Всего один неверный шаг

Глава 49

Чего только за эти дни я не услышала в свой адрес от господина Лугачёва.

И что «наш» специалист липовый, и что мы хотим с них стрясти деньги, а сломали ноутбук сами, они к этому отношения не имеют, и, конечно, когда у мальчика тридцати лет сдали нервы, он посоветовал, куда мне надо пойти с моими претензиями. В суд, конечно.

Досудебную претензию я с божьей помощью составила и даже показала документы юристу, но уже и так знала ответ: мы всё сделали неправильно. Нельзя было то, нельзя было это. В общем, ничего мы не докажем и ничего нам не заплатят.

Но и дело было вовсе не в деньгах.

То есть, по сути, Артур Николаевич был прав, но не прав в риторике.

Не прав, когда заговорил со мной таким тоном, словно мы грязь у него под ногами, не прав, что даже не извинился, не прав, что выкручивался, юлил, врал и пытался свалить с больной голову на здоровую, пока не понял, что ничего ему не грозит, и не выбрал издевательский уничижительный тон.

По сути, он победил, а я проиграла.

Но поделиться мне своим поражением было не с кем. Только с Вероникой.

Она была в курсе моей переписки.

Аня давно ушла. Сборщик провозился с новой мебелью дольше, чем рассчитывал, и закончил, когда уже стемнело. Он уехал, а мы с ней сели на кухне.

— Ну и ладно, мам. Чёрт с ним! Не расстраивайся, — обняла меня моя добрая девочка.

— Видимо, да, — вздохнула я, — придётся смириться. Прости, малыш. Ничего у меня не получилось.

— Забудь, — махнула она рукой. — Папа тоже сказал: «Чёрт с ним! Земля круглая!»

— Как он?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Вроде как обычно, но, мне кажется, он скучает. А ты по нему скучаешь?

— Очень, — кивнула я.

— Но ты его не простишь? — смотрела она с надеждой.

— Я его уже простила. Да его, наверное, и не за что было прощать. Но между нами теперь всё сложно. У него другая… жизнь. Другая…

— Женщина? — смотрела она на меня во все глаза. — Аня сказала, что это неправда. Они просто друзья. И папа ей помогает.

— С чем?

— Не знаю. Просто помогает. Она болеет.

— Ясно, — кивнула я. — Ну, помогает, и молодец.

— Помогать разве плохо? — больше поверила она в небрежный тон, каким я сказала, чем в слова.

— Конечно, хорошо. Хорошо, малыш, — вложила я в свои слова столько убедительности, сколько смогла.

— Но тебе это не нравится?

— Я не знаю, — сказала я честно. — Вот если бы твой Илья стал помогать другой девочке, как думаешь, тебе бы понравилось? Ну, например, помог другой девочке нести со школы рюкзак.

Она невинно моргала, осмысливая ситуацию.

— Да, — пожала она плечами. — Если бы другой девочке было тяжело, а он помог, я бы им гордилась. И разочаровалась, если бы он ей не помог.

— А если бы у тебя тоже был тяжёлый рюкзак, а он помог бы не тебе?

Она снова уставилась на меня непонимающе.

— Но ты же не болеешь.

— Нет, конечно, я не болею, — обняла я её.

— Ты своими объяснениями её только путаешь, — сказала от двери Аня.

Я и не слышала, как она пришла. Но, судя по всему, пришла только что — на ней было платье, которое она ещё не сняла, и косметика, которую не смыла. Волосы мокрые от дождя. Она что-то достала из холодильника, что-то очень похожее на протеиновый батончик.

— Наверное, — согласилась я.

— Ты правда выходишь на работу? — спросила она, не поворачиваясь — наливала в спортивную бутылку воды.

— Да, в понедельник.

— А куда? — удивилась младшая.

— Тут недалеко. В аптеку. Возле твоей школы. Сможешь заходить ко мне после занятий, — улыбнулась я.

— Ух ты! Круто! — обрадовалась младшая.

— Угу, и бабушка приезжает, — кривилась старшая.

А младшая радовалась.

— Мы будем играть с ней в карты. Ты будешь с нами играть, мам?

Они были как оптимист и пессимист: у младшей стакан наполовину полон, у старшей наполовину пуст. А я думала, что стакан уже не тот.

— Может быть, — выдохнула я и посмотрела на старшую. — Куда-то ходила?

— Да, в театр. С папой и Светой, — ответила она.

— М-м-м… Понравилось?

— Очень.

— Ясно, — я кивнула.

— У мамы ничего не получилось с ноутбуком. Этот директор, он такой козёл, — сказала Вероника.

— Кто бы сомневался, — хмыкнула Аня.

Ну да, — горько усмехнулась я. — Света похоронила мужа, потеряла ребёнка и борется с раком, а самое большое событие в моей жизни — сломанный ноутбук.

Взялась объяснить директору «Кнопика», что он не прав, и то не справилась.

Но моя дочь имела в виду другое.

— Он просто мудак, мам. Не расстраивайся. Таким бесполезно что-то объяснять и взывать к совести — у них её нет. Но мы ему всё равно отомстили. Оставили отрицательные отзывы, написали во всех соцсетях, в метках на карте, в Отзовике — везде, где упоминается его компания, какие они козлы. Надеюсь, никто никогда больше не придёт в его сервис. Не переживай, — пожала она мою руку. — И ты тоже, — потрепала по голове Веронику и уже пошла к выходу.

Но я её окликнула.

— Ань! — достала я из кармана Летучую мышь. — Я убиралась там в коробках… Держи!

Она открыла рот. Потом закрыла. Посмотрела на меня. И протянула руку.

— Ты её спасла?

— Конечно.

— Спасибо! — выдохнула она и сжала жемчужину в руке.

— Не за что, — пожала я плечами.

Может, иногда я поступала неправильно, но иногда… всё же правильно.

Дети у нас замечательные.

И пусть мы больше не вместе, как знать, может, в этом есть какой-то великий смысл.

Я протянула Веронике руку:

— Пойдём спать, малыш!

И выключила на кухне свет.

Она будет лучше. Не так серьёзна.

С ней будет хмельней вино.

Остра на язык и легка, как воздух…

Строптива, с прямой спиной…

С ней будет приятно делить подушку,

Смеяться в кругу друзей.

Она будет яркой и непослушной —

Ты это полюбишь в ней.

Она будет лучше. Совсем другая.

И брови, и контур губ…

Ты будешь с ней светел, как утро в мае,

Могуч, как столетний дуб…

С ней будет легко говорить. И слушать.

Веснушки её считать.

И вам западёт непременно в душу

Одна на двоих мечта.

У вас будет рай. До такой-то даты.

До завершения сна.

Она будет лучше. Как я когда-то…

Пока я была нужна…*

___

*Аленушка Легкая