Бегущий в лабиринте

58

Практически одновременно Гриверы полностью отключились, их инструменты втянулись обратно в кожу, огоньки погасли, повисла мертвая тишина. И еще эта дверь…

Томас упал на пол, после того, как его отпустили когти захватчика, и несмотря на боль от нескольких порезов на спине и плечах, облегчение затопило его так сильно, что он даже не знал, как реагировать. Он вздохнул, затем засмеялся, затем стал задыхаться от рыданий, прежде чем снова засмеяться.

Чак отошел от Гриверов, врезавшись в Терезу – она мягко придержала его, сжимая его в объятьях.

- У тебя получилось, Чак, - сказала Тереза. – Мы так беспокоились о глупых словах кода, что даже не подумали оглядеться в поисках того, на что можно нажать – последнее слово, последний кусочек паззла.

Томас снова засмеялся, не веря, что такое могло быть возможно после всего, через что они прошли.

- Она права, Чак, ты спас нас, чувак! Я же говорил, что ты нужен нам! – Томас поднялся на ноги и присоединился к ним в групповом объятии, чувствуя себя почти безумно. – Чак – шэнк-герой!

- Что с остальными? – сказала Тереза, кивая на Гриверскую Дыру. Томас ощутил, как его ликование убавилось, поднялся и направился к Дыре.

И словно в ответ на ее вопрос кто-то упал через черный квадрат – Минхо, выглядящий так, словно у него было расцарапано или разодрано около девяноста процентов тела.

- Минхо! – закричал Томас, испытав облегчение. – Ты в порядке? Что с остальными?

Минхо наткнулся на изогнутую стену тоннеля, затем облокотился на нее, тяжело дыша.

- Мы потеряли очень много народа… Там повсюду лужи крови… А затем они все просто отключились. – Он сделал паузу, сделав глубокий вдох и с шумом выдыхая. – У вас получилось. Не могу поверить, что это на самом деле сработало.

Затем спустился Ньют, следом Жаровщик. Потом Уинстон и остальные. Понадобилось время, чтобы восемнадцать мальчиков присоединились к Томасу и его друзьям в тоннеле, делая общее число Глэйдеров двадцать один. Каждый, кто остался сражаться, был покрыт Гриверской слизью и человеческой кровью, одежда была порвана в клочья.

- А остальные? – спросил Томас, с ужасом ожидая ответа.

- Половина, - сказал Ньют слабым голосом. – мертвы.

Никто не сказал ни слова. Очень долго никто ничего не произносил.

- Знаете, что? – сказал Минхо, поднимаясь повыше. – Половина умерла, но оставшаяся половина жива. И никого не ужалили – как и думал Томас. Мы должны убираться отсюда.

«Слишком много», - думал Томас. – «В конечном счете слишком много». Его радость исчезла, обратившись в глубокую скорбь по двадцати ребятам, жизни которых оборвались. Несмотря на альтернативу, несмотря на то, что если бы они не попытались сбежать, то погибли бы все, это все равно причиняло боль, пусть он и не знал их как следует. Такое проявление смерти – как это можно считать победой?

- Давайте уберемся отсюда, - сказал Ньют. – Прямо сейчас.

- Куда нам идти? – спросил Минхо.

Томас указал на длинный тоннель.

- Я слышал, как в том конце открылась дверь. – Он попытался оттолкнуть боль от всего этого – ужасов битвы, которую они только что выиграли. Потери. Он отталкивал ее, зная, что они еще не в безопасности.

- Что ж, пошли, - ответил Минхо. И старший мальчик повернулся и начал идти по тоннелю, не дожидаясь ответа.

Ньют кивнул, объявляя остальным Глэйдерам следовать за ним. Один за одним они уходили, пока не остались только Ньют, Томас и Тереза.

- Я пойду последним, - сказал Томас.

Никто не стал спорить. Ушел Ньют, затем Чак, потом Тереза, прямо в темный тоннель. Даже огни фонариков, казалось, растворялись в темноте. Томас последовал за всеми, даже не оборачиваясь на мертвых Гриверов.

Спустя минуту или около того он услышал спереди скрежет, затем еще и еще. Их крики потонули, словно они падали…

Шорох сопровождал их, наконец Тереза повернулась К Томасу.

- Похоже, он заканчивается горкой, уходящей вниз.

Желудок Томаса дернулся при этой мысли. Казалось, будто это все игра – по крайней мере, для тех, кто строил это место.

Он слышал один за одним удивленные вскрики Глэйдеров впереди. Затем настала очередь Ньюта, потом Чака. Тереза посветила фонариком на спуск – гладкий черный металлический желоб.

«Похоже, у нас нет выбора», - сказала она ему мысленно.

«Похоже, что нет», - у Томаса было сильное ощущение, что это не было концов их пути из кошмара. Он лишь надеялся, что они не встретят очередную толпу Гриверов.

Тереза скользнула вперед, с почти веселым визгом, Томас последовал за ней, прежде чем успел отговорить себя от этого – все лучше, чем Лабиринт.

Его тело заскользило, по скользкой масляной поверхности, которая пахла ужасно – как жженный пластик и чрезмерно использованные машинные детали. Он развернул свое тело так, чтобы ноги оказались впереди, затем попытался руками замедлиться. Это было бесполезно – жирный материал покрывал каждый сантиметр камня. Он не мог ухватиться за что-либо.

Крики остальных Глэйдеров эхом отражались от стен тоннеля, пока они спускались по масляной воронке. Паника сжала сердце Томаса. Он не мог избавиться от картинки, что их глотает какое-то гигантское чудовище, и они скользят по его длинному пищеводу, и вскоре приземлятся в животе. И словно бы воплощая его мысли, внезапно запахи изменились – на что-то похожее на плесень и гниль. Он закрыл себе рот, потребовалось много усилий, чтобы его не вырвало на самого себя.

Тоннель стал поворачиваться, словно по спирали, достаточно, чтобы они замедлились, и Томас врезался ногами в Терезу, ударив ее по голове. Он отдернулся, и почувствовал себя отвратительно. Но они все еще продолжали падать. Время тянулось бесконечно.

Крутясь и крутясь, они спускались по трубе. Тошнота жгла желудок – он чувствовал что-то вязкое на теле, запах, круговое движение. Он только собрался повернуть голову в сторону, чтобы его вырвало, когда Тереза издала короткий всхлип – на этот раз эхо не последовало. Секунду спустя, Томас вылетел из тоннеля и упал на нее.

Тела копошились повсюду, люди поверх людей, стонущие и барахтающиеся в замешательстве, пытающиеся столкнуть с себя остальных. Томас пошевелил руками и ногами и отполз от Терезы, затем отполз еще на пару метров, где его стошнило всем, что оставалось в желудке.

Все еще содрогаясь от произошедшего, он вытер рот рукой, только сейчас поняв, что она была покрыта слизью. Он сел, вытер обе руки об землю, и наконец смог осмотреться, куда они попали. Пока он оглядывался, он увидел, что все сбиваются в группы, напрягаясь от новой обстановки. Томас видел эти образы во время Изменения, но практически не помнил их до этого момента.

Они были в огромной подземной комнате, достаточно большой, чтобы в ней поместилось девять или десять Усадеб. Снизу доверху слева направо это место было заполнено всеми видами машинных деталей, проводами, трубами, компьютерами. С одной стороны комнаты – справа от него – был ряд из сорока или около того белых коконов, которые выглядели как огромные гробы. С другой стороны от них были стеклянные двери, хотя освещение делало невозможным разглядеть, что за ними.

- Смотрите! – кто-то закричал, но он уже успел увидеть и сам, в его горле встал ком. Гусиная кожа покрыла все его тело, ужас и страх спустились по его позвоночнику как мокрый паук.

Прямо перед ними растянулись в ряд около двадцати затемненных окон, одно за другим. И за каждым из них был человек – несколько мужчин, несколько женщин, все бледные и худые – они сидели и рассматривали Глэйдеров, которые уставились на окна прищуренными глазами. Томас содрогнулся, чувствуя ужас – они казались привидениями. Озлобленными голодными зловещими проекциями людей, которые не были счастливы при жизни, и стали менее счастливыми после нее.

Но Томас знал, что они не призраки, конечно. Они были теми, кто послал их в Глэйд. Людьми, которые отняли их жизни.

Создателями.