Бегущий в лабиринте

17

Несколько секунд Томас ощущал себя так, будто весь мир замер. Тишина последовала за раскатистым грохотом закрывшейся Двери, и вуаль темноты вот-вот накроет небо, как будто солнце испугалось того, что скрывалось в Лабиринте. Наступали сумерки, и громадные стены выглядели как могильные плиты на кладбище гигантов.

Наполненный ужасами того, какими могут быть последствия.

Затем короткий всхлип Алби привлек внимание Томаса, Минхо стонал. Томас оторвался от стены и направился к двум Глэйдерам.

Минхо заставил себя снова подняться, но выглядел ужасно, даже в тусклом свете, который все еще был доступен: вспотевший, грязный, исцарапанный. Алби, лежащий на земле, выглядел хуже, его одежда изодрана, его руки покрыты порезами и синяками. Томас содрогнулся. Неужели на Алби напал Гривер?

- Новичок, - сказал Минхо. – Если ты думаешь, что это было смелым поступком, то слушай сюда. Ты самый шэнкнутый шэнкообразный шэнк, который когда-либо был здесь. Ты так же хорош, как и мертв, как и мы.

Томас чувствовал, как его лицо вспыхнуло, он ожидал больше благодарности.

– Я не мог просто сидеть там и видеть, как вы остаетесь здесь.

- И что хорошего в том, что ты теперь здесь с нами? – закатил глаза Минхо. – Как хочешь, чувак. Нарушить правило №1, убить себя, какая разница.

- Всегда пожалуйста. Я всего лишь пытался помочь, - Томас чувствовал себя так, будто его ударили по лицу.

Минхо горько усмехнулся, затем уселся на землю рядом с Алби. Томас присмотрелся поближе к покалеченному мальчику и увидел, насколько все на самом деле плохо. Алби выглядел на границе смерти. Его обычно темная кожа теряла цвет, а его дыхание было быстрым и прерывистым.

Безнадежность затопила Томаса.

– Что произошло? – спросил он, пытаясь побороть гнев.

- Не хочу говорить об этом, - сказал Минхо, проверяя пульс Алби и наклоняясь, чтобы послушать его грудь. – Скажем, Гриверы очень убедительно умеют притворяться мертвыми.

Такое заявление удивило Томаса.

– Так он был…укушен? Ужален, или как там? Он проходит через Изменение?

- Тебе еще многому предстоит научиться, - было все, что сказал Минхо.

Томасу хотелось закричать. Он знал, что ему еще многое предстояло выучить – поэтому он и пытался постоянно задавать вопросы.

– Он умрет? – вынудил он себя спросить, поражаясь тому, как пусто и неважно это все звучит.

- Поскольку мы не вернулись назад до заката, вероятно, что так. Может, умрет в течение часа, я не знаю, сколько времени это занимает, если не принять Серум. Конечно, мы все умрем тут, так что нет смысла переживать за него. Да, скоро мы все будем милыми и мертвыми. – Сказал он таким тоном, будто это вообще было ерундовой констатацией факта, Томас едва мог осмыслить значение слов.

Но довольно скоро суровая реальность стала доходить до Томаса, его внутренности перевернулись.

– Мы действительно умрем? – спросил он, неспособный принять эту мысль. – То есть ты говоришь, что у нас вообще никаких шансов?

- Абсолютно.

Томаса раздражала такая полная негативная установка Минхо.

– Ой, да брось ты, должно же быть хоть что-то, что мы можем сделать. Сколько Гриверов могут прийти за нами? – Он посмотрел в коридор, который уходил глубоко в Лабиринт, как будто ожидая, что чудища оттуда выскочат, услышав упоминание своего имени.

- Я не знаю.

Мысль посетила Томаса, давая ему надежду.

– Но… как насчет Бена? И Галли, и других, кто был ужален?

Минхо посмотрел на него взглядом, словно перед ним была коровья лепешка.

– Ты не слышал меня? Они вернулись назад до заката, ты пустоголовый. Вернулись и приняли Серум. Все они.

Томас удивился упоминанию Серума, но у него было слишком много других вопросов, которые надо было задать.

– Но я думал, что Гриверы появляются только ночью.

- Тогда ты ошибался, шэнк. Они всегда выходят ночью. Но это не значит, что они никогда не показываются при свете дня.

Томас не позволял заразиться безнадежностью Минхо, он не хотел сдаваться и умирать.

– Оказывался ли хоть кто-нибудь снаружи ночью и остался жив?

- Никогда.

Томас нахмурился, желая найти хоть какую-то зацепку.

– Тогда сколько всего погибло?

Минхо уставился в землю, оперевшись одной ладонью в колено. Он был совершенно изнурен, практически до оцепенения.

– Как минимум, двенадцать. Ты что, не был на кладбище?

- Был.

«Так вот как они все погибли», - подумал он.

- Ну так то только те, кого мы нашли. Есть еще такие, которых так никто больше и не видел.

Минхо рассеянно указал на закрытый Глэйд.

– Уродское кладбище сделали в лесах не просто так. Ничто так не убивает позитивный настрой, как постоянное напоминание о друзьях, которых теряешь каждый день.

Минхо встал и взял Алби за руку, кивая на его ноги.

– Хватай его за вонючие ноги. Мы должны отнести его ближе к Двери. Хотя бы одно тело они утром смогут найти.

Томас не мог поверить в такое патологическое утверждение.

– Как такое может произойти! – орал он стенам, вращаясь по кругу. Он чувствовал полное отчаяние.

- Хватит рыдать. Тебе следовало соблюдать правила и остаться внутри. А теперь пошли, бери его за ноги.

Вздрагивая от растущих судорог в кишечнике, Томас подошел и взял Алби за ноги, как ему было велено.

Они полунесли, полуволокли практически безжизненное тело пару десятков метров к вертикальному разлому Двери, где Минхо усадил Алби к стене. Грудь Алби поднималась и опускалась от судорожных вздохов, кожа блестела от пота. Он выглядел так, будто продержится совсем недолго.

- Куда его укусили? – спросил Томас. – Ты не видел?

- Они не кусают тебя. Это похоже на укол. И нет, ты этого не видишь. Уколов на его теле может быть хоть дюжина. – Минхо скрестил руки и прислонился к стене.

По каким-то причинам Томас думал, что «укол» звучит хуже, чем «укус».

– Укол? Что это значит?

- Чувак, увидишь их и поймешь, о чем я.

Томас указал на руки Минхо, затем на ноги.

– Почему тогда тебя не укололи?

Минхо показал руки.

– Может, и укололи. Может, я свалюсь в любое мгновение.

- Они… - Начал Томас, но не знал, как закончить. Он не был уверен, когда Минхо говорит серьезно.

- Не было никаких их, был только один, который, как мы думали, мертв. Он спятил и ужалил Алби, а затем убежал. – Минхо посмотрел в Лабиринт, который сейчас был практически в темноте, наполненный кошмарами. – Но я уверен, что скоро их тут будет целая толпа, чтобы прикончить нас своими иглами.

- Иглами? – Вещи звучали все более и более тревожно для Томаса.

- Да, иглами. – Он не преувеличивал, и его лицо говорило о том, что плана у него нет.

Томас посмотрел вверх на гигантские стены, покрытые ветками, отчаяние наконец переключило его в проблеморешательский режим.

– А мы не можем забраться туда? – Он посмотрел на Минхо, который не сказал ни слова.

- Ветви – мы не можем залезть по ним?

Минхо тяжело вздохнул.

– Клянусь, Новичок, ты точно считаешь, что мы тут кучка тупиц. Ты действительно думаешь, что нам никогда не приходила в голову оригинальная идея залезть на чертовы стены?

Впервые Томас ощутил приступ злости вперемешку со страхом и паникой.

– Я лишь пытаюсь помочь, чувак. Почему бы тебе не перестать киснуть от каждого моего слова и начать говорить со мной?

Минхо резко подскочил к Томасу и схватил его за футболку.

– Ты не понимаешь, шэнк! Ты ничего не знаешь и своими попытками сохранить надежду делаешь лишь хуже! Мы мертвецы, слышишь меня? Мертвецы!

Томас не знал, что чувствовал сильнее в этот момент: злость на Минхо или жалость к нему. Он сдался слишком легко.

Минхо посмотрел вниз на свои руки, сжимающие футболку Томаса и смутился. Медленно, он отпустил Томаса и отошел. Томас поправил свою одежду.

- Ой, парень, парень, - прошептал Минхо, затем повалился на землю, пряча лицо в кулаки. – Я еще никогда не был настолько напуган, чувак. Не так.

Томас хотел что-то сказать, сказать ему подняться, сказать ему подумать, сказать ему поделиться всем, что он знает. Что-нибудь!

Он открыл рот, чтобы заговорить, но тут же закрыл его, услышав какой-то шум. Минхо поднял голову. Он посмотрел в один из темных коридоров. Томас почувствовал, как его собственное дыхание ускорилось.

Он пришел из глубины Лабиринта – низкий навязчивый звук. Безостановочное жужжание металла, раздающееся через каждые несколько секунд, как будто острые ножи точились друг об друга. Он становился громче с каждой секундой, и вскоре добавилась серия ужасающих щелчков. Томас подумал о длинных ногтях, стучащих по стеклу. Ужасный стон заполнил воздух, а затем раздался звук, похожий на звон цепей.

Все это вместе было внушающим ужас, и те остатки храбрости, который собирал в себе Томас, стали угасать.

Минхо встал, его лицо едва различалось во тьме. Но когда он заговорил, Томас представил, как его глаза расширены от ужаса.

– Нам нужно разделиться, это наш единственный шанс. Просто не останавливайся. Не прекращай двигаться. – А затем он развернулся и убежал, исчезнув за считанные секунды, поглощенный Лабиринтом и темнотой.