Бегущий в лабиринте

60

Наконец он успокоился, полностью погрузившись в усталость от боли. В Глэйде Чак стал для него символом – маяком, который каким-то образом все расставлял на свои места. Спать в кровати. Поцелуй на ночь. Есть бекон и яйца на завтрак, ходить в настоящую школу. Быть счастливым.

Но теперь Чака нет. И его мягкое тело, которое Томас все еще сжимал, казалось холодным талисманом – того, что все эти мечты и надежды на будущее никогда не сбудутся, что жизнь никогда и не была такой на самом деле. Что даже сейчас, когда они сбежали, впереди ждут мрачные дни. Жизнь, полная сожалений.

Его вернувшиеся воспоминания были отрывочны. И в них было не так уж много хорошего.

Томас перестал тонуть в боли, запертой где-то внутри него. Он сделал это ради Терезы. Ради Ньюта и Минхо. Какие бы кошмары не ждали их, они пройдут через это вместе, и сейчас только это и имеет значение.

Он отпустил Чака, отполз назад, стараясь не смотреть на футболку мальчика, черную от крови. Он стер слезы, протер глаза, думая о том, что мог бы постесняться всего этого, но он не стеснялся. Наконец, он поднял глаза. Посмотрел на Терезу и ее огромные голубые глаза, наполненные печалью – как к нему, так и к Чаку, он был уверен.

Она потянулась и взяла его за руку, помогая встать. Когда он поднялся, она не отпустила, и он тоже. Он был выжат, пытаясь сказать, что чувствует. Никто не сказал ни слова, большинство из них смотрели на Чака без какого-либо выражения, словно они смогли двигаться дальше, избегая чувств. Никто не смотрел на Галли, который дышал, но лежал неподвижно.

Женщина из ПОРОКа нарушила тишину.

- Все происходит по какой-то причине. – Сказала она, все признаки злобы испарились из ее голоса. – Вы должны понимать это.

Томас посмотрел на нее, выражая взглядом всю свою ненависть. Но ничего не сделал. Тереза положила вторую руку ему на плечо и сжала его.

«Что теперь?» - спросила она.

«Я не знаю», - ответил он. – «Я не могу…»

Он не успел договорить, потому что послышались крики и беспорядки снаружи от входа, через который пришла женщина. Она, очевидно, запаниковала, кровь отхлынула от ее лица, когда она обернулась к двери. Томас проследил за ее взглядом.

Несколько мужчин и женщин, одетых в запачканные джинсы и промокшие свитера ворвались через вход с поднятыми пистолетами, перекрикивая друг друга. Невозможно было понять, что они говорят. Их пистолеты – у некоторых были винтовки – выглядели… древними или деревенскими. Практически как игрушки, на несколько лет брошенные в лесу и недавно найденные детьми, решившими поиграть в войну.

Томас в шоке смотрел на двоих новоприбывших, поваливших женщину из ПОРОКа на пол. Затем один отошел и поднял пистолет, прицеливаясь.

«Не может быть», - подумал Томас. – «Нет...»

Раздалось несколько выстрелов. Она была убита.

Томас отступил назад на несколько шагов, чуть не споткнувшись.

Мужчина подошел к Глэйдерам, пока остальные расходились вокруг них и стреляли по окнам наблюдателей, разбивая их. Томас слышал крики, видел кровь, отвернулся, сфокусировавшись на мужчине, который подошел к ним. У него были темные волосы, лицо молодое, но с морщинами вокруг глаз, словно он каждый день в своей жизни волновался о том, как дожить до следующего.

- Нет времени объяснять, - сказал мужчина, его голос был таким же напряженным, как и его лицо. – Следуйте за мной и бегите так, словно от этого зависит ваша жизнь. Потому что так и есть.

Потом этот мужчина подал несколько знаков своим товарищам, развернулся и побежал через большие стеклянные двери, держа пистолет перед собой. Стрельба и крики агонии все еще раздавались в комнате, но Томас изо всех сил игнорировал их и следовал указаниям.

«Вперед!» - крикнул сзади один из спасателей – это было единственное определение, которое Томас смог им придумать.

После короткого колебания Глэйдеры последовали, практически расталкивая друг друга в своей спешке выбраться из комнаты, настолько далеко от Гриверов и Лабиринта, насколько возможно. Томас, все еще держащий Терезу за руку, побежал вместе со всеми в хвосте группы. У них не было выбора, пришлось оставить тело Чака.

Томас ничего не чувствовал – словно окаменел. Он бежал по длинному коридору, тускло освещенному тоннелю. Вверх по извилистой лестнице. Много коридоров. Томас хотел испытать боль по Чаку, радоваться их побегу, праздновать, что Тереза была с ним. Но он видел слишком много. Сейчас осталась лишь пустота. Вакуум. Он просто продолжал бежать.

Пока они бежали, некоторые мужчины и женщины направляли их впереди, другие кричали ободряющие вещи позади.

Они достигли других стеклянных дверей и прошли сквозь них под проливной дождь, падающий с черного неба. Ничего нельзя было рассмотреть, только отблески капель воды.

Лидер не останавливался, пока они не добежали до огромного автобуса, который был помятым и расцарапанным, некоторые окна были заклеены. Дождь гремел изо всех сил, заставляя Томаса представить огромное чудовище, которое выбралось из океана.

- Давайте! – кричал мужчина. – Торопитесь!

Они сбились в группу перед дверями, в которые заходили по одному. Казалось, что это займет вечность, пока Глэйдеры будут подниматься три ступеньки и занимать места.

Томас был в конце, Тереза перед ним. Томас посмотрел на небо, почувствовал, как капли попадают ему по лицу – они были теплыми, почти обжигающими, и были странными на ощупь. Странно, но это помогло ему побороть страх, привлекло его внимание. Возможно, это было начало потопа. Он сфокусировался на автобусе, на Терезе, на побеге.

Он был практически у двери, когда чья-то рука легла ему на плечо, сжав рубашку. Он вскрикнул, когда кто-то потащил его назад, отрывая его руку от Терезы – он видел, как она начала оборачиваться как раз, чтобы увидеть, как он упал на землю, под капли дождя. По его позвоночнику пронеслась волна боли, и перед глазами внезапно возникло лицо женщины, всего в паре сантиметров над ним, загораживая Терезу.

Жирные волосы свисали, прикасаясь к Томасу, закрывая ее лицо тенью. В ноздри ударил жуткий запах тухлых яиц и молока. Женщина отодвинулась назад достаточно, чтобы под чьим-то фонариком можно было увидеть ее лицо – бледное, морщинистая кожа покрыта жуткими язвами, которые сочились гноем. Полный ужас охватил Томаса, он застыл.

- Ты должен спасти нас всех! – сказала отвратительная женщина, слюна вылетала из ее рта, попадая на Томаса. – Должен спасти нас от Вспышки! – Она засмеялась, хотя это было сильно похоже на кашель.

Женщина взвизгнула, когда кто-то из спасителей схватил ее двумя руками и оттащил в сторону от Томаса, который очнулся и встал на ноги. Он присоединился к Терезе, глядя на мужчину, который тащил женщину прочь, которая слабо пыталась пинаться, а ее взгляд был прикован к Томасу. Она указала на него, прокричав: «Не верь ни одному их слову! Ты должен спасти нас всех от Вспышки!»

Когда мужчина был уже в нескольких метрах от автобуса, он повалил женщину на землю.

- Угомонись, иначе я тебя пристрелю! – крикнул он ей, затем повернулся к Томасу, - забирайся в автобус!

Томас, напуганный до дрожи, повернулся и последовал за Терезой по ступенькам и в проход автобуса. Все таращились на него, пока они шли к последним рядам, чтобы усесться там. Они прижались друг к другу. Черная вода стекала по стеклам снаружи. Дождь колотил по крыше. Гром сотрясал небо над ними.

«Что это было?» - спросила Тереза мысленно.

Томас не мог ответить, только покачал головой. Его снова затопили мысли о Чаке, заменяющие мысли о сумасшедшей женщине, от которой у него замерло сердце. Ему было все равно, он не испытывал никакого облегчения от побега из Лабиринта. «Чак…»

Один из спасателей, женщина, села рядом с Томасом и Терезой. Лидер, который говорил с ними раньше, забрался в автобус и сел за руль, заводя двигатель. Автобус тронулся.

Когда это случилось, Томас заметил какое-то быстро движение снаружи. Покрытая язвами женщина вскочила на ноги, побежала к автобусу, дико размахивая руками, крича что-то, что нельзя было услышать из-за шторма. Ее глаза были наполнены безумием или ужасом – Томас не мог сказать точно.

Он прислонился к окну, но она исчезла из виду.

- Подождите! – завопил Томас, но никто его не слушал. Ну либо всем было все равно.

Водитель нажал на газ – автобус покачнулся, когда врезался в женщину. Томаса подбросило, когда передние колеса проехали по ее телу, затем еще раз, когда проехали задние. Томас посмотрел на Терезу, увидел болезненный взгляд на ее лице, который отражал его собственные чувства.

Не говоря ни слова, водитель продолжал нажимать на газ, и автобус тащился вперед посреди дождливой ночи.