В поисках солнца (СИ)

5. Когда Магрэнь плачет?

О помолвке Магрэнь и Михара Дерек узнал совершенно неожиданно — он упустил волну связанных с этим событием сплетен, поскольку предпочитал торчать дома, так что услышал всё от Райтэна, который говорил с уже приехавшей сестрой, которая узнала от Руби — поскольку в столице она первым же делом поспешила встретиться с подругой.

Новость эта совершенно выбила Дерека из колеи — Магрэнь ничего не писала ему о планах подобного толка, — и он заподозрил очередную интригу.

Мысли его тут же радостно зацепились за возможность выкинуть из головы Грэхарда, Ньон и заговор, и он моментально додумался до варианта «Михар принуждает Магрэнь к браку шантажом». Дальше начинались совершенно безумные идеи того, зачем, собственно, ему могла потребоваться Магрэнь.

Райтэн легко зацепился за обсуждение и охотно продолжил список ужасных причин, по которым она могла понадобиться Михару.

Вдвоём они изрядно накрутили друг друга — выплёскивая в эти предположения свои тревоги совсем по другому поводу — и, разумеется, пришли к выводу, что Магрэнь нужно непременно спасать, и что они оба с этой задачей вполне могут справиться.

На другой день им пришлось, правда, повозиться, чтобы отыскать её адрес — она посчитала, что до свадьбы жить в доме жениха было бы слишком скандальным шагом, поэтому сняла жильё. Но остановить наших задумавших уже спасательную операцию героев было совершенно невозможно, так что адрес этот они раздобыли и явились с визитом.

— Райти, Дерри! — радостно встретила их Магрэнь, безупречно элегантная и на вид вполне довольная. Райтэну досталось нежное рукопожатие, а Дерека она и вообще обняла, обдав солнечным ароматом каких-то цитрусовых духов. — Как мило с вашей стороны меня навестить!

На лице её читалась самая искренняя радость; она не выглядела как женщина, которую притащили сюда насильно, удерживают против её воли, да ещё и принуждают к браку.

Райтэн и Дерек переглянулись. Им обоим пришла в голову мысль, что Магрэнь в любой ситуации всегда стремится сохранить лицо, так что, должно быть, сейчас делает хорошую мину при плохой игре.

Дальнейший светский разговор за чаем проходил весьма странно, потому что Магрэнь беззаботно щебетала, рассказывая о своих торговых успехах, хвастаясь ещё не построенным заводом и делясь забавными историями об общих кармидерских знакомых. Мужчины лишь мрачно переглядывались: за её легкомысленностью они предполагали плохо скрываемый страх.

Страх, в самом деле, имел место, поскольку Магрэнь опасалась, что её решение вступить в брак с Михаром будет воспринято этой парочкой негативно.

Отметив, наконец, хмурый вид собеседников, Магрэнь решила не юлить и выйти на откровенный разговор, резко прервала очередную кармидерскую историю, аккуратно поставила чашечку на столик и непринуждённо поинтересовалась:

— Господа, у вас какие-то проблемы?

После коротких переглядок они решили, что говорить будет Дерек.

— Рэнь, — решительно начал он, твёрдо сжимая пальцами ручку у своей чашки, — ты можешь вполне на нас рассчитывать. Мы тебе поможем.

Магрэнь наклонила голову набок, глядя на него с некоторым недоумением. В конце концов, она пришла к выводу, что они имеют в виду помощь с продвижением её парфюмерной продукции в столице.

— Спасибо! — тепло и радостно откликнулась она. Сердце её по-настоящему наполнилось теплом; ей было приятно, что они так стремятся её поддержать.

— Что бы ни было у него на уме, — включился в беседу Райтэн, — мы не дадим ему это совершить.

Тут Магрэнь поняла, что потеряла нить беседы.

— У него? — переспросила она с недоумением.

— Мы прямо сейчас работаем над этим, — решительно покивал Дерек.

— Задрал уже со своими интригами! — вторил ему Райтэн.

По этому раздражённому возгласу Магрэнь начала догадываться, что речь, кажется, идёт о Михаре; но каким образом он относится к их помощи в её парфюмерных делах, она не сообразила. Они, что ли, полагают, что он будет против их поддержки?

«Да, пожалуй, так, — чуть кивнула она себе, — из-за Дерри это было бы неловко», — имея в виду, что вмешательство её бывшего любовника в её торговые дела и впрямь могло показаться Михару компрометирующим.

— Уверена, это можно устроить, — с успокаивающей улыбкой заверила она.

Её собеседники явно воодушевились, поймав её позитивный настрой.

— У нас уже есть план! — энергично перешёл к делу Райтэн.

Всю следующую минуту Магрэнь с удивлением выслушивала, каким образом её планируется вывозить из столицы, кто и как будет её прятать и в какой стране ей лучше скрыться.

— Погоди, Райти! — поморщилась она на том пассаже, где он обещал ей всяческую поддержку в Райанци. — Я упустила основную мысль. — И, хмуро глядя на них, озвучила: — Почему вам вообще пришла в голову идея куда-то меня увозить?

Дерек всплеснул руками и извиняющимся тоном принялся объяснять, что ему пока совершенно нечем настолько прижать Михара, чтобы он отказался от идеи этого брака, но что он непременно продолжит работать над этим, чтобы в своё время Магрэнь могла вернуться, не опасаясь новых интриг этого господина.

С недоумением выслушав его извинения и пояснения — он выглядел и впрямь сокрушенным — она продолжила выяснять не очевидные ей моменты:

— Но зачем тебе заставлять Арни отказываться от нашего брака? — и с тёплой улыбкой подначила: — Неужели настолько ревнуешь?

Дерек поперхнулся очередной фразой; Райтэн, смерив Магрэнь недовольным взглядом, пояснил:

— Мы не знаем, чем именно он тебя шантажирует…

Осознав, из какой логической ошибки выросли их странные идеи, она искренне рассмеялась, заставив его обиженно замолчать.

— Почему шантажирует? — наконец, отсмеявшись, спросила она. — Я сама согласилась!

В этих её словах была капля лукавства. Она и сама не была вполне уверена, что поступила правильно, соглашаясь на этот брак, и чувствовала себя несколько нервозно. Ещё в Кармидере у неё даже мелькнула мысль всё же отказаться — но мысль эта упёрлась в тот факт, что получить оскорблённого и разгневанного отказом Михара в вечные враги ей точно не хочется. Так что внутри себя Магрэнь понимала, что была бы вынуждена согласиться, даже если бы ей и хотелось отказаться.

— Сама согласилась?! — в возмущении подскочил на месте Райтэн. — Рэнь, где ты потеряла свои мозги?!

Выразив всем лицом своё недовольство этой вспышкой, она отпила глоточек чая и капризно выговорила:

— Райти, давай без этих твоих сцен!

Он, сложив руки на груди, откинулся на спинку диванчика и смерил её взглядом острым и злым. С его точки зрения, она совершенно выжила из ума.

Магрэнь досадливо фыркнула.

— В смысле? — вдруг прервал их склоку неестественно спокойный голос Дерека. — В смысле — сама? Он разве не заставил тебя?.. — растеряно выговорил он и замолк.

Она перевела на него взгляд.

Он сидел нехарактерно для него прямо, и в глазах его плескалось глубокое и искреннее недоумение.

Ей сделалось немножко стыдно перед ним, и она отреагировала несколько резче, чем это было уместным.

— Дерри! — с укором воскликнула она. — У Арни достаточно качеств, которые делают его завидным мужем, знаешь ли!

Ей было неприятно и досадно, что они оба до такой степени не одобряют этот брак, что даже мысли не допускали, что она могла согласиться на него добровольно.

— В самом деле? — зло и холодно переспросил Дерек, подаваясь корпусом к ней и уставляясь в её лицо требовательным настойчивым взглядом. — Какие же, например?

Допрос такого рода не пришёлся ей по душе. Однако ж, защищая свой выбор, она принялась ледяным тоном перечислять:

— Великолепный ум, сильный привлекательный характер, высокое положение в обществе, целеустремлённость, богатый жизненный опыт…

По ходу перечисления лицо Дерека становилось всё холоднее; он сжал челюсти, что рельефно выделило его скулы, делая выражение его обычно приветливого непривычно злым.

В глазах его разгорались досада и обида, и до неё, наконец, дошло, что он чувствует себя изрядно задетым: ведь она неоднократно отвечала отказом на его предложения, а тут, понимаешь ли, взяла и собралась замуж за другого.

Совесть проснулась в её душе и сделала ей острый и мучительный укол: она подумала, что, в самом деле, таким браком предаёт и Дерека, и Райтэна — а обоих она причисляла к своим друзьям, — ведь Михар был им обоим врагом.

Однако тут же ей сделалось досадно, что Дерек полагает себя вправе судить её выбор. Она тут же припомнила, что он-то звал её замуж только потому, что полагал необходимым узаконить отношения с женщиной, с которой делил постель; что для Дерека жена была в первую очередь тем самым, чем категорически не хотела становиться Магрэнь — матерью для детей и хранительницей домашнего очага.

Она почувствовала злость от того, что он, со своими мещанскими понятиями о браке, со своим мечтами о скромной семейной жизни смеет быть недовольным тем фактом, что она предпочла ему мужчину, который ценит её куда как выше и отдаёт должное её талантам и уму.

— А ещё, Дерри, — язвительно и остро заявила она, пронзая его раздражённым взглядом, — он, знаешь ли, не стремится сделать из меня дурацкую замужнюю клушу, вся жизнь которой посвящена детям и созданию уюта.

Укор этот задел Дерека глубоко и всерьёз — он никогда и не думал превращать Магрэнь в такую вот «клушу», но, в самом деле, мечтал о семье, в которой жена отдаёт себя дому и детям. Магрэнь походя высмеяла эту мечту, унизив её до уровня патриархального потребительства, да ещё и подчеркнула, что Михар устраивает её куда как больше, чем он сам.

— Ну, знаешь ли!.. — вскочил Дерек, собираясь высказать в ответ что-то столь же обидное и злое, но его остановил подскочивший вслед за ним Райтэн.

— Прошу прощения, у нас ещё уйма дел! — заявил он, за плечи хватая друга и увлекая его к выходу. — Были рады повидаться! — прокричал он от двери, выволакивая Дерека наружу.

Магрэнь не стала их провожать. Уронив лицо в ладони, она пыталась совладать с собственными чувствами, которые находились теперь в совершенном смятении.

Реакция Дерека задела её гораздо больше, чем она от себя ожидала.

Почему-то она предполагала, что реакция эта будет куда как мягче. Она знала, что у Дерека светлый, благородный характер, и поэтому ожидала, что он легко поймёт её мотивы и не осудит их. Ей даже казалось, что он скорее порадуется за неё — что она нашла мужчину себе под стать, вступила в брак, который поможет ей развиваться и проявлять лучшие стороны своего характера.

Но Дерек сегодня выглядел не просто задетым, огорчённым или обиженным — он смотрел на неё так… словно она предала его.

Отняв руки от лица, Магрэнь нервно стиснула худые красивые пальцы и устремила взгляд в пустоту.

Пожалуй, да, если бы речь шла о любом другом мужчине — великодушие Дерека показало бы себя во всей красе. Он бы принял её решение, искренне порадовался за неё и от души пожелал бы счастья.

Но она выбрала не кого-нибудь, а Михара. Дерек, конечно, не ненавидел его — ненависть совсем не уживалась с его характером — но имел к нему многочисленные счёты. Магрэнь знала, что он не простил и никогда не простит ему интриг против Райтэна; что он сочувствовал Руби и полагал Михара никудышным отцом, который поломал психику своей дочери; что он был глубоко, до омерзения, возмущён его отношением к Джею; что он, в конце концов, и сам был совершенно подавлен необходимостью работать под его контролем.

С этой точки зрения Магрэнь и впрямь не могла выбрать себе более неудачного мужа; и, с глубокой внутренней тоской, она признала, что Дерек вправе полагать себя преданным.

Это понимание далось ей болезненно и трудно: они никогда не учитывала чувства других людей при принятии своих решений, и теперь ей было досадно и неприятно, что чувства Дерека шли вразрез с её решением. Она принялась нервно расхаживать по комнате, ломая руки и пытаясь придумать, можно ли тут что-то исправить. Ей мучительно не хотелось терять Дерека и его дружбу — он был человеком, которого она высокого ценила, чьим одобрением весьма дорожила и общение с которым представляло для неё большую важность. Она признавала теперь, что виновата перед ним, и он вправе лишить её своей дружбы; и ей делалось горько и больно от этой мысли.

Она, к тому же, осознавала, что вместе с Дереком теряет и Райтэна — тот не простит ей причинённой другу боли, да и сам вправе был полагать себя преданным по тем же причинам. Михар и ему был врагом, и, в отличие от Дерека, Райтэн не был щепетилен и одаривал его самой яркой и бескомпромиссной ненавистью.

Магрэнь дорожила и дружбой Райтэна тоже — пусть они и не были особо близки, и в дружбе этой было больше язвительного соперничества, нежели духовной близости. Тем не менее, она с юности привыкла, что Райтэн был неизменным атрибутом её жизни: он сваливался ей на голову всегда неожиданно, то с деловым предложением, то с безумным планом, и жизнь Магрэнь, определённо, играла более яркими красками благодаря этим явлениям.

Теперь же её внутренний мир стал с ног на голову. Она запуталась в приоритетах и перестала понимать, что для неё важнее.

С одной стороны, дружба была для неё ценным солнечным даром, который наполнял жизнь теплом. Это были дорогие, сокровенные отношения, которые напоминают тебе, что ты не зря живёшь на этом свете, и что есть люди, которым ты дорога, которые тревожатся о тебе, которые не оставят тебя в беде.

С другой стороны, брак с Михаром по-прежнему манил её богатыми перспективами. Магрэнь была из тех людей, которые всю свою жизнь развиваются, учатся новому, растут над собой. Выгодный брак становился для неё новой ступенькой в развитии, и предложение Михара было совершенно уникальным шансом в её жизни — она и рассчитывать не могла, что однажды станет супругой человеку такого уровня.

Ей было горько и обидно, что друзья не поняли, почему этот брак так важен ей, что они осудили её и отвергли. Она, конечно, вполне понимала причины, по которым их так задел её выбор, но всё же полагала, что они могли бы проявить ответное понимание и принять мотивы, которые побудили её пойти на этот шаг.

Магрэнь и самой было страшно, справится ли она с тем, во что ввязалась; мысль о том, что в столице у неё, по крайней мере, есть друзья, которые поддержат, придавала ей сил и мужества. Теперь же она понимала, что оказалась здесь совершенно одна, и что ей одной придётся бороться с тем, чтобы занять то место, о котором она мечтала.

Горькие метания её в какой-то момент были прерваны посыльным: он доставил ей письмо. От Дерека.

У Магрэнь задрожали пальцы; прикусив губу, она смотрела на это письмо со страхом и стыдом, предполагая, что найдёт в нём все те слова, которые Райтэн не позволил Дереку высказать вслух. На глаза её навернулись слёзы, но всё же она решительно и мужественно надорвала конверт. Она полагала, что обязана отвечать за свои поступки, и что, раз поступки эти вызвали гнев и обиду Дерека, она должна принять его чувства в полной мере.

Письмо, однако, оказалось совсем не таким, как она ожидала.

Вместо обвинений, обличений и презрения в нём были извинения.

Дерек просил прощения, что вспылил, объяснял, что его срыв не был связан с нею, и что он в последнее время чрезвычайно взвинчен обстоятельствами личного характера, поэтому даже на простые вещи реагирует остро и болезненно. Далее он изъявлял надежду на её снисходительность и заверял, что она по-прежнему может на него положиться — как в торговых делах, так и в личных.

Только перечитав письмо три раза, Магрэнь обнаружила, что плачет.

Слёзы облегчения и стыда текли по её щекам, а она совсем не чувствовала их, пока они не начали неприятно капать с подбородка на грудь.

Это письмо ярко, остро, мучительно обнажало самую суть Дерека — солнечную незлобивую суть человека, который не думает о себе, своей гордости, своих потребностях, а с щедрым пылом отдаёт всё тем, кого любит.

Письмо его буквально ослепляло её своим внутренним светом; и от этого проникающего в самое сердце света она всё никак не могла перестать плакать.

Прижав ладонь к глазам — в попытках укрыться — она никак не могла собрать свои растрёпанные мысли во что-то цельное.

Одно, что она понимала чётко, так это то, что она скорее умрёт, чем когда-нибудь согласится предать Дерека.