В поисках солнца (СИ)

4. Когда ты понимаешь, что друг — это действительно друг?

Райтэн и Олив вернулись в Кармидер ближе к концу весны, и возвращение их было весьма своевременно. За эти полгода Дерек с головой утонул в рутинной неинтересной ему работе, и впал в некоторую меланхолию.

Поскольку возвращение друзей предваряло короткое письмо, Дерек и Илмарт коротали ожидание в доме с тётушкой — Кайтэнь и профессор, благополучно поженившись, отбыли-таки в свою заграничную научную поездку.

Беседа в гостиной шла неспешно — обсуждались свежие городские новости — и прервалась неожиданно: в дверь влетел совершенно шальной, с горящими ярким счастьем глазами Райтэн, не потрудившийся даже снять чуть промокшего дорожного плаща и бессовестно пронёсшийся грязными сапогами по натёртому паркету.

— Дер! — радостно возопил он, подхватив друга с кресла и сжав в крепких удушающих объятиях.

Дерек сдавленно прохрипел в ответ что-то радостное и приветственное, лихорадочно пытаясь понять, с какими-такими катаклизмами связана подобная оказия: Райтэн был из людей, которые не очень-то любят демонстрировать свои привязанности, и уж тем паче никогда не выражают их какими бы то ни было тактильными способами.

Между тем, отпустив Дерека, Райтэн в два шага подскочил к тётушке, встал на колено перед её креслом и поцеловал руку с совершенно счастливым:

— Тётя!.. — у той, признаться, даже глаз задёргался от неожиданности.

Илмарт не стал дожидаться нападения и чуток придушил друга объятиями сам.

Спустя несколько секунд стало понятно и то, почему Райтэн влетел первым в одиночку, и то, почему он так счастлив. В дверях с недовольным:

— Тогнар, ну вот куда ты вечно несёшься! — появилась Олив с большущим, сразу бросающимся в глаза животом — судя по всему, до родов ей оставались считанные дни, и именно это было причиной, побудившей парочку вернуться. Повязки на Олив больше не было — глаз полностью зажил, и только зашитое веко выделялось некрасиво и рельефно. Часть шрамов также осталась при ней.

Все вскочили и загомонили одновременно; ещё пять минут длились приветствия, поздравления, попытки привести себя в порядок и обрывки разговоров обо всём на свете.

Наконец, под чутким руководством тётушки все прошествовали в столовую на торжественный обед. Прошёл он, вопреки этикету, в постоянном гомоне, перебивающем шум дождя за окнами: все пытались обменяться новостями со всеми.

— Вот та-акущий бобр! — лихорадочно и взволнованно показывал руками Райтэн, описывая неожиданную встречу в лесу.

— Надо было на дерево с луком засесть! — азартно бил себя по колену Илмарт, делясь опытом охоты на бобров. — Они вверх не смотрят!

— Ноги отекают, — жаловалась в это же время Олив тётушке, — какие тут походы!

— Ходить полезно для ребёнка, но всего нужно в меру! — наставительно поднимала палец тётушка.

— С Корентой вообще всё сошлось! — отвлёкшись от бобровой темы, Райтэн радостно повернулся к Дереку.

— Это хорошо, — хмыкнул Дерек, — потому что с Альмерой у меня пока не сошлось ничего.

Пока Райтэн искал водные пути освоения Северной Анджелии, Дерек занимался поисками сухопутных — благо, проект той самой дороги на север сейчас оказался основной точкой приложения его аналитических способностей.

Нет, инженеры, конечно, расстарались и предоставили несколько проектов — как бы такую дорогу можно было провести. Беда была в том, что единой карты нужных земель не существовало, а начать строительство, не разобравшись, какие препятствия встретятся на его пути, было бы опрометчиво. Потому Михар и спихнул эту задачу на Дерека: для каждого отдельного участка будущей дороги нужно было подготовить полноценную аналитику. На каком рельефе, в каких условиях, вокруг каких препятствий дорога будет проложена, каковы природные и погодные условия, как сочетать с населёнными пунктами и существующими тропами. Информацию приходилось добывать по крошкам, копаясь в чьих-то заметках, письмах, не имеющих прямого отношения к делу вычислениях, набросанных от руки эскизах и прочих редкостях, кои можно было обнаружить в библиотеке Кармидерского университета. Получалось, естественно, неважно, и дело, растянувшееся на несколько месяцев, продвигалось вперёд крошечными шагами. Например, один участок Дерек сумел проанализировать лишь на основании художественного романа, написанного три века назад, а другой — по чей-то почти детской акварели. Источники, согласитесь, были так себе, и Дерек, по правде говоря, впадал в такое отчаяние, что уже всерьёз раздумывал над вариантов «поехать и лично посмотреть».

Чем больше он погружался в вопрос, тем очевиднее для него было, что это единственный рабочий выход.

— Пойдём, покажешь!.. — незамедлительно подскочил Райтэн, узнав о затруднениях, и первым помчался в кабинет.

Там дискуссия о северной торговле вскоре свернула на южную — Дерек рассказал о полученных недавно новостях от Этрэна — а потом перетекла и на каменный уголь, поскольку на обратном пути Райтэн и Олив посетили карьер.

— Слушай, Войтэн же просил тебе письмо передать! — хлопнул себя по лбу Райтэн и помчался вниз, куда-то к сброшенному плащу, в кармане которого и обреталось письмо.

Унёсшись привычным быстрым шагом на первый этаж и чуть не свалившись с последних ступенек на лестнице, он чуть притормозил, и к гостиной подошёл уже спокойным шагом — и там вдруг остановился совсем.

В гостиной, на диванчике, рядом сидели Олив и Илмарт. Его рука лежала на её животе, и лица у обоих были трогательно-нежные и совершенно беззащитные в неприкрытой радостности. Вопреки их обычным повадкам, оба прозевали появление Райтэна, потому что оба напряжённо прислушивались в ожидании шевелений ребёнка — и тот как раз в этот момент толкнулся, что целиком и полностью завладело их вниманием, заставив обоих тихо и счастливо рассмеяться.

Райтэн осторожно сделал шаг назад, другой, а потом и вовсе потихоньку вернулся в холл. Ему сделалось ужасно неловко, и особенно неловко от того, что он был мужем Олив, и, если бы он зашёл сейчас, они, должно быть, оба смутились бы от того, что он мог бы понять их близость как-то не так.

Райтэну и в голову бы не пришло понять увиденную сцену как-то не так; он полагал совершенно естественным, что Илмарт будет очень рад за подругу. Но он так смутился от мысли, что мог сейчас их смутить, что он совершеннейше растерялся и напрочь забыл о цели своего прихода.

В итоге Дерек и сам спустился узнать, что его задержало. Заметив замершего и слегка покрасневшего друга, он вопросительно поднял брови.

— Да!.. — растерянно махнул рукой Райтэн. — Там, это… Олив с Илмартом…

Рассмеявшись, Дерек сразу понял, в чём причина проволочки.

— Деликатничаешь! — понятливо протянул он, хмыкнул напоследок и резюмировал: — Ну, так пойдём громко!

И бодро завёл разговор о том, что идти водным путём в Альмеру опасно, потому что корабли у них маленькие, а места кругом разбойничьи.

В этот раз никакой неловкости не произошло, и Олив даже охотно выдала экспертную оценку степени опасности окрестностей Альмеры — «То ещё гнездо, я б не рискнула соваться одна, да и с охраной!»

В итоге Илмарт и Райтэн увязли в споре, какое количество охраны было бы достаточным в указанных Олив условиях. Некоторое время она тоже участвовала в разговоре, но вскоре утомилась и заявила:

— Умереть, как хочу пирожное! — и сбежала в столовую, где ещё не убрали накрытый к чаю стол. Там, впрочем, у неё дело не задалось, потому что пирожных она не нашла, о чём разочарованно и заявила. Илмарт возвёл глаза к потолку и вызвался сходить на кухню спросить там.

Выпроводив его, Райтэн и Дерек вытащили из шкафа какой-то талмуд и погрузились в споры о рельефе окрестностей Альмеры — известные им сведения не сходились.

Райтэн, впрочем, то и дело отвлекался и досадливо морщился на звуки за окном — зарядивший с утра мелкий дождь явно переходил в затяжной ливень. Дерек сперва не обращал на это внимания, но, когда за окнами громыхнуло, Райтэн поморщился столь выразительно, что это вызвало вопросы. Дерек приподнял брови и кивнул на окно: мол, что такое?

Поморщившись, словно от зубной боли, Райтэн ворчливо уточнил:

— Этот твой, надеюсь, в доме?..

Дерек пару раз сморгнул — не сразу понял, что ещё за «этот твой».

За последние полгода он успел привыкнуть к отсутствию Джея, поэтому позабыл, что Райтэн не в теме связанных с ним новостей.

Коротко пересказав другу суть, Дерек нарочито бодрым тоном заключил:

— Так что скоро перебираюсь в столицу!

Сквозь деланную бодрость, впрочем, проскользнула истерическая отчаянная нотка.

Райтэн смерил его нечитающимся долгим взглядом, а затем заорал в сторону столовой:

— Олив! Мы перебираемся в столицу!

Дерек замер, безвольно уронив руки вдоль тела.

В распахнутых дверях появилась Олив.

— Зачем это? — требовательно уточнила она у мужа, привередливо щурясь.

— За Дером, — охотно просветил её Райтэн.

— А! — понятливо протянула Олив, обернулась в столовую и уточнила: — Май, ты слышал? Мы перебираемся в столицу!

— В столицу так в столицу, — индифферентно пробурчал тот, судя по всему, поедая в этот момент уже найденные пирожные.

Дерек растерянно и скоро заморгал.

Ему ужасно не хотелось в столицу, и тому было несколько причин.

Во-первых, он когда-то провёл с Грэхардом в этой самой столице почти три года. Конечно, он мало чем напоминал теперь тогдашнего мальчишку — когда они приехали сюда, ему было шестнадцать, — но всё же существовал риск наткнуться на старых знакомых и быть узнанным.

Второе, что удручало — это собственно то, зачем он в столицу ехал. Ему совсем не улыбалось заниматься михаровскими проектами непосредственно под руководством противника, а ещё больше ему не хотелось лезть в политику и заводить светские связи. От одной мысли о салонах, балах, ассамблеях и прочих «прелестях» светской жизни у него сводило зубы.

И третье — самое важное — он страшно не желал расставаться с друзьями, но для него было очевидно, что иного пути нет: Илмарт работал в Кармидерском университете, а Райтэну, конечно, захочется воспитывать ребёнка в своём доме.

Всё это в совокупности так мучило Дерека, что он уже несколько недель чувствовал себя абсолютно подавленным. Уныние и отчаяние росли в нём тем скорее, чем ближе было время отъезда. Он в ужасе воображал, как окажется скоро там — один, без поддержки, в чужом городе, во власти неприятного ему человека, — и ему делалось до того скверно, что он начинал впадать в несвойственные для него периоды безделья, когда он просто мрачно пялился в пространство и потихоньку надеялся поскорее сдохнуть.

В общем, он до такой степени не ожидал, что реальность не совпадёт с этими мрачными ожиданиями, что был совершенно выбит из колеи.

— Чего это он? — опасливо поделился своей тревогой с Олив Райтэн, вглядываясь в жалобно моргающего и в остальном неподвижного друга.

Та поразглядывала Дерека с жалостью и пониманием, а после прокомментировала:

— Не ожидал, что мы с ним поедем.

Теперь уж настал черёд Райтэна замереть и жалобно заморгать.

— В смысле? — наконец почти одними губами тихо переспросил он. — Разве мы могли его бросить?

Олив пожала плечами и мстительно «сдала»:

— Да он вообще считает, что ты его в любой момент можешь бросить.

Подскочив на месте, Райтэн возмущённо взмахнул руками и набрал полную грудь воздуха, видимо, планируя разораться не на шутку.

Однако, встретив беспомощный и растерянный взгляд друга, одномоментно сдулся.

Сложил руки на груди и смерил Дерека взглядом самым мрачным, но промолчал.

— Анодар, — просуфлировал вставший в дверях рядом с Олив Илмарт, — мозгов у тебя всё-таки нет.

Дерек судорожно вздохнул, изо всех сил стараясь не разреветься.

Потом попытался что-то сказать; но его остановил холодный, помертвевший голос Райтэна:

— Скажи, Дер… я действительно настолько дерьмовый друг?

Лицо Дерека отразило всю степень его недоумения; он хотел было возразить, но Райтэн, подходя к нему, медленно продолжил:

— Ты правда думал, что я могу тебя бросить? Одного, в беде? В ситуации, где ты зависишь от одного паршивого и опасного человека? Из интриг которого ты выдернул меня ценой своею шкуры? — с каждым новым вопросом в его тоне сквозило всё больше горечи, обиды и отчаяния.

— Да нет же! — наконец, ворвался в этот поток вопросов Дерек, жалко взмахивая руками. — Я так не думал!.. — и добавил тише: — Просто у тебя теперь жена, и ребёнок, и ты…

Райтэн с недоумением потряс головой, не понимая, причём тут это.

— Олив могла не захотеть уезжать! — наконец, выразил свою мысль прямо Дерек.

Вот тут Райтэна, кажется, проняло; до этой минуты он ни разу не задумывался о том, что однажды он может оказаться в ситуации, где ему придётся выбирать между интересами жены и интересами Дерека. Мысль о том, что такая ситуация однажды может произойти, заставила его похолодеть, потому что он совершенно точно не знал, как делать выбор такого рода, в каком, что ни выбери — убьёшь часть самого себя.

Олив, впрочем, тут же осознала, в чём суть проблемы.

— Тьфу ты! — возмутилась она и совершенно райтэновским тоном добавила: — В каком это месте я похожа на женщину, которая заставит мужа предать своего брата?!

Вышло настолько узнаваемо, что, несмотря на драматичность момента, у всех вырвались непроизвольные смешки.

— Вроде из нас четверых, — вдруг вмешался в дело Илмарт, мечтательно разглядывая люстру в гостиной, — беременна только Олливи. А драматизировать на ровном месте что-то все начали. Это точно не передаётся по воздуху? — он подозрительно посмотрел на подругу и демонстративно понюхал её волосы.

Все рассмеялись.

Накопившееся было в гостиной напряжение спало, лица расслабились, на них появились улыбки.

Растеряно оглядывая друзей, Дерек не мог понять и принять, что всё решилось так просто — как будто и не могло быть по-другому.

Неожиданно ухватив Райтэна за руку, он подтащил его к стоящей в дверях парочке и внезапно сильным жестом увлёк в объятия всех троих.

— Спасибо, — пробормотал он, утыкаясь лицом куда-то между волосами Олив и плечом Райтэна. — Спасибо.

— Живот не придави! — заливисто рассмеялась в ответ Олив, прикрывая сокровенное место рукой.

— Ребят, — вдруг неожиданно севшим голосом отметил откуда-то сверху Илмарт — он был самим высоким из них. — А ведь мелкий Тогнар впервые с нами всеми обнимается!

Они снова рассмеялись, неожиданно осознав, что здесь и сейчас их было уже пятеро.