В поисках солнца (СИ)

8. Как любит Олив?

«Не план, а анжельская муть какая-то!» — негодовал Илмарт, вчитываясь в оставленные ему Этрэном листы. По этим записям выходило, что оценить расстановку сил заранее у них никак не получится, потому что чуть ли ни к каждому роду Этрэн поставил пометки, что при таких-то обстоятельствах они поддержат Тогнаров, при таких-то — Михара, при таких-то — сохранят нейтралитет… и количество этих обстоятельств было слишком велико, а ещё они взаимовлияли друг на друга, а некоторые взаимоисключали друг друга…

Недовольный Илмарт, пытаясь вникнуть в суть, уселся на оставленную друзьями софу. Хмурое лицо его казалось весьма сосредоточенным, он пытался всё-таки связать противоречивые факты в цельную картину.

Дерек, меж тем, отошёл к окну. Радостное оживление его оставило; навалилась глубокая усталость. Он вымотался и эмоционально, и интеллектуально, но чувствовал, что не сможет уснуть, потому что нервы его были слишком скручены сегодняшними потрясениями. Однако теперь он всё же чувствовал себя лучше, чем днём: семейный совет оставил в его душе тёплые искорки радости, которые питали теперь его силы.

Райтэн и Олив просто стояли обнявшись. Несколько минут они наслаждались этой нежной близостью, затем оторвались друг от друга.

— Мне нужно две недели, чтобы закончить дела здесь, — деловитым тоном заявил Райтэн, оборачиваясь на Дерека. Тот, вынырнув из своих размышлений, вяло повёл плечом и отметил:

— Мне нужно три.

У него оставались незаконченные дела в университете, а ещё должны были вернуться из экспедиции на север люди, которые разведывали пути для новой дороги, а Дерек давно ещё обещал им помочь со сведением и анализом полученной информации.

— Май? — вопросительно повернулся к другу Райтэн.

Тот, не отрываясь от чтения, отмахнулся:

— Я не еду.

— В смысле? — хмурясь, не понял Райтэн и уточнил: — Потом догонишь, что ли?

Илмарт сложил лист, который читал, поднял глаза и сказал спокойно и веско:

— Нет, я совсем не еду. — И, поскольку лицо собеседника всё ещё отражало глубочайшее недоумение, пояснил: — Мне столица понравилась.

Райтэн замер, несколько секунд глядя на Илмарта — тот сохранял совершенно невозмутимое выражение лица — затем перевёл растерянный взгляд на Олив, но та его не заметила, поскольку сама смотрела на Илмарта беспомощно и потеряно.

В комнате ощутимо устанавливалось трагичное настроение.

— А чем Кармидер хуже столицы? — вдруг тихо вмешался в разговор от окна Дерек.

Он не стал поворачиваться вполне, лишь чуть обернулся к Илмарту; и лицо, и голос его были совершенно спокойны.

— В Кармидере заказов на порядок меньше, — охотно пояснил Илмарт, — да и задачи в столице поинтереснее стоят…

Голос его оживился; он принялся довольно подробно объяснять, почему ему нравится работать со столичными вельможами.

Тональность эта — живая и даже радостная — насторожила Дерека, и, чуть прищурившись, он всё же отвернулся от окна к центру комнаты, и принялся рассматривать активно жестикулирующего Илмарта весьма придирчиво.

По мере разворачивания яркого его монолога о том, что в захолустном Кармидере невозможно достойно реализовать свои творческие порывы, тогда как богатая столица представляет самые широкие к тому возможности, лицо Дерека становилось всё более скептическим, а лица Райтэна и Олив — всё более трагичными. Мысль о том, что друг твёрдо намерен остаться здесь, выбила из них воздух; и даже возражений у них не находилось, потому что приведённый им аргумент — возможность творческой самореализации — казался им слишком веским, чтобы пытаться уговаривать и возражать.

Дерек, бросив на потрясённую парочку беглый взгляд и рассмотрев бледность их одинаково застывших в упрямо-страдательном выражении лиц, посмотрел на Илмарта с некоторым укором. Тот, дёрнув плечом, свой прекрасный монолог закруглил.

Повисло тягостное молчание.

— Аа, понятно… — наконец, вяло отреагировал Райтэн, отводя взгляд в сторону.

Олив ничего не сказала, но он чувствовал, как дрожит в его руке её враз похолодевшая ладонь. В голове Райтэна стал тут же выстраиваться план, как перестроить свои торговые дела таким образом, чтобы они с Олив могли постоянно мотаться из Кармидера в столицу и обратно, не теряя, таким образом, ни одного друга, ни другого. Мысли эти ясно отобразились в том решительном выражении, которое приняло его лицо, и встревоженный этой решительностью Илмарт взглянул на Дерека раздражённо и недовольно.

Тот слегка поднял брови — мол, а от меня ты чего хочешь? Раз уж не посвятил в свою интригу заранее, так уж не обессудь, как я тебе её подхвачу!

Илмарт едва заметно кивнул на Олив; Дерек несколько секунд моргал с недоумением, но потом до него дошло. Взгляд его ясно отразил: «Господи, и нужно же тебе было разводить эти шпионские игры!» — но, разобрав, наконец в чём дело, он неохотно включился в дело.

— Мне кажется, — ровным голосом вмешался он, — при Кармидерском университете, Ил, у тебя как раз будут лучшие перспективы.

Райтэн и Олив — оба тут же посмотрели на Дерека с надеждой. Вдруг у него и в самом деле найдутся веские аргументы?

— Анодар, — сложив руки на груди, возразил Илмарт, — ну что ты говоришь такое? Сам знаешь, какие там перспективы! — скривился он.

Дерек сделал несколько шагов к центру комнаты, выходя на свет свечей.

— Так ведь я не только про карты, — невозмутимо продолжил свою линию он.

Илмарт отобразил мимикой вопрос.

— В столице у тебя нипочём не выйдет открыть твою школу, — тихо отметил Дерек.

На лицо Илмарта легла заметная тень. Его давняя мечта, всегда бывшая слишком абстрактной, при приложении к реальности оказалась совершенно невыполнимой. Это в его родном Мариане оружием владели вообще все, включая детей, женщин и стариков. В Анджелии же существовали строгие законы, чётко регламентирующие, кому и какое оружие дозволяется носить. Для того, чтобы обучать кого-то искусству боя вне государственных учреждений, нужна была специальная лицензия; но, даже если бы Илмарт её и получил, ему это ничего бы не дало: ему было бы просто не для кого открывать эту школу. Люди, имеющие легальное право носить что-то посерьёзнее ножа и находившиеся вне государственной службы, нанимали частных учителей, а не в школы боевых искусств ходили.

Были, конечно, маргиналы вроде тех, кто обитал в Северной Анджелии, — однако у людей такого сорта точно не было денег на обучение.

Были так же и случаи вроде Дерека — который просто не задумывался о том, на каком основании ему продали мечи, потому что он и не думал, что для этого нужны какие-то особые основания, а что там у Райтэна за странные договорённости, и почему за этими мечами пришлось идти ночью…

В общем, как ни браться за это дело, по всему выходило, что Илмарт может разве что частным учителем наниматься — что совсем не было похоже на то, что рисовали ему его мечты.

— И чем Кармидер тут лучше столицы, по-твоему? — выпустив в голос давнюю горечь, возразил Илмарт.

— Гвардией Кармидерского университета, — пожал плечами Дерек.

Услышав этот аргумент, Райтэн посветлел лицом: пристроить Илмарта наставником для обучения кармидерских гвардейцев виделось ему задачей вполне посильной.

Однако сам Илмарт его оптимизма явно не разделял:

— Гвардии Кармидерского университета, — язвительно отметил он, — нужны, в числе прочего, занятия для лучников.

Сейчас у гвардейцев не было никакого своего наставника, потому что принимали в их ряды лишь бывших жандармов; Илмарт, и впрямь, тренировал мечному бою тех из них, кто хотел, но всё же основной интерес для гвардейцев представляла именно стрельба.

— Ты же умеешь стрелять, — впервые за разговор тихо вмешалась в спор Олив.

Желание Илмарта остаться в столице оказалось для неё полнейшей неожиданностью, и она теперь совсем не могла совладать со своими эмоциями и едва удерживалась от того, чтоб не расплакаться.

— У меня зрение уже не то, — отмахнулся Илмарт. — Да и не практиковался я, считай, полжизни.

Зрение его, и впрямь, из-за постоянной работы над картами в зыбком свечном свете потеряло былую остроту, и он был совсем не уверен, что мог бы вернуться к меткой стрельбе.

— Не создавай проблем на ровном месте, — возразил ему Дерек. — Ты вполне можешь официально преподавать гвардейцам рукопашный и мечной бой, а для обучению стрельбе можно и второго человека нанять.

Лицо Райтэна просветлело; обернувшись к жене, он с большим воодушевлением посмотрел на неё:

— Олив!

Та совершенно опешила от такого перевода стрелок. Она сама не занималась боёвкой с тех пор, как перебралась в Кармидер, и совершенно растеряла большую часть навыков.

— Нет, ну если Олливи… — протянул, показательно задумываясь, Илмарт.

Олив перевела на него растерянный взгляд: мол, что ты несёшь?

— В самом деле! — присоединился к общему напору Дерек. — Мне кажется, из вас двоих выйдет отличный преподавательский тандем!

Ещё более удивлённый взгляд Олив перешёл на него; потом вернулся к Райтэну, чьё лицо было полно восторгом и готовностью немедленно нестись в Кармидер, чтобы обо всём договориться; потом к Илмарту, который, сложив руки на груди, выглядел подозрительно довольным…

Прищурившись, Олив заподозрила заговор.

Прикинув расклад, она определила слабое звено и обиженно уставилась на Дерека.

Тот недовольно взглянул на Илмарта — что подтвердило подозрения Олив — и деланно спокойно развёл руками: мол, да, я с ними заодно, а что делать-то?

Поняв, что игра запорота, Илмарт вздохнул и раскололся:

— Да Тогнар переживает, что ты не реализуешь свои таланты.

Олив опешила. Райтэн нахмурился: он, как всегда, пропустил факт психологической игры и принял разговор за чистую монету. Мысль, что Илмарт нарочно повёл эту беседу так, вызывала у него досаду.

Досада эта ясно отразилась и в сверкнувшем остро взгляде, и в плотно сжатой челюсти, и в дёрнувшихся пальцах, и в выпрямившейся моментально спине…

Примирительно подняв руки, Илмарт извиняющимся тоном отметил:

— Иначе она бы точно отказалась…

— Я и так, и так отказалась бы, — резко перебила его Олив, переводя острый и гневный взгляд с друга на мужа и обратно.

К её полной неожиданности, Райтэн поник и беспомощным жестом потёр лоб рукой, а Илмарт стал выглядеть совсем виноватым.

Олив обратила вопросительный взгляд на Дерека, который казался ей теперь самым адекватным в этой компании заговорщиков.

Он оправдал её ожидания; чуть прокашлявшись, смущённо объяснил:

— Да Тэн переживает, что слишком давит на тебя, и ты, чтобы угодить ему, отдаёшь всё своё время семье, и, возможно, тебе бы хотелось заниматься чем-то ещё, но ты ему об этом не говоришь.

Взгляд Олив приобрёл оттенок «что за чушь ты несёшь?» Дерек ответил выражением: «Ну, какая есть чушь, ту и несу».

Олив растерянно посмотрела на Райтэна.

Он стоял, опустив мрачное лицо, и упрямо сведённые брови рождали не менее упрямые морщины на его лбу.

Беспомощно обернувшись к Илмарту, Олив увидела, как тот чуть пожал плечами с выражением: ну да, как-то так.

— Тэн! — жалобно и укоризненно вернула она внимание мужу, требуя объяснений.

Губы Райтэна жёстко скривились; всё ещё глядя куда-то вниз, он спокойным холодным тоном отметил:

— Сперва ты ушла со своей работы, чтобы заниматься моими проектами. Потом, — по лицу его прошла мимическая волна недовольства собой, — всё твоё время стал съедать Браэн… или я, — подняв на неё безразличный тяжёлый взгляд, заключил он, и задал тот острый, мучительный вопрос, который жёг его сердце болью за неё: — А как же ты сама? Как же твоя жизнь, Олив?

Та лишь жалобно поморгала ресницами. Ей и в голову не приходила мысль, что он может переживать о чём-то подобном; и теперь ей было и досадно, что она за усталостью не заметила, что его что-то гнетёт, и тепло на душе от того, что он так о ней заботится, и неприятно, что он не поговорил с ней сразу прямо, и жалко его, и…

— Тэн, — беспомощно возразила она, не зная, как прорваться за безнадёжную волну холода в его глазах, — но вы и есть моя жизнь.

— Вот! — резко взмахнул руками Райтэн, получив от неё подтверждение своим самым страшным самообвинениям. — Вот! — повторил он, лихорадочно пройдясь по комнате до угла и обратно. — Я так и знал! — с глубокой внутренней горечью возвестил он.

Илмарт и Дерек переглянулись, явно сойдясь во мнениях, что другу их его великолепные мозги отказали совершенно.

Олив совершенно не поняла, что такого трагичного супруг умудрился увидеть в её любовном признании.

— Да что не так!.. — раздражаясь, схватила она его за руку, чтобы помешать ему и дальше метаться по комнате.

Он тут же замер, вглядываясь в её лицо с выражением раскаяния и нежности.

Дерек смущённо отвернулся обратно к окну. Илмарт, подумав, подошёл к нему и тоже стал разглядывать вид — с учётом того, что на улице было уже темно, оба они так ничего и не увидели там.

— Но у тебя ведь должна быть жизнь помимо нас! — меж тем, с глубокой убеждённостью утвердил Райтэн, а затем опять ударился в самоуничижение: — Но я тебя её лишил!..

Осознав, наконец, в чём суть мучающего его обстоятельства, она весьма раздражилась.

— Ну, знаешь ли, Тогнар! — даже выпустила она его руку и сделала шажок назад.

Он, однако, выглядел таким несчастным, что она тут же вернулась обратно и взяла его руки в свои движением мягким и нежным.

— Тэн, — поймав его взгляд, принялась втолковывать она, — ты дал мне мою настоящую жизнь, понимаешь? — лицо его упрямо выражало прежнее мнение, но он смотрел на неё очень внимательно, и она продолжила: — До тебя я выживала. Жила, как несло. Не жила, а так, — сморщилась она, но после глаза её зажглись тёплым ласковым светом, когда она продолжила: — Твоя любовь дала мне веры в себя, ты стал моим ангелом-хранителем… я начала жить благодаря тебе, Тэн! — пылко воскликнула она, радуясь, что лицо его постепенно разглаживается под светом её влюблённого взгляда. — И я хочу, — упрямо утвердила она, — сейчас я хочу отдавать всю себя тебе и Браэну. — Она вздёрнула подбородок: — И, что бы ты там себе не напридумывал, Тогнар, — мышцы её лица дёрнулись, рельефно выделяя старые шрамы, — даже не надейся, что мы ограничимся одним Браэном!

Она уже позабыла, как после родов клялась и божилась, что больше никогда в жизни на такое не пойдёт. Она уже позабыла, как тяжелы были долгие бессонные дни и ночи, наполненные заботой о младенце. Как, бесконечно вымотанная, уставшая, измученная, она и думать не желала о втором ребёнке.

Теперь — теперь её переполняла такая глубокая, сильная, всеобъемлющая любовь к Райтэну, что ей стало мало одного сына как продолжения и воплощения этой любви.

Ей хотелось всю себя отдавать Райтэну — полностью, без границ, без конца, — и, чем больше она отдавала ему, тем глубже ей казался тот источник любви, который она в себе обнаружила. Каждый раз, сталкиваясь с его взглядом, с его прикосновениями, с его голосом, с его нежностью к ней — она чувствовала, как переполняющее её чувство любви хочет, требует выхода наружу, и ей совершенно недостаточно было всего лишь смотреть на него, всего лишь говорить с ним, всего лишь целовать его.

— Я хочу отдавать тебе всю свою жизнь… — глядя на него, тихо выразила своё чувство она.

Райтэн, потрясённый и опрокинутый той любовью, которая теперь чувствовалась в каждом её слове и во всём выражении её лица, лишь чуть прикрыл глаза, словно стараясь скрыться от слишком слепящего его солнца.

Потом он всё же взглянул на неё, и тихо, робко сказал:

— Я просто боюсь… — не найдя подходящего слова, выразил с немного вопросительной интонацией: — Сломать тебя?

— О, Тэн! — откликнулась она, прижимаясь к его груди и пряча лицо в его волосах.

— По-моему, нам пора валить, — наклонившись к Дереку, тихо отметил Илмарт.

Дерек бегло оглянулся, обнаружил обнявшуюся парочку и кивнул. Ему, правда, хотелось ещё поговорить с Райтэном, но у того явно были сейчас дела поважнее.

Они оба осторожно двинулись к выходу, стараясь не спугнуть занятых друг другом влюблённых, однако чуткая Олив уловила их перемещение.

— Май! — возмущённо воскликнула она, выворачиваясь в руках Райтэна, чтобы быть теперь к ним лицом, не покидая, впрочем, объятий мужа.

Илмарт остановился и вопросительно приподнял брови.

— Так что там с Кармидером? — привередливо потребовала разъяснений Олив.

Поведя плечами, Илмарт ответил:

— Куда я от вас денусь? — затем, хмыкнув, прибавил: — Но помощь со стрельбой мне бы и впрямь там не помешала.

Олив возвела глаза к небу, давя улыбку.

— И нужно было тебе разводить эти интриги? — раздражённо попенял Райтэн.

Но, хотя обращался он явно к Илмарту, тревожный взгляд его то и дело норовил свернуть на Дерека. Тот совсем не замечал этого внимания, потому что опять ушёл глубоко в себя.

— Для тебя, Тогнар, старался, между прочим, — перевёл стрелки Илмарт.

Райтэн поморщился; но было непонятно, относится ли эта гримаса к словам друга — или к мрачной задумчивости Дерека.

Оставив тему, Райтэн что-то решил внутри себя и подтолкнул жену в спину со словами:

— Ложись пока без меня.

Она обернула к нему удивлённое лицо.

— Мне с Дером нужно поговорить, — объяснил ей он.

Она обернулась на Дерека и обнаружила, что тот так и стоит в своей мрачной задумчивости, заложив руки за спину, покачиваясь с пятки на носок и явно не замечая окружающих. Признав, что дело тут явно нечисто, Олив кивнула, и, коснувшись щеки мужа лёгким поцелуем, вышла вместе с Илмартом.

В гостиной остались только Дерек и Райтэн.