Топить в вине бушующее пламя печали

Глава 26

История записана на тысячах страниц и все они полны коварства.

Шаманы не были воинственным народом, они отличались мягкостью характеров. Достаточно взглянуть на «проклятия», которые люди извлекли из их могил. Почти все эти заклинания, в итоге, не оставляли после себя никаких последствий. Ведь не так сложно заколоть мертвого, как спасти раненого. Если бы только в те давние времена, предки шаманов знали, что их заклинания в будущем станут орудием мошенников… Но на самом деле, всю их магию с легкостью можно отнести к обычной «самозащите».

Не говоря уже о том, что ни один из детей никогда не попадал под воздействие злых сил.

Шэн Линъюань успешно применил одно из «проклятий», с которыми часто забавлялись дети шаманского клана. Но и это оказалось бесполезно. Двое подростков были вынуждены скрываться, ведь демоны преследовали их, чтобы убить.

Вся дорога до деревни была усыпана телами. Везде царило запустение, и вороны, слетевшиеся сюда со всей округи, ничуть не улучшали эту жуткую картину.

Маленький Алоцзинь всегда считал, что слезы — это удел трусов. Они не стоили ни денег, ни жизни той девушки. Но он ничего не мог с собой поделать. Всю дорогу он, не отрываясь, смотрел на спину Шэн Линъюаня, старательно сдерживая рыдания. Сегодня он впервые в своей жизни увидел чужую кровь, и то, насколько ничтожной была человеческая жизнь. Он едва не умер от страха. И этот страх в итоге превратился в котел, с плескающимся гневом. Он злился на этот порочный мир, злился на собственную слабость и беспомощность.

Но Сюань Цзи — не восьмилетний Алоцзинь, его было не так легко разжалобить.

Он некоторое время наблюдал за этой картиной, а после спросил:

— Ваше Величество, возможно, мой вопрос покажется вам не слишком уважительным, но вы уверены, что ваши воспоминания достоверны?

Шэн Линъюань все еще смотрел на детей, ушедших уже довольно далеко, а затем наклонился к нему.

— Почему ты так говоришь?

— Вы сказали, что приказ выследить вас отдал сам король демонов. Демоны знали, что вы прячетесь на территории клана шаманов. Но ведь с шаманами было не так-то просто иметь дело, верно? Предположим, что существует очень важная цель — это вы, Ваше Величество. И есть группа очень сильных противников — это клан шаманов. Я думаю те, кто отвечал за принятие подобных решений, непременно послал бы за вами самых надежных своих «людей». Вы говорили, что, когда вы бежали в Дунчуань, три демона преследовали вас вплоть до территории клана шаманов. Может, я не очень хорошо разбираюсь в истории, порой мне не достает элементарных знаний, и я понятия не имею, что это за «великий демон», но вы также сказали, что все двенадцать ваших телохранителей погибли по пути сюда. Теперь я хочу разобраться, где правда, а где вымысел. Даже если вы оба были важными персонами, в то время вы были еще детьми. Вы взяли с собой лишь кувшин, наполненный заклинаниями, и таким образом смогли сбежать? Не думаю, что в этом есть хоть капля здравого смысла.

Шэн Линъюань оглянулся и непонимающе посмотрел на него.

— Что ты имеешь в виду?

Сожженная одежда Сюань Цзи лохмотьями свисала с него и больше напоминала обноски нищего. Джинсы промокли и были заляпаны грязью. В таком виде юноша сильно походил на представителя какого-нибудь неформального молодежного движения. Произносимое им «вы» звучало очень почтительно, но скрытый смысл этого слова был резким и беспощадным. В его улыбающихся глазах мелькала настороженность.

— Я только что задал вам вопрос, — улыбнулся Сюань Цзи и вновь посмотрел на Шэн Линъюаня. — Может быть, демоны плохо поели в тот день, или у них была аллергия на колдовство.

Шэн Линъюань подумал: «Этот маленький демон полон энтузиазма, но в его сердце таятся коварные замыслы. Еще немного, и его крылья выжгут здесь все дотла».

Очень хорошо.

Люди, у которых слишком горячее сердце, долго не взрослеют. Для них, как и для Алоцзиня, нет хорошего конца.

— Мой учитель не оставил свое имя в истории? — неожиданно спросил Шэн Линъюань.

— Ваш учитель… Эм, можно сказать, прославился, — Сюань Цзи попытался припомнить все, что читал когда-то в юности, во время учебы. — Наставник императора Дань Ли лицом был похож на хорошенькую девушку. Он не был охоч до денег и редко занимался с императором У. Долгие годы он строил различные заговоры, чтобы помочь императору восстановить страну и вернуться в столицу. А через пять лет после этого был казнен…

Последнее предложение часто встречалось на экзаменах. Сюань Цзи чуть было не выпалил его целиком, как вдруг вспомнил, с кем говорит, и едва не прикусил кончик языка.

Через пять лет его обезглавили.

Да, среди «великих достижений» императора У было еще и убийство учителя.

В глазах Шэн Линъюаня плескалась безмолвная темнота, и свет, отражавшийся в них, был подобен блеску пламени, отраженному от глыбы льда.

Сюань Цзи лишился дара речи. Он быстро сменил тон, притворился невежественным и сказал:

— Ну ладно, он что, действительно был таким красавцем? Вы знали, что если написать в учебниках истории: «лицо, как у хорошенькой девушки», то одна только эта фраза будет висеть в «горячем» еще пятьсот лет. Я видел несколько телесериалов с его участием. Дань Ли очень почитали при дворе, он даже женился на Мэри Сью1. Но я так до конца и не понял, кем же он был на самом деле.

1 Мэри Сью — архетип персонажа, которого автор наделил гипертрофированными, нереалистичными достоинствами, способностями и везением.

— Что…? — В голове Шэн Линъюаня был настоящий туман. Увидев сощуренные глаза Сюань Цзи, он понял, что тот снова был несерьезен. Он покачал головой и отвел взгляд. — Дань Ли не был женат. Рядом с ним был только один доверенный человек2. Мне неудобно произносить имя девушки за ее спиной, но это вовсе не Мэри Сью. Современным людям так нравится наговаривать на древних?

2 红颜知己 (hóngyán zhījǐ) — близкая подруга мужчины (без любовных отношений), доверенное лицо.

Сюань Цзи мгновенно оживился.

— Не волнуйтесь, эти сплетни не имеют к вам никакого отношения.

Шэн Линъюаня закатил глаза. Выражение его лица было немного странным, словно он находился в смятении3.

3 啼笑皆非 (tíxiàojiēfēi) — в смятении чувств, обр. и горько и смешно.

— Потому что в книгах по истории говорилось, что у вас был… Более величественный облик.

Его рост составлял девять чи. Он возвышался над людьми, как Небесный царь и мог с легкостью разрубить человека пополам, как дыню.

— Эээ… Порой честность может хорошо защитить от сплетен о личной жизни. Стоило бы любой девушке увидеть ваш потрет, и ни одно девичье сердце больше не билось бы, как прежде.

Шэн Линъюань редко терял дар речи, но сейчас ему действительно нечего было ответить.

— … Спасибо за снисхождение.

Когда он улыбнулся, лед в его глазах, казалось, пошел трещинами. Он говорил об учителе, которого сам же и убил, но оставался при этом совершенно спокойным. Тон его голоса был точно таким же, как у ученика средней школы, праздно рассказывающего родным о своем классном руководителе. Сюань Цзи на мгновение усомнился в подлинности исторических книг. Ведь у императора У вовсе не было свирепого лица и бороды.

Может быть, слухи о «кровавой расправе над учителем» тоже были придуманы более поздними поколениями для привлечения всеобщего внимания?

— Наставник императора, Дань Ли, каким человеком он был?

Шэн Линъюань прищурился, вглядываясь вдаль и прислушался к прозвучавшему вопросу. Морщинки, собравшиеся в уголках его глаз, когда он улыбнулся, внезапно разгладились.

Помолчав немного, он продолжил все тем же вежливым тоном:

— Он… Ах. У него был удивительный талант к военному делу4, я вырос с ним, он учил меня. Много лет спустя, после его смерти, люди все еще строили для него храмы5. Они считали его богом. Они продолжали делать это, даже несмотря на запреты, и мне пришлось издать указ: «Незаконное сооружение храмов понесет за собой смертную казнь. Осмелившиеся изображать Дань Ли, будут рассматриваться, как организаторы заговора и восстания против императора».

4 文韬武略 «Гражданские секреты и военные стратегии» (отсылка к книгам по стратегии «Шесть секретных учений» (六韬) и «Три стратегии» (三略)).

5 祠堂 (cítáng) — храм предков, воздвигнутый в честь предков семьи или крупного деятеля, напр. Конфуция.

Ветер в долине внезапно переменился, обдав вынужденных наблюдателей холодом.

Шэн Линъюань стоял, опустив руки, и его взгляд все еще был устремлен вдаль. Внезапно, там, куда он смотрел, все начало рушиться. Его воспоминания становились все темнее и темнее, они все глубже погружались во мрак, но, вопреки ожиданиям, его выражение лица ни капли не изменилось.

— Ты думаешь, что мы слишком легко сбежали от демонов? Так и есть. Если я правильно помню, сейчас Дань Ли должен быть где-то поблизости. Он с таким трудом поставил меня на ноги, естественно, он не мог позволить мне умереть.

Сюань Цзи был так потрясен, что совсем забыл про вежливость.

— Ты имеешь в виду…

— Я думал, что просто сбегаю. Демоны гнали меня до земель клана шаманов. С двенадцатью лучшими телохранителями мы пытались прорваться с боем, и все они умерли за меня. Но на самом деле все опасности, подстерегавшие меня на пути, были тщательно продуманы. — Глаза Шэн Линъюаня не улыбались, но губы дрогнули в усмешке. — Маленький демон, ты весьма находчив, но запомни, в этом мире не бывает совпадений.

Похоже, Его Величество был не только атеистом, но и сторонником теории заговора.

Однако у Сюань Цзи не было времени думать об этом. Весь мир внезапно рухнул к их ногам. Сюань Цзи схватил Шэн Линъюаня, и они провалились еще глубже. Все тело охватило ощущение невесомости. Сюань Цзи едва сдержался, чтобы не раскрыть крылья, и полностью сосредоточился на борьбе с чужими воспоминаниями, заполонившими его сознание.

Во времена войны, хотя человеческая раса и превышала количеством расу демонов, им все равно не хватало боевой мощи. Монахи понятия не имели, сколько лет им требовалось посвятить практикам, к тому же эти их буддийские учения… Они едва могли противостоять демонам. А стоило обычному человеку столкнуться с чудовищем или призраком, как он, в большинстве своем, оказывался убит.

Маленький демон задержал дыхание, с трудом подавив поднявшийся изнутри гнев, и, наконец, увидел, реальное положение дел.

В те времена императорский род оскудел и человечество превратилось в стаю драконов без головы6. Отчаявшимся людям оставалось лишь положиться на смутное пророчество, даже если главный герой его был всего лишь подростком. Единственный шанс преломить ситуацию — это помогать всем, чем только можно. В этом деле клан шаманов играл очень важную роль.

6 群龙无首 (qúnlóng wúshǒu) — стая драконов без главы (обр. в знач. остаться без лидера; остаться без вождя).

Их сила была реальна, ведь свои заклинания шаманы вкладывали в особые предметы, и даже обычные люди могли использовать их в качестве оружия.

Единственная проблема заключается в том, что, пусть шаманы и были дружелюбным кланом, они никогда не покидали Дунчуань. Что бы ни случилось, они оставались равнодушными ко всему происходящему. У них не было никакого стремления к победе. Их не трогало ни высокое положение, ни богатство императора Пина, не говоря уже о погубивших страну бездомных псах.

Дунчуань был окружен горами, игравшими роль природной границы, и клан шаманов постоянно находился в изоляции от внешнего мира. Независимо от того, насколько ожесточенные бои шли снаружи, шаманы предпочитали «переживать непогоду под одной крышей». Зачем им было впутываться в неприятности?

Угрозами и посулами нельзя было ничего добиться, поэтому Дань Ли придумал третий путь. План «страдание плоти»7. Маленькому принцу было всего десять лет, он был лишь слабым ребенком, в отчаянии обратившимся за помощью к клану шаманов. Как он мог бросить этих безвинных юнцов на произвол судьбы.

7 苦肉计 (kǔròujì) — план «страдание плоти» обр. в знач.: наносить себе увечья или прикидываться страдающим, чтобы вызвать к себе доверие или сострадание. Хитрость, когда увечат себя с целью обмануть противника и втереться к нему в доверие.

И только человеческое дитя ступило на земли шаманов, как шаманы тотчас оказались втянуты в дела людей.

Глаза великих видят только выгоду, но в сердце юноши все еще есть место для истины.

И эта истина в смутные времена превращается в редкий клинок.

История записана на тысячах страниц и все они полны коварства.

В «обратном течении» мелькали бесчисленные картины прошлого. Юный Алоцзинь выбрал того, за кем хотел следовать, и с тех пор стал совершенно другим человеком. Он был ядром молодого поколения клана шаманов, они больше не желали оставаться такими же безучастными, как их предки. Они были сильны и стремились оставить свои имена в истории.

Шесть лет спустя, после долгих ожесточенных боев, люди, наконец, прорвались через окружение демонов в Дунчуань. Они пришли, чтобы приветствовать своего потерянного принца и вернуть его обратно. Тогда Алоцзинь сильно поссорился с главой клана, своим отцом. Долг обязывал его идти до конца, несмотря на опасность. Следуя за мечтой о мире в великой стране четырех морей8, он ушел и увел за собой мятежную молодежь.

8 四海 (sìhǎi) — страна четырёх морей (обр. о Китае).

Перед глазами Сюань Цзи промелькнуло немало беспорядочных фрагментов. Они были не такими красивыми и яркими, как в начале, некоторые из них почти невозможно было рассмотреть.

Когда Шэн Линъюань покинул Дунчуань, ему было шестнадцать или семнадцать лет, формально он стал официальным наследником престола. За это время он уже вырос во взрослого человека. Кроме того, ранние годы его жизни выдались очень тяжелыми. Чертами лица и ростом он не отличался от людей вокруг, но, тем не менее, казался совсем другим.

Молодой император всегда выглядел уставшим. За исключением встреч с людьми, когда его лицо сияло чистотой. Он всегда опирался на меч и засыпал в любое время и в любом месте. Над его верхней губой появился первый пушок. Когда он вспоминал об этом, то просто соскребал его ножом. Если он этого не делал, то выглядел неряшливо. Неудивительно, что он оставил после себя изображение кровожадного чудовища.

Но когда он открывал глаза, в них был свет. Его взгляд был тверд, как скала, долгие годы противостоявшая дождю и ветру. Они были такими яркими, что захватывало дух.

Эти глаза должны был привлекать людей, заставлять их следовать за их владельцем.

Взгляд и сердце Сюань Цзи внезапно обратились к юноше. Молодой император торопливо прошел мимо него, и Сюань Цзи подсознательно протянул руку, чтобы остановить его. Два человека, разделенные пространством и временем, пересеклись друг с другом.

«Что я делаю?» — Сюань Цзи сжал пальцы и в этот момент они оба рухнули на землю.

Сюань Цзи пришел в себя и увидел Алоцзиня, с маленькими косичками на голове. Мальчик бежал за Шэн Линъюанем. Юному шаману было всего четырнадцать или пятнадцать лет. По сравнению со своими сверстниками он показался юноше умственно отсталым и слишком низким. Он не доставал Сюань Цзи даже до плеча. Алоцзинь был больше похож на младшеклассника, сбежавшего с урока физкультуры. Сюань Цзи почувствовал, что для его косичек требуется отдельная статья в законе «О защите несовершеннолетних».

— Этот Алоцзинь… он же мелкий, как клещ. Как он вообще стал преемником главы клана?

— А, — холодно улыбнулся Шэн Линъюань, — хороший вопрос.

В следующее мгновение картина перед ними снова разрушилась. Ноги Сюань Цзи задрожали, послышался рев.

— Прочь с дороги! Отпусти меня! — глаза Алоцзиня налились кровью. Даже четверо молодых шаманов не могли его удержать.

— Молодой глава, не будьте таким импульсивным!

Алоцзинь выбежал из палатки. Снаружи стремительно затормозила лошадь и тут же встала на дыбы. Ее передние ноги поднялись так высоко, что, казалось, еще чуть-чуть, и всадник опрокинулся бы на спину. Всадником оказался молодой император. Он был ранен, его грудь была стянута бинтами. В некоторых местах повязки уже успели пропитаться кровью. Спешившись, он мертвой хваткой вцепился в поводья, прежде чем опуститься на колени.

Стоило Алоцзиню увидеть его, как он едва не разрыдался и с трудом выдавил из себя фразу:

— Старший брат, они несут чушь, верно?

Посиневшие губы Шэн Линъюаня беззвучно шевельнулись.

— Это все чушь! Я им не нравлюсь, поэтому они лгут мне! Ведь так?

Шэн Линъюань внезапно опустил голову. Выражение его красивого лица изменилось, будто все его тело пронзила острая боль. Он глубоко вздохнул, стиснул зубы и хрипло сказал:

— За полмесяца до этого ты послал письмо в Западную Сычуань… Вампиры напали на гонца, превратили его в марионетку и отправили обратно в клан. Глава клана… он не стал проверять… Алоцзинь!

Алоцзинь закачался и упал на колени.

В этот момент, оба Шэн Линъюаня, древний призрак и император, одновременно протянули руки, сомкнули пальцы на затылке юноши и крепко прижали Алоцзиня к себе.

Две ладони Шэн Линъюаня столкнулись во времени и пространстве. Те же кости, та же плоть, но рука древнего призрака была холодна и прекрасна, как ледяная скульптура. Рука юноши же была вся покрыта шрамами, большими и маленькими. Его ладонь была вся в мозолях, и от того, что он так сильно сжимал поводья, остался красный след. Казалось, юношу лихорадило.

Соприкосновение двух реальностей казалось поразительным. Даже древний призрак что-то почувствовал и быстро отстранился.

— Это был Новый год, — совладав с собой, сказал Шэн Линъюань Сюань Цзи. — Человеческий год ничего не значил для шаманов, но они были любопытные и живые. Для них это был просто праздник. Они собирались вместе, чтобы выпить вина. Но в армии нет ничего веселого. После третьего бокала, кто не свалился сразу, начинали состязаться в силе и ловкости. Кто-то играл на многострунной цитре и пел. Некоторые младшие братья вспоминали песни из родных мест и плакали в голос, потому что их семьи погибли на войне. Они стали бездомными. Алоцзинь долго слушал их, но так ничего и не сказал. Ночью он вернулся к себе и впервые написал письмо. Он попросил самого надежного человека тайно доставить его. Он не хотел, чтобы я подумал, будто он слаб, хотя я и понятия не имел об этом до самого инцидента. Это было большой ошибкой.

Сюань Цзи вдруг спросил:

— Кто этот «самый надежный человек»?

Шэн Линъюань вздохнул и вновь спрятал руки в рукава халата, сотканного из увядших лоз.

— Похоже, ты уже догадался.

— Алоцзинь в спешке увел своих людей следом за мной. Он не был к этому готов. Он ни слова не знал на официальном языке. Он был невежественен. Когда я только вступил на трон, я так боялся, что, не успев позаботиться об одном я непременно потеряю что-то другое. Я оберегал маленького главу клана шаманов, и, естественно, императорский наставник Дань Ли должен был быть дотошным и внимательным к мельчайшим деталям. Они часто виделись с Алоцзинем. Однажды, он по секрету сказал мне, что в Дань Ли есть что-то очень похожее на великого мудреца. Когда он увидел его, то почувствовал доброту, — сказал Шэн Линъюань. — Поэтому он последовал за мной, желая соответствовать учителю.

Сюань Цзи вдруг почувствовал, что что-то не так.

«Дань Ли», должно быть, был очень важным человеком в жизни императора, но почему он до сих пор не видел его в памяти Шэн Линъюаня.

В «обратном течении» все детали были четкими, а лица и поведение каждого человека были предельно ясными. До сих пор он видел вокруг молодого императора всех его телохранителей, важных чиновников и генералов, и даже этого, не в меру активного шамана, Алоцзиня. Попав в проклятие, Сюань Цзи успел познакомиться со многими людьми.

Но как здесь могло не быть Дань Ли?

По словам Его Величества, Дань Ли всегда должен был быть рядом с ним и Алоцзинем.

В те времена еще не было интернета, как эти сведения могли так сильно отличаться?

В голове Сюань Цзи промелькнули бесчисленные варианты, и его взгляд внезапно застыл. Он насторожился и сунул руку в карман штанов.

В «Книге шаманов Дунчуаня» был отрывок о Бедствиях. Там была поговорка: «Демоны, пожирающие сердца людей, не заслуживают доверия».

Сюань Цзи с преспокойным видом спросил:

— Значит, старого главу клана убило то смертоносное письмо, посланное Алоцзинем? И Алоцзинь стал его преемником. Клан шаманов вступил в кровную вражду с расой демонов. Все они официально примкнули к вам. В каком году произошли эти события?