Бегущий в лабиринте

36

Томас не хотел видеть ее. Он не хотел видеть никого.

Как только Ньют решил пойти и поговорить с девочкой, Томас тихо ускользнул, надеясь, что этого никто не заметит из-за всеобщего волнения. Пока все думали о незнакомке, вышедшей из комы, это было легко сделать. Он прошел вдоль края Глэйда, затем перешел на бег, направляясь в место уединения в лесах Каторги.

Он скорчился в углу, прижимаясь к плющу, и накрывшись одеялом с головой. Каким-то образом это казалось способом спрятаться от вторжений Терезы в его голову. Прошло несколько минут, его сердце наконец успокоилось и стало биться с нормальной скоростью.

- Забыть о тебе было самым худшим.

Сначала Томас подумал, что это очередное послание в его голове, он приложил кулаки к ушам. Но нет, это было… как-то по-другому. Он слышал эти слова ушами. Голос девочки. Дрожь пробежала по его позвоночнику, он медленно опустил одеяло.

Тереза стояла справа от него, прислонившись к каменной стене. Она сейчас выглядела иначе, очнувшаяся и живая – стоящая. Одетая в белую кофту с длинным рукавом, голубые джинсы, коричневые ботинки, она выглядела – невероятно – еще более потрясающе, чем когда он видел ее в коме. Черные волосы обрамляли бледную кожу ее лица, глаза голубые как чистое пламя.

- Том, ты действительно не помнишь меня? – ее голос был мягким, так контрастирующий с сумасшедшим грубым звуком, который он слышал от нее, когда она только прибыла сюда, когда она доставила сообщение, что «все скоро изменится».

- Имеешь ввиду, что… ты помнишь меня? – спросил он, смущенный тем, каким дрожащим получилось последнее слово.

- Да. Нет. Возможно. – Она в отчаянии всплеснула руками. – Не могу объяснить.

Томас открыл рот, а потом закрыл, не сказав ни слова.

- Я помню, что вспоминала, - она пробормотала, садясь с тяжелым вздохом, подтянула ноги к себе и обняла колени. – Чувства. Эмоции. Как будто это все было в моей голове, привязанное к воспоминаниям и лицам, но стало пусто. Как если бы все это оказалось по другую сторону белого тумана. Включая тебя.

- Но откуда ты знаешь меня? – он почувствовал себя так, словно стены стали сжиматься вокруг него.

Тереза повернулась к нему. – Я не знаю. Это как-то связано с тем, что было до Лабиринта. Что-то насчет нас. Но оно опустело, как я и сказала.

- Ты знаешь про Лабиринт? Кто тебе рассказал? Ты же только что очнулась.

- Я… Это все сейчас так спутанно, - она протянула руку. – Но я знаю, что ты мой друг.

Почти в ошеломлении Томас убрал одеяло и наклонился, чтобы пожать ей руку.

– Мне нравится, как ты называешь меня Том. – Как только он сказал это, он понял, что не мог сказать ничего более глупого.

Тереза закатила глаза.

– Но ведь это же твое имя, так?

- Да, но большинство зовут меня Томас. Ну, за исключением Ньюта, он называет меня Томми. Том заставляет меня чувствовать себя так… будто я дома или что-то типа того. Хотя я и не знаю, что такое дом. – Он издал горький смешок. – Мы испорченные или что?

Она впервые улыбнулась, и ему практически пришлось отвести взгляд, как будто что-то такое милое не может сочетаться с чем-то таким серым и мрачным как это место, как будто он не имел права смотреть на ее лицо.

- Да, мы испорченные, - сказала она. – И мне страшно.

- Мне тоже, поверь, - что было недостаточным утверждением дня.

Прошла длинная пауза, оба смотрели в землю.

- Что… - начал он, не уверенный, как об этом спросить. – Как… ты говорила со мной в моих мыслях?

Тереза покачала головой.

«Не знаю, как, я просто могу это делать», - подумала она ему. Затем она снова заговорила вслух. – Это как пытаться ездить на велосипеде здесь, если он здесь есть. Готова поспорить, ты можешь это делать, не задумываясь. Но помнишь ли ты, как научился этому?

- Нет. То есть… Я помню, как ездить, но не как учился. – Он сделал паузу, чувствуя прилив печали. – Или кто учил меня.

- Что ж, - сказала она, ее глаза вспыхнули, как будто она внезапно смутилась. – Вот… что-то вроде того.

- Очень многое прояснилось.

Тереза пожала плечами.

– Ты никому не рассказывал, не так ли? Они подумают, что мы сумасшедшие.

- Ну… когда такое случилось впервые, я рассказал. Но думаю, Ньют просто подумал, что у меня стресс или что-то вроде того. – Томас заерзал, словно если он не будет двигаться, то сойдет с ума. Он поднялся и стал бродить перед ней. – Мы должны все выяснить. Та странная записка, в которой говорилось, что ты последняя, твоя кома, тот факт, что ты умеешь общаться телепатически. Есть идеи?

Тереза следила за ним взглядом, пока он ходил вперед и назад.

– Прибереги дыхание и прекрати задавать вопросы. Все, что у меня есть – это слабые ощущения, что мы с тобой важны, что нас каким-то образом использовали. Что мы умные. Что мы здесь по какой-то причине. Я знаю, что приблизилась к Окончанию, что бы это не значило. – Она простонала, ее лицо покраснело. – Мои воспоминания такие же бесполезные, как и твои.

Томас сел на колени перед ней.

– Нет, это не так. Я имею ввиду тот факт, что ты вообще знаешь, что мои воспоминания исчезли без моего ведома – и всякие прочие штуки. Ты на шаг впереди меня и всех остальных. – Они встретились взглядами на долгое время. Казалось, что ее мозг складывает все воедино, пытаясь найти в происходящем смысл.

«Я не знаю», - сказала она в его голове.

- Ну вот опять, - сказал Томас громко, чувствуя облегчение, что ее фокусы больше его не пугают. – Как ты это делаешь?

- Я просто делаю. Готова поспорить, ты тоже так умеешь.

- Ну, не могу сказать, что очень жажду попробовать. – Он отклонился назад и подтянул колени, копируя ее позу. – Ты сказала мне что-то – в моей голове – прямо перед тем, как найти меня здесь. Ты сказала «Лабиринт – это шифр». Что ты имела ввиду?

Она слегка покачала головой.

– Когда я только очнулась, я словно попала в сумасшедший дом: странные мальчики вокруг моей постели, мир вращается вокруг, воспоминания кружатся в моей голове. Я попыталась ухватиться за некоторые, и это было одно из них. Но я не могу вспомнить, почему так сказала.

- Было что-нибудь еще?

- Вообще-то, да. – Она закатала рукав на руке, показывая бицепс. Маленькие буквы были написаны чернилами на белой коже.

- Что это? – спросил он, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть.

- Прочитай сам.

Почерк был неряшливый, но когда он достаточно присмотрелся, он смог разобрать

ПОРОК – это хорошо

Сердце Томаса забилось быстрее.

– Я уже видел это слово: порок. – Он стал копаться в сознании в поисках значения этой фразы. – На маленьких существах, которые здесь обитают. Жуки-стригуны.

- Что это такое? – спросила она.

- Просто ящероподобные машины, которые шпионят за нами для Создателей, людей, которые послали нас сюда.

Тереза задумалась на минуту, глядя в пространство. Затем сфокусировалась на своей руке.

– Не могу вспомнить, зачем написала это, - сказала она, намочив палец и стирая буквы. – Но не позволяй мне забыть, это должно значить что-то важное.

Три слова все вертелись и вертелись в голове Томаса.

– Когда ты это написала?

- Когда очнулась. Рядом с кроватью были блокнот и ручка. В полном смятении я записала это.

Эта девушка озадачивала Томаса: сначала ощущение какой-то связи между ними в самом начале, потом телепатические разговоры, а теперь это. – Ты очень странная. Ты это знаешь, да?

- Глядя на твое место для пряток, я бы сказала, что ты сам не лучше. Все равно что жить в лесу, да?

Томас попытался нахмуриться, но затем улыбнулся. Он чувствовал себя жалким и смущенным из-за того, что прятался.

– Ну, ты кажешься мне смутно знакомой, и ты утверждаешь, что мы друзья. Думаю, я могу тебе доверять.

Он протянул руку для нового рукопожатия, и она приняла ее, задержав руку на долгое время. Дрожь охватила Томаса, это было неожиданно приятно.

- Все, чего я хочу – это вернуться домой, - сказала она, наконец отпустив его руку. – Так же, как и все вы.

Сердце Томаса ухнуло, вернув его в реальность и напомнив, каким мрачным стал мир.

– Да, что ж, дела весьма отстойны сейчас. Солнце исчезло, небо стало серым, нам не прислали еженедельного снаряжения. Все выглядит так, будто скоро все так или иначе закончится.

Прежде, чем Тереза смогла ответить, из-за деревьев выбежал Ньют.

– Какого… - сказал он, вставая перед ними. Алби и еще несколько человек прибежали за ним следом. Ньют смотрел на Терезу. – Как ты сюда забралась? Медик сказал, ты была на месте в одну секунду, а в следующую уже испарилась.

Тереза встала, поражая Томаса своей уверенностью.

– Кажется, он забыл рассказать про ту часть, где я бью его в пах и вылезаю в окно.

Томас почти засмеялся, глядя как Ньют обернулся к старшему мальчику, стоящему рядом, лицо которого покраснело.

- Поздравления, Джефф, - сказал Ньют. – Ты официально первый парень в этом месте, которому надрала зад девчонка.

Тереза не остановилась.

– Продолжай говорить и будешь следующим.

Ньют обернулся к ним, его лицо не отражало ничего, кроме страха. Он встал, молча, просто глядя на них. Томас уставился на него в ответ, гадая, что творится в его голове.

Алби выступил вперед. – Я устал от этого. – Он указал на Томаса, чуть не ткнув его в грудь. – Я хочу знать, кто ты такой, кто она такая, и откуда вы оба знаете друг друга.

Томас почти сник.

– Алби, я клянусь…

- Она пришла прямо к тебе сразу после того, как очнулась, гаденыш!

Злость затопила Томаса – и страх, что Алби может выйти из себя как Бен.

– И что? Я знаю ее, она знает меня, ну или по крайней мере, нам так кажется. Но это ничего не значит! Я не могу ничего вспомнить. И она тоже.

Алби посмотрел на Терезу.

– Что ты сделала?

Томас, смущенный вопросом, смотрел на Терезу, пытаясь понять, знает ли она, о чем речь. Но она не ответила.

- Что ты сделала! – Закричал Алби. – Сначала небо, теперь это.

- Я приблизилась кое к чему, - сказала она спокойно. – Ненарочно, я клянусь. К Окончанию. И я не знаю, что это значит.

- Что такое, Ньют? – спросил Томас, не желая обращаться напрямую к Алби. – Что случилось?

Но Алби сгреб его за рубашку.

– Что случилось? Я расскажу тебе, что случилось, шэнк. Слишком заняты, строя глазки друг другу, чтобы заметить, что происходит вокруг? Слишком заняты, чтобы заметить, какое сейчас время!

Томас посмотрел на часы, с ужасом осознав, что он пропустил, поняв то, что Алби хотел сказать еще до того, как тот произнес:

- Стены, идиот. Двери. Они не закрылись на ночь.