Всходы Власти

Глава 19

Я смотрел на отражение в большой чаше с водой, что использовалась в замке для умывания, и не узнавал собственного лица. Это было заросшее, грязное и потемневшее лицо с сальными прядями и чёрными кругами под глазами.

Больше напоминало лицо какого-то нищего или бездомного, чем короля.

Как я пришёл к такому состоянию? Пожалуй, если приуменьшить, можно было сказать, что я увлёкся расчётами и экспериментами.

Вопреки тому, как я звал это, расчёты ритуалов для искусства смерти имели мало общего с математикой. Если быть точнее, с математикой тут общего вообще не было.

Это было похоже на составление предложения на неизвестном, мёртвом языке, каждый символ которого был приказом самой реальности, что воплощался с помощью энергии смерти.

Многоступенчатая логическая дорога преобразований энергии для искомой цели, где не было ни цифр, ни уравнений: она опиралась на чистое знание, интуицию мастера, и отсутствие противоречий.

Имели значение фазы дня и ночи, окружающая среда, материалы, ингредиенты… И не только.

Впервые за всё время с тех пор как я изучал искусство смерти мне удалось создать что-то принципиально новое. Нет, и до этого я придумывал новые, авторские проклятья, поднимал немертвых, не имеющих аналогов… Но всё это укладывалось в общие теоретические принципы, которые должен знать каждый уважающий себя мастер смерти.

Сейчас же мне удалось шагнуть за грань. Создать нечто такое, о чём даже демон не упоминал. Даже в теории… Даже как пример величайшего мастерства…

Я стал редко спать и есть и совершенно перестал следить за собой. Извёл всех пленников, что были в замке, и пока привозили новых - заставил гигантов переловить всю дичь в округе, которая тоже пошла под нож. Круглыми сутками сидел и придумывал многоступенчатые схемы совершенно новых ритуалов, шаг за шагом приближаясь к цели, забыв обо всём.

Это можно было сравнить с одержимостью. С маниакальным стремлением безумного учёного к исследованию нового открытия.

Не знаю, сколько времени я мог провести так. Возможно, даже годы. Из этого состояния меня выдернуло прибытие Исгерда.

— Старший шаман Исгерд вернулся с севера. — вырвал меня из расчётов очередного странного ритуала Крегорн. — Он привёл с собой много воинов и хочет поговорить с вами.

Прибытие старика словно отрезвило меня, выдёргивая из безумного полусна-полуяви. И оглядываясь на прошедшие месяцы, я сам не понимал, почему так увлёкся.

Я не был учёным! Вообще! В искусстве смерти меня интересовало собственное могущество, но отнюдь не исследовательское рвение и открытие новых тайн мироздания.

Ещё раз взглянув на собственное отражение, я нахмурился и принялся сбривать отросшую бороду.

Всё это было крайне подозрительно. Настолько, что я бы заподозрил воздействие на свой разум извне.

Слегка поразмыслив, я решил мысленно пройтись по собственным глобальным целям, и сравнить их с прошлыми на предмет изменений. Провалов в памяти я не ощущал.

Чего я хочу? Власти, личного могущества, бессмертия? Здесь всё на месте. Отомстить проклятой твари, оставившей меня в горах? Это долгий путь, но я ничего не забыл.

Нет, похоже, мои мысли и стремления — все ещё мои. Месть, бессмертие, сила, власть… Вполне простые, совершенно человеческие нужды адекватного человека.

И всё же, когда я закончил с бородой, из отражения на меня смотрело худое, осунувшееся лицо, больше похожее на узника, чем на рыцаря. Наверно, кого-то другого это могло бы испугать.

Но рыцари-странники не боятся ничего. И я всё ещё был одним из них.

Я задумался и принялся вновь анализировать собственную память. Некстати вспомнились слова демона о том, что длительное запечатывание энергии смерти в душе может свести с ума… Последние несколько месяцев пролетели как в тумане. И внезапно вспомнил, что, вообще-то, в процессе экспериментов мне удалось создать один жизнеспособный образец.

Всего один, конечно. Но после его создания я лишь больше углубился в эксперименты и расчёты, запихнув создание в клетку и забыв про него. Возможно, стоит его проведать.

Разумеется, я помнил, что делал. Окрылённый открытием незнакомого демону раздела искусства смерти, в первую очередь я решил проверить, не поможет ли это как-то отомстить его. Однако это было лишь в общих чертах... Воспоминания последних месяцев были словно в тумане, сливаясь в единый порыв одного стремления.

И пусть я пока не мог сказать, как создать существо, что может всерьёз навредить нематериальной твари, разумным решением было создать что-то попроще.

Например, существо, что питается энергией. Хорошего охотника на магов… И выжившее после экспериментов создание было первым рабочим прототипом.

Я задумчиво осмотрел клетку. Передо мной было что-то, напоминавшее человека. Бледная кожа с неестественно длинными, похожими на лапы паука, руками и ногами. Искажённое лицо с чёрными провалами вместо глаз и толстым, коротким и приплюснутым носом. Вместо волос на голове были странные отростки чёрной плоти, похожие на хвосты змей или щупальца.

При моём приближении существо втянуло воздух носом и заговорило.

— Хозяина… Я чую хозяина. Хозяина принёс покушать?

Память скудно подсказывала, что его не кормили уже по меньшей мере месяц. А еда для моей зверюшки должна быть в шкафу неподалёку, в банках.

Открыв шкаф, я с лёгкими интересом осмотрел ряды банок, в которых плавали глаза. Часть была людскими, а часть - принадлежали самым разным животным, что ловили для меня гиганты.

И я совершенно не помнил, почему вообще вырезать все эти глаза. Неужели только для того чтобы кормить питомца? Кажется, я пытался подобрать те, что ему больше нравятся…

Виски прострелило лёгкой болью. Неужели я схожу с ума? Нет, это просто не может быть. Напрягшись, я вспомнил, что существо питалось свежим мясом, и пару раз я скармливал ему пленников. Но оно в первую очередь вырывало у них глаза, считая их особым лакомством по какой-то причине…

Я так и не понял по какой и сосредоточился на других ритуалах, пытаясь создать более совершенное существо. Но не успел - пленников не хватало.

Вынув пару банок с глазами и поморщившись, я поставил их рядом с клеткой.

Существо ещё раз принюхалось. А потом, на моих изумлённых глазах, странным образом изогнулось своим тощим, костлявым телом, и вылезло из клетки сквозь прутья! Затем, бережно взяв банку, оно аккуратно открыло крышку и с чавканьем принялось поедать глаза.

— Хозяина хороший… Вкусные, сладкие глазки… Хозяина не волноваться, оно вернуться в клетку, как хозяина приказывать…

Закончив со второй банкой, существо протиснулось обратно и затихло в клетке. Я почесал голову, глядя на это.

Судя по всему, разумность зверюшки была на довольно высоком уровне. И оно вышло весьма умным и преданным. Возможно, я рано записал образец в неудачные, пребывая в этом странном исследовательском экстазе.

— Я назову тебя Глазоед. — наконец, принял решение я. — Что ты умеешь?

Существо на миг встрепенулось, а затем мелко затряслось, словно в экстазе.

— Хозяина дал ничтожному имя… Глазоед запомнит. Моя уметь всё, чему учить хозяина. Уметь лазать по стенам и пробираться в узкие места. Уметь прятаться и таиться в темноте. Уметь вынюхать бурдюки с силой и вырывать их мерзкие, гадкие силы. И кушать их глазки, чтобы они не могли находить ничтожного. Да, вкусные, сладкие глазки...

Окинув голодное, искажённо существо скептическим взглядом, я хмыкнул. В ответ оно задрожало, словно съёжившись и постаравшись стать меньше.

Я открыл засов клетки и сказал:

— Не уходи далеко из лаборатории. Раз в неделю можешь кушать по одной банке с глазами. На год тебе тут точно хватит, а там я уже вернусь. И постарайся, чтобы никто тебя не видел.

— Глазоед благодарен хозяину за милость. — тихо проговорило слегка шепелявым голосом существо. — Глазоед не подведёт хозяина. Никто не увидит Глазоеда.

Существо забилось в угол клетки и накрыло себя чёрными щупальцами, делаясь почти неразличимым в полумраке лаборатории.

Бросив на него последний, задумчивый взгляд я вышел. Возможно, это получиться использовать, когда придёт время.

Исгерд ждал меня на стене. Удивительно, но за то время, что я выпал из жизни, гиганты успели неплохо поработать над замком. Совсем новеньким, конечно, он не выглядел, но уже отнюдь не напоминал заброшенные руины.

На стене дул сильный, прохладный ветер, а небо было затянуто облаками. Старый шаман пристально смотрел вдаль, на горизонт, словно ища что-то важное лишь ему. Я встал рядом, и некоторое время мы просто молча стояли, обдуваемые потоками воздуха.

— Скверно выглядишь для того, кто собрался на войну. — хмыкнул шаман, не глядя на меня.

— Не страшно. Временное явление. — равнодушно парировал я. — Ты говорил с советом?

— Говорил. — спокойно согласился ледяной шаман.

Я немного помолчал, ожидая более развёрнутого совета, но Исгерд лишь упрямо смотрел на линию горизонта.

— Мне доложили, ты привёл с собой воинов. — продолжил я. — Совет согласился, или это мой клан?

— Твой клан… — покачал головой седовласый гигант. — Ты думаешь, он принадлежит тебе?

— Разве нет? Они принесли клятвы.

Говорящий с духами не ответил, и повисла долгая пауза.

— Кланы прибудут к границам Арса через три месяца. Я привёл пять тысяч лучших воинов с шаманами, и мы пробили свободный проход вдоль побережья.

Что же, это даже лучше, чем следовало ожидать. Но с другой стороны… Пять тысяч отборных воинов из расы детей льда — отнюдь не то, что мне хотелось бы видеть в тылу своей армии, случись конфликт.

— Дай угадаю, ты привёл их, чтобы они ударили мне в спину и зажали моих людей в клещи, случись мне разорвать наш союз? — хмыкнул я.

— Нам бы ни за что не удалось провести пять тысяч на другую сторону гор без помощи другого короля. — пожал плечам шаман. — Раз уж возникла такая прекрасная возможность, почему бы не воспользоваться ею?

— Ты знаешь, что для меня нет разницы, сколько врагов убивать, верно?

— Знаю.

Мы вновь замолчали, обдумывая каждый своё.

— Что с кракеном? — пришла мне в голову интересная мысль.

— Мы убили его. Вморозили в лёд. — спокойно ответил шаман. — Морская дорога до северных земель чиста.

— Ты как-то слишком неприветлив. — прищурился я. — Мне казалось, тебя должна радовать такая возможность. В конце концов, ты убедил совет помочь мне. Возможно...

— Я голосовал против этого союза на общем собрании. — оборвал меня седовласый гигант.

— Вот как.

— Именно так. — кивнул Исгерд.

— И всё же здесь пять тысяч воинов, и клан готовятся к войне с Арсом.

— Верно.

Я посмотрел на ледяного шамана с интересом.

— Что с тобой не так, Исгерд? Мне казалось, я доказал, что мы можем вполне адекватно сотрудничать. Даже доверять друг другу…

Шаман внезапно обернулся ко мне и уставился на меня тяжёлым, пронизывающим взглядом. Казалось, прохладный ветер вокруг нас превратился в вихрь, пронизывающий до костей.

— Посмотри мне в глаза, Горд, и скажи мне, есть хоть что-то в этом мире, что остановит тебя от какого-либо поступка, который ты желаешь совершить? Всего одна вещь.

— Сила. — просто ответил я. — Я далёк от мысли, что являюсь самой крупным хищников во всём мире.

— Это не то, о чём я спрашивал, и ты это понимаешь. — покачал головой ледяной шаман.

— Это единственный ответ, который у меня есть. — пожал плечами я.

— И как много шаманов, по-твоему, будут иметь достаточно силы? — недобро прищурился старик, нависая надо мной.

— А как много вас надо, чтобы остановить смерть? — посмотрел я ему прямо в глаза.

Некоторое время мы боролись взглядами. А затем гигант отступил, отвернувшись.

— Ты зря волнуешься, и сам надумал себе проблем. — продолжил я. — Мне не нужны земли севернее Септентриона. А вы уже показали себя надёжными союзниками: отказываться от таких просто глупо. Так что единственный вариант развития событий, где я могу представлять угрозу твоему народу, это если вы сами ударите мне в спину.

— Много раз нам доводилось договариваться о чём-то с людьми Арса. — глухо проговорил шаман. — Об обмене пленников, свободном отступлении, выкупе, проходе для раненых и гражданских… Среди людей, что были военным лидерами, находилось множество рыцарей и лордов, что были многократно честнее и благороднее тебя. Но все они ударили нам в спину, когда могли, потому что никто не считал себя обязанным держать слово, данное грязному северному варвару. Я не верю, что ты сдержишь слово, но я бессилен помешать совету в его желании предпринять ещё одну попытку взять Септентрион. Слишком удачные условия ты создал, каких ещё не бывало в нашей истории. Но одно я могу сделать так, чтобы мы были готовы, когда ты ударишь нам в спину. Может, ты и великий мастер смерти, но знай, когда наши шаманы обрушат на тебя ярость духов, все, кто идёт рядом с тобой, умоются кровью.

— Пусть так. — кивнул я. — А теперь посмотри мне в глаза, и скажи, видишь ли ты в них хоть тень страха?

Недоверие старшего шамана в целом было мне легко понятным. Люди умеют быть страшными расистами. Но при всех своих недостатках, я никогда не был таковым. Использовать человеческие предрассудки может быть выгодно, но вот следовать им — никогда.

Исгерд долгое время рассматривал моё лицо. А затем внезапно поёжился, кутаясь в свои шкуры.

И это притом, что дети льда совершенно не боялись холода...

Седовласый шаман отнюдь не был трусом. Но, очевидно, узнав меня получше, он почему-то стал меня бояться. Это заставляло задуматься: неужели, если знать все подробности моих дел, я такой страшный человек?

Я всерьёз задумался над тем, как можно это использовать. Ранее я никогда не использовал в своих планах себя, как фигуру, которая действительно может внушать страх. Неужели достаточно хладнокровно пустить под нож всего пару-тройку сотен своих соплеменников, чтобы сделать подобное? Или здесь сыграли свою роль сразу несколько факторов, которым я не придавал большого значения?

Голос шаман вырвал меня из раздумий.

— Ты выглядишь странно. Усталым, истощённым, но искусство смерти вредит организму по-другому. Такое чувство, тебя держали в тюрьме и не давали нормальной еды и сна несколько месяцев, пока я ездил на север. И это удивительно, учитывая, что ты всё ещё действующий король, настолько я знаю. Что случилось за время моего отсутствия?

Несмотря на его уверения в моём будущем предательстве, которого, вот смех, я не планировал, в голосе старика прозвучали нотки заботы. Похоже, вне зависимости от собственного мнения, первым бить в спину он не планировал.

Я задумался, стоит ли поделиться со старым шаманов своей внезапно возникшей одержимостью. Вообще-то, консультация опытного мистика здесь бы пришлась очень кстати. И если так подумать, Исгерд — чуть ли не единственная подходящая кандидатура. Не рассказывать же Пикусу, как я провёл несколько месяцев, кромсая людей и животных на алтаре, забывая про еду и сон? Даже с учётом того что я ему рассказал о нормальности убийств, подобное, пожалуй, будет перебором…

Чуть поразмыслив, я коротко рассказал старику о последних проведённых месяцах и своих опасения на этот счёт. Говорящий с духами выслушал меня крайне внимательно и впал в глубокую задумчивость, словно вспоминая что-то. Некоторое время он изучал меня, и, похоже, призывал каких-то духов, ходя вокруг.

— Я не знаток вашей, человеческой физиологии и местной школы искусства нейтраля, так что могу ошибаться. — наконец, начал ледяной шаман. — Но мы всё же долгое время воюем с Арсом и кое-что знаем о ваших практиках. То, что ты описываешь, напоминаем мне… Гм… Ахра-лераз. В языке людей нет такого слова… Наверно, ближайшим описанием будет ярость духа…

— Подробности. — коротко приказал я.

Сбивчиво, то и дело переходя на язык гигантов, Исгерд принялся объяснять.

— Это, своего рода духовное состояние, в которое может впасть любой достаточно сильный мастер или даже шаман. Среди детей льда большая редкость, среди людей, возможно, бывает чаще… Как бы тут лучше сказать… Повсюду нас окружает мир духов. Они бывают разные: духи стихий и животных, духи предков и духи концепций, духи жизни и даже духи вещей. Многих из них имеют схожую природу, некоторые разумны — некоторые нет. Мы, шаманы, умеем общаться с ними, подчинять их, договариваться. Это позволяет нам манипулировать нашей силой куда более искусно, чем это делают ваши мастера, потому что любой дух может более тонко направлять собственную силу, чем это делает разумный, имеющий физическое тело. Но сама суть, природа духа, влияет на его действия и его поведение. Дух огня стремится к распространению огня, поджигая всё вокруг, дух жизнь - к распространению всего живого, например, выращиваю какого-нибудь леса… Духи льда, которых я особенно люблю, стремятся сделать все вокруг царством вечного холода. Ахра-лераз, это особое состояние, когда шаман, слишком сильно углубившись в общение с духами одного типа, стал сам подобен духу. Впал в особую трансярость, стремясь к тому, к чему обычно стремятся духи.

— Слияние со стихией. — медленно поднял свои воспоминания об искусстве нейтраля я. — Наполнив себя соответствующим типом нейтраля, можно на какое-то время стать воплощённым аспектом этой стихии. Духом или элементалом…

— Не знаю, как это называется у вас, людей. — пожал плечами пожилой сын льда. — Но да, примерно нечто подобное я и имел в виду. Правда, достаточно странно видеть такое на примере тебя. Ведь ты давно и успешно обращаешься со смертью, и весьма опытный мастер. А подобное, чаще всего, случается с тем, кто не имеет достаточно контроля и опыта, чтобы взять под контроль стихию и вместе с ней свои собственные желания.

Мозаика внезапно сложилась в моей голове. Я внезапно понял сразу несколько вещей.

Во-первых, мне стало прекрасно понятно, почему в Келлийском монастыре не было женщина. До сего дня я не связывал обучение искусству жизни вместе с понятием слияния со стихией, но теперь… Всё встало на свои места!

Молодые парни в возрасте пубертата, которых наполняют жизненным нейтралем вдобавок ко всему… Что они пойдут делать в первую очередь? Конечно же, распространять жизнь вокруг, да ещё и с невиданным энтузиазмом! А если учесть, что они будут сильнее и быстрее сверстников, да ещё и оружие будут владеть неплохо…

Пожалуй, если рассматривать ситуацию с такой точки зрения, закрытый мужской монастырь, откуда не выпускают, и временное отключение половой функции, смотрится весьма логичным и обоснованным решением. Иначе будущие рыцари могут таких дров наломать, что потом всю жизнь будут расхлёбывать. Особенно если дело будет в Кордигарде… Самом крупном городе мира, треть которого занята домами самых влиятельных, богатых и родовитых жителей королевств.

И вместе тем, я понял, что произошло со мной. Похоже, в своём стремлении преобразовать энергию смерти, я зашёл слишком далеко. Даже дальше, чем считал сам. Несомненно, как опытный мастер, я знал, что делать со смертью, и никаких позывов убивать всё живое вокруг не испытывал. Разве что чуть-чуть… Но, видимо, тот спектр видоизменённой нежизни отличался от привычных мне спектров искусства. И отличался настолько сильно, что, под завязку зарядившись подобным во время многоступенчатого ритуала, я чуть не поехал крышей, впав в безумный приступ жажды деятельности, совпавший со стремлением полученного типа энергии. Ведь что я пытался создать? Фактически, искажённый аналог жизни, который поможет создавать новых, более совершенных существ, способных на развитие. И попав под воздействие непривычного типа нейтраля, я, как начинающий юнец, попал под влияние стихии, занявшись чем? Правильно, тем для чего это подтип смерти был придуман: сотворение и создание новых, саморазвивающихся существ, и совершенствованием методик их создания!

Меня на мгновение передёрнуло. Хорошо, что пленников было немного, и чётко приказал не увеличивать объёмы поставок ни при каких условиях. Подозреваю, в таком состоянии я вполне мог отдать приказ доставить ко мне жителей пары-тройки ближайших деревень в полном составе… Если не больше.

Не то чтобы мне было дело до чужих жизней, конечно, но если бы кто-то об этом узнал, боюсь, я мог бы получить объявление крестового похода против всеобщего зла…

Поэтому следовало быть предельно осторожным в подобных вещах. В крайнем случае я вообще планировал свалить все трупы на гигантов, практикующих искусство смерти.

— Моя армия уже готова выдвигаться и я ждал лишь ответа совета. — прервал молчание я. — Поэтому собирай воинов, мы выдвигаемся немедленно. Путь до столицы Арса неблизкий, особенно с обозом. Думаю, мы сможем дойти до границы примерно в то же время, что и кланы.

— Я бы отдал многое, чтобы увидеть лицо короля Арса, когда ему доложат об этом. — злобно ощерился шаман.

— Знаешь, я думаю, что ты слишком напряжён и чересчур накрутил себя, думая о моём возможном предательстве. Расслабься, ведь ты сам сказал, что готов к такому повороту событий.

— То, что я готов, не значит, что мне это нравится. — проворчал Исгерд.

— Надежда умирает последней. Пойдём, думаю, я знаю отличную вещь, что поднимет тебе настроение.

— И что же это? — старик поднял бровь с выражением крайнего скепсиса.

— Я собираюсь написать письмо королю Арса, где буду обвинять его в бесчеловечных деяниях против детей льда и развязывании войны между нашими народами. Это, вместе с его личным оскорблением мне, будет официальной причиной начала войны. Хочешь поучаствовать в написании?

Впервые за время нашего разговора на лице серокожего шаман появился широкая, искренняя улыбка. И она не сулила королю Арса ничего хорошего. Исгерд громко, до слёз расхохотался, словно все его тревоги на миг отступили.

— Ты ещё спрашиваешь!