В поисках солнца (СИ)

2. Почему опасно влюбляться в Магрэнь Ринар?

У Райтэна было три основных причины не переносить на дух Магрэнь Ринар.

Во-первых, она, являясь обладательницей бесспорно великолепных мозгов, по каким-то причинам не только привечала людей, мозгами не обладающих, но и вела себя с ними так, как будто никаких мозгов у неё у самой и нет! И они верили! Верили! И проникались к ней симпатией!

Во-вторых, она умудрялась переспорить и переупрямить самого Райтэна — что являлось обстоятельством крайне неприятным.

И, наконец, она отказалась стать его любовницей.

Дважды.

Дважды!

А ведь обычно Райтэн удостаивал леди таким предложением лишь один раз! И он находил крайне оскорбительным и унизительным для своей гордости тот факт, что опустился до повторного предложения. Не говоря уж о том, что даже после столь беспрецедентного случая ему снова было отказано!

Несмотря на то, что со времён этой истории прошло уже более десяти лет, Райтэн до сих пор пылал самым искренним и глубоким негодованием — чуть сглаженным годами удачных коммерческих сделок. И он в жизни бы не явился к этой ужасной женщине, если бы, на его несчастье, она не обладала бы уникальным и ярким талантом вытаскивания мужчин из тяжёлых депрессивных эпизодов.

Собственно, их знакомство началось именно с того, что совсем тогда юная Магрэнь — ещё не помолвленная даже со своим ныне уже давно покойным мужем — помогла молодому сбежавшему из дома парню поверить в свои силы и обрести некоторую уверенность в себе.

Поэтому, осознав, что угрюмое состояние Дерека лишь усугубляется, Райтэн решил пойти на эту меру и привлечь Магрэнь к делу.

Приведя в порядок волосы, бороду и одежду друга, Райтэн притащил его к красивому двухэтажному особняку, в коем обитала интересующая его особа.

Магрэнь унаследовала от покойного мужа парфюмерное предприятие, и вот уже пятнадцать лет успешно вела все дела. Привычки её и распорядок дня давно и прочно установились, и Райтэн предполагал, что она уже должна была вернуться из утренней поездки в свою лавку — но ещё не отправиться по своим вечерним визитам.

Действительно, служанка невозмутимо приняла его визитку и попросила обождать. Это обстоятельство немного вывело Дерека из ступора — сколько он знал друга, тот всегда проявлял завидное равнодушие к правилам этикета, и с шумом являлся в дом, который намеревался посетить. Если же особа, приёма у которой он добивался, была слишком важной, чтобы попросту врываться ей в гостиную, он королевским тоном объявлял слуге, что пришёл Райтэн Тогнар — и никаких визиток! Дерек даже не подозревал, что у него имеются визитки, и был слегка заинтригован, что это за персона добилась столь вопиющих знаков уважения.

Служанка вскоре вернулась и передала, что госпожа велела проводить их в гостиную. Райтэн демонстративно закатил глаза — мол, могли бы сразу туда и последовать, нет, устраивай тут все эти этикетные реверансы! — и скорым шагом с уверенностью человека, который далеко не впервые в этом доме, отправился с гостиную вперёд служанки. К некоторой забаве Дерека, та закатила глаза почти с тем же выражением лица, которое только что было у Райтэна.

В гостиной друзья устроились на софе. Райтэн нервозно отбивал пальцами воинственную мелодию на подлокотнике — визиты к Магрэнь всегда выводили его из себя — а Дерек устроился в угол, закинул нога на ногу и сложил руки на груди. Настроение его сделалось весьма мрачным: он подумал, что важная особа, к которой они пришли, требует особого обхождения, если уж даже безалаберный Райтэн ведёт себя столь цивилизованно. Но Райтэн, по крайне мере, пусть и не любил, но умел себя так вести; а он, Дерек, знать не знал правил анжельского этикета — так, по верхам только, — и был убеждён, что покажет теперь себя полным профаном. Это соображение ещё больше угнетало его и без того паршивое настроение.

Мрачно уставив взгляд в одну точку, Дерек, однако, отметил, что какой-то блеск слепит ему глаза, и сморгнул.

Оказалось, что напротив софы расположен камин, а на нём выстроилась целая коллекция разномастных ваз, и некоторые из них весело отражали в себе блики солнца. Райанское тонкое стекло, либерийский фарфор, ньонская керамика, марианская глина, витражная ниийская работа…

Дерек так засмотрелся, что пропустил бы появление хозяйки, если бы Райтэн не вскочил сам и не дёрнул его встать.

Магрэнь влетела в гостиную быстрым живым шагом. Разлетающаяся ткань чёрного атласного платья проколыхалась волнами в такт движению. В руках её была стопка толстых пыльных книг, а на пальцах виднелись пятна чернил — немножко чернил оказалось и над бровью.

Она с довольным хмыканьем сгрузила свою ношу на столик и, заложив руки за спину, медленно подошла к гостям.

Миниатюрная, с мальчишески-плоской фигурой, с убранными в плотный узел чёрными волосами она обладала талантом выразительных взглядов, из-за которых мужчинам было свойственно терять голову в её присутствии.

Так, Райтэну достался взгляд любопытный, весёлый и ласковый. Такой взгляд словно оглаживает душу солнечным лучиком, говоря без слов: люблю, скучала, рада видеть!

На Дерека же она взглянула так, как смотрела на всякого незнакомца. В этом её особом типе взгляда всегда читалось радостное удивление: «Как?! Неужели это вы?! Поверить не могу! Это и вправду вы?!»

Взгляд такого рода был столь неожиданным, что даже вывел Дерека из мрачной созерцательности — так не смотрят на тех, кого видят впервые в жизни. Невольно Дерек стал припоминать, кто эта дама и при каких обстоятельствах — и когда! — они успели познакомиться, потому что, определённо, она смотрела на него как человек, который уже и не чаял встречи, и прочно похоронил в сердце надежду на эту встречу, и вдруг всё-таки встретил вас — и теперь удивляется и ликует.

Впрочем, иллюзию эту почти моментально разрушил Райтэн.

— Мой старший брат, Деркэн Анодар, — продолжил он демонстрировать свои этикетные навыки. — Мой торговый партнёр, Магрэнь Ринар!

— Очень приятно, — протянула Дереку руку леди. В глазах её стояло уверенное и радостное выражение «вы тот самый человек, которого я так долго ждала!» Выражение это совсем дезориентировало Дерека, и предложенную руку он поцеловал с заметным смущением, которое не укрылось от Магрэнь.

Она беззвучно хмыкнула и повернулась к Райтэну. Во взгляде её мелькнула обида, приправленная сожалением.

— Я не уверена, Райти, — огорчённо сказала она, — что после той твоей выходки нас можно считать партнёрами!

Затем, оправив платье, она села, пригласила сесть их и, позвонив в колокольчик, велела подавать чай.

Дерек испытал некоторую неловкость, потому что при столь изысканной даме забиваться снова в угол софы казалось неуместным. Он скосил глаза на Райтэна и попытался повторить его непринуждённую позу — друг явно был более сведущ в вопросе, куда девать ноги и руки, если тебя занесло на чай в светскую гостиную.

На несколько минут воцарилось молчание.

Райтэн с упрямым и мрачным выражением лица время от времени обиженно хмыкал. Он явно не знал за собой никакой вины и был недоволен поворотом беседы. Магрэнь с совершенно королевским видом спокойно разглядывала гостей — то одного, то другого, — иногда чуть наклоняя голову — то налево, то направо, — и почти беззвучно вздыхая при этом.

Сидевший между ними Дерек посмотрел направо, оценил степень упрямства на лице друга, повернулся налево, встретил заговорщицкий взгляд хозяйки, которая с лукавой улыбкой слегка кивнула на Райтэна и прикусила губу, приглашая посмеяться над его обидой, вздохнул и первым нарушил молчание.

— Тучи сегодня недружелюбные, да? — обречённо провозгласил он, глядя куда-то в пространство.

Райтэн недовольно дёрнул плечом, бросив на него взгляд укоризненный и мрачный, Магрэнь тихо рассмеялась и подхватила:

— Того и гляди, молнии хорошенько так засверкают! [1] — явно развлекаясь, озорно блеснула она глазами на Райтэна из-за только что принесённой чайной чашки.

Возмущённо раскрыв было рот, тот, правда, передумал говорить то, что пришло ему в голову, демонстративно резко помешал свой чай ложкой, безжалостно стукая ею о края чашки, громко отхлебнул чаю и только после этого хмуро заявил:

— Да не было никакой выходки!

Магрэнь возвела глаза к потолку, затем с прохладой в голосе заметила:

— Ты оставил меня без ньонских благовоний!

Вскочив, Райтэн с досадой воскликнул:

— Потому что в Многоземном была та заварушка!

Тут Дерек заметил, что Райтэн и одет тоже весьма непривычно — на нём был элегантный застёгнутый на все пуговицы костюм-тройка, и даже галстук! По правде сказать, Дерек впервые видел друга столь аккуратно одетым. Обычно он обходился либо жилетом, либо пиджаком, в любом случае, расстёгнутым, и тем паче без всяких там галстуков!

В который раз за день Дерек почувствовал себя особенно неловко, потому что у него таких модных костюмов не было. Правда, в его гардеробе тоже имелись и пиджак, и жилет, и даже галстук, но все трое совсем не сочетались друг с другом, потому что Дерек заказывал их по разным случаям и не планировал носить вместе. Смутно вспомнилось, что утром Райтэн действительно велел ему напялить всё это сразу, впал в истерику, увидев результат, велел оставить только жилет и потащил к себе, где подобрал подходящий к жилету галстук.

Дереку никогда в голову не приходило, что Райтэн разбирается в моде; как не приходило и то, что тот может вести себя в соответствии с правилами этикета. С опозданием он осознал, что Райтэн, в самом деле, должен был уметь и правильно одеваться, и правильно подавать себя — он всё-таки воспитывался как наследник правителя Аньтье! Другое дело, что Дерек впервые видел его в этом амплуа: во всех без исключения иных ситуациях, даже при общении с правителями Брейлина или Кармидера, Райтэн был одинаково небрежен и безалаберен.

Пытаясь справиться со смущением, Дерек заставил себя вникнуть в суть конфликта. Претензии Магрэнь, очевидно, касались того периода, когда Этрэн был вынужден сменить свой торговый путь и отправиться не в Ньон и Даркию, а в Райанци. Как следствие, Райтэну было неоткуда взять ньонские благовония, которые Магрэнь у него скупала не первый год.

Меж тем, увидев, что собеседник совсем закипел, Магрэнь осторожно поставила чашечку на столик, всплеснула руками, аккуратно встала, подошла к Райтэну, положила ладонь ему на плечо и успокаивающим голосом произнесла:

— Ну, ну, Райти, не громыхай!

У неё была иногда немного раздражающая манера обходиться с каждым мужчиной так, словно он был её старым любовником.

Дерек подобрался, разрушив скопированную у друга небрежную позу.

«Сейчас рванёт!» — уверенно предсказал он, поскольку Райтэн, определённо, теперь должен был прийти в бешенство.

Однако, к глубочайшему удивлению Дерека, не рвануло.

Посмотрев на Магрэнь слегка укоризненно, Райтэн ничего не сказал, тихо сел и схватился за свою чашку.

Подарив ему лёгкую улыбку, Магрэнь вернулась на своё место — странным путём, пройдя не перед камином, как она сделала это до, а за софой. Удивлённый Дерек почувствовал, как, проходя за его спиной, она слегка коснулась рукой его плеча — кажется, случайно. Затем, обогнув софу, она вернулась в своё кресло и уже оттуда недовольно продолжила:

— И тем не менее, из-за тебя я влипла в этот кабальный контракт!

Не получив благовоний по привычному морскому пути, она стала искать сухопутных поставщиков — и нашла лишь одного, который был готов продавать их только при условии заключения контракта, в соответствии с которым Магрэнь обязалась закупать ньонские благовония исключительно у него в течение следующих пяти лет.

Райтэн возвёл глаза к потолку, бросил на Дерека ещё один недовольный взгляд, собрал остатки терпения по закромам своей психики и процедил:

— Да-да, именно поэтому ты ещё три года не сможешь ничего у меня закупать, я помню.

— Помнишь? — с милой улыбкой, за которой почти не скрывался хищный оскал, переспросила она, делая глоток. — Я должна была убедиться, что да! Знаешь ли, твоё сегодняшнее появление заставило меня сомневаться в этом!

Дерек, с некоторым интересом следивший за этой перепалкой, уловил в её голосе возмущение, суть которого не сумел разгадать. А вот Райтэн, очевидно, был в теме, потому что, отставив чашку, с раздражением заявил:

— Да не собираюсь я тебе ничего предлагать!..

— Вот и славненько! — выбирая в вазочке мармеладку, заключила Магрэнь. — Не желаю связываться с Михаром, знаешь ли!

Ещё год назад, столкнувшись с условиями её нового контракта, Райтэн вполне логично предложил сбыть ей различные благовония втёмную, чтобы она торговала ими из-под полы. И, хотя Магрэнь не прочь была порой взять на реализацию контрабандный товар, в этот раз она категорически отказалась: у господина Михара, с коим она теперь сотрудничала, репутация была довольно суровая, и дразнить его подобными выходками она посчитала опасным.

Райтэн досадливо поморщился. Он тоже не любил связываться с Михаром.

Разговор на некоторое время заглох. Все пили чай. Потом Магрэнь, у которой было ещё полным-полно планов на сегодняшний день, не дождавшись новых развлечений, решила поторопить дело и капризно протянула:

— Ты мог бы заметить, между прочим, что у меня траур.

Райтэн мрачно смерил взглядом её наряд и язвительно переспросил:

— Каким образом? Ты по жизни в чёрном ходишь!

Магрэнь прыснула; видимо, причина её траура не очень-то испортила её настроение.

— Я не надушена! — пафосно возвестила она, имея в виду, что именно это обстоятельство должно было несомненно указать на глубину её скорби.

Хмыкнув, Райтэн вскочил, нагнулся к ней и, действительно, понюхал.

— В самом деле, — возвратился он на своё место, — было большим упущением с моей стороны не заметить этот намёк.

Поскольку Магрэнь являлась владелицей парфюмерного предприятия, она имела глубокую слабость к символике запахов. Те, кто знал её достаточно давно, прекрасно считывали, в каком настроении она находится и какие намерения имеет — в зависимости от того, чем именно от неё пахло. Райтэн неплохо ориентировался в системе этих её тайных знаков, но из-за раздражения совершенно позабыл обратить на них внимание.

Бросив на Райтэна выразительный взгляд, Магрэнь отметила:

— Ты и вообще сегодня слабо понимаешь намёки, дорогой.

Ответом ей был мрачный взгляд.

Спустя три секунды он всё-таки сообразил.

— Отец?

Она кивнула.

Её отец тоже был коммерсантом — торговал специями — и теперь его дело перешло к ней.

Откинувшись на спинку софы, Райтэн запихнул руки в карманы и довольным тоном протянул:

— Госпожа Ринар!..

Та оперлась локтем на ручку кресла, а виском — на пальцы, и в той же тональности протянула в ответ:

— Господин Тогнар!..

Прищурившись, Райтэн принялся деловито перечислять:

— Ньонские, либерийские, джотандские, даркийские…

— Стой, стой! — замахала на него руками Магрэнь.

Бодро встав, она направилась к столику и вернулась с бумагой, чернильным прибором и принесёнными из библиотеки книгами:

— Давай-ка сразу конкретику, дорогой! — велела она, подавая ему свою ношу. Затем принялась раскрывать свои книги на сделанных закладках. — Что из этого у тебя есть?

Задумавшись, Райтэн принялся вчитываться и что-то записывать. Затем, наконец припомнив, что пришёл не один, придвинул пару книг Дереку со словами:

— Посмотри, что у нас с этими специями?..

— Как будто я знаю, что у тебя там со специями! — недовольно пробурчал Дерек, но книги взял и тоже стал что-то выписывать.

Соответствующие таблицы он, в самом деле, когда-то помогал другу заполнять, но помнил их, по правде говоря, не совсем чётко.

Магрэнь с минутку поразглядывала их за работой, попивая чай. Она любила загадки, а спутник Райтэна, определённо, был в её глазах загадкой.

Среди анжельцев блондины встречались, пусть и довольно редко. Произношение тоже не слишком-то выдавало в Дереке иностранца — в Анджелии было великое множество диалектов — так что для новых знакомцев он вполне сходил за коренного анжельца.

Магрэнь, определённо, смутили его татуировки, которые слегка виднелись из-под манжет — а сейчас, когда он чуть засучил рукава, работая с записями, они стали ещё лучше видны. Зачем бы коренному анжельцу понадобились джотандские ритуальные татуировки — было не очевидно.

Среди джотанцев, правда, тоже встречались блондины — в северных краях. Но обычно джотанцы были людьми высокими и плечистыми, и субтильный Дерек не очень-то подходил под такой типаж. Что, впрочем, не исключало самой вероятности; однако то, каким образом Райтэн разделил между ними книги, было косвенным свидетельством того, что Дерек всё же не джотандец — поскольку джотандскую Райтэн загрёб себе.

«Ниийец или даркиец?» — слегка наклонив голову и наблюдая за гостем, размышляла Магрэнь.

Вероятности, на её вкус, были равновеликими, так что требовалось провести эксперимент, который подтвердит или опровергнет хотя бы одну из них.

План созрел в её голове мгновенно.

— Дерри, — мягко улыбнулась она, — а зачем тебе джотандские татуировки?

Дерек непроизвольно вздрогнул — даркийской версией сокращения его в последний раз звали ещё родители — и поднял на Магрэнь донельзя удивлённый взгляд. Непонятно, что смутило его больше — то, что она обратилась к нему столь фамильярно, или то, что она сделала это на даркийский манер.

«Даркиец», — сама себе довольно кивнула Магрэнь.

Отвлекшись от записей, Райтэн досадливо вздохнул, потом взглянул новыми глазами на книгу, которую держал в руках, для проверки зыркнул, что он там сунул другу — естественно, даркийскую и ньонскую, — выругался сквозь зубы, пронзительно посмотрел на Магрэнь и язвительно переспросил:

— Скажи, женщина, нам вообще имеет смысл что-то отсюда выписывать? — заподозрив её в том, что вся затея с записями была организована лишь для того, чтобы выяснить национальность Дерека.

— Удачно совпало, — с тёплой улыбкой открестилась та и, поскольку настроение её сделалось весьма благостным, расщедрилась на подробности: — Я не знала о татуировках, когда их брала.

— То, как устроены твои мозги, меня пугает, — сдержанно отметил Райтэн и вернулся к записям.

Выражение лица Магрэнь сделалось просто неприлично довольным.

Дерек хмыкнул. Саму интригу он прошляпил, но по результатам её понял, в чём была суть. Хватка новой знакомой его позабавила, а то, как быстро она просчитала вероятности и нашла способы их разграничить, вызвало уважение.

— Райтэну проспорил, — закрыл первоначальный вопрос он, возвращаясь к записям.

Магрэнь сделала ещё глоточек.

«Даркийская религия запрещает татуировки», — припомнила она.

Загадка сделалась ещё интереснее.

Способ быстро проверить, каковы религиозные убеждения Дерека, ей в голову не приходил, и она подумала, что дело это было бы интересно выкопать. Уже сам тот факт, что Райтэн умудрился обзавестись братом, вызывал в ней глубокое любопытство: такой выбор явно свидетельствовал, что перед ней человек неординарный.

Заурядностями Райтэн никогда не интересовался.

Пока Магрэнь размышляла, её гости, наконец, закончили. Райтэн бегло посмотрел заметки Дерека, сделал в них пару правок и пододвинул бумаги хозяйке.

— Ну что ж, — мило объявила она, пожимая ему руку, — вот мы и снова торговые партнёры! — и с тихим удовольствием рассмеялась этому обстоятельству.

— Да вот уж, — неожиданно мягко согласился Райтэн, и губы его, к большому удивлению Дерека, тронула улыбка почти сентиментальная.

Находиться вне этих переглядок оказалось весьма обидно. Хотя обычно Дерека совсем не задевало, если Райтэн играл в переговорах главную партию, теперь в нём зашевелилось чувство, смутно похожее на ревность. Дереку захотелось, чтобы его Магрэнь тоже воспринимала как партнёра, а не как болтающегося при Райтэне приятеля.

Кашлянув — привлекать к себе внимание оказалось весьма неловко — он предложил:

— Каменного угля, мадам?

— О! — обернулась к нему Магрэнь, и во взгляде её отчётливо читалась заинтересованность. — А разве он не дымит?.. — с живым любопытством поинтересовалась она, и этот её набивший Дереку оскомину вопрос показался в этот раз не таким уж и дурацким.

Потому что обычно его потенциальные клиенты окрашивали это восклицание возмущением: мол, что за дурь вы нам предлагаете? Магрэнь же задала свой вопрос так, как будто была уверена, что собеседник знает о каменном угле нечто, чего не знает она, и как будто ей в самом деле было интересно услышать, наконец, мнение специалиста.

— Ни в коем случае! — Дерек подался вперёд, совершенно не заботясь уже о том, правильно ли он распоряжается своими ногами и руками. — Мы же его коксуем!

Заинтересованность Магрэнь возросла многократно; она умело оживляла дальнейший монолог Дерека своевременными вопросами и восклицаниями вроде: «Да это же такая экономия!» и «Кто бы мог подумать, что прогресс шагнул так далеко!»

Довольный Райтэн наблюдал за ними, попивая чай. Довольство его относилось, разумеется, не столько к договору по специям — хотя это и оказалось весьма приятным бонусом — сколько к оживлённости Дерека. Именно на такой эффект он и рассчитывал, приводя друга сюда.

Магрэнь, пусть и была вполне поглощена разговором — перспективы растопки каменным углём и впрямь её заинтересовали — боковым зрением считала это довольство и из позы, и из выражение лица Райтэна. Уличив момент, она послала ему выразительный взгляд — а, так ты за этим приходил, выходит? Райтэн, впрочем, всегда был плох в расшифровке взглядов такого толка, поэтому просто пожал плечами — мол, толкуй как хочешь.

Наконец, Дерек закончил со своим убедительным представлением каменного угля как лучшего типа топлива, и Магрэнь, определённо, пришла к выводу, что это весьма выгодное предложение.

— А как вы доставляете его в Кармидер? — решила она перейти к конкретным деталям.

Дерек бросил на Райтэна растерянный взгляд.

Они не доставляли уголь в Кармидер. Он занимал слишком много места, и для сухопутного пути потребовался бы целый караван телег, что получилось медленно и дорого.

С минуту стояло неловкое молчание.

Потом Райтэн медленно моргнул несколько раз, вскочил и с криком:

— Да это же идея! — рванул на выход.

Дерек и Магрэнь переглянулись.

— Типичный Тогнар! — возвела глаза к потолку она.

1. По-анжельски «молния» — «райт», и фраза «молнии хорошенько так засверкают» звучит почти как «Райтэн сейчас взорвётся». По анжельским традициям, такие каламбуры вокруг имени могут себе позволить только самые близкие люди, в иной ситуации это выглядит чрезвычайно грубым.