Бегущий в лабиринте

37

Томас потерял дар речи. Теперь все будет по-другому. Никакого солнца, никакого снаряжения, никакой защиты от Гриверов. Тереза была права с самого начала – все изменится. Томасу казалось, что его дыхание стало твердым, застревает в горле.

Алби указал на девочку.

– Я хочу, чтобы мы заперли ее. Сейчас. Билли! Джексон! Посадите ее в Тюрьму, игнорируйте каждое ее слово.

Тереза не отреагировала, но Томасу уже стало надоедать.

– О чем ты говоришь? Алби, ты не можешь… - Он прервался, когда глаза Алби вспыхнули от ярости при взгляде на него, сердце Томаса ухнуло. – Но… Как ты вообще можешь винить ее за то, что стены не закрылись?

Ньют сделал шаг вперед, легко положил руку на грудь Алби и подтолкнул его назад.

– А почему мы не можем, Томми? Она, черт возьми сама призналась.

Томас обернулся и посмотрел на Терезу, бледную и грустную. Возникло чувство, будто что-то проникло в его грудь и сжало его сердце.

- Просто радуйся, что не отправишься вместе с ней, Томас, - сказал Алби, он в последний раз посмотрел на обоих прежде, чем уйти. Томасу еще никогда так сильно не хотелось ударить кого-то.

Билли и Джексон выступили вперед и взяли Терезу оба под руки, уводя.

Однако, прежде, чем они успели дойти до деревьев, Ньют остановил их.

– Останьтесь с ней. Мне все равно, что произойдет, но никто не должен тронуть девчонку. Поклянитесь жизнью.

Оба охранника кивнули и ушли, уводя Терезу. Томасу стало еще больнее смотреть, как она так послушно уходит. И он чувствовал себя очень грустно – ему хотелось продолжить говорить с ней.

«Но мы только что познакомились», - подумал он. – «Я даже не знаю ее». Хотя и знал, что это неправда. Он уже чувствовал какую-то связь с ней, которая означала, что он уже знал ее раньше, до того, как оказался в Глэйде со стертой памятью.

«Приходи ко мне», - сказала она ему мысленно.

Он не знал, как это делается, как говорить с ней подобным образом. Но он решил попытаться.

«Я приду. По крайней мере, там ты будешь в безопасности».

Она не ответила.

«Тереза?»

Ничего.

Следующие тридцать минут нарастали массовые беспорядки.

Хотя не было никаких различимых перемен в небе этим утром, все равно было ощущение, что над Глэйдом распространялась темнота. Когда Ньют и Алби собрали Смотрителей на срочное совещание и заперлись с ними в Усадьбе на час, Томас стал чувствовать себя простым наблюдателем, не уверенный, чем может помочь.

Строители без своего лидера, Галли, который все еще отсутствовал, получили указание строить баррикады возле каждой открытой Двери. Они подчинились, хотя Томас знал, что им не хватит времени и материалов, чтобы сделать все достаточно хорошо. Больше казалось, будто Смотрители хотели просто занять людей, отложить панику. Томас стал помогать, когда Строители собрали все свободные предметы, которые могли бы пригодиться, и сложили их в проемах максимально эффективным образом. Выглядело убого и жалко и пугало до смерти – это никак не остановит Гриверов.

Пока Томас работал, он замечал работу по всему Глэйду.

Все фонарики на территории, которые только можно было найти, раздали всем, кому могли. Ньют сказал, что планировал, что сегодня все будут спать в Усадьбе, и что они не будут пользоваться светом, кроме как по необходимости. Задача Жаровщика заключалась в том, чтобы перетащить всю еду, которая может долго храниться, с Кухни в Усадьбу на случай, если они окажутся запертыми там - Томас мог только представить, как ужасно это все может быть. Остальные собирали снаряжение и инструменты. Томас видел, как Минхо переносит оружие из подвала в основное здание. Алби ясно дал понять, что у них нет шансов: Усадьба станет их крепостью, и они должны сделать все возможное, чтобы защитить ее.

Томас наконец ускользнул от Строителей и стал помогать Минхо, таская коробки с ножами и битами, обмотанными колючей проволокой. Потом Минхо сказал, что у него особое задание от Ньюта, кое-как убедив Томаса не лезть и отказываясь отвечать на вопросы.

Это задело чувства Томаса, но он ушел, желая поговорить с Ньютом о чем-то другом. Наконец он заметил его, пересекая Глэйд по направлению к Кровавому Дому.

- Ньют! – позвал он, пускаясь бежать, чтобы догнать его. – Ты должен выслушать меня.

Ньют остановился так внезапно, что Томас чуть не врезался в него. Мальчик обернулся к Томасу с таким раздраженным взглядом, что Томасу пришлось подумать дважды, прежде чем заговорить.

- Давай быстрее, - сказал Ньют.

Томас немного замешкался, не уверенный, как выразить то, что было у него на уме.

– Вы должны выпустить девушку. Терезу. – Он знал, что она может помочь, что она все еще может что-то помнить.

- А, приятно слышать, что вы теперь друзья, - Ньют начал уходить. – Не трать мое время, Томми.

Томас схватил его за руку.

– Послушай меня! В ней что-то есть – я думаю, мы с ней были посланы сюда помочь и прекратить все это.

- Ага, прекратить все это, позволив чертовым Гриверам повальсировать здесь и убить нас? Я слышал всякое сегодня, Новичок, но это переплюнуло все.

Томас застонал, желая показать Ньюту, каким разочарованным он себя чувствует.

– Нет, не думаю, что дело в этом – то, что двери не закрылись.

Ньют скрестил руки, он выглядел раздраженным.

– Новичок, что ты пытаешься сказать?

С тех пор, как Томас увидел слова на стене Лабиринта - Пораженный объект: расследование отдела катастроф – он не переставал думать об этом. Он знал, что если здесь кто-то и может поверить ему, так это Ньют.

– Я думаю… Я думаю, мы здесь как часть какого-то эксперимента или теста, или что-то типа того. Но это должно каким-то образом закончиться. Мы не можем жить здесь вечно, кто бы ни послал нас сюда, он хочет, чтобы все закончилось. Так или иначе. - Томас почувствовал облегчение в груди.

Ньют потер глаза.

– И это должно убедить меня, что все отлично, что я должен отпустить девочку? Потому что она пришла, и все обратилось в «сделай или умри»?

- Нет, ты упускаешь суть. Я не считаю, что она как-то виновата в том, что мы здесь. Она лишь пешка – ее послали сюда как последний инструмент или совет или что-то еще, что может помочь нам выбраться. – Томас сделал глубокий вдох.

- И я считаю, что меня тоже послали сюда. Только то, что после ее появление все пошло кувырком, не делает ее плохой.

Ньют смотрел прямо на Тюрьму.

– Ты знаешь, что? Меня это не волнует сейчас. Она может и провести одну ночь там, если что, там она будет даже в большей безопасности, чем мы.

Томас кивнул, предвидя компромисс.

– Хорошо, сегодняшнюю ночь мы как-нибудь переживем. Завтра, когда у нас будет целый день в безопасности, мы можем обсудить, что с ней делать. Решить, что мы должны сделать.

Ньют хмыкнул.

– Томми, что изменится завтра? Это продолжается уже два чертовых года, ты это знаешь.

У Томаса было очень сильное чувство, что все эти перемены станут толчком, катализатором развития событий, приближения конца игры.

– Потому что теперь нам придется как это решить эту задачу. Мы будем вынуждены. Мы большем не можем жить как раньше, день за днем, думая о том, что самое главное – вернуться домой до того, как Двери закроются, и мы окажемся в безопасности.

Ньют задумался на минуту, суета приготовлений окружала их.

– Копай глубже. Нам придется выходить туда, даже когда стены движутся.

- Именно, - сказал Томас. – Как раз об этом я и говорю. Мы можем забаррикадировать или уничтожить вход в Гриверскую Дыру. Выиграть время, чтобы изучить Лабиринт.

- Алби не позволит отпустить девочку, - сказал Ньют, кивая в сторону Усадьбы. – Этот парень не по зубам вам, двоим шэнкам. Но прямо сейчас наша задача – продержаться и дожить до утра.

Томас кивнул.

– Мы можем дать им отпор.

- Уже делал это раньше, да, Геркулес? – без тени улыбки и не дожидаясь ответа, Ньют развернулся и ушел, крича на людей заканчивать дела и идти в Усадьбу.

Томас почувствовал себя лучше после беседы, все прошло примерно так, как он и надеялся. Он решил поторопиться и поговорить с Терезой до того, как станет совсем поздно. Пока он бежал к Тюрьме позади Усадьбы, он видел, как Глэйдеры стали заходить внутрь, у большинства руки были заняты чем-то.

Томас подошел к маленькому окошку и задержал дыхание.

– Тереза? – наконец позвал он через окно темной камеры.

Ее лицо возникло с другой стороны.

Он слегка тявкнул прежде, чем успел сдержаться, ему потребовалась секунда, чтобы сосредоточиться.

– Ты можешь быть очень пугающей, ты знаешь?

- Как мило, - сказала она. – Спасибо. – В темноте ее голубые глаза блестели как кошачьи.

- Не за что, - ответил он, игнорируя ее сарказм. – Послушай, я тут подумал. – Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.

- Это больше, чем я могу сказать этому тупице Алби, - пробормотала она.

Томас согласился, но все еще нервничал по поводу того, что собирался сказать.

– Из этого места должен быть какой-то выход, мы должны лишь найти его, еще лучше изучить Лабиринт. И то, что ты написала у себя на руке, а еще то, что сказала про шифр – это все должно что-то значить, так?

«Оно должно», - подумал он. Он не мог перестать ощущать какую-то надежду.

- Да, я тоже об этом думала. Но сперва – можешь ли ты вытащить меня отсюда? – ее руки появились в поле зрения, она схватилась за решетку окна. Томас ощущал забавный импульс потянуться и прикоснуться к ней.

- Ну, Ньют сказал, что возможно завтра, - Томас был рад, что добился хотя бы такой уступки. - Тебе придется провести тут всю ночь. Возможно, это самое безопасное место в Глэйде.

- Спасибо, что спросил его. Наверное, здорово спать на холодном полу. – Она ткнула себе за спину большим пальцем. – Хотя, я думаю, Гривер не сможет пробраться через такое окно, так что я должна быть счастлива?

Упоминание Гриверов удивило его – он не помнил, чтобы говорил о них до этого.

– Тереза, ты уверена, что точно забыла все?

Она задумалась на секунду.

– Это странно, мне кажется, я помню какие-то отдельные вещи. Ну или я просто слышала, как люди обсуждали что-то, пока я лежала в коме.

- Ну, думаю, сейчас это не имеет значения. Я просто хотел увидеть тебя до того, как пойду внутрь на ночь. – Но он не хотел уходить. Он хотел пройти сквозь Тюрьму и оказаться с ней. Он застонал мысленно – он мог лишь представить ответ Ньюта на такую просьбу.

- Том? – сказала Тереза.

Томас понял, что ушел в свои мысли.

– Ой, прости. Что?

Ее руки исчезли в темноте. Он мог видеть лишь ее глаза и бледную, белую кожу.

– Я не знаю, смогу ли пройти через это – остаться в тюрьме на всю ночь.

Томас ощутил вселенскую печаль. Он хотел украсть у Ньюта ключи и освободить ее. Но он понимал, что это смешная идея. Ей придется пострадать, пройти через это. Он уставился в ее блестящие глаза.

– По крайней мере, не будет совсем темно, кажется, мы застряли тут теперь с этими вечными двадцати четырех часовыми сумерками.

- Да… - Она посмотрела мимо него на Усадьбу, затем снова на него. – Я крепкая девочка, я буду в порядке.

Томас чувствовал себя ужасно, оставляя ее здесь, но он знал, что у него нет выбора.

– Я приложу все усилия, чтобы первым делом завтра тебя выпустили. Ладно?

Она улыбнулась, от чего он почувствовал себя лучше.

– Это обещание?

- Обещание. – Томас постучал себя по правому виску. – Если тебе станет одиноко, можешь поговорить со мной своими… способами, как ты умеешь. Я буду пытаться ответить тебе. – Он уже смирился с этим, практически хотел этого. Он лишь надеялся, что сможет понять, как отвечать ей, чтобы они могли поддерживать беседу.

«Скоро ты поймешь», - сказала ему Тереза мысленно.

- Хотелось бы, - он стоял, не желая уходить. Совсем.

- Тебе лучше уйти, - сказала она. – Не хочу, чтобы твое зверское убийство было на моей совести.

Томас выдавил улыбку. – Да, точно. До завтра.

И до того, как передумать, он начал уходить, направляясь за угол к передней двери Усадьбы, как раз, когда туда заходили последние Глэйдеры, а Ньют подгонял их как заблудившихся цыплят. Томас вошел внутрь следом за Ньютом, который закрыл дверь за ним. Перед тем, как закрылся затвор, Томасу показалось, что он услышал первый стон Гриверов, выходящих из глубин Лабиринта.

Ночь началась.