Волки

XVIII. Черепаха

— Ах ты тварь… — процедил Дардиолай, — так это всё из-за тебя…

— Что из-за меня? — огрызнулся Деметрий, — она жива, ты это хотел сказать? Её не убили походя, не продали в рабство. Или надеялся, что они там, в горах, пересидят напасть? Ага, жди. Она здесь, и ты её видел. Ведь ты видел?

Дардиолай долго молчал. Потом толкнул механика ногой.

— Дальше.

Тармисара, а также семьи некоторых тарабостов укрывались в горном селении южнее Близнецов. Уйти на север они не успели, — все тропы уже прочёсывались разъездами римлян. С севера подходили легионы Мания Лаберия. Торкват показал эксплораторам Лонгина путь к убежищу.

Оставалось разобраться с ещё одним затруднением — как сообщить Бицилису о пленении его жены.

— Э, гляньте, кто идёт, — побежал шёпот по рядам легионеров.

Вдоль палисада, из-за которого работали баллисты, и онагры Первого легиона шёл начальник фрументариев Тринадцатого.

— Чего это его к нам занесло, а?

— Известно, что — измену вынюхивает.

— Да какая, нахрен, сейчас измена? Тут поднажать немного и всё, конец войне. Где ты тут дурака изменщика найдёшь? Изменщики бывают, когда боги жребий ещё не взвесили. А как всё понятно, чему быть, всякий норовит оказаться на той стороне, чья верх берёт.

— Много ты понимаешь в изменах.

— Да уж побольше твоего.

К болтунам из обслуги машин подошёл центурион.

— Это чего тут раскудахтались? — поинтересовался он, демонстративно похлопывая палкой-витисом по ладони, — кто приказал болтать вместо работы?

Старший команды инстинктивно втянул голову в плечи. Повернулся к подчинённым.

— А ну, навались!

Двое легионеров принялись вращать ворот баллисты. Натужно заскрипели толстые волосяные канаты, изо всех сил сопротивляясь скручиванию. Плечи неохотно пошли назад.

— Ну-ка давай.

— Вот Орково дерьмо, у меня поясница скоро отвалится.

В жёлоб лёг грубо обтёсанный, круглый довольно условно камень.

— Давай-ка чуть опустим, в прошлый раз низковато вышло.

— Ещё-ещё. Хорош!

— Много! Верхом пройдёт.

— В самый раз.

— Бей!

Баллистарий дёрнул рычаг, щёлкнул стопор и плечи камнемёта с резким выдохом распрямились. Глухо хекнули кожаные, набитые шерстью подушки, приняв на себя удар плеч.

— Твою ж мать, ну говорил же — много! Перелёт, сука…

Из-за сложного местного рельефа лагерь не удалось разбить на удалении в милю от осадного палисада, как советовали знатоки военного дела, дабы не переутомлять и без того уставших легионеров излишним шумом. Палатки стояли неподалёку. Это повышало опасность вылазки осаждённых и увеличивало всеобщую нервозность.

Марциал вошёл в принципий, где застал самого цезаря, читавшего ежедневный отчёт главного медика Первого легиона. Раненых было много. Прямо у входа в принципий дорогу Марциалу пересекли два капсария, тащивших на носилках легионера, лишившегося руки.

Рядом с императором в шатре сидел задумчивый Адриан.

Траян поднял глаза на Марциала.

— Что у тебя, Гай?

— Есть идея насчёт фабра, Август.

— Выкладывай.

Марциал кратко изложил суть.

Траян скептически хмыкнул.

— Гай, не в обиду тебе, может ты переутомился? Звучит, как бред. Признаться, у меня самого уже голова трещит от их воплей.

— В этом что-то есть, Август, — неожиданно поддержал трибуна Адриан, слушавший очень внимательно.

— Да что тут есть, кроме безумия? — удивился император.

— Что мы теряем? — спросил Адриан.

— Фабра, разумеется! И вместе с ним ниточку к золоту. А если фабра во время исполнения этой безрассудной глупости прихлопнут? Вот, знаешь, Публий, походя так. Если ты забыл, люди внезапно смертны.

Адриан покосился на трибуна и пожал плечами:

— Значит, не судьба. В конце концов, это золото не главная наша цель, а лишь приятное дополнение. Мы ведь даже и не знали про него.

— Да уж верно, — усмехнулся Траян, — меньше знаешь, крепче спишь.

— Тебе теперь эти шесть тысяч талантов золота спать не дают, Август?

— Ага, и серебра… Сколько там, Гай?

— Двенадцать тысяч шестьсот талантов серебра, — невозмутимо ответил Марциал, — если фабр не врёт.

— Как тут уснёшь, когда можно одним махом все дела поправить?

— Но, если не рискнуть, сокровища сгинут вместе с Бицилисом.

Траян встал, прошёлся по шатру взад-вперёд, заложив руки за спину. Остановился возле стола.

— А ведь если бы Децебал пустил это золото в ход…

Адриан ничего на это не сказал, хотя был уверен, что золото потому и спрятали, что ничем бы царю оно не помогло. Воюют сталью, а не золотом. Воюют людьми. Чтобы царь мог купить больше оружия и доспехов, нужно найти продавца. А где такого богатого мастерами взять? Где взять людей? И тем и другим римляне богаты.

Могли бы помочь парфяне, но они слишком далеко. После первой войны Децебал послал своего человека к ним, уговорить царя Пакора выступить против общего врага. Убедить их не вышло, а посла, вольноотпущенника Каллидрома римляне перехватили на обратном пути.

— А если фабр предаст? — спросил Траян.

— И куда он потом денется? — пожал плечами Адриан.

Император покусал губу. Он это понимал, вопрос следовало задать для порядка, просто, чтобы разложить по полочкам собственные мысли.

— Ладно. Будь по-вашему. Гай, вели привести фабра.

Через некоторое время Деметрий оказался в принципии. Затравленным взглядом стрельнул по сторонам.

Суть дела изложил Адриан. Император молчал, испытывающе глядя на механика.

— Надеюсь, ты понимаешь, что город в кольце и, если предашь, бежать тебе всё равно некуда? — спросил претор.

Деметрий кивнул. Всё он понимал.

Траян посмотрел на племянника и чуть прикрыл глаза. Тот ответил лёгким кивком.

Позже, под вечер, Адриан стоял и смотрел на вереницы легионеров, что возвращались в лагерь после очередного неудачного штурма. Вглядывался в лица. Выхватил одно из них.

Он уже награждал этого человека за отличия. Гней Прастина. Дружок у него ещё молчаливый здоровяк. Этого Прастину звали Балаболом за невоздержанный язык, но имелось ещё одно прозвище — Ледяной. Так его нарекли в легионе за совершенную отмороженность.

— Эй, легионер, подойди-ка сюда, — позвал Адриан.

Всё случилось в тот день, когда ауксилларии из Первой когорты бриттов прорвались в нижний город, на Храмовую террасу. Бриттов немедленно поддержали центурии легиона Минервы.

— Фабр, ты где? — крикнул Прастина, не поворачивая головы, не отрывая взгляда от ворот.

— За тобой! — пропыхтел Деметрий.

— Не отставай, вперёд не лезь! Держись, как пришитый!

— Фабр, щит выше! — рявкнул тессерарий, стоявший в первом ряду.

«Выше… Глаза у него на затылке что ли? Где бы ещё силы взять на эту дверь неподъёмную…»

Контуберний выстроился в колонну. Первым Марк Леторий, потом Молчаливый Пор, за ним Балабол.

Деметрий, одетый, как дакийский воин, но вооружённый римским щитом, держался четвëртым. Остальные за ним. Слева и справа легионеры других контуберниев.

— Черепаху! — крикнул центурион, который шёл впереди, где-то справа.

Приказ побежал по рядам. Повторил его и Леторий. Деметрий рывком вскинул щит, образуя крышу. Положил край на щит Балабола. Будто черепица.

— Вперёд!

Легионеры, построились в узкую колонну, шесть человек в ширину. Маленькими шажками, сохраняя нерушимость коробки из щитов, миновали сорванные с петель ворота.

— Под ноги смотреть!

Деметрий скосил глаза вниз. Всë пространство перед воротами, а особенно за ними усеяно трупами.

Впереди та ещё жара — бритты-ауксилларии рубились с даками.

Поначалу, когда таран разломал ворота, ауксилларии стремительным натиском прорвались в город на полсотни шагов. Даки сначала попятились, но быстро опомнились и навалились на бриттов с трёх сторон. Здесь были не полуголые коматы с фальксами, а «носящие шапки», дружинники тарабостов. Все, как один в чешуйчатой броне. Шлемы с высокой тульëй, с гребнями, нащëчниками. Круглые и овальные щиты расписаны узорами из листьев.

Бритты пятились под их натиском.

— Крылья! — крикнул центурион.

Пройдя ворота, «черепаха» начала перестраиваться. Задние ряды быстро перемещались на фланги, наращивая фронт.

— Анектомар! Дол имлайен, кинорсвивир! — прокричал кто-то из бриттов, оглянувшись и увидев подмогу.

Бритты тоже растекались на фланги. Деметрий толком ничего не видел, перед глазами всë плясало, сердце бешено колотилось, а рука, сжимавшая рукоять щита, уже отваливалась.

— Фабр, ты где? — снова крикнул Гней.

— За тобой!

— Не ссы там! Щас будет!

— А-а! Чалас руда! — первый из варваров с перекошенной бородатой рожей обрушил свой серп-переросток на край щита Летория и расколол его на треть. Тессерарий выбросил вперёд меч и накормил клинок печенью дака. Тот взвыл, отшатнулся, завалился на спину и потянул за собой и фалькс, и щит. Леторий не удержал скутум и раскрылся. Упал на колено. Отбил фалькс другого варвара маникой. Заскрежетала сталь по стали.

Пор тут же прикрыл тессерария своим щитом и заступил на его место.

— Фабр?!

— Здесь!

Варвары схватились с легионерами по всему фронту. Продвижение замедлилось, а вскоре римляне и вовсе остановились. Сзади напирали свои, спереди враг.

Всё мысли Деметрия занимала забота, как бы не упасть. Раньше времени.

— Залмоксис!

Даки сопротивлялись с нечеловеческой яростью, ибо враг медленно, но верно, подбирался к храмам.

— Дарса йетер, тару скалп! — орал воин в дорогом, отделанном золотом шлеме. Как видно, большой начальник.

— О, дисе Герос!

— Скалп руда!

— Залмоксис!

Легионеры в ответ затянули нечленораздельный «слоновий» рëв, баррит.

Деметрий тоже что-то орал.

Пор заступил место павшего легионера соседнего контуберния и выпустил вперёд Гнея Прастину, который теперь бился в первом ряду, как сам Марс. Леторий смог встать, остался в строю и шёл теперь за Балаболом.

Именно шёл. Деметрий, оглохший от рëва со всех сторон, совершенно ошалевший, осознавал, что строй легионеров мало-помалу продвигается вперёд.

— Фабр?!

— Здесь!

Даки пятились, а легионеры почуяли победу.

— Тебе, Марс!

— Митра!

И снова рëв.

— Леторий! Готов?! — крик центуриона.

Время?

— Фабр?! — крикнул тессерарий.

— Здесь!

— Готов!

— Леторий, давай!

— Фабр, падай!

Назика, державшийся позади, для верности ему ещё и на плечи надавил. Впрочем, у Деметрия и без того ноги подкашивались.

Он растянулся на земле, лицом к лицу с оскаленной рожей. Дак был ещë жив, он хрипел и корчился, пытаясь засунуть в распоротый живот кишки, выпущенные Балаболом. Тут всё было в крови, Деметрий в мгновение ока весь перемазался.

— Назад! — крикнул центурион и строй легионеров качнулся в другую сторону.

Леторий, пятясь, придерживал Балабола за наплечник, рискуя остаться без пальцев, если какой-нибудь ушлый варвар до него дотянется.

— Фабга де задабите! — крикнул Назика.

Как будто кто-то мог посмотреть себе под ноги. Варвары почуяли, что «красношеие» подались назад и навалились на них, будто у самих сил прибыло.

Деметрию наступили на руку, ударили ногой по голове. Это были уже свои.

Свои? Он начал путаться, кто тут свой.

Легионеры отдали дакам две дюжины шагов, а потом вновь упëрлись, как скала. Даки получили возможность вытащить раненных. Вытащили и Деметрия.

Сражение вокруг храмов шло до вечера, с переменным успехом, уже не сыгранным по замыслу Хмурого. Даки дрались за них с остервенением, но легионы, почувствовавшие близкую победу, было уже не остановить. На Храмовую Террасу проникали всё новые когорты.

И тогда Бицилис приказал всем отходить в Цитадель. Возможно, легионеры сумели бы ворваться в крепость на плечах отступающих, если бы Адриан не приказал ослабить натиск. В рядах даков в Цитадель проник и Деметрий.

Он встретился с Бицилисом и рассказал ему всё. Тарабост, десница Децебала, очень любил свою жену…

— Дальше.

— Что дальше, — мрачно проговорил Деметрий, — дальше случилось неожиданное. Для римлян. Ворота Цитадели открылись и из неё вышли два человека.

— Вы с Бицилисом?

— Да. Все остальные, воины, старики, бабы и дети выпили отраву. Бицилис предложил такую смерть Мукапору и тот согласился. Ему, конечно, и в голову не пришло, что сам Бицилис пить не будет. Ну, ещё кое-кто не стал пить, некоторые попытались прорваться. Безуспешно. Никто не спасся из Сармизегетузы. Никто.

Деметрий замолчал. Дардиолай продолжения не требовал. К чему слова? И так всё ясно. Бицилис, как видно, выдал местоположение тайника. За это ему сохранили жизнь. Видать, рассчитывают, что предатель и в дальнейшем усмирении Дакии поможет. А чтобы и дальше оставался послушным и сговорчивым, Тармисару держат заложницей.

— А ты чего взад-вперёд тут ездишь? — спросил Дардиолай после долгого молчания.

— Я же фабр, — вздохнул Деметрий, — и человек подневольный. Жизнь оставили, свободы не дали. Помогаю теперь им наладить работу рудников. Ты же знаешь, здесь они, неподалёку.

Молния кивнул. Золотоносные рудники, располагались к западу и северо-западу от Апула. Да, совсем недалеко. Главная ценность Дакии обещала теперь изрядно поправить денежные дела империи, идущие в последние годы не слишком хорошо.

— Заново строю подъёмники, дробилки руды, водопровод. Царёвы воины успели всё разрушить. Драка там, на рудниках, говорят, жаркая была. Там же множество пленных работало. Кого-то освободили. Видел таких. На зверей похожи, от счастья плачут, что латынь услышали.

Дардиолай смерил фабра взглядом, полным омерзения и ненависти, но ничего не сказал. Позже, после долгой паузы пробормотал себе под нос:

— Зря наши рудники защищали. Стоило отдавать жизнь ради машин… Как будто не ясно, что Деметрий Торкват у «красношеих» завсегда найдётся. Не один, так другой…

Он опять надолго замолчал, а потом, будто спохватившись о чём-то, спросил:

— А дети?

— Что, дети? — не понял Деметрий.

— Там, в кастелле вы ведь не только Тарму держите?

— Не «мы», а «они», — скривился Торкват.

— Да насрать, — отмахнулся Дардиолай, — там ещё женщины. Я видел старую ведьму Гергану.

Деметрий горько усмехнулся.

— Даже сейчас ты с Вежиной на ножах…

— Не важно, — оборвал его Збел, — там ещё дети. Девочка мне показалась знакомой.

— Конечно, — кивнул фабр, — ты, скорее всего, её видел прежде, ты же следовал за Диегом.

— Кто она?

— Неужто не узнал?

— Нет.

— Это Даоя, дочь Сабитуя.

Дардиолай присвистнул:

— Нихера себе…

— Да, вот так.

— Они что, думают — Сабитуй сложит оружие? Да вот хер им.

Деметрий вздохнул. Збел сидел, будто мыслями улетел куда-то очень далеко.

— А что там за потасовка была? За что этот петух, которому я непременно оторву ноги, бил Тарму?

«Оторву ноги… Ишь ты, какие мы самоуверенные».

Вслух Деметрий сказал другое:

— Август приказал… А может кто другой из начальства, я не знаю…

— Чего приказал?

— Привезти к нему Сабитуевых детей.

— Это зачем? — насторожился Збел.

— А я почём знаю? Мне приказали — я исполнил.

— Хреново исполнил, — злорадно заметил Дардиолай.

— С чего ты взял?

— Так ведь без детей уехал.

— У меня свои дела, а детей другие доставят, — ответил фабр.

Тут Збел вспомнил телегу. Стало быть, погнавшись за фабром, он упустил кое-что поважнее. Проклятье.

Дети Сабитуя… Их увезли в Апул, к императору. А он мог бы их отбить, если бы подождал.

Если бы, да кабы…

Дардиолай был так поглощён рассказом механика, что не обращал внимания на костёр. Тот успел прогореть, и пришлось заново раздувать угли, подкладывать дрова.

Когда пламя снова весело затрещало, Деметрий негромко спросил:

— Убьёшь меня?

Дардиолай не ответил. Он заворожённо смотрел на огонь и как будто забыл о пленнике. Механик его молчание истолковал по-своему.

— Хочешь отомстить…

— Тебе? — поднял на него глаза Дардиолай, — нет, тебе я мстить не буду.

— Отпустишь? — удивился Деметрий и с некоторым усилием сказал, — я не смогу… Не смогу избежать встречи с Марциалом. И не смогу объяснить, что со мной приключилось, иначе как…

— Ты сам уговариваешь меня, чтобы я тебя прикончил? — спросил Дардиолай.

Механик помотал головой.

— Тогда к чему этот лепет?

— Я ищу выход… Если бы ты мог оставить мне жизнь…

— Который раз ты произносишь эти слова за последние полгода?

Деметрий сжался и втянул голову в плечи, продолжая пристально, испуганно следить за похитителем, пытаясь угадать его настроение.

— Марциал… — произнёс Дардиолай, — кто такой Марциал?

— Начальник фрументариев. Глаза и уши цезаря. Если ты отпустишь меня, он начнёт на тебя охоту. Обложит, как волка.

— Охота уже началась, — сказал Дардиолай, — вот только в роли охотника не тот, о ком ты думаешь.

Фабр от удивления даже выпрямился.

— Так это ты?

— О чём ты? — не понял Дардиолай.

— Кто-то убивает легионеров. По одному. Похищает во время работ за пределами лагеря.

— И что, никого не поймали?

— Нет.

— Скверные у вас там следопыты, — усмехнулся Дардиолай.

— Да уж, не чета хитрому Збелу, который уходит от погони по ручью.

— При чём тут ручей?

— Да слышал краем уха, как убийца следы заметает. Повторяешься. Однажды это тебя погубит.

— А ты хотел бы посмотреть, как же я, наконец, сдохну?

— Нет.

Деметрий помолчал немного, потом сказал:

— Один из дозоров перебили зверски. Ходят слухи, что на них и не человек вовсе напал.

— А кто?

Деметрий покачал головой. Ему показалось, что в вопросе Молнии прозвучала насмешка.

— Я не верю в эти россказни про нечистую силу, — сказал механик, — а как ты проворен с мечом — помню.

— Помяни моё слово, — сказал Дардиолай, — мы ещё попьём вашей кровушки.

— Не причисляй меня к ним.

— Я не знаю, к кому тебя причислить. К ним не хочешь. К нам… — Молния явственно выделил голосом последнее слово, — нас ты уже предавал.

— А больше и не к кому, — печально вздохнул Деметрий.

— Где сейчас твоя семья? — спросил Дардиолай.

— Не знаю… Может уже там… — он посмотрел в хмурое небо, — наверное, скоро увижу…

— Не скули. Не буду я тебя резать.

— Что, вот так запросто отпустишь? — в голосе механика всё ещё звучало недоверие и ожидание какого-нибудь подвоха.

— Нет, не отпущу.

Деметрий, затаив дыхание, пристально смотрел на похитителя, словно надеялся в глазах его разглядеть свою судьбу. Дардиолай на расстоянии различал, как часто бьется сердце механика.

— Мы оба знаем, что, если отпущу, ты попадешь к Марциалу. И запираться не станешь, все выложишь, как на духу. Ведь так?

Деметрий отвернулся, сжал зубы, на скулах заиграли желваки.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, фабр.

Механик напрягся. Вот он, ожидаемый подвох.

Дардиолай взял в руки фалькс. Механик вздрогнул, но Молния не стал обнажать клинок. Он принялся что-то развязывать на рукояти. Деметрий увидел, что она обмотана шнурком, на котором висит маленькая круглая, с фалангу большого пальца в поперечнике костяная гемма.

Развязав и размотав шнурок, Дардиолай протянул механику гемму. На ней был изображён сидящий рогатый человек.

— Сабазий? — спросил механик.

Дардиолай кивнул.

— Отдашь это Тармисаре.

Деметрий взял в руки гемму.

— Ты думаешь, что я вот так запросто смогу снова заявиться в кастелл и встретиться с ней? После того, как ты похитил меня на виду у всей крепости? Да меня там сразу…

— О том не переживай, — перебил его Дардиолай, — как тебе попасть в кастелл я знаю. Правда, нам ещё кое-чья помощь понадобится. Врать не стану, дело я задумал непростое. Поможешь мне — возможно, там тебя и убьют.

Деметрий поднял взгляд на похитителя. Губы механика заметно дрожали,

— Да не трясись ты, фабр. Выбора у тебя нет. Не могу я тебя отпустить, сам понимаешь. Так что или я тебя прямо тут зарежу или твои друзья «красношеие» прикончат. Чуть погодя.

Деметрий вздохнул и прикрыл глаза.

— Ну а может смилостивится Залмоксис, — закончил Дардиолай, — поживешь ещё.