Всего один неверный шаг

Глава 18

Я заржала как полковая лошадь. Кажется, пьяно и, кажется, развязно.

— Ничего другого я от тебя и не ожидала. Иди уже домой, от греха подальше, — скривилась я. — Вот, наглядный пример вашей пресловутой мужской дружбы, которой вы так кичитесь. Только дошло до тела и всё, срать ты хотел на дружбу. А если я отвечу «да», что ты будешь делать?

— О, я знаю, что делать с женщиной, поверь, — улыбнулся он.

Чёрт! У меня аж мурашки побежали от такой его улыбки, звука голоса, взгляда.

Я закрыла глаза, словно боялась себя выдать. Но он и так всё знал. О себе. Обо мне.

— Тебе будет очень хорошо, — прошептал он мне на ухо.

И снова этот запах то ли моря, то ли ветра. Горячей, словно нагретой солнцем кожи. Чего-то чертовски мужского и чертовски сексуального.

— Ты никогда себя не простишь, — открыла я глаза и улыбнулась.

— Не прощу, — отстранился он. — И никогда не забуду.

— Чёрта с два. Тут же забудешь. Закроешь гештальт и адьёс. Иди уже домой, Сокол, — налила я себе ещё вина.

— Будешь напиваться в одиночестве?

— У меня есть выбор?

— Ну, могу составить компанию.

Я покачала головой.

— Иди. Был бы ты бабой, я бы с тобой ещё поболтала, и посидела, и выпила. Но мы по разную сторону баррикад.

Я махнула рукой, давая понять, что он свободен.

Хотя чёртова жизнь, когда он рядом, не казалось такой дерьмовой, какой она теперь была, Сокол не тот человек, с которым можно пить. Сокол — друг моего мужа. Он играет за другую команду. И всё, что я скажу, всё, что сделаю, будет использовано против меня.

— Он сейчас у неё, да? — я убрала в карман телефон.

— Он в гостинице, — встал Денис. Не стал дожидаться вопроса, сказал и название, и номер.

Я никак не прокомментировала, встала, чтобы его проводить.

Когда он обулся, опять посмотрела на его чёртов член, обтянутый лайкрой спортивных штанов.

— Он может быть твоим, — улыбнулся Соколов.

Ну кто бы сомневался, что он прекрасно знает, куда мы все смотрим.

— Хорошего вечера, Сокол, — похлопала я его по плечу.

И закрыла за ним дверь.

Первое, что я сделала, когда прибралась на кухне — забила в поисковую строку название риэлторского агентства

Светлана Огнева. На сайте она была ещё краше, чем казалась.

Тонкие точёные черты. Живые блестящие волосы, короткие и красиво лежащие.

Вся такая утончённая, словно её не хуем делали, а волшебной палочкой.

Непонятно только, зачем ей нарисовали такие жёлтые глаза, но если бы мне хотелось собрать вместе все свои боли — она стала бы воплощением этого сгустка. Всё, из-за чего я больше всего переживала: широкая кость, посечённые краской концы, лишний вес, всё, чего не могла себе позволить — открытые руки, глубокий вырез, короткая стрижка — она имела с презренной лёгкостью.

Всё это и моего мужа.

Я оставила заявку на осмотр квартиры.

Первой попавшейся квартиры, где стояло имя агента — Светлана Огнева.

Наверное, будет выглядеть как уступка дочери, словно я следую её совету, но пусть так.

Врага надо знать в лицо.

Я отодвинула ноутбук. Встала. Кусая губы, прошлась по комнате.

Он выбрал её, а не меня, и гордость кричала: «Вот и пусть уходит!»

Но гордость, как моя дочь, была молодой красивой девкой, которой всё нипочём. Ушёл этот — найдём другого. Предал, бросил — да катись, не очень-то был нужен.

Старой генеральской вдовой во мне бухтело другое чувство: «Борись, милая. Не облегчай ей задачу. Не отступай. Сражайся за своё. Это с тобой из солдата он стал генералом. Это ты с ним хлебнула, а она пришла на всё готовенькое. Не отдавай своё. Если любишь — борись!»

А я любила. Настолько его любила, что наступила на горло гордости.

Я не знала, как зовут бубнящую генеральшу: сила или слабость, глупость или мудрость, а может, бутылка вина во мне, но я оделась и заказала такси на адрес гостиницы.

Я просто выслушаю всё, что он хотел мне сказать, — уговаривала я себя по дороге.

Не буду орать, злиться, психовать. Дам ему шанс.

Пусть он скажет. Пусть поделится. Пусть объяснит, что значит «есть другая женщина, но я с ней не сплю». Он её любит, поэтому она так для него важна?

Но чего тогда он хотел от меня? — кусала я губы, глядя на вечерний город.

Хотел, чтобы я его отпустила? Так, я его отпустила.

Может, немного не так, как он рассчитывал, но отпустила же.

Да, ситуация, конечно, непростая, — не смогла удержаться я от горькой иронии, — влюбиться на пятом десятке лет в девчонку. Но не он первый, не он последний. Не зря же говорят: седина в бороду — бес в ребро.

Как я ни старалась себя не накручивать — накручивала.

И как ни старалась не волноваться — волновалась. Словно не к мужу, с которым девятнадцать лет прожила, ехала, а к незнакомому человеку.

Как же хотелось, чтобы я всё неправильно поняла.

Как же хотелось просто обнять его с порога и даже ни о чём не спрашивать.

Сука, Сокол! Как я ему ни возражала, он ведь посеял во мне сомнения.

Ведь сумел убедить, что не было ничего.

То есть что-то, конечно, было, иначе не стал бы Наварский стоять, свесив голову, но совсем не то, что я подумала. Не стал бы он говорить: я с ней не спал, если спал.

Я сомневалась, что от его признаний мне станет легче, Игорь был не из тех, кто сомневался в своих решениях. И не из тех, кто не умел отвечать за свои поступки.

Любить — так любить. Летать — так летать. Стрелять — так стрелять…

Но утки уже летят высоко… Я им помашу рукой…