Верь только мне (СИ)

Глава 41.1 Вильгельм

— Как самочувствие, спортсмен? — врач нависает надо мной, и я вижу скуластое лицо лысого высокого мужчины средних лет. — Скажи спасибо тренировкам за свой мышечный корсет, так бы костей твоих не собрали, — рассказывает как ни в чем ни бывало.

Смотрю на него вопросительно. По крайней мере мне кажется, что это должно выглядеть вопросительно.

— Что, больно? — реагирует врач на мои кривляния. — Ничего, скоро будет еще больнее, как лекарство отпустит, — гогочет над своей шуткой.

Врачи, конечно, ребята черствые, но нельзя как-то, блять, помягче.

— Я целый? — хриплю.

— Целый-целый, помятый только, — врач берет в руки висящий сбоку моей кровати планшет.

Походу батя запихал меня в какую-то частную клинику, для обычной больницы здесь слишком люксово.

— Вывих плеча, ожог дыхательных путей первой степени, — весело зачитывает лысый мужик, — Среднетяжелое сотрясение. Да и лицом ты, конечно, асфальт пропахал.

Интересно, «виниры» на месте? А то настоящие придется ставить.

Облизываю зубы языком — на месте. Шумно с облегчением выдыхаю, но мой выдох переходит в стон.

— Ах да, еще трещины в двух ребрах справа, и пара осколков в заднице. Жить будешь! Радуйся, что не сломал и своими же ребрами себе легкие не проткнул, сапер.

Юморист, мать его. Только я ничего, кроме тупой боли в бочине, не чувствую.

— Ты на обезболивающих системах, — читает мысли врач. — И еще много на чем, уважаемый Вильгельм. Немного придешь в себя, и будем дозу снижать. Ты парень крепкий, чуть потерпишь, а вот печень твоя — нет.

С появлением доктора-стендапера я окончательно пробудился. Каждый новый факт занимательнее предыдущего.

— Так что, добро пожаловать в будущее, ты уже неделю провалялся. Слизистая восстанавливается, так что скоро сможешь поесть. Не стейк, конечно, но какой-нибудь жиденький бульончик — вполне, — он опирается на поручень моей кровати-каталки. — Побольше молчи, отдыхай, отращивай брови и ресницы.

Бляяяя…. Интересно, я такой же лысый, как мужик? Волосы же тоже горят, да?

— Вставать и ходить пока только при помощи мед. персонала. Кивни, если понял. Молодец! Не так активно только кивай, сотрясение же, — врач хлопает меня по ноге, и просит отца и тетю выйти с ним на минуту.

— Бро, ты живой! — в палату врывается Макс.

Страшно рад видеть Макса, но ГДЕ. МОЯ. ВИОЛЕТТА?

Хочется как в фильмах сорвать с себя все провода и шланги, соскочить с постели и эпично идти по коридорам как супер-герой в больничной сорочке вместо костюма.

Но в реальности мне еле удается пошевелить одной рукой. Вторая, оказывается перемотана. Ноги норм, только все жутко затекло.

— Нас с девчонками возили на допрос. И, короче, сидим мы, и тут в участок буквально нахрапом влетают мужики в костюмах. Это твоего бати люди, прикинь! Сказали, что показания мы только в их присутствия давать будем, — он оборачивается на дверь и затихает. — Нас, короче, допросили. Видео взяли как вещдок. Аня про прошлогодний случай рассказала. И после этого нас сразу отпустили. Альберт Карлович постарался. А вот друга твоего ненаглядного — не отпустили.

Макс тараторит без умолку, видимо, за эту неделю он переобщался с Новик. У той тоже рот-пулемет.

— Тебя, короче, показали по всем вообще новостям, я даже на китайском ролик видел, прикинь, — он машет руками. — Там еще съёмка такая с дрона, тачка горит, тебя на каталке в скорую забирают, очень эпично!

Фак, тачка! За бэху обидно даже больше, чем за осколки в жопе.

Макс продолжает трындеть на эмоциях, а потом резко замолкает и смотрит на меня серьезно: —Если честно, думал, бро, что ты в машине был. Рыдал, как девка, пока нас в участок везли…. Даже в универе слышно было этот взры. Ты везучий сукин сын! — он запинается, — То есть не сукин. Я не это хотел сказать!

— Норм, — пытаюсь улыбнуться.

— Тебе нельзя разговаривать много, мне сказали.

— Сееркалоо, — шиплю, как змей.

— Что?

— Серкало! — повторяю настойчивее.

— Аааа, зеркало! Это ты не по адресу, но могу сказать одно: выглядишь ты прям хреново, — он оглядывается по сторонам. — О!

Длинный придурок встает и снимает со стены зеркало в полный рост. Затем поворачивает его горизонтально и тащит ко кушетке.

— Любуйся, красавчик!

Видок, конечно, так себе, но мне не к разбитой физиономии не привыкать: стесанный подбородок и щека, под глазами залегли глубокие желто-фиолетовые синяки.

Один глаз заплыл кровью, но не страшно. А вот брови и ресницы, да, подпалил, торчат клоками. Каким-то чудом я не лысый, это радует.

Блять, это, получается, парик меня спас?

Начинаю сдавленно беззвучно ржать над этим фактом, но от боли сразу бросаю эту затею. Видела бы меня сейчас Виолетта.

Хотя, наверное, видела.

— Виолетта? — спрашиваю у Макса.

— С ней все нормально, — говорит, возвращая зеркало на место, — Только головой ударилась, но не как ты, конечно. Только она в шоке, кажется. Рыдает.

Бедная моя девочка, стресс за стрессом. Вот тебе и приличное место работы.

— Летта Санна все дни здесь была, с тобой. Наверное, скоро приедет. Ее тоже забирали в участок, узнавали насчет поджога, машины, и в каких она отношениях с Романом и с тобой. Хорошо, батяня твой насчет адвокатов подсуетился сразу, разрулил и с Виолеттой, и со мной, и с девчонками. Так что, нас обещали больше не таскать, по крайней мере, пока судебный процесс не начнется. Мне кажется, Ромчик уже вряд ли испугом отделается, посадят его.

— Не вряд ли, а точно, — послышался голос отца. — Если бы не такая огласка, вообще бы по-тихому все решили за пару дней. Однако, формальности нужно соблюдать. Ты бы, Максимиллиан, прогулялся. И ты, Миля, тоже, — он взглядом остановил снова рвущуюся в палату тётю.

— Все-все, не мешаю! Завтра приеду, Вил, — на выходе Макс обнимает за плечо тетю, выводя ее из палаты. — Теть Миля, Вы с каждым годом все краше и краше! Пойдемте кофе на первом этаже выпьем, а мальчики поговорят.

Или помолчат.

Отец присаживается на место Макса, глубоко вздыхает, и, грустно глядя на меня, выдает:

— Сынок, есть разговор.