7. Когда сбываются мечты?

Довольно долго Дерек просто сидел в гостиной дома Рийаров, уныло вытянув ноги, и разглядывал пустой камин. Мыслями он пребывал весьма далеко — перебирал всю свою прошлую жизнь и пытался добраться до ответа, почему она сложилась так, как сложилась.

Однако найти этот ответ он не успел, поскольку в гостиную стали подтягиваться созванные Райтэном «все наши».

Первыми, споря о чём-то непонятном, явились Илмарт и Джей — они оба выглядели весьма встрёпанными, потому что Райтэн застал их в момент тренировки.

Не прекращая спора, они прошли к письменному столу, где Илмарт, не садясь, начал что-то торопливо писать. Джей, постоянно подлезая ему под локоть, поправлял; они явно не могли договориться, но из-за того, что в спорах звучали лишь отдельные невнятные слова вроде «после обеда», «при порте» и «по чётным», Дерек так и не сумел разобрать, что вызвало столько бурных эмоций.

Терзаться догадками, ему, правда, пришлось недолго, потому что, в конце концов, согласованный листочек ему передали из рук в руки.

С некоторым недоумением Дерек разобрал в корявых записях нечто, похожее на его примерный распорядок дня — с различными вариациями. Распорядок этот сопровождался крупными «И» и «Дж», иногда перечёркнутыми и переправленными друг на друга, что делало понимание того, где «И», а где «Дж», весьма затруднённым.

Дерек поднял на Илмарта вопросительный взгляд.

Тот хмыкнул и торжественным голосом возгласил:

— Теперь у тебя два телохранителя, Анодар!

По весьма довольным лицам друзей — а выражение у них обоих было совершенно одинаковым — Дерек понял, что отбиться не выйдет.

Обнаружив, что сопротивления не предвидится, Илмарт начал толково рассказывать, кого бы ещё стоило принанять для охраны дома, но эти объяснения были прерваны приходом новых действующих лиц.

Весьма быстрым шагом в гостиную ворвался заметно встревоженный старший Тогнар — в элегантном костюме, поскольку его Райтэн сорвал с вечернего визита к старым друзьям.

— Подробности, Деркэн! — с порога затребовал Тогнар, проносясь, однако, к письменному столу, где, усевшись, он тут же начал что-то быстро записывать.

Следом за Тогнаром в гостиную тихо просочился Этрэн, пойманный другом по дороге. Он, ни слова не говоря, тоже уселся за стол и тоже принялся быстро и уверенно делать записи.

Дерек, как мог, поделился теми подробностями, которые знал. Тогнар энергично кивал в такт каждой фразе, что-то попутно помечая в своих записях и порою пихая Этрэна в бок с тихим:

— Я же говорил!..

Только Дерек успел расправиться с объяснениями, как к присутствующим присоединились Кайтэнь и профессор, одетые в уличные костюмы, — Райтэн выловил их во время романтичной прогулку по городу.

Профессор невозмутимо и спокойно поздоровался с каждым, каждому пожал руку, потом подвёл жену к креслам у окна. Кайтэнь выглядела весьма воинственно; глаза её ярко сияли негодованием и возмущением. Она полагала, что Руби, как хороший друг, должна была повлиять на отца и удержать его от радикальных шагов.

— Я ей всё выскажу!.. — зло бурчала она, подскакивая на кресле.

Профессор нежно гладил её по руке, успокаивая. Сам он пребывал мыслями весьма далеко — припоминал свои зарубежные связи. Ему думалось, что привлечение авторитетов из Райанского и Ниийского университетов упрочат позиции Дерека в намечающемся противостоянии. В конце концов, проект с иллюстрированными картами вызвал широкий резонанс, и даже в случае серьёзного конфликта Дерека с правительством Анджелии другие страны предоставили бы ему политическое убежище без всяких проблем. Профессор видел в Дереке перспективного коллегу, и хотел поддержать его из чувства профессиональной общности. По его глубокому разумению, учёные были слишком важны для мира, чтобы оказываться вовлечёнными в политические склоки.

Пока профессор перебирал в голове свои международные связи, старший Тогнар и Этрэн занимались примерно тем же: составляли списки своих влиятельных знакомым и оценивали, на чьей стороне они выступят в случае возможного конфликта. Илмарт тихо подошёл к ним, тоже вставив пару соображений: среди его заказчиков бывали люди весьма влиятельные, и он был осведомлён об их настроениях, потому что был человеком весьма наблюдательным и умел делать выводы из случайных обмолвок, изменений интонации и других мелочей.

Джей же, продолжая комментировать Дереку составленный впопыхах план, толково объяснял, какие меры по обеспечению безопасности они с Илмартом считают необходимыми.

В какой-то момент эти обсуждения прервались приходом заключительной группы «наших»: Райтэн привёл Олив и тётушку. Мелкий Тогнар, конечно, был с ними, потому что все, с кем можно было бы его оставить, уже были здесь.

Оставив исписанный график Дереку, Джей тут же взял ребёнка на себя: из стоящей на камине дребедени его воображение изобрело прекрасные игрушки. Малыш, устроившись прямо на полу, с удовольствием наблюдал, как Джей выстраивает пирамидки из диковинных шкатулок и безделушек.

Олив с Райтэном уселись на софу рядом с креслом Дерека. Райтэн, тяжело вздохнув, откинул голову и прикрыл глаза с чувством хорошо выполненного долга: набегался он сегодня знатно, разыскивая всех необходимых ему лиц.

Толком отдохнуть ему, однако, не пришлось: подошедший лакей передал ему какую-то записку.

С большим недоумением Райтэн поднялся, принял её с выражением лица недовольным и брезгливым, развернул и скривил губы.

Почерком Магрэнь там было написано всего три слова: «Он тебя услышал».

Пробормотав что-то ругательное про эту чокнутую женщину, чьи мозги работают совершенно непредсказуемым образом, Райтэн смял записку, запихнул её в карман и вернулся на софу, к жене. На её вопросительный и обеспокоенный взгляд он лишь махнул рукой: мол, ерунда! — и снова устало прикрыл глаза.

Заметив явление друзей, Илмарт отошёл от угла, где работали над списками Тогнар и Этрэн, и встал за софой, одной рукой опираясь на неё, другой — на кресло, в котором сидел Дерек. Олив переглянулась с ним весьма хищно; губы их совершенно одинаково скривились усмешками. Оба они готовы были перейти от слов к делу.


Что касается тётушки, она с хмурым видом уселась в кресло у камина, рядом с письменным столом. Иногда она обменивалась с братом мрачными взглядами; её плотно сжатые губы отражали недовольство, а глаза пылали решительностью, не сулившей врагам ничего хорошего. Тётушка тоже была из Тогнаров, и вполне умела действовать жёстко там, где того требовала ситуация.


— Так, — наконец, начал общий разговор старший Тогнар, вставая и опираясь руками на стол, — завтра я нанесу официальный визит господину Михару с целью уведомить, что его дальнейшие враждебные действия будут иметь для него фатальные последствия.

Этрэн, продолжая ставить в свои списки различные отметки, довольно кивал почти на каждое слово — ему давно хотелось прищучить Михара. Тётушка отбивала в такт словам брата воинственный марш на подлокотнике. Тэнь гневно стреляла глазами по окружающим, убеждаясь в их готовности дать отпор общему врагу.

Развить свою мысль старший Тогнар не успел, потому что Райтэн вдруг глухо закашлялся, вызвав тревогу у Олив и Дерека.

Илмарт, сразу догадавшись о причинах внезапного смущения, возвёл глаза к потолку и пробурчал:

— Так я и знал!

Всё ещё полный тревоги взгляд Олив метнулся к нему; лицо её сделалось удивлённым, потому что она тоже догадалась о причинах внезапного кашля.

Остальные не могли похвастаться столь быстрой способностью понимать Райтэна, поэтому он, неохотно и вяло, расшифровал:

— Да я уже. — И уточнил: — Нанёс визит. — И ещё уточнил: — И уведомил о фатальности последствий.

Дерек, застонав, прикрыл лицо рукой. А ведь только сегодня думал, что Тэн, наконец, научился сперва думать, а потом уж делать!

— Тэн! — возмущённо воскликнул отец, поражённый таким очевидным политически невыгодным ходом. Он-то уже выстроил в голове вполне толковый и элегантный монолог, составленный по всем правилам высокой дипломатии!..

— Он хоть жив остался? — одновременно с ним с любопытством переспросил Илмарт, но тут же заткнулся, поскольку возмущение старшего Тогнара переместилось на него, впрочем, почти тут же обратившись обратно на сына.

— В высшей степени безрассудно!.. — с гневным укором резюмировал отец.

С его выводом, пожалуй, были согласны все. На лице тётушки отчётливо читалось: «И в кого он только таким уродился?», профессор утомлённо и раздражённо потирал лоб, Олив скорчила досадливую гримасу и пнула мужа локтем, и даже Дерек посмотрел на Райтэна с разочарованным укором.

Этого взгляда Райтэн не выдержал; лицо его, застывшее в холодной уверенности в собственной правоте, скривилось.

Он, впрочем, нашарив в кармане смятую записку, передал её Дереку; тот развернул и чуть нахмурился, узнав почерк. Осознав, что резкий ход Райтэна возымел-таки ожидаемый эффект, Дерек бросил на друга виноватый взгляд: мол, прости, что не сразу поддержал. Тот дёрнул плечом вроде как безразлично и презрительно, но лицо его разгладилось.

Между тем, старший Тогнар хотел было продолжить развивать своё недовольство, но Илмарт, наблюдавший переглядки друзей, сделал из них выводы и перебил течение разговора, неожиданно заявив:

— А что, пожалуй, это был самый разумный ход.

Негодующие взгляды собравшихся перенаправились на него, но Илмарту было наплевать на всеобщее неодобрение, потому что Олив, обернувшись, улыбнулась ему с благодарностью.

— Михар интриган, — спокойно объяснил свою позицию Илмарт, — и ждёт и от других вдумчивой игры, которая даёт время и простор для манёвров. Райтэн совершенно правильно дал ему понять, что никто с ним играть не будет.

Лицо Райтэна выразило ошеломление: он совершенно не ждал поддержки и даже не предполагал, что кто-то оценит его порыв по достоинству и увидит в нём разумный ход.

Старший Тогнар и Этрэн растерянно переглянулись, обдумывая предложенную интерпретацию, а потом синхронно кивнули. Тогнар, впрочем, тут же скривившись, с досадой возразил:

— Но как теперь убедиться, что он всё понял правильно!

Ситуация стала вызывать у него тревогу. Райтэн, совершенно точно, не умел проводить политических переговоров, не знал законов, по которым они строятся, и, соответственно, не было никаких гарантий, что Михар сделал из его визита правильные выводы.

По тревожным взглядам, которыми обменивались все присутствующие, Дерек понял, что просто так никто этот вопрос закрывать не собирается, и дело грозит затянуться.

В том состоянии, в котором он сейчас находился, интриги Михара занимали его в последнюю очередь — особенно с учётом записки от Магрэнь, потому что, по его скромному разумению, уж Магрэнь-то точно могла оценить, продолжает ли ситуацию нести угрозу.

Досадливо вздохнув, Дерек встал и сделал шаг вперёд — всё внимание незамедлительно обратилось к нему.

Дерек поймал взгляд старшего Тогнара — как признанного среди них лидера — и медленно, веско, нажимая на каждое слово, сказал:

— Он. Всё. Понял.

Мрачное лицо его было наполнено уверенностью в том, что он говорил.

Кивнув сам себе, Дерек тихо заключил:

— Вопрос с предупреждением можно считать закрытым, — и вернулся на своё место.

Тогнар хотел было возразить, поскольку не был уверен, что молодое поколение в состоянии адекватно оценивать вещи подобного рода; но, встретив спокойный уверенный взгляд Дерека, который явно считал разговор оконченным, вспомнил неожиданно, кем Дерек был раньше, в Ньоне, и согласился с его способностью давать оценки намерениям противника.

— В самом деле, — резюмировала их мысли присоединившаяся к переглядкам старшего поколения тётушка, — мы слишком привыкли к тонкой игре, — она имела в виду себя с братом, — а Аренсэну было бы недурно понимать, что он ходит по лезвию, и что тонкой игры не будет.


— Просто пристрелим, — с хищной улыбкой подтвердила Олив, которую Михар давно бесил.

— Или отравим, — щуря глаза, не отстала от неё Кайтэнь, обычно не столь кровожадная, но сейчас увлечённая чувством сообщества и желающая ничем не отставать от остальных.

Обеим достались восхищённые взгляды от мужей.

— Берегись женщин, Джей, — наставительно заявил Илмарт, — они куда опаснее мужчин из-за того, что мы их обычно недооцениваем.

Присутствующие дамы приосанились; чуть покрасневший Джей отвлёкся от пирамидок и смущённо отметил:

— Простите, мастер, но, кажется, господин Михар как раз не склонен недооценивать женщин. Их много в его агентуре, и даже среди охраны.

Старший Тогнар резко подобрался, готовясь, видимо, устроить столь хорошо информированному парню плотный допрос. Дерек, бросив на Тогнара беглый тревожный взгляд, вмешался в разговор:

— Джей, возможно, вам некомфортно принимать участие в нашем совете?

Тогнар досадливо скривился: он полагал, что этот источник информации следует использовать по полной. Тётушка, перегнувшись через подлокотник своего кресла, наклонилась к нему и что-то шепнула, после чего он со вздохом кивнул.

На лице Джея отразилась строгая решительность, когда он твёрдо ответил:

— Вы ведь знаете, сэр, что он не стал бы у меня ничего спрашивать, а просто бы приказал. Так что я предпочту сражаться за ту сторону, на которой ко мне относятся по-человечески.

Тётушка бросила на брата насмешливый и торжествующий взгляд; тот поднял руки, признавая своё поражение. Одновременно с ним Райтэн перегнулся к Дереку и шепнул:

— Был неправ, признаю.

Лицо Дерека отразило крайнюю степень ошеломления; наблюдавший за ними Илмарт тихо хмыкнул и обменялся лукавыми взглядами с Олив.

— В любом случае, — резюмировала тётушка, — никто из присутствующих не желает Аренсэну зла, — Этрэн недовольно скривился, — мы лишь хотим обезопасить Деркэна от его притязаний. Тэн, милый, — ласково обратилась она к племяннику, — что именно ты ему сказал?

Тот с надменным видом через губу уведомил:

— Что мы его убьём, если он позволит себе ещё хоть одну интригу против Деркэна.

Тётушка легко рассмеялась и обратилась к старшему Тогнару:

— Что-то мне подсказывает, дорогой брат, что выразил он это не в твоей любимой манере говорить околичностями, а так прямо и сказал.

Райтэн раздражённо повёл плечом в знак подтверждения этой догадки. Выглядел он так, как будто готов сражаться со всем миром, отстаивая своё право поступить так, как поступил. Дерек, склонив голову, ушёл глубоко в свои мысли. Олив бросила на него тревожный взгляд в ожидании очередной самоуничижительной реплики; но той не последовало. Тогда она с некоторым удивлением перевела взор на Илмарта; тот, мигом поняв причину её растерянности, пожал плечами и возвёл глаза к небу: мол, неисповедимы пути дерековской логики.

— Илмарт прав, — неожиданно вмешался в дело Этрэн, — Михару стоило услышать это прямо. Без обид, Тэн, — виновато взглянул он на друга, — но твоя дипломатичная манера не вполне отражает серьёзность наших намерений.

Старший Тогнар сделал нетерпеливый жест рукой, отметая ненужные извинения; он и сам уже согласился с разумностью такого хода, однако теперь тревога его относилась к возможным реакциям противника. Ему не верилось, что политик такого уровня, как Михар, может оставить прямолинейные угрозы без соответствующего ответа.

Сентиментально улыбнувшись, тётушка прибавила:

— Аренсэн, к тому же, никогда и не понимал всех этих тонких разговоров о сгущающихся тучах и сверкающих молниях.

На последних словах она лукаво взглянула на племянника; тот в ответ улыбнулся краешком губ, отмечая, что одобрил этот изящный каламбур [1].

— Ну, молнии сверкнули так сверкнули, — с добродушным смешком подтвердил старший Тогнар и признал: — Я так, в самом деле, не умею.

Райтэн посмотрел на отца с удивлением; ему было дико и странно слышать, что тот открыто говорит, что в чём-то сын его превзошёл.

— Молния хороша, когда нужно сверкнуть, — степенно отметил Этрэн, — а ветер хорош, когда нужно снести мусор в сторону. Всему своё время и своё назначение! — наставительно заключил он. Старший Тогнар бросил на него тёплый благодарный взгляд.

— Разумный человек, — вмешалась в дело Тэнь, — понимает, что вслед за сильным ветром последуют и молнии.

Урождённые Тогнары дружно рассмеялись, довольные удачной погодной метафорой.

Отсмеявшись, Райтэн наклонился к Дереку:

— Если ты и здесь ляпнешь что-то про солнце…

Тот хмыкнул и заверил:

— Нет-нет, что ты, никакого солнца! — потом с самой серьёзной миной добавил: — Лишь тучи, и ливень, и мрак!

— «И навел Он тьму и мрак, ибо отвергли они слова Его…» — эхом тихо отозвался Илмарт.

Подобрав ноги под кресло, Дерек резко и тревожно обернулся; на лице его читалось смятение.

— Май!.. — сквозь зубы прошипел Райтэн, недовольный, что друга опять сбивают на путь всепонимания и всепрощения.

— А этих метафор уже и я не понимаю, — наклонившись к Этрэну, пожаловался старший Тогнар.

— Это Священное Писание, — пояснил для него Дерек, отворачиваясь от Илмарта. — Здесь говорится, что отвергнувших Бога ожидает ад.

Лица всех коренных анжельцев — кроме Райтэна — выразили лёгкое снисхождение в адрес тех бедолаг, которые верят в такую чушь. Райтэн же поглядел на друга тревожно и растерянно — до него дошло, что Дерек полагает, что он сам погружается в ад, желая зла Михару.

— Даркийцы с их вечно вольной интерпретацией! — разрядил обстановку ироничный голос Илмарта.

Дерек раздражённо обернулся.

— Здесь говорится, Деркэн, — снисходительно принялся объяснять Илмарт, — что Господь наслал мрак на тех, кто не послушал предупреждений Его.

Лицо Дерека вытянулось от недоумения; Райтэн же откровенно заржал, потом сквозь смех выдавил:

— Если и этот назовёт меня богоподобным атеистом… — имея в виду, что в текущей ситуации именно он стал выразителем предупреждений, то бишь, практически гласом Божьим.


Хмыкнув, Илмарт перевёл на него всё ещё снисходительный взгляд и повторил свой вывод:

— Корона по тебе плачет, Тогнар, с такой-то верой, что весь мир вертится вокруг тебя.

В разговор с весёлым хмыканьем вмешался профессор:

— Если мир по какой-то ошибке и не вертится ещё вокруг Айта, то он поспешит это исправить.

Райтэн обернулся к нему с выражением весёлого удивления.

— Подтверждаю! — незамедлительно отозвался Дерек, и Райтэн повернулся уже к нему, улыбаясь вполне открыто.

— Увы, Май, — поджимая под себя ноги, подвела итог этой теме Олив, — но тут никаких сомнений нет: мир действительно вертится вокруг Тогнара!

Не выдержав, Райтэн поцеловал её весьма пылко; окружающие в смущении отвернулись. Впрочем, Кайтэнь, кажется, поглядывала на мужа с некоторой надеждой, но он этот момент бездарно упустил, потому что как раз принялся выяснять подробности конфликта у Дерека:

— Деркэн, по правде сказать, с той поддержкой, которую вам готов оказать Кармидерской университет… и мировое научное сообщество в целом, — подчеркнул он, поскольку в своей поездке по другим странам успел убедиться, что кармидерские карты интересуют всех его коллег. — Возможно, господину Михару следует напомнить, что на вашей стороне выступает не только семейство Тогнаров?

Дерек, зардевшись от удовольствия, что его заслуги оценены так высоко, поспешил отметить:

— Да, я обращал внимание Аренсэна на тот факт, что господин ректор окажет мне при необходимости поддержку, но Аренсэн в ответ разумно возразил, что господин ректор — это ещё не весь Кармидер.

На этом месте тётушка расфыркалась от возмущения, а потом и вовсе рассмеялась. Уловив направленное на неё всеобщее любопытство, она тоном, в котором очевидно сквозили смешинки, растолковала Дереку:

— Знаете, Деркэн, не Аренсэну рассуждать о влиянии на Кармидер. Совет города ещё не позабыл, что это после его выдающейся кампании против разбойников в Филопье все эти асоциальные элементы рванули именно к нам.

Все рассмеялись; с каждой минутой атмосфера в гостиной становилась всё светлее: перебирая аргументы, они видели, что Михару невыгодно связываться с ними, и радовались, что вместе они представляют из себя силу, с которой нельзя не считаться.

— Что ж, — разобравшись в деле, отметил профессор, — полагаю, мне стоило бы вынести господину Михару предупреждение и от лица мировой научной общности.

— Это, пожалуй, будет излишне, — пожевав губами, возразила ему тётушка и добавила: — В свете уже высказанных угроз не стоит перебарщивать.

Профессор согласно развёл руками, но в выражении его было заметно некоторое огорчение: ему хотелось использовать свой авторитет в защиту коллеги. Тэнь чутко уловила настроение мужа и быстро предложила:

— Можно обойтись без прямых угроз. Я могу аккуратно намекнуть Руби…

— Восхитительная идея, милая! — с тёплым смешком поддержала её тётушка. Она была в высшей степени довольна обоими племянниками, и постоянно лукаво поглядывала на брата: мол, видел, каковы твои? Хороши, хороши! Тот в ответ жмурился с выражением довольства.

Профессор сжал руку супруги с благодарностью; она нежным движением положила и вторую ладонь поверх их переплетённых пальцев.

Райтэн решил, что это хороший момент, чтобы подтолкнуть друга к исполнению его мечты — поскольку очевидно было, что сам Дерек застесняется об этом говорить.

— К слову, Сэн, — привлёк он внимание профессора, — не знаешь, как на кафедре истории отнеслись бы к желанию Деркэна стать преподавателем?

Дерек подскочил от возмущения и смущения, но делать что-то было уже поздно: общее внимание теперь разделилось между ним и профессором.

Тот оказался в своей оценке весьма однозначен:

— С руками оторвут. И отпляшут на радостях. — Чуть подумав, добавил: — Прям на главной площади и отпляшут, во главе с ректором.

Чрезвычайно довольный Райтэн искренне заржал; Дерек покраснел всем лицом и даже ушами.

— Право, — отметил он, — я не уверен…

— Не начинай! — сурово пнул его в плечо Илмарт. — Ты великолепный специалист, и это совершенно объективная оценка.

— А ещё вы прекрасный педагог, сэр! — пылко добавил Джей, который до сих пор жадно впитывал те многочисленные знания, коими Дерек охотно с ним делился во всякую свободную минуту.

Старший Тогнар и Этрэн переглянулись весьма довольно: планы Дерека превосходно накладывались на их желание расширить влияние семьи в Кармидере.

— Профессор Анодар — звучит прекрасно! — резюмировал профессор Линар, вставая и подходя к Дереку. — Буду рад видеть вас в числе полноправных коллег! — протянул он ему ладонь.

Дерек встал и руку пожал; лицо его почти светилось от счастья, поскольку профессор был для него весомым авторитетом, чьё одобрение дорогого стоило. Кроме того, теперь, в кругу друзей, он почувствовал прилив сил и веры в себя; когда все смотрели на него такими тёплыми, добрыми глазами, он верил, что у него точно получится всё то, о чём он мечтал. Сердце его согрелось пониманием, что он стал дорог им, что они — все — встали на его защиту, что они любят и поддерживают его, как если бы он в самом деле был членом их семьи — и, возможно, он наконец не только умом, но и сердцем принял тот факт, что в самом деле стал частью этой семьи.

Общий разговор совсем распался; профессор и Тэнь собрались уходить. Пока один наскоро уточнял общие с Райтэном планы, другая прощалась с племянником — который, впрочем, заметно утомился и уже зевал.

— Я завтра зайду! — с улыбкой обещала Тэнь Олив, которая подошла взять уставшего сына на руки.

— Спасибо! — тепло улыбнулась та.

— Мы зайдём, — прибавил профессор, подходя и обнимая жену за талию, затем уточняя для тётушки: — Госпожа Тогнар, я договорился насчёт тех либерийских лилий!

— С меня — твой любимый рыбник, Сэн! — рассиялась от удовольствия та.

Пользуясь своими научными связями, зять привозил ей редкие семена и саженцы, которые выводили селекционеры разных стран.


После ухода профессора и Тэнь засобиралась и тётушка.

— Пора укладывать! — сделала вывод она и, обратившись к Олив, велела: — Оставайтесь сегодня с Тэном здесь, день был нервный, нужно выспаться. Мы с Джеем справимся.

На лице Олив отразилось заметное облегчение; хотя мелкий подрос уже достаточно, чтобы вполне прилично спать по ночам, она всё же была рада лишней передышке.

— Что бы мы без вас делали, тётя! — пылко высказался подскочивший к ним Райтэн, уверенно обнимая и тётушку, и жену. Теперь, когда он открыл для себя, что люди очень любят, когда их обнимают, он хотел обнимать всех, кто был ему дорог, снова и снова.

Тут взгляд его обратился к сонному сыну, которого уже взял на руки Джей. Малыш был уже весьма тяжёл, но парень обладал развитой мускулатурой, поэтому охотно таскал его целыми днями.

— Джей, вы тоже настоящее чудо! — с большим чувством заявил неожиданно Райтэн, которому теперь было стыдно за то, как он себя когда-то вёл с михаровским шпионом.

Джей покраснел от смущения и удовольствия.

— Ани, — вмешался в разговор, подходя к сестре, старший Тогнар, — возьми всё же пару парней на охрану.

Он переживал, что, несмотря на уверенность Дерека, Михар может всё-таки выступить с прямой агрессией, и предпочитал перестраховаться.

Вскинувшись было, Джей хотел сказать, что и сам прекрасно справится с охраной, но тётушка, остановив его весёлым взглядом, согласилась:

— Да, будет нелишним.

Простившись со всеми, они ушли вместе с ребёнком. Олив прижалась к Райтэну теснее, а он с удовольствием уткнулся носом в её волосы. Оба запредвкушали романтическое продолжение вечера.

Между тем, Этрэн, деловито собрав свои бумаги, подошёл и передал их Илмарту: мол, дальше сами разбирайтесь. Тот с интересом зарылся в пометки о предполагаемой боевой мощи возможных союзников и противников.

Поймав взгляд Дерека, Этрэн со смешком отметил:

— Ну что ж, Деркэн, кажется, вы не столько Свой-собственный, сколько тогнаровский!

Тот, на секунду замерев от удивления — он уже давно отвык замечать в своей анжельской фамилии первичный смысловой корень, — искренне рассмеялся.

Встав, он порывисто пожал Этрэну руку:

— За что я искренне вас благодарю, господин Дранкар! — лицо его, определённо, светилось от удовольствия при мысли, что он и в самом деле совсем «тогнаровский».

— Присоединяюсь к благодарностям, — неожиданно отметил старший Тогнар, тоже подходя и пожимая руку другу. — Ты оказал нам всем большую услугу, Трэн!

Он полагал, что им все чрезвычайно повезло, что Дерек стал частью их семьи; и что именно Дерека следует благодарить за то, что теперь эта семья стала такой большой и счастливой.

Наконец, Тогнар и Этрэн тоже ушли.

В гостиной осталось только четверо друзей.


Напоминаю, что в анжельском «райт» — это «молния», поэтому «сверкающая молния» и «гнев Райтэна» звучит примерно одинаково.

Загрузка...