Волки

X. Тень

Ещё накануне устройства Гентианом засады на хитрого убийцу (по мнению большинства легионеров — неведомую тварь) за стенами легионного лагеря прошёл парад.

Вообще, принцепс некоторое время пребывал в сомнениях, стоит ли устраивать торжество именно сейчас. Ведь приближались Сатурналии, а следом за ними день присяги. Торжеств будет в достатке.

Однако все высшие командиры поддержали идею проведения парада, которую высказал Лициний Сура.

— Ты думаешь, я тщеславен, Луций? — спросил друга принцепс.

Лициний не ответил, лишь улыбнулся.

— Разумеется, я отпраздную триумф в Городе, — сказал Траян, — но лишнее торжество здесь, посреди этой унылой серости и слякоти никак не потешит моё самолюбие. А работы по строительству стен прервутся на целых два дня.

— Август, голову Децебала лучше предьявить, — заметил Адриан, — дабы закончить пересуды и укрепить дух легионов, пошатнувшийся из-за сплетен.

Траян, подумав, всё же согласился и парад провели. Накануне легионеры не работали на стройке, весь лагерь чистил доспехи, шлемы, оружие, ибо предстать перед алтарём Юпитера Наилучшего Величайшего, не сверкая отполированной сталью и бронзой, означало — совершить святотатство. Заслуженные ветераны нацепили фалеры, все расчехлили щиты и выстроились перед трибуналом.

Нагнали пленных варваров. Родовитых тарабостов во главе с Бицилисом. Пусть полюбуются.

Аполлодор Дамасский, знаменитый зодчий, выстроивший грандиозный каменный мост через Данубий, стоял на трибунале и углём на загодя заготовленных гладко оструганных липовых досках делал наброски. Рисовал легионеров и покорённых варваров.

Несколько сигниферов под присмотром примипила принесли в жертву Юпитеру, Марсу и Геркулесу трёх баранов. Обошлись без быка, не тот статус празднества. По завершении жертвоприношения Траян откинул с головы полу плаща, произнёс пламенную речь и трём легионам, наконец-то, на серебряном блюде предъявили голову царя даков.

Затем последовала раздача наград.

Сальвий Бесс удостоился шейного браслета, торквеса, а Тиберия Максима Траян наградил серебряным почётным копьём и денежным подарком.

Погибших товарищей декуриона император отметил выделением денег на изготовление надгробий, дабы не тратить средства солдатской похоронной коллегии. Эта часть наград была приватно оглашена Адрианом, дабы не умножать пересуды о том, что случилось с этими храбрыми воинами.

Лонгин поздравил Тиберия, но тот отреагировал вяло. Даже, скорее, раздражённо. Декурион пребывал в скверном расположении духа, рассчитывал на большее. Он мечтал о corona exploratoria, венке разведчика. Совсем другой почёт и уважение. Кроме того, надеялся на повышение по службе.

— Ты же не захватил Децебала живым, — хмыкнул Лонгин, когда Тиберий решился высказать ему всё, что лежало на душе, — да и убил его не ты лично.

После этих слов Тиберий ещё сильнее замкнулся в своей обиде. Почти весь его отряд уничтожен, теперь он «соломенный» декурион. Одним Бессом можно покомандовать, да и тот в последние дни лазил по лесам с Лонгином в поисках неуловимых разбойных варваров.

Тиберий целыми днями мучился бездельем в лагере. Прошло уже несколько дней, а о нём словно все забыли. Никто не давал ему другого назначения и новых людей не приводил. По ночам Тиберий украдкой пил, рискуя наутро надышать перегаром в лицо кому-нибудь из вышестоящих начальников. После второго похищения у него это, наконец, получилось. Он попался на глаза Адриану и получил выволочку.

Следующей ночью Тиберий сидел в палатке рядом с храпящим Бессом, обнимал кувшин с паршивой фракийской кислятиной и испытывал силу воли. Пока получалось неплохо. Адриан в своих угрозах умел быть очень убедителен.

Ночная жизнь лагеря, конечно, по насыщенности не могла сравниться с дневной, но все же никогда не замирала полностью.

Горели костры и факелы, негромко переговаривались часовые, выставленные у обоих ворот, возле принципия и претория, у святилища, в котором хранился Орёл и сбережения солдатских коллегий, у квестория, где располагалась легионная казна.

Патрули прогуливались вдоль вала с палисадом, служивших временным укреплением. Будущая каменная стена пока существовала лишь в виде фундамента по всему периметру лагеря, да уже выложенного участка в районе Преторианских ворот.

Еженощно дежурила одна когорта. Часовые в течение ночи регулярно менялись, так что одномоментно бодрствовали две центурии. Несмотря на темноту, в лагере без пригляда оставалось немного закоулков, потому появление незваного гостя заметили сразу же.

В середине второй вигилии здоровенная темная фигура играючи перемахнула палисад за спинами пары легионеров, которые неспешно прохаживались вдоль вала. Они обернулись на шум. Один сразу же повалился на колени с распоротым горлом, захлёбываясь кровью. Второй, потеряв дар речи от увиденного, попятился. Не смотря на охвативший солдата ужас, он инстинктивно и заученно прикрылся щитом, а факел, который нёс в руке, взял наизготовку, словно копье. Впрочем, это ему не помогло. Облеченная плотью тень вырвала щит из трясущейся руки, отшвырнула в сторону, шагнула вперёд. Легионер, который так и не закричал, взмахнул факелом, но в следующее мгновение разделил судьбу своего товарища. Факел выскользнул из разжавшихся пальцев, и, кувыркаясь, улетел в сторону палаток.

Оставив за спиной два трупа, тень метнулась между рядов палаток. Здесь, в претентуре, ближней к Преторианским воротам половине лагеря, располагались вспомогательные части. Перемещалась тень стремительно и почти бесшумно, но все же судьбе было угодно, чтобы её обнаружили прежде, чем она добралась до своей цели.

Факел упал на кожаный полог, прикрывавший полотняную палатку. Первый снег везде растаял, дождя давно не было, но выпала обильная роса и в промозглом зимнем воздухе сгустился туман, потому кожа полога отсырела. Чтобы воспламенить её ушло бы много времени, однако на крыше факел не удержался, скатился вниз, и жадное пламя вцепилось в грубое полотно. Оно, хотя тоже было влажным, сопротивляться огню не смогло, зашипело, задымило. Пламя занялось довольно быстро.

Легионеры, спавшие внутри чутким солдатским сном, проснулись и закричали все разом, бросились наружу, спотыкаясь друг о друга. Палатка вспыхнула, взметнув в чёрное небо язык пламени.

Тень остановилась, обернулась на мгновение, после чего с глухим рычанием вновь бросилась к своей цели. Её заметили. Раздались крики.

На пути тени возник центурион с парой солдат. Тень легко раскидала их, но замешкалась, вынуждена была остановиться. К преградившим ей путь легионерам уже спешила подмога.

Тиберия мучала бессонница. Привлечённый шумом, он выглянул наружу, окликнул пробегавших мимо легионеров:

— Что случилось? Варвары напали?

Один из солдат на бегу одарил декуриона безумным взглядом, но ничего не ответил. Тиберий услышал в той стороне, куда все спешили, звериный рык. По спине пробежали мурашки, декурион метнулся в палатку, подхватил перевязь со спатой, выскочил наружу и тоже побежал на звуки драки.

Шагах в сорока-пятидесяти от его палатки творилось нечто страшное. Здоровенная человекоподобная фигура расшвыривала легионеров.

Некоторые, увидев, с кем имеют дело, бросились было врассыпную, но тут к месту схватки подоспел ещё один центурион и попытался организовать слаженную атаку. Полдюжины солдат разом метнули пилумы, но существо одним взмахом длинной когтистой лапы отбило четыре из них. Только одному из солдат повезло, его копье вонзилось пришельцу в левое бедро. Ещё один пилум, брошенный неверной рукой, пролетел мимо.

Тень взревела, вырвала копье из раны, перехватила и метнула в центуриона. Тот был без щита, но его успел прикрыть один из солдат.

— Мечи! — рявкнул центурион, — вперёд!

Неведомое существо, не обращая внимания на рану, прыгнуло навстречу. Тиберий не смог толком разглядеть, что произошло следом. На фоне пляшущего пламени пожара метались бесформенные тени. Росчерки факелов рвали тьму на части. Сзади, слева, справа нарастал топот ног и крики.

Солдаты орали от леденящего кровь ужаса, но в присутствии командира оставались в строю и даже теснили существо.

— Пятишься, тварь! Навались ребята!

Ноги сами понесли Тиберия вперёд, против его воли. В ладонь, привычно придавая уверенность, легла рукоять меча. Пробежав несколько шагов, декурион споткнулся о лежащее на земле тело. Упал на колени, ткнулся рукой во что-то горячее и липкое.

— Сзади! Сзади заходите! Окружайте!

— Н-на!

— Ар-р-ргх!

— Сервий! Осторожно!

Тиберий поднялся на ноги и увидел существо почти прямо перед собой. Их разделяло уже десятка два легионеров. Потеряв несколько человек в рукопашной, они ослабили натиск, отхлынули и теперь, соорудив стену щитов, пытались окружить существо. Оно не давало им это сделать, пятилось, злобно рыча. От солдат отмахивалось захваченным факелом, а в левой руке (или всё же лапе?) сжимало меч. Тиберий не мог, как следует, разглядеть пришельца, видел лишь два горящих глаза, определённо не человеческих.

Существо, отступая, достигло палисада. Легионеров, пытавшихся окружить его, становилось все больше.

— Пилумы! Готовься! — прогремел властный голос центуриона (уже другого).

Существо взревело, но как-то странно. Тиберию показалось, что оно словно застонало от отчаяния. Тень метнула в стену щитов меч, потом факел, одним прыжком перемахнула через палисад и скрылась во тьме.

Преследовать её не стали. Солдаты застыли в оцепенении.

— Что это было? — раздались негромкие голоса.

— Боги, какая жуткая тварь…

— Да кто это, ты смог разглядеть, Гай?

— Какое там? Я чуть не обосрался от страха…

— А я, похоже, того…

Раздался сдавленный смешок.

— Так это от тебя воняет? Я думал, это Орково дерьмо.

— Это Орк что ли вылез из преисподней?

— Хер его знает… Ну и зверюга…

— Квинт, Квинт, ты жив? Эй, он ещё дышит! Помогите! — прозвучал почти над ухом Тиберия голос Лонгина.

Тиберий трясущейся рукой вложил меч в ножны, повернулся и столкнулся нос к носу с Титом Флавием.

— Ты? Помоги мне скорее! Квинт ещё жив!

Несколько легионеров факелами осветили место побоища. На земле лежало восемь человек. Мёртвые. Среди них два центуриона. Почти вдвое больше было раненых. Тиберий узнал нескольких своих товарищей.

Лонгин и трое солдат торопливо отрывали от своих туник полосы для перевязки.

— Медиков, скорее!

Бой случился на стыке палаток Второй Паннонской алы и ещё одной вспомогательной части. Тиберий окинул взглядом бездыханные тела. Перед глазами сразу возникло нестираемое из памяти скорбное зрелище, виденное на безымянном хуторе несколько дней назад. Его бросило в пот.

До самого утра никто в лагере больше не сомкнул глаз.

— Кто-нибудь сможет мне ответить, что это было?

Траян нервно барабанил пальцами по столешнице, переводя взгляд с одного легата на другого. Те косились друг на друга и молчали.

— Я слышал, они тут верят, что неупокоенный мертвец может вылезать из могилы и принимать облик зверя, — пробормотал Лузий Квиет, — вот он, наверное, и явился мстить…

— Это кто ещё? — скривил губы Траян, — уж не Децебал ли?

— Кто его знает… — уклончиво ответил Квиет.

— Какая чушь, — хмыкнул император.

— Тварь была вполне реальна, Август, — напомнил Адриан, — и это определённо не человек.

— Большая часть нанесенных этим существом ран похожа на те, что мы видели на телах погибших паннонцев, — сказал Марциал, — следы когтей. Теперь очевидно, что это никакой не лев, не волк и уж тем более не кто-то из варваров.

— Я бы не стал отбрасывать даков, — возразил Квиет.

— Ты что, действительно думаешь, что это неупокоенный Децебал? — удивился Траян.

— Как знать… Я слышал, эти варвары славятся колдунами…

— Да брось, Лузий, — отмахнулся император, — такое раньше и про твоих предков говорили. У страха глаза велики.

— Тварь перебила отряд Максима, но сам он избежал смерти. Теперь, похоже, она снова пыталась добраться до него, — сказал Марциал.

— С чего ты взял?

Адриан переглянулся с Гаем Целием и ответил вместо него.

— Нападение случилось в расположении Паннонской алы. Большинство убитых и раненых — паннонцы.

— Случайность.

— Как знать. Я допускаю случайности только после тщательной проверки, — покачал головой Марциал.

— Я уверен, Август, — сказал Адриан, — тварь искала Максима. Причём ещё тогда, когда он вёз голову Децебала. Так что, полагаю, Лузий недалёк от истины, связь с царём тут определённо просматривается.

Траян перевёл взгляд на своего врача, которого пригласили по совету Адриана.

— Ты что скажешь, Статилий? Ты ведь уже осмотрел тела?

— Да, Август. Скажу, что я утвердился в своём мнении, которое в прошлый раз поостерёгся высказать. Тогда оно показалось мне слишком невероятным, но сейчас…

— Говори, не томи, — попросил император.

— Я думаю, это ликантроп, — ответил Критон.

— Ликантроп?

Лициний Сура скептически покачал головой:

— Сказки.

Луций Лициний слыл образованнейшим человеком, эрудитом. Марциал (не Весёлый Гай, а другой, куда более говорливый и остроумный) его так и восхвалял в эпиграмме:

«Ты из ученых мужей, славнейший Лициний наш Сура, чей воскрешает язык древних ораторов мощь!»

Сура во всякие бредни о сверхобычном, сказочки про разных там лемуров не верил.

Некоторые из присутствующих предположение Критона поддержали. Лаберий, который до этого молчал, заявил, поглаживая подбородок:

— А ведь даки себя называют волками. Меня всегда интересовало, что стоит за этими словами.

— Обычная высокопарная похвальба, свойственная варварам, — заявил Траян.

— Однако это всё объясняет, — покивал Лузий Квиет, — ликантроп и дровосеков сожрал.

— Вряд ли, — возразил Марциал.

— Действительно, — кивнул Сура, — дровосеков похитили среди бела дня. Кто-нибудь слышал, чтобы ликантропы разгуливали при дневном свете?

Все повернулись к Критону. Врач покачал головой.

— Боюсь, мои знания в этом вопросе ничтожны. Однако думаю, некоторую помощь в установлении истины, хотя и весьма небольшую, я мог бы оказать.

Он вопросительно взглянул на императора.

— Продолжай, Статилий, мы очень внимательно тебя слушаем.

— Много лет назад, когда я был ещё юношей, как всякий человек, избравший путь врачевателя, стремился попасть в Пергам, чтобы учиться в храме Асклепия. Там я познакомился с одним человеком старше меня. Он был поистине одержим жаждой знания, я более ни в ком, ни до, ни после не замечал подобного. Мы сдружились и много времени проводили вместе. Должен признаться, мой приятель был чрезвычайно щедро одарён богами. Он на голову превосходил меня способностями, изучал не только строение тела человека и способы борьбы с разрушающими его хворями. О, его интересы заходили гораздо дальше. Намного дальше…

Критон немного помолчал. Присутствующие тоже не проронили ни слова, терпеливо ожидая продолжения.

— Среди прочего я запомнил большое любопытство, которое он проявлял в отношении ликантропии. Ему хотелось найти причину этого явления, о котором у многих народов сохранилось немало преданий.

— И что же? Он нашёл? — спросил Траян.

— Я не знаю, — пожал плечами Критон, — в ту пору нет. Потом мы расстались, я поехал в Рим, а он остался на востоке. Много лет мы поддерживали общение, обмениваясь письмами. Делились знанием. Но о природе сверхобычных существ разговор более не заходил. Я написал ему письмо в тот же день, когда Тит Лонгин и Тиберий Максим привезли тела погибших от когтей этого, предположительно, ликантропа.

— Где сейчас живёт этот человек? — спросил Адриан.

— Предполагаю, что в Антиохии. По крайней мере, жил там пять лет назад, когда я получил от него последнее письмо. С тех пор мы не переписывались, как-то не было случая. Прости, Август, я не знаю, дойдёт ли моё письмо до адресата.

— В Антиохии… — медленно проговорил Траян, — в любом случае письмо дойдёт не скоро. Пока будет получен ответ… И неизвестно, прольёт ли он свет на наше дело…

— Я сразу предупредил, Август, что вряд ли смогу оказать значительную помощь, — развёл руками врач.

— Что ж, и на том спасибо, Статилий. Кто ещё желает высказаться?

— Все, что лично мне известно о ликантропах, — сказал Адриан, — не позволяет предполагать в нападавшем именно это существо.

— Почему? — спросил Квиет.

— Потому что сейчас не полнолуние.

— Они оборачиваются только в полнолуние?

— Насколько мне известно — да.

— Я вспомнил! — хлопнул себя по лбу Критон, — есть ещё кое-что. Существует мнение, будто обратившиеся в зверя люди себя не помнят. Они именно звери, только намного умнее, хитрее, сильнее и кровожаднее обычных волков.

— Теряют разум? — переспросил Марциал, — это очень важное замечание.

Трибун вопросительно взглянул на него.

— Что ты этим хочешь сказать, Гай?

— Кажется, я понимаю… — пробормотал Адриан, — эта тварь вела себя…

— …вполне осмысленно, — закончил фразу Марциал, — как человек. Кроме того, уцелевшие участники схватки утверждают, что тварь пользовалась оружием и не боялась огня.

— Ну, всё-таки это не вполне волк… — пожал плечами Квиет.

— Тварь чувствует боль, — сказал Адриан, — её удалось ранить, Лонгин видел это отчётливо. Тварь отступила перед обычными смертными, она уязвима, её возможно убить.

— И это главное, — кивнул император, — тварь следует выследить и уничтожить. Лузий, поручаю это тебе. Считай, что это просто невероятно хитрый лев-людоед. Он не мечет молний, не завораживает взглядом. Он смертен. Так и объясни людям, которым поручишь охоту. Более других с тварью успели познакомиться паннонцы, вот пусть и отомстят за своих товарищей. Усилить посты и охранение на внешних работах. Смотреть в оба.

Лузий Квиет, взиравший на принцепса исподлобья, кивнул.

— Люди напуганы, лагерь бурлит, — мрачно сказал Адриан.

— Нашёл предлог для отсрочки выступления? — раздражённо поинтересовался Траян.

— Нет, Август! — изобразил возмущение Адриан, — мы выступим через два дня, как ты и приказывал.

— Начинать зимнюю кампанию, когда легионеры через одного трясутся от страха? — раздражённо процедил Траян, — как это глупо… Сразиться с сильнейшим врагом, победить его и обгадиться из-за какого-то волка-переростка…

— Мы его прикончим, Август! — бодро заявил Квиет, который уже позабыл о своём суеверном страхе перед неведомым.

— Рассчитываю на тебя, Лузий. И на тебя, Гай, — повернулся Траян к Марциалу, — людей следует успокоить. Тех, кто будет продолжать распространять сплетни и сеять панику, строго наказывать.

— Что сказать людям, Август? — спросил Марциал.

— Не знаю! — повысил голос Траян, что за ним крайне редко замечалось, — придумай что-нибудь.

— Все будет сделано, Август, — невозмутимо сказал Марциал.

— Десять дней ещё вам даю и это последняя отсрочка. Все должны быть заняты делом. Сулла боролся с паникой в легионах изнурительным трудом. Берите пример. Чтобы никакой болтовни о ликантропах и прочих тварях. На этом все. Свободны.