Повесть о "разделённой любви"

79. Fraulein Браун

Более точно сказать о Еве я тогда не решался – стеснялся очень. Стесняюсь и теперь – а ведь вечность прошла с тех пор! Потому, быть может, я не стану рассказывать тебе о времени, проведенном в её присутствие. О долгих беседах с ней – женщиной, в принципе, очень одинокой. Конечно же, о тепле, которое излучала она на имевших счастье бывать рядом с нею. На меня тоже. Последние её дни – они в моих глазах! Об этом не расскажу тем более… О том написаны библиотеки пустых книг. О том повествуют нибелунги дивизий «историков». Вот уже более полувека сытно кормящихся ничем от этих жадных стад не защищённой памятью об этой удивительной и загадочной женщине… Что только ни сочиняли о ней, как только ни клеветали на неё… «Посочувствовать» клеветникам, даже понять их, можно: «Как же так – рядом с одним из величайших и известнейших землян ХХ века жила, оказывается, никому неизвестная Женщина. О которой, даже после того как она стала Его женой и драматически погибла с Ним вместе, так никто ничего не узнал! Кто-то из более или менее порядочных «биографов» попытался создать её… «жизнеописание». Тщетно. У них не доставало для того ни духа, ни таланта. Фактов тем более. И лишь один простой, воистину великий человек, начавший свою феерическую биографию помощником продавца в скобяной лавке, сказал о «Незнакомке» такое, что не сумели другие. Автор евангелия о ней – личный пилот Гитлера Ганс Баур, Его «Домашний человек». Ближе и лучше всех прочих он знал Еву на протяжении многих лет до часа гибели её... Друг моего несчастного отца. И мой друг.

Коротенькое «жизнеописание» Баура: родился 19 июня 1897 года в Ампфинге под Мюльдорфом на Инне. Умер 17.02.1993 в Нойвидесберге под Хершингом на Аммерзее в Баварии. В 1915 ушел добровольцем на войну. С 1916 летчик-истребитель, вице-фельдфебель. Герой войны. Служил в добровольческом корпусе Эппа в 1919-1920. С 1920 работал в «Баварской воздушной почте» и авакомпании Юнкерса. С 1926 в «Люфтханзе». С 1933, со времени избирательной компании Гитлера, его пилот. Потом пилот в его же авиационном отряде. Генерал-лейтенант полиции (туда в 1945 «загнал» его Кальтенбруннер, как непосредственно отвечавшего за жизнь фюрера). Гроссмейстер (шахматы) международного класса. Автор удивительнейших задач в шахматных журналах мира. Друг Хосе Рауля Капабланка. В разгар войны в 1942 году, — с характернейшей, всем разведкам мира известной физиономией, — слетавший попрощаться с прахом покойного кумира… Поступок, достойный явлению в 1924 году в Москве Густава… Оставить Еву и Гитлера, и одному улететь из окруженного Берлина, не пожелал. Служил им до последней минуты. И 1-го мая 1945, после смерти Их, сдался советским войскам… В плену относились к нему – к «матёрому нацисту!» — зверски и хамски. Случилось – оперировали его, — отняли раненую ногу, —…перочинным ножом!.. А ведь именно он никогда нацистом не был. Как всякий Великий пилот, был он человеком бесстрашным и умным (помнишь Петрово рассуждение о Шафирове: «насколько умён, чтобы быть верным»?). Да, как у настоящего сына своего народа, честью его была верность. Вернулся в Германию в 1955.

Там, на Мюнхенском вокзале, после десятилетия небытия, мы вновь обнялись…

Не сразу, поддавшись моей заинтересованной настойчивости, он начал подбирать фрагменты своих воспоминаний. Собрал, наконец. Всё написанное им — правда: слепой полёт над бездной провалов пропастей у стерегущих самолёт ледяных пиков — это постоянная игра со смертью. Альпийский (как и Арктический. В.Д.) пилот — и ложь, понятия не совместимые. По жизни связанный с Евой Браун альпийский пилот Ганс Баур, — человек скромнейший, — посвятил ей в своём старом «лётном» дневнике-блокноте всего пару страничек. Но прочесть эти бесхитростные, — беспредельно далёкие от всяческих сенсаций, — строки нужно: они стоят множества толстых монографий записных учёных-хронологов. По специфике работы, – постоянным полётам с Гитлером или вынужденным ожиданиям их в компании с одинокой женщиной, — он больше кого-либо из окружения рейхсканцлера был всегда и везде рядом с Евою. Влюблённый в красавицу-жену верный муж, отважнейший из мужчин Германии, — положению которого рядом с фюрером мог бы позавидовать каждый немец (и не только), — Баур был на равных с влюблённой и верной подругой Гитлера. Которой, в свою очередь, завидовали все немецкие женщины. Они были друзьями. Уважали и искренне любили друг друга. Взаимное доверие между ними — стержень их взаимоотношений, потому друг с другом они были предельно откровенны… Предельно откровенные друг с другом — сами Гитлер и Ева не допускали спекуляций своими отношениями. Не мог допустить их, — помыслить даже о них, — и Ганс Баур.

«Вся моя жизнь подчинена желанию летать, — пишет он. — В моём понимании счастье обитало где-то между землёй и небом. Шум пропеллера – моя любимая музыка. Она для меня значит больше даже чем звуки мелодий Вагнера! Великие и всемогущие люди своего времени становились моими пассажирами, и обеспечение их безопасности было моей главной заботой. Вместе со мною летали выдающиеся деятели науки и искусства, коронованные особы, крупные политики из многих стран. По настоящему Великие, в том числе. Оценивать их – Бога ради – не моё дело. Но об одной удивительной женщине, поразившей моё воображение, я рассказать обязан. Тринадцать лет я жил внутри закрытой ауры Гитлера. Значит, рядом с Нею. Она не играла никакой роли в политике, у неё не было амбиций, не считая желания провести всю свою жизнь рядом с Гитлером. Все, кто знал её, восхищались её женственностью. При этом Она не жаждала достижений. Но была преисполнена достоинства. Она была Женщиной, которая хотела сделать своего мужчину счастливым и находила в этом наслаждение. Я ценил её простую манеру поведения, и её эмоциональную натуру…

…Как-то раз в 1933 году, я вместе с женой зашел в Студию Генриха Хоффмана, располагавшуюся на втором этаже дома на улице Амалие. Нужно было забрать свои фотографии. Молодая женщина, которую я никогда не видел, вошла в салон из дверей, ведущих в лабораторию. Даже на расстоянии я смог разглядеть, что она была необыкновенно прекрасна. Поскольку нас разделяло расстояние, я, должно быть, застыл в изумлении, пока она сама не спросила: «Чем я могу вам помочь?». Тогда я представился сам и представил свою жену, а за тем спросил о фотографиях. Она ответила: «О, вы тот самый знаменитый летный капитан Баур. Очень приятно с вами познакомиться. Я много слышала о вас». Моя добрая жена сначала взглянула на симпатичную женщину, а за тем на меня, поскольку я в тот момент с большим усилием пытался оторвать свой взгляд от такой сражающей наповал красоты. Вероятно, молодая женщина почувствовала угрозу во взгляде моей жены, поскольку тут же добавила: «Одну секунду, герр Баур, я сейчас все проверю. Мне кажется, что ваши фотографии уже готовы». Она снова скрылась за дверью, а когда вернулась, протянула мне фотографии со словами: «Вот видите, герр Баур, всё в порядке». Я скользнул взглядом по фотографиям, при этом явственно почувствовал, что жена пристально смотрит на меня. Поэтому я сказал, что всё замечательно, поблагодарил её, и мы с женой ушли. Когда мы покинули студию, жена спросила, давно ли я знаю эту молодую женщину. Я ответил, что, я её раньше никогда не видел. Затем она сказала, что должна признать: ей крайне редко приходилось встречать такую красивую молодую женщину, как эта…

…Когда Гитлер бывал в Мюнхене он (…) останавливался у фрау Винтер. Однажды, прилетев из Берлина, мы поднялись в её покои, чтобы с ним встретиться. Хозяйка предупредила, что Гитлер принимает посетителя. «Но постучите к нему в дверь в любом случае. Вы для него не чужие – он не будет злиться». Я постучал и вошел в дверь, когда услышал: «Входите». Перед Гитлером стояла девушка из Студии Хоффмана. Она покраснела. Гитлер также выглядел смущённым. Он начал представлять меня, но Ева Браун – а это была именно она – остановила его и сказала: «Мы уже встречались. Я однажды видела герра Баура, когда он забирал свои фотографии». Мы поговорили и ушли. В Берлине я встретил Зеппа Дитриха, начальника охраны Гитлера и, — старый сплетник, — рассказал мне о встрече с Евой Браун в Мюнхене. Он только спросил: «Она тебе понравилась?». Я ответил утвердительно: «Да, у нашего папаши совсем не плохой вкус». С этого момента я знал о существовании женщины, вошедшей в жизнь Гитлера, единственной женщины, к которой он был искренне привязан. Общественность осталась в неведении о подробностях взаимоотношений Гитлера и Евы Браун. Ходили только слухи, состоявшие из смеси правды и домыслов.

Однажды в 1935 году моя жена упомянула о том, что в Мюнхене она слышала разговор о некоей женщине по имени Ева Браун, с которой Гитлера связывают какие-то дела. Среди знакомых Гитлера подобные заявления всегда опровергались или же на них отвечали как-то неопределённо. На самом деле я довольно часто видел Еву Браун в последующий период времени. Мне никогда не приходилось летать только с ней одной, но она очень часто сопровождала кого-нибудь из высшего руководства страны во время полётов между Берлином и Мюнхеном – всегда, разумеется, только с разрешения Гитлера. Я любил ее и довольно много с нею беседовал. Ева, — зная о моей дурацкой прямоте, — часто наивно просила меня не сообщать Гитлеру об опасных ситуациях, возникавших во время полётов, чтобы не расстраивать его.