Верь только мне (СИ)

Глава 9. Вильгельм

— Не смей больше являться в таком виде! — отец не дает мне войти в переговорную. — Гости хотят видеть серьезного человека, а не тупоголовую дворовую шпану. — О чем мы договаривались в мае?

Смотрю исподлобья на его обезображенное презрением лицом. Мне нечего сказать.

— Что. Я. Тебе. Говорил? — выдает мне в лицо в своей любимой манере.

— Выглядеть достойно, — еле выдавливаю.

— А ты выглядишь как бомж после потасовки! Ты снова подвел меня, Вилли. — Альберт Карлович не стесняется сидящих на ресепшн нашего этажа девушек. — Ключи!

— В каком смысле?

— Ты слышал меня. Ключи от машины, — выставляет перед собой грубые пальцы с выдающими суставами.

— Причем тут машина? — взрываюсь. — Я могу участвовать в собрании.

— Это у тебя в школе собрания, а здесь переговоры с советом директоров, — начинает повышать голос. — Ключи. Немедленно!

У отца подавляющая, уничтожающая энергетика. Зная, на что он способен, забрать машину — это легкий намек, а не настоящее наказание.

Послушно лезу в карман.

— У тебя есть выходные, чтобы привести себя в порядок и подумать о своем поведении, — выдергивает брелок. — Очень рекомендую собраться, Вилли. Иначе вместо работы в компании и летних побегов в Германию, тебя ждет самый длинный из имеющихся контрактов на самую дальнюю и тяжелую службу. И твой немецкий паспорт тебя не спасет, уж я об этом позабочусь.

Знаю, что это не шутки. Сглатываю.

Отец кладет руку мне на плечо и спокойным тоном добавляет: —А теперь пошел вон.

Горькая ярость разливается по телу, сжимаю кулаки и челюсти.

Как в дне сурка сбегаю несколько этажей вниз по лестнице и жадно втягиваю ноздрями сырой вечерний воздух.

Ненавижу.

Это офисное крыльцо. Эту безысходность. Отца. Эту жизнь.

— Сука! — кричу вникуда.

На мне тонкая кожанка и летние кроссовки, на телефоне 12 процентов заряда. А сигареты, наушники, таблетки — все осталось в бэхе. Долго гулять я не протяну, домой ехать я тоже не планирую. Решаю двигать на общественный транспорт.

Обогрев салона трамвая врублен на полную, и меня очень быстро укачивает на рельсах и развозит в полудрем. Надо понять, что делать.

В кармане пиликает телефон.

Милена: «Если что, я готова!»

Точно, блять, Милена.

Печатаю: «Я без тачки.»

Милена: «Как понять?»

Печатаю: «Нет машины, я пешком!»

Милена: «Фиш, ты гонишь? Я пол-вечера собиралась! Возьми другую тачку».

Вот и весь смысл общения со мной: у меня всегда есть запасная тачка, свободные деньги, полезные ресурсы…

Точнее, не у меня, а у послушного сына Альберта Фишера.

Лично мне, Вильгельму, принадлежит только кулон, который я пообещал маме в случае чего отнести в конкретный доверенный ломбард, чтобы…

Не знаю, чтобы что? Выкружить какую-то сумму и сбежать? Никогда так не поступлю с маминой вещью. Даже не обсуждается. Я найду другие способы.

Звонок от Милены. Сейчас она высадит мне последнюю батарею. Скидываю. Набираю Максу. Тишина. Наверное, он на смене. А я не спросил вовремя адрес его работы.

Листаю контакты мессенджера по второму кругу, и понимаю, что больше мне некому написать. Ну и похер. Карточка-то со мной, переночую в гостинице, а дальше посмотрим.

— Мне любой свободный номер, — протягиваю свой документ и карту в первом попавшемся отеле.

— Извините, но я не могу провести оплату, — сообщает мне консьерж. — Карта заблокирована.

— Попробуйте эту, — достаю другую, затем еще одну.

— Прошу прощения, — после третьей безуспешной попытки парень сочувственно пожимает плечами.

— Окей, тогда я рассчитаюсь наличкой.

— Мы принимаем только безначичную оплату. Попробуйте другие отели.

Фак! Быстро же отец отключил меня от питания. Проходили, знаем.

Да блять, телефон снова пищит!

Милена: «У тебя кто-то появился?»

Да, у меня появились глаза. Чтобы увидеть, в каком я дерьме.

Милена: «Ты с ней?»

Чтобы отвалила наконец, пишу: «Да!»

Там приходит что-то еще, но настольно плевать, что просто сую телефон во внутренний карман и просто тащусь вдоль главной улицы, тупя в светящиеся витрины и размышляя о том, каким надо было быть дебилом, чтобы не откладывать ничего из денег, что текли через мои руки все это время.

Я пахал у бати, а затем спускал все на затыкание черной эмоциональной дыры: безделушки, поездки, рестораны, тусовки, понты, покупку авторитета и… розовый диван.

Розовый диван?

Делаю два шага назад: в большой витрине мебельного магазина стоит девчачий розовый диван, точно такой, как у Виолетки в подсобке.

Хм, не все так плохо. Вот и проблема ночевки решилась сама собой.

—

В универ я проникаю очень легко: еще на первом курсе за две бутылки хорошего вискаря я «купил» у тогдашнего охранника ключ от обсерватории, дверь в которую находится поодаль от центрального охраняемого входа. Виляю знакомыми темными коридорами, которые без студентов выглядят настолько безжизненно, что даже мне становится не по себе.

Поднимаясь по лестнице, оглядываю пролетающие этажи: и здесь я провел почти четыре года, натворив дел. А сейчас внутри меня почему-то сжимается пружина сожаления.

Я проебал все свое студенчество, ненавидя каждый день, раскатывая катком людей, мечтая не появляться здесь. Многие, кстати, попали под мою руку абсолютно не заслуженно. Тот же Артур, или Витька второкурсник, или бывший одногруппник Тимур, да даже многие преподаватели.

Зато о чем я точно не жалею, так это о прошлогоднем инциденте, где уважаемому Василичу пришлось поплатиться за его действия.

Фак!

Чуть не попадаюсь, когда на другом конце коридора мелькает фонарик сторожа. Ныряю в нишу в стене между аудиториями и задерживаю дыхание. Не то, чтобы я боюсь быть пойманным, просто на сегодня я затрахан настолько, что хочется просто поспать.

Немного посветив фонариком, охранник разворачивается восвояси.

«Пик-пик» — на последнем издыхании зарядки в полнейшей тишине предательски издает мой смартфон. Секьюрити реагирует незамедлительно.

— Кто здесь? Выходи быстро! — приближается ко мне голос.

Шаги становятся практически ощутимыми….