охранял долину, заключалась в том, что пламя Чиюань на самом деле являлось источником «темной энергии». Те, кто контролировал его, могли контролировать демонов. Если Чиюань не усмирить, огонь и тьма поглотили бы всех живых существ. За исключением смертных, чьи семь отверстий от рождения были непроницаемы, все кланы оказались бы во власти темной энергии, и войны никогда бы не прекратились. Это было правдой. Даже сам император не мог с уверенностью сказать, стоило ли обвинять богов в том, что все живые существа с незапамятных времен привыкли совершать зло.

Тем не менее, долина действительно была благословением для всех существ, кроме людей. Это также послужило причиной тому, что у смертных не было сил сопротивляться, когда король демонов захватил Чиюань.

Но что поделать, если смертные совершенно не заботились о своей родине?

Как владыке людей, императору только и оставалось, что разрушить горы. Чтобы погасить пламя, он подчинил себе все четыре стороны света. Он разрыл гробницу Чжу-Цюэ, нашел несколько уцелевших костей, и, при помощи тайных знаний, вырезал тридцать шесть огненных печатей, на время успокоив Чиюань.

Печать долго находилась в сердце долины пока, наконец, не ожила.

Этот маленький демон должен был быть духом, рожденным из нее.

Тридцать шесть костей, контролирующих пламя Чиюань и тридцать шесть «Хранителей огня». Каждый раз, в течение трех тысяч лет, когда сила Чиюань вновь начинала пробуждаться, печать разрушалась, и клан Хранителей вновь восстанавливал ее. Если их вообще можно было назвать «кланом».

Клан Хранителей — это жертва, которую когда-то принес владыка людей, и маленький демон был рожден для той же участи.

Тогда неудивительно, что он все еще был жив. Оказывается, он все это время был «кредитором».

Однако Шэн Линъюань родился с несчастливой судьбой. Словно промотавший все наследство отпрыск из родовитой семьи, он привык, что все в мире подчинялось иным законам. Он не заботился о маленьком «должнике» и не принимал близко к сердцу тот факт, что другие люди оскверняли его тело. Он находился в смятении.

Шэн Линъюань даже рассмеялся, но сразу же заметил, что что-то не так. Он почувствовал острую боль в груди. Казалось, там застряло что-то чужое. Оно не растворялось в крови, и он никак не мог это вытащить.

Что это такое?

Шэн Линъюань нахмурился, прижал ладонь к груди и внезапно погрузил в нее пальцы, прорезав кожу, сложно ножом. Ощупав собственное сердце, он так ничего и не нашел.

Ему смутно казалось, будто он знал, что это такое. Молодой человек нахмурился и на мгновение задумался, но так и не смог ничего вспомнить.

— Я действительно состарился. — Его Величество вздохнул и медленно сжал пальцами виски. — Память стала хуже… Это плохо!

Внезапно, он словно что-то понял и поднял голову.

Сюань Цзи спустился вниз, подождал, пока кто-то снимет номер, он остановился в дверях и закурил.

Его слегка подташнивало. Возможно, это было последствием того, что его мозг перевернули вверх дном. Перед его глазами мелькали картины: реки крови, горы трупов, руины и выжженная земля. Он никак не мог понять, что за фильм показывала ему память.

Юноша потер виски и выпустил в холодную ночь длинную струю дыма.

Когда Шэн Линъюань запечатал Алоцзиня, Сюань Цзи хотел было предупредить его о том, что, по слухам, Бедствия не могли умереть. Для обеспечения собственной безопасности лучше было бы непосредственно уничтожить тело. Но увидев, как изо рта его противника хлынула кровь, он так и не осмелился произнести это вслух.

Вероятно, исторический фильтр владыки людей был настолько толстым, что наличие у него нереалистичных ожиданий совершенно не удивляло.

Впрочем, если трезво смотреть на ситуацию, то заслуги тысяч лет всегда шли рука об руку с подлыми приемами. Две этих истины никогда не противоречили друг другу.

Некоторых людей ждала поистине трагическая судьба, навсегда остаться одинокими и покинутыми. Другие же наоборот, заслуживали этого. Согласно историческим сведениям, в прошлом этот ублюдок по фамилии Шэн получал все внимание народа. Поэтому теперь, появившись в этом мире, у него не было никакой необходимости сближаться с людьми.

Сюань Цзи обладал очень устойчивым характером. Если возникала проблема, он старался ее решать. Но когда ему это, по какой-либо причине, не удавалось, он тут же демонстрировал все свое отношение: находил удобную позу и плыл по течению.

Он никогда не придавал особого значения ни радостным событиям, ни сильному гневу.

Юноша выбросил сигарету.

Но он никак не мог понять, что сегодня произошло. Сюань Цзи курил, становясь все более и более раздражительным, а шум в его ушах становился все сильнее и сильнее. Смола и никотин, поистине ядовитые и вредные вещества, устремились в дыхательные пути, на короткое время заставив его задохнуться. Сюань Цзи замер в оцепенении. Он стоял в глубине долины Чиюань, среди моря огня, лицом к алтарю. Его глаза были залиты кровью, и он лишь смутно мог разглядеть бушующее вокруг пламя. Встревоженный Дао И что-то кричал ему.

Но он ничего не слышал и не хотел обращать на это никакого внимания. Юноша вытащил из спины меч. Меч всегда появлялся и исчезал, повинуясь его воле и никогда не причинял ему вреда. Однако в тот момент, когда он потянул за рукоять, ему показалось, что он вырвал свое собственное сердце. Его душа налилась невыразимым отчаянием. Тело казалось пустым, будто он лишился хребта. Юноша упал на колени, словно из него разом вытащили все кости.

— На этот раз двести… тридцать два года, — он сидел на земле, бормоча себе под нос и выглядел так, будто вот-вот собирался пожертвовать жизнью. Уголки его рта поползли вверх. — Это самый долгий срок… Но камень нирваны сломан… Я действительно…

Юноша не мог дышать. Голос, застрявший у него в горле, превратился в резкую трель, но он все еще пытался сдержать горькую улыбку.

— Я сожалею… Прости. Я действительно ничтожество… Прости меня…

Сюань Цзи понял, что он, кажется, говорил с мечом.

Но кому принадлежал угол обзора?

Подождите… двести тридцать два года. Это число было ему знакомо.

Задумавшись, Сюань Цзи вдруг вспомнил, что на более чем тридцати каменных стелах, возведенных в честь его прародителей рядом с алтарем в Чиюань, были написаны цифры. Один из его предков прожил двести тридцать два года!

Это было совпадение или же…

В следующее мгновение, все еще находясь во власти галлюцинации, юноша почувствовал, будто все его тело разбилось на части. Звонкий птичий щебет прорвался сквозь пламя преисподней. Сюань Цзи вздрогнул.

— Директор Сюань!

Сюань Цзи повернул голову и растерянно уставился на человека, тянувшего его за собой. Он с трудом узнал администратора из местного филиала Управления, поселившую их здесь. Женщина, вероятно, очень спешила. Она вся вспотела, в руке у нее был зажат мобильный телефон, на котором безостановочно пиликал «WeChat». Оказалось, что птичий щебет, заставивший его вздрогнуть, был всего лишь сигналом сообщений.

Администратор была очень взволнованна. Вокруг царила кромешная тьма, и женщина не заметила его нездорового вида.

— Я как раз собиралась подняться по лестнице, чтобы позвать вас. Кто бы мог подумать, что я найду вас здесь. Вы нужны директору Сяо, это срочно.

Едва она успела произнести это слова, как на мобильный телефон поступил звонок, и администратор быстро поднесла гаджет к уху Сюань Цзи.

— Это я, — глухо ответил Сюань Цзи. Человек на другом конце трубки что-то очень долго говорил. Разум юноши, наконец, начал восстанавливаться, и он снова смог сфокусировать взгляд.

— Что?