Дамби - не гад!

Глава 17

Вернувшись в башню, я вызвал своего домовика, которого попросил мухой метнуться в кабинет к МакГонагалл и передать, что я нестерпимо желаю ее видеть. Почему сам не зашел по пути? Потому что учел важные моменты психологического характера. Загляни я к Минерве лично, наша встреча автоматически получила бы статус дружеского визита, а так получится официальный вызов на ковер к высокому начальству. В привычной обстановке МакГонагалл будет намного увереннее в себе — недаром ведь говорят, что дома и стены помогают. Ну и на закуску, пока кошечка будет подниматься ко мне, гадая над причинами срочного вызова, она успеет себя накрутить, и семена моих упреков падут на благодатную почву.

Но моим коварным замыслам помешала одна махонькая мелочь — профессора в школе не оказалось. Видимо, у нее в самом разгаре встреча с родителями очередного магглорожденного (вот мне интересно, сколько их вообще поступает в этом году?). Ниппи предложил аппарировать прямиком к Минерве, поднатужиться и доставить ее ко мне, но я решил не проверять грузоподъемность бедного эльфа и ограничился запиской, оставленной в апартаментах анимага. Пара-тройка часов все равно погоды не сделают. Хотя, признаюсь, было любопытно — Добби в каноне мог целую толпу за собой таскать, а мой слуга способен на такие подвиги?

Отпустив ушастика, я воспользовался магией и отлевитировал всю запрещенную литературу к себе в комнату, где сложил в уголок. Ни к чему моим гостям видеть подобные вещи. Хватит и того, что нарисованные директора все утро обсуждали мой внезапный интерес к древним ритуалам изгнания злых духов! Освободившееся на столе место заняли книги из супермаркета. Рассортировав их по тематике, я приступил к изучению утренней корреспонденции. К счастью, подавляющее большинство писем ответа не требовали, поэтому до обеда я успел черкнуть пару посланий, закончить свой чертеж и даже оформить черновой проект школьного бюджета, где в статье расходов указал сегодняшнюю покупку, приложив в качестве подтверждения чек из магазина. Серьезно, не за свои же деньги мне обеспечивать наполняемость библиотеки Хогвартса?

За легким перекусом последовала традиционная тренировка. С удовольствием махая гантельками и растягивая пружины трансфигурированного эспандера, я прикидывал, где в школе лучше всего устроить спортзал. Суровый британский климат вряд ли позволит педагогам ежедневно заниматься с учениками на открытом воздухе — мы же их не в спецназ готовим, все-таки! Думаю, зал на третьем этаже северного крыла должен подойти. Надо только его почистить от пыли и грязи, оборудовать матами, тренажерами, спортивными снарядами и всякими развлекательными вещами типа батута, шведской стенки или бассейна с кусками поролона. Получится замечательное место, где дети смогут выплеснуть лишнюю энергию, а если еще организовать спортивный кружок… Нет, это лучше обсудить с тренерами.

Едва я привел себя в порядок, в школу начали прибывать гости. Первой мои пенаты посетила Миранда Уайт, одним своим существованием разрушавшая распространенный миф о блондинках. Несмотря на цвет волос, девушка оказалась на диво сообразительной, схватывала мои идеи на лету и всячески выражала желание оправдать оказанное ей доверие. Было заметно, что с годами мечта Миранды стать учителем не померкла. Уайт фонтанировала энтузиазмом и была готова хоть сейчас приступить к работе. После получасовой беседы я убедился, что лучшего преподавателя традиций волшебного мира мне не найти, и полез в шкаф за бланками договора.

Выдав парочку рекомендаций, вручив в качестве образца копии старых методических планов по маггловедению, а взамен получив обещание сегодня же прислать список необходимой литературы для всех курсов, я тепло распрощался с Мирандой. Следующими на очереди стали Ирвин Катнер и Люсиль Бекиндейл. Первый выглядел, как натуральный солдафон. Крепкий, поджарый, с гладко выбритым хмурым лицом и коротким ежиком волос на голове. Ему бы еще встать по стойке 'смирно', выпучить глаза и браво заорать что-то типа: 'Сэр, да, сэр!' — сходство стало бы стопроцентным. Однако за шаблонной внешностью недалекого вояки скрывался пытливый ум и живое воображение.

Ознакомив Ирвина со своими идеями физического развития учеников, я предложил ему прямо сейчас обрисовать методы, которыми можно достигнуть поставленных задач. После недолгого раздумья Катнер коротко, по-военному, изложил мне свои мысли. Одни полностью повторяли мои задумки, другие, вроде магически усовершенствованной полосы препятствий, тоже пришлись мне по нраву, третьи, наподобие выездов школьников малыми группами на лоно дикой природы с целью повышения навыков спортивного ориентирования и выживания без помощи волшебной палочки, были отложены для последующего осмысления.

В общем, было видно, что товарищ готовился к собеседованию, изучал соответствующую литературу и пытался адаптировать полученный в маггловском тренировочном лагере опыт к условиям Хогвартса. Причем небезуспешно. Ирвин прекрасно понимал специфику будущей работы, не планировал делать из детей маленьких терминаторов и уж точно не собирался недооценивать игровые элементы обучения. Идею со спортзалом Катнер поддержал и дополнил важными моментами типа душевых — чтобы после занятий ученикам не пришлось мчаться в свои гостиные, рискуя опоздать на следующий урок.

Задумку с кружком он одобрил, но сразу заявил, что один это все не потянет. Пообещав решить вопрос с напарником, я достал очередной договор, дождался, пока Ирвин его подпишет, и принялся нагружать нового тренера первоочередными задачами типа проектировки полосы препятствий, составления списка необходимых тренажеров для спортзала, формирования учебных групп и прочего. Обозначив примерный фронт работ, я поздравил нового преподавателя со вступлением в дружный коллектив и выпроводил восвояси. А спустя пару минут уже приветствовал Люсиль.

Внешностью девушка похвастаться не могла. Самое обычное лицо, короткая стрижка 'под мальчика', карие, немного испуганные глаза и болезненная худоба, которую не могла скрыть просторная мантия. Не знаю, что стало причиной последнего — отсутствие денег или желания жить, но на собеседовании Бекиндейл вела себя адекватно. Спокойно отвечала на мои вопросы, делилась подробностями подготовки курсантов в аврорате и даже осторожно заметила, что излишнее концентрирование на маггловских средствах развития мышц может влететь школе в копеечку. И не просто заметила, а сразу предложила разумную альтернативу — магические тренажеры, специальные артефакты для совершенствования координации детей и особый комплекс чар для развития реакции.

Короче, я убедился, что Люсиль с Ирвином будут прекрасно дополнять друг друга. И вполне возможно, вскоре в процессе совмещения маггловских и волшебных принципов подготовки родится уникальная методика, которой суждено стать неотъемлемой частью школьного образования Хогвартса. Когда девушка подписала стандартный контракт, я выдал ей сотню галеонов, назвав это авансом (хоть Бэкиндейл и заявила, что они с матерью не бедствуют, однако навыки легилимента позволили мне раскусить ее вранье), а также вручил все оставшиеся коробки с конфетами. Глупо, конечно, но острый приступ жалости к инвалиду пересилил врожденную жадность.

Кстати, протез у Люсиль был ерундовым. С металлической ногой Аластора он и рядом не лежал. Если искусственная конечность Грюма представляла собой надежный артефакт, изготовленный по индивидуальному заказу лучшими мастерами и прекрасно заменяющий живую часть тела, то рука Бэкиндейл была обычной наспех трансфигурированной деревяшкой. Оно и понятно. Чтобы Грозный Глаз мог продолжить службу в рядах аврората, Дамблдору пришлось поднапрячься, а у начальства Люсиль желания помочь девушке и близко не наблюдалось. Заказывать протез, привлекать специалистов, выделять время на реабилитацию… Зачем? Намного проще и дешевле уволить неудачницу!

Поздравив лучившуюся каким-то детским счастьем Бэкиндейл с обретением должности, я посоветовал ей связаться с Ирвином, выработать с ним на пару общую стратегию преподавания и до первого общего собрания педагогического состава определиться с количеством учебных часов и прочими важными мелочами. А когда девушка, распрощавшись со мной, шагнула в зев камина, принялся обдумывать шальную идейку. В мое время медицина сделала возможной пересадку конечностей. Помнится, читал я статью, в которой рассказывалось об уникуме, получившем сразу весь комплект. Не знаю, как здесь и сейчас обстоят дела с этим направлением трансплантологии, но если допустить, что история данного мира практически идентична моему, первую пересадку руки должны были произвести еще в шестидесятых.

Правда, тот опыт оказался неудачным — чужая конечность оказалась отторгнута, и прошло немало времени, прежде чем врачи додумались использовать иммуноподавители, угнетая организм калеки перед операцией. Однако здесь существует магия. Тело Люсиль, утратившей ощущение полноценности, вряд ли будет сопротивляться приживлению донорского органа, а регенерацию тканей можно подстегнуть слезами феникса, костеростом и другими подходящими случаю зельями. И получается, что для успешной пересадки мне нужно лишь подыскать донора и заручиться поддержкой бригады маггловских хирургов.

Ага, проще сказать, чем сделать! Во-первых, попробуй еще найди специалистов, обладающих нужным опытом и готовых провести нелегальную операцию. Ведь 'империо' здесь не поможет — только добровольное согласие, а практикующих хирургов, готовых за деньги рискнуть лицензией, в стране не так-то много. Во-вторых, поиск донора тоже потребует существенных затрат — придется устанавливать наблюдение за моргами, поскольку моя совесть не позволит умыкнуть с улицы первую попавшуюся магглу. Ну а если операция пройдет успешно, мне придется разбираться с последствиями и отмазываться от обвинений в преступном сговоре с целью нарушения Статута Секретности.

Хочется спросить, а оно мне надо? Разумеется, нет! Так что, Люсиль, придется тебе и дальше ходить с протезом! Впрочем, если ты неплохо проявишь себя в качестве педагога и воспитателя, органично вольешься в коллектив и докажешь, что достойна моего доверия, я могу и передумать. Эта рискованная операция способна наглядно продемонстрировать пользу заимствования ценного опыта из маггловского мира и поможет убедить закоренелых скептиков из Министерства в целесообразности объединения достижений магии и техники. Так что, поживем — увидим!

Ну, и кто там у нас дальше по плану? Если я не ошибаюсь, историк Гариус Томкинк. Вот только профессор что-то задерживается. Ну, ничего. Я не гордый, подожду. Ведь преподавателей его уровня в Англии днем с огнем не найти, и если автор 'Истории Хогвартса' решит проигнорировать мое приглашение, мне придется искать специалистов в других странах, что сопряжено с определенными трудностями.

К слову об истории. Погрязнув в делах, я что-то позабыл о своей родине. А ведь на дворе девяносто первый, и до августовского путча, ставшего началом конца великой Страны Советов, осталось совсем немного. В каноне этот момент не упоминался, однако Дамблдор не зря занимал место президента Международной конфедерации магов и был прекрасно осведомлен о том, что происходит за пределами магической Англии. Так вот, могу со всей ответственностью заявить — сейчас дела у империи, подмявшей под себя шестую часть обитаемых земель планеты, совсем плохи…

Но меня это никоим образом не касается! Да, любой попаданец-патриот на моем месте уже писал бы кипятком, строя грандиозные планы по предотвращению развала СССР. Это же так просто — аппарировать в Москву, грохнуть или перепрограммировать сотню-другую политиков, начиная с Меченого, устроить грандиозную партийную чистку, вдохнуть свежие идеи в затхлое общество… Ха-ха! Ой, не могу! Нет, герои третьесортных фанфиков, может, именно так и поступили бы. Причем наверняка добились бы успеха, порадовав ярых почитателей 'совка'. Я же прекрасно понимал глупость подобной затеи и не собирался предпринимать ничего.

Во-первых, потому что не являлся сторонником идеи превосходства коммунистического строя. Скорее, наоборот — я прекрасно видел все его недостатки и никогда не идеализировал СССР, подражая сварливым бабкам у подъезда, обожающим по поводу и без вставлять в речь сакраментальное: 'Сталина на вас нет!'. Во-вторых, к началу девяностых партийная система прогнила до такой степени, что сотней-другой политиков дело точно не ограничится. В расход надо пускать десятки тысяч представителей зажравшейся номенклатуры, а это невыполнимая задача для героя-одиночки.

В-третьих, развал огромной страны был давно предопределен проживающими на ее территории магами, которые на недавнем заседании МКМ вежливо попросили зарубежных коллег не вмешиваться. Мол, со своими магглами они сами разберутся. Вот и пусть разбираются, а у меня собственных проблем до хрена! Может, это эгоистично, так ведь и я далеко не святой. К тому же четко понимаю — моя родина осталась в другой реальности, а этому государству с удивительно похожим названием я не должен ровным счетом ничего.

Услышав звон колокольчика, я решительно вымел из головы мысли о державе, для которой скоро наступят тяжелые времена, и приготовился к встрече очередного посетителя, которым оказался долгожданный Томкинк. Бойкий улыбчивый пожилой джентльмен невысокого роста с седыми волосами и добродушным лицом начал с извинений за то, что пропустил назначенный срок, задержавшись в Министерстве. Разумеется, я пожелал выяснить, кто же посмел отнять у знаменитого профессора драгоценное время, и услышал крайне любопытную историю.

Не так давно Фаджа посетила гениальная идея написать автобиографическую книгу, в которой подробно отобразить свою стремительную карьеру политика и многочисленные победы на посту министра магии. Разумеется, сам он заниматься словоплетством не стал, а поручил верной Амбридж подыскать хорошего исполнителя. Долорес, недолго думая, обратилась к Томкинку и сильно об этом пожалела. Гариус на личной встрече, не стесняясь в выражениях, высказал Корнелиусу все, что он думает о его задумке, а также о его 'победах', кои исчерпывались награждением самого себя Орденом Мерлина за непонятно какие заслуги.

В общем, старик отвел душу, насладился видом вытянувшейся физиономии Фаджа и с чувством выполненного долга удалился. А вскоре столкнулся с последствиями своего безрассудного поступка. Затаивший обиду министр дал команду орде чиновников, и бедного историка принялись ежедневно дергать в Министерство по пустяковым надобностям, отвлекая от написания очередного ученого труда и заставляя тратить миллионы нервных клеток в бессмысленном ожидании у закрытых дверей кабинетов.

Выразив профессору сочувствие, я пообещал посодействовать решению этой проблемы. Тем более, как человек, Томкинк был мне симпатичен. Простой в общении, он за словом в карман не лез и плевать хотел на дутые авторитеты современных политиков. Услышав, что я готов ему помочь, Гариус с лукавым прищуром уточнил:

— А не надорветесь? Бюрократическая машина магической Англии будет пострашнее Темного Лорда!

Ухмыльнувшись, я парировал:

— Как говорится, на каждую хитрую гайку найдется свой болт с резьбой. Чиновники далеко не всемогущи, отыщется и на них управа! Лучше скажите, вы готовы делиться с детьми тайнами истории? Только не той, что предлагает для изучения наше дражайшее Министерство, а истинной, в которой найдется место событиям обоих миров, в которой не вымараны неприглядные факты и деяния неугодных политикам личностей, в которой освещаются не только поступки великих вождей, но и преследуемые ими цели.

— Всегда готов! — словно юный пионер, отозвался Гариус.

— Тогда давайте проведем небольшой эксперимент. Представьте, что на моем месте сидит магглорожденный первокурсник, — я сложил руки домиком, устроил на них подбородок и писклявым голосом поинтересовался: — Профессор, а что такое 'Азкабан'?

Ни секунды не раздумывая, Томкинк ответил:

— Это, мой юный друг, тюрьма для волшебников, преступивших закон. Она построена на крохотном островке посреди Северного моря, о котором до пятнадцатого века никто из людей не слышал. Легенды гласят, что сам остров, от которого тюрьма и получила свое название, был создан с помощью магии, а его первым жителем стал могущественный колдун Экриздис. Именно он выстроил на этом месте огромную мрачную крепость, именно он населил ее ужасными существами — дементорами, питающимися человеческими душами. Многие годы Экриздис проводил в своих владениях мерзкие эксперименты, используя в качестве подопытных маггловских моряков, похищенных с проплывающих мимо острова судов. Благодаря этому магу у разных европейских народов появились сказки о сиренах — волшебных существах, заманивающих своим чарующим пением мореходов на острые скалы. Много людей погубил этот колдун, а когда умер, скрывающие Азкабан чары рассеялись. Министерство магии, обнаружив новый клочок суши, отсутствующий на волшебных и маггловских картах, решило послать туда исследователей…

Профессор продолжал лекцию, умело вплетая в нее интересные факты, затрагивая политические и социальные вопросы, поднимая на поверхность нравственно-этические противоречия того времени, которые существовали и поныне. Томкинк обладал мягким, бархатным голосом, великолепной дикцией, а также удивительным талантом рассказчика. Забыв обо всем на свете, я слушал историка, а перед глазами, словно наяву, разворачивались картины далеких событий. Мрачных, наполненных жестокостью, а местами омерзительных, демонстрирующих уродливую гниль человеческой натуры.

Команда исследователей обнаружила в замке Экриздиса нечто такое, о чем дружно поклялась никому не рассказывать. Некоторые из них впоследствии повредились рассудком, мемуары других, содержащие некие туманные намеки, были конфискованы сотрудниками Отдела Тайн. По сей день историки гадают, что же увидели маги в Азкабане. Наиболее распространенная версия гласит, что средневековый колдун-экспериментатор открыл проход в местную Преисподнюю, где и обитали существа, впоследствии названные дементорами, а волшебники сдуру туда заглянули. Кое-кто утверждал, что Экриздис был некромантом, и возможно, магов впечатлил запас трупов, сделанный колдуном на черный день… Короче, истина где-то рядом!

Возвращение исследовательской группы наделало много шума и раскололо общество надвое. Одни волшебники были уверены, что остров является обителью зла, и лучшим решением будет его уничтожить. Другие опасались, что дементоры, лишившись полюбившегося им пристанища, расползутся, как зараза, по всему миру. Эксперты, изучившие стены здания, излучавшие концентрированные эманации боли и страданий, в один голос утверждали, что уничтожение Азкабана может спровоцировать глобальную катастрофу, сравнимую с погружением Атлантиды в морскую пучину. В общем, остров было решено оставить в покое.

Но потом к власти пришел ярый магглоненавистник Дамокл Роули, предложивший переделать Азкабан в тюрьму. Он утверждал, что обитающие там дементоры только на руку Министерству — их можно использовать в качестве охранников, что существенно сэкономит средства. Волшебники, в результате принятия Статута о Секретности озабоченные поиском альтернативы разбросанным по всей стране небольшим местам заключения, единогласно поддержали идею Дамокла, и вскоре первая партия преступников была переправлена на остров.

Больше их никто не видел. Следующий министр магии, Персей Паркинсон, также был сторонником использования Азкабана в качестве тюрьмы. Когда пост министра занял Элдрич Диггори, тюрьма уже функционировала на протяжении полутора десятка лет. За это время никому не удалось сбежать, что свидетельствовало об успехе затеи. Однако Элдрич отчего-то не удовлетворился сухими цифрами отчетов. Он решил посетить остров лично и выяснил, что большинство отправленных в тюрьму заключённых давно умерли, а те, кто выжил, лишились рассудка.

Вернувшись в Лондон, впечатленный по самое 'не балуйся' Диггори создал комитет, которому поручил найти замену Азкабану или, по крайней мере, придумать способ исключить дементоров из охранной системы. Но все те же авторитетные эксперты объяснили министру, что ужасные создания до сих пор не покидали остров только потому, что для них регулярно поставлялись души заключенных, и если процесс остановить, оглодавшие твари тотчас ринутся на материк.

Элдрич не сдавался, ставил вопрос о возможности полного уничтожения дементоров, но так ничего и не добился, а вскоре скончался от драконьей оспы (надо же, как удачно!). С тех пор ни один из министров магии никогда не стремился закрыть Азкабан. Политики игнорировали бесчеловечные условия в тюрьме и даже приказали расширить крепость с помощью магии. Большинство оправдывало существование тюрьмы прекрасной статистикой — ни одного побега за все время существования. Ну а остальные молчали себе в тряпочку.

Лекция Томкинка оказалась настолько увлекательной, что я потерял счет времени, а очнулся, лишь услышав звон колокольчика. С сожалением прервав историка, я достал очередную пару бланков контракта и протянул Гариусу перо. Ознакомившись с цифрой ежемесячного жалования, профессор довольно кивнул и снабдил листы своим автографом. Спрятав один экземпляр в архив, я пообещал старику уладить его терки с Министерством и сделать все возможное, чтобы в Хогвартсе Гариус смог продолжить работу над новой книгой. Такой талант нельзя зарывать в землю!

Вопросы с методическими планами и прочей школьной документацией нам пришлось обсуждать уже в присутствии Чарити Бербидж. Кстати, тоже блондинки и весьма привлекательной — об этом Томкинк проинформировал женщину сразу, как только ее увидел. Решив все организационные моменты, я стребовал с профессора аналогичное обещание снабдить меня списком литературы и распрощался со стариком, после чего уделил внимание Чарити.

Мне не понадобилось много времени, чтобы обрисовать женщине общие задачи новой дисциплины с непритязательным названием 'бытовые чары'. Минерва не зря нахваливала Бербидж. Мадам оказалась умной, быстро поняла, что от нее требуется, и заверила меня, что к первому сентября наберет достаточно материала для учеников с третьего по седьмой курсы. Очередной подписанный контракт отправился в архив, довольная Чарити — домой, а у меня началась черная полоса. Сразу трое кандидатов, которых я планировал увидеть преподавателями искусствоведения, собеседование не прошли.

Свирод Шишецкий, известный артефактор-портретист, несмотря на изложенные в письме-приглашении подробности, отчего-то решил, что его зазывают в Хогвартс лишь для набора подмастерьев. Кира Фридман, прославившаяся на всю Англию статьями для модниц в 'Ведьмополитене', нахально заявила, что возьмется обучать только девочек, а музыкант Андрэ Крич, узнав сумму положенного гонорара, рассмеялся мне в лицо. Вот ведь, наглец! Да, играя на гастролях с 'Ведуньями' он получит на порядок больше, но зачем же сразу хамить? Тем более, их турне продлится пару месяцев, а после гитаристу снова придется перебиваться случайными заказами, поскольку его розовые мечты войти в основной состав группы вилами по воде писаны!

Всем вышеперечисленным я без лишних разговоров указал на дверь, будучи обманутым в лучших чувствах. С сожалением оглядел купленную литературу, так и оставшуюся невостребованной, и констатировал, что в этот раз знания Альбуса подкачали. Но хуже всего то, что у меня больше не было на примете магов, занимающихся творческой деятельностью. Не Локхарта же приглашать, в конце-то концов? М-да, вот и мой первый крупный провал…

Эх, как было бы замечательно, угоди я в киношную версию Поттерианы! Там в Хогвартсе и оркестр был, и даже свой хор имелся. С жабками. А в этой реальности в 'самой лучшей школе магии' нет ни художественных кружков, ни самодеятельных коллективов, ни даже театральных клубов! И в ближайшем будущем не появится, поскольку, судя по всему, мне придется оставить затею с введением курса эстетического воспитания до лучших времен.

Обидно! Идейка-то полезная, просто исполнителей подходящих нет. Конечно, я мог бы в два счета решить задачу, найдя в мире магглов какого-нибудь выпускника факультета искусствоведения, готового поверить в чудо, но мешал долбанный Статут Секретности. Может, обратить взор на другие страны, раз местные кадры показали себя с худшей стороны? Написать письмо мадам Максим, пусть она посоветует кого-нибудь из своих выпускниц. Тех же вейл, к примеру. И пусть это решение способно вызвать резкое неприятие у родителей некоторых учеников, зато уроки искусствоведения станут весьма популярны. Особенно у парней.

Над неожиданно вылезшей, словно чирей на пятой точке, проблемой я ломал голову до момента появления в кабинете Уилсона Стомпа. Разрушитель проклятий оказался приятным на вид, вежливым, эрудированным и уверенным в себе молодым человеком. Не старше Снейпа. Для начала я проверил его квалификацию, достав из шкафа один из следящих артефактов Дамблдора. Уилсон быстро разобрался в системе его чар и даже указал на некоторые недостатки, влекущие за собой существенное уменьшение радиуса действия. В результате расспросов выяснилось, что парню, несмотря на довольно узкую специализацию, доводилось лично встречаться со многими опасными существами и опыта ему не занимать.

Убедившись, что Стомп нам подходит, я поинтересовался у него здоровьем племянников. Маг расплылся в улыбке и заявил, что у них все прекрасно. Старший недавно окончил второй курс Шармбатона, а младшие собирались поступать во французскую школу в этом году. Правда, вчера у их матери появилась навязчивая идея отправить разбойников в Хогвартс, под присмотр родного дяди. Если, конечно, тот получит должность преподавателя. Усмехнувшись, я достал бланки договора и заверил парня, что замок будет рад принять в свои стены еще двух перспективных магов. Особенно если Уилсон лично проследит, чтобы в своих шалостях они не выходили за рамки приличия.

За подписанием контракта последовало традиционное обсуждение мелочей. Много времени оно не заняло, поскольку в школе уже имелась проверенная временем методическая база по ЗоТИ, включающая лекционный материал, сборники экзаменационных вопросов и всего прочего. С таким подспорьем любой дурак мог справиться с преподаванием предмета (кроме кретинов из канона, целый год занимавшихся всякой ерундой, чтобы в итоге бездарно 'слиться'). А Стомп показался мне человеком разумным, на которого можно было положиться, и я надеялся, что он продержится на должности дольше своего предшественника.

Проводив Уилсона до камина, я попросил его передать сестре, чтобы не затягивала с заявлением, если все же решится отдавать своих сорванцов в Хог, и пообещал прислать письмо, как только определюсь с датой собрания педагогов. А когда Стомп скрылся в облаке изумрудного пламени, довольно потер руки. Поступление парочки французов может положительно сказаться на имидже школы. В Хогвартсе давненько не было иностранцев. Дети переселенцев, типа Чанг или сестер Патил, учились, а вот полноправных граждан иного магического государства лет так двадцать не наблюдалось.

Что странно, ведь плата за обучение для них была довольно низкой. Можно даже сказать, чисто символической, если сравнивать с тем же Шармбатоном, в котором ученикам за каждый курс приходилось отстегивать немаленькую сумму (за исключением пары-тройки счастливчиков, получающих министерскую стипендию). Поэтому я не находил ничего удивительного в желании сестры Стомпа сэкономить, используя его новую работу, как предлог или оправдание для своего супруга-француза, а вот резкое пересыхание ручейка учеников-иностранцев, на которое Альбус даже не обратил внимания, порождало нехорошие подозрения.

Конечно, этому факту можно подыскать множество разумных объяснений — традиции, желание с младых ногтей обрастать полезными связями, особенности менталитета, преемственность обучения, враждебность английского окружения, резкое неприятие местных законов. Может, косвенно повлиял жесткий запрет на прием в Хогвартс сквибов, имена которых даже не появлялись в созданной Основателями Книге Допуска. Вот только мне кажется, что все вышеперечисленное здесь ни при чем. Просто погрязшей в предрассудках магической Англии прочие государства объявили бойкот. Они не обрывали контакты с островами, не закрывали дипломатические представительства, а просто махнули на страну рукой, как на сварливого старика-маразматика, одной ногой стоящего в могиле.

И такое игнорирование способно объяснить как изрядно затянувшуюся первую магическую войну, так и канонное противостояние с Волди, который после своего возрождения устроил форменный беспредел и всеми силами стремился пустить Статут хворостоге под хвост. Да, соседи охотно принимали спасающихся от террора беглецов, но навалиться на Темного Лорда всем миром, как это было с Гриндевальдом, отчего-то не стремились. Наверняка рассчитывали, что безумец приблизит конец агонизирующей Англии… Но что толку гадать на кофейной гуще? Я ведь не политик, и даже при наличии неоспоримых фактов могу составить картинку, и близко не похожую на реальность.

Вновь сработали чары оповещения, но в кабинет вошел не Гораций Слизнорт, которого я поставил почти в самый конец списка, а вернувшаяся 'с полей' МакГонагалл.

— Вечер добрый, Альбус! — улыбнулась женщина. — Ты хотел меня видеть?

— Да, хотел, — сухо отозвался я. — Присаживайся!

Слегка удивленная моим тоном, Минерва послушно устроилась на диванчике. Подойдя к ней, я сложил руки за спиной, поглядел на профессора сверху вниз, как сержант на 'духа'-залетчика, и строго спросил:

— Итак, объясни мне, почему у моего верного заместителя напрочь отсутствует чувство юмора, по какой причине она вдруг решила вдребезги разругаться с деканом Хаффлпаффа, и отчего о столь серьезных проблемах в моем коллективе я узнаю последним?

МакГонагалл опустила голову и зло выдохнула:

— Так и знала, что Спраут на меня нажалуется. Вот же, стерва!

— То есть, ты пришла к Помоне, наорала с порога, обвинила во всех смертных грехах, не дав ни слова сказать в защиту, оскорбила и удалилась, хлопнув дверью, а стерва все равно Спраут? — язвительно протянул я. — Где логика?

Минерва угрюмо молчала, а в ее эмоциях не наблюдалось ни тени раскаяния. Я тяжело вздохнул:

— Знаешь, если бы ты сейчас заявила, что ничего этого не делала, я бы тут же бросился искать таинственную ведьму, укравшую твой локон для оборотного и устроившую в школе безумный спектакль, желая очернить доброе имя Минервы МакГонагал. Потому что еще утром я был готов поклясться — ты не станешь просто так оскорблять Помону. Свою коллегу, с которой проработала столько лет плечом к плечу, свою единомышленницу, посветившую жизнь воспитанию детей и радеющую за процветание школы, свою давнюю подругу, которой можешь доверить любые секреты.

Удар попал в цель — в сознании профессора появилось чувство вины. Пока еще очень слабое и больше похожее на стыд, но это уже было прогрессом.

— Но главное, я не понимаю причин твоего поступка, — продолжал я. — Из-за чего вы вообще сцепились? Не из-за моей шутки, ведь так? Я пытался разговорить Спраут, но она отчего-то молчит, как партизан на допросе. Обиделась, наверное. Поэтому, будь добра, изложи мне свою версию вчерашних событий… Ну же, я жду!

Помявшись, Минерва, принялась исповедоваться. Поначалу неохотно и не поднимая взгляда, но постепенно все больше распаляясь.

— После нашего разговора я решила заглянуть к Помоне… Узнать, какая доля шутки была в твоих словах. Она рассказала мне про случай с крысоловом… И при этом улыбалась, как будто не чувствовала своей вины в происшедшем. Надо же, сама притащила эту дрянь, позволила ей причинить тебе вред, а после делает вид, будто так и надо! Подобное наплевательское отношение меня жутко разозлило. Неужели она не понимает, что тебе и так нелегко? Что тебе приходится ради блага Хогвартса, ради блага всех нас жертвовать драгоценным здоровьем? Нет, ей этого не понять, она думает только о своих проклятых растениях! Загремел начальник в больничное крыло с магическим истощением — прекрасный повод, чтобы стребовать с него разрешение увеличить территорию теплиц. Ведь в столь плачевном состоянии он не посмеет отказать! Попросил директор порадовать своего друга-лесника каким-нибудь зеленым хищником — можно взамен выбить у него помощника. А то, видите ли, сложно одновременно и лекции детям читать, и выращенные ингредиенты в аптеки Лютного продавать!

МакГонагалл с вызовом посмотрела на меня. Ее ноздри воинственно раздувались, щечки раскраснелись, а глаза яростно сверкали, добавляя профессору привлекательности. Очаровашка! Мням… Ох, не о том думаю!

— То есть, ты хочешь сказать, что вчерашняя ссора была продиктована исключительно заботой обо мне? — уточнил я.

Женщина молча кивнула, не подозревая, что тем самым загоняет себя в ловушку.

— Иными словами, ты считаешь меня несмышленым ребенком, за которым нужен постоянный присмотр? Тогда не объяснишь, почему этому 'ребеночку' доверили столь ответственный пост директора школы? Он же не способен без мамочкиного одобрения набрать новый персонал! Еще пригласит каких-нибудь проходимцев с улицы или учредит должность, которая в Хогвартсе напрочь не нужна! Также, исходя из твоих утверждений, он не может самостоятельно решать вопросы целесообразного использования школьной территории, не способен уследить за сотрудниками, которые за его спиной занимаются незаконной деятельностью, не в силах никому отказать… Какой ужас! Интересно, почему этого набитого дурня все еще величают Великим Магом и до сих пор не поперли из Визенгамота?

К концу моей тирады профессор растеряла весь свой воинственный запал. Теперь в эмоциях красавицы властвовали смущение и стыд, заставивший заалеть кончики ее ушей. Полюбовавшись поникшей моськой МакГонагалл, я заявил:

— Минерва, у меня нет времени, чтобы играть с тобой в молчанку. Тебе есть, что сказать в свое оправдание?

— Прости, Альбус, — выдавила женщина, внимательно разглядывая пол. — Наверное, я немного перегнула палку.

— Наверное? Немного? — язвительно передразнил я анимага.

— Сильно перегнула, — поспешно поправилась МакГонагалл. — Мне не следовало сомневаться в твоих решениях и кидаться к Спраут с обвинениями.

— И это все? — не дождавшись продолжения, удивленно поинтересовался я. — Ты меня разочаровываешь. А где раскаяние? Где сожаление? Где обещание извиниться перед Помоной? Она ведь обиделась не на шутку, и теперь я ее прекрасно понимаю. Ты же выставила ее меркантильной сволочью, по которой Азкабан плачет горючими слезами! А ведь идея использования свободной земли рядом с замком на самом деле принадлежит мне, способ реализации полезных ингредиентов (к слову, доходы от их продажи идут не только в карман декана Хаффлпаффа, но и покрывают первоочередные нужды школы!) давным-давно согласован со мной, просьба о найме помощника вызвана резким увеличением нагрузки в связи с организацией в школе нового кружка травологии, появившегося опять-таки с моей подачи. Да и редкое растение в подарок Хагриду Спраут выписывала из Болгарии за собственные деньги, даже не заикнувшись о возмещении средств! Какая бессердечная злюка, не так ли?

Есть накрытие! От жгучего стыда Минерва готова была сгореть на месте, прямо как Фоукс. Ее лицо пылало огнем, а эмоции захлестывало острое чувство вины — самое время дожимать!

— И я уверен, вчера Помона была готова это все тебе объяснить, поняв и простив твою вспыльчивую натуру. Вот только ты не оставила ей ни единого шанса. Рубанула с плеча, позабыв о такой штуке как 'презумпция невиновности', и гордо удалилась в закат. А если бы удосужилась хоть чуточку подумать, прежде чем разбрасываться оскорблениями, если бы вспомнила, что Спраут тебе — не чужой человек, а почти член семьи… Ты куда?

Решительно поднявшись, МакГонагалл скорым шагом направилась к выходу, бросив:

— Мне нужно срочно перед ней извиниться.

— Погоди! — окликнул я профессора.

— Альбус, я уже все поняла! — нетерпеливо заявила Минерва, открывая дверь. — Давай, отложим нотацию на потом?

— Я сказал, стоять! — рявкнул я, потеряв терпение.

Вздрогнув, анимаг замерла, распахнув свои очаровательные глазки и уставившись на меня со смесью страха и удивления. Эта реакция меня удовлетворила. Подняв с пола рюкзак, я недовольно буркнул:

— Распустились тут, понимаешь! Непосредственного начальника за предмет мебели держат! — подойдя к шокированной МакГонагалл, я достал бутылки с вином и козинаки, сунул женщине в руки и безапелляционно заявил: — После принесения извинений ты должна задержаться и выпить вместе со Спраут. Мне плевать, как ты это устроишь — хоть связывай Помону и в глотку ей вино заливай, но пока обе бутылки не опустеют, покидать ее общество не смей! Тебе ясно?

Профессор затравленно кивнула.

— Вот теперь можешь идти, — мягким тоном произнес я, наградив даму ободряющей улыбкой.

Отмерев и окинув меня странным взглядом, Минерва нерешительно переступила через порог и двинулась к лестнице. Когда дверь за строптивым анимагом закрылась, моя улыбка сама собой перетекла в кислую гримасу. Блин, а ведь почти идеально прошло! И надо мне же было сорваться под конец? Правда, тут кошечка сама виновата и потому вряд ли будет сильно зацикливаться на этой вспышке эмоций, столь нехарактерной для оригинального Альбуса.

А так все прекрасно! Психологическая накачка проштрафившейся подчиненной произведена, нужные инструкции выданы. Будем надеяться, крайние меры не понадобятся. Насколько я успел понять, Спраут — прямо как птица из советского мультика, отличается умом и сообразительностью. Увидев искреннее раскаяние кошки, она не будет долго артачиться и примет ее извинения. Ну а алкоголь поможет дамам быстрее достичь консенсуса. В общем, мне можно расслабиться… Ах, нет, нельзя — новый гость уже на подходе!

Внешне Гораций Слизнорт был похожим на свой киношный образ. Невысокий (хотя каланче-Дамблдору большинство магов уступали в росте где-то на полголовы, и данное впечатление могло быть обманчивым), седовласый, облаченный в клетчатый костюм с бабочкой джентльмен лет шестидесяти, обладающий кустистыми бровями на улыбчивом лице и хитрющими глазами. Едва войдя в кабинет, он принялся щедро осыпать меня комплиментами. Падкой на лесть женщиной я не являлся, но все равно мне было приятно, что хоть кто-то заметил, как сильно я похудел за эти дни.

Обсуждение рабочих моментов не затянулось. Какой смысл в разборе особенностей школьной 'кухни' с человеком, который проработал в Хогвартсе более полувека? Сумма оклада Горация устроила, помещение для его клуба слизняков я пообещал выделить. Правда, не безвозмездно. За это раз в две-три недели Слизнорт станет организовывать для всех желающих встречи с разными волшебниками и прочими разумными существами, которые расскажут детям о различных профессиях магического мира и поделятся интересными случаями из своей жизни. На этих собраниях не будет танцев, музыки, закусок и алкоголя, зато туда сможет попасть любой школьник, а не только 'элита'.

Обговорив с бывшим деканом Слизерина насущные вопросы, мы немного почесали языками на животрепещущую тему: 'Распустилась молодежь! Вот в наше время…'. Разумеется, тон беседы задавал Гораций, я лишь поддакивал, гадая, каким образом канонному Дамблдору удалось вовлечь Слизнорта в свой грандиозный спектакль. Возможно, директор сыграл на страхе зельевара перед Пожирателями, и когда пришло время, трусоватый старик охотно обеспечил Поттера недостающими частями головоломки… Или про количество крестражей Избранному сообщил Альбус? Не помню, хоть убейте!

Каюсь, эту унылую часть я читал по диагонали, а экранизация лишь повысила уровень творившегося в ней бреда. Чего стоит одно эпическое разрушение Уизлятника отрядом черных магов, при коем никто (кроме, собственно, дома-развалюхи) не пострадал, и последующие бессмысленные игры в кошки-мышки среди камышей? А прочие несуразности сюжета лишь добавляли комичности в эту непролазную муть, написанную Роулинг в целях состригания бабла с преданных фанатов серии, поэтому не удивительно, что детали 'Принца-Полукровки' успешно выветрились из моей памяти.

Распрощавшись со старичком, я мысленно нарисовал еще одну птичку в списке выполненных дел. За окном уже начало темнеть, однако последний кандидат — Марк Лэндшир что-то не торопился на встречу ко мне. Ожидание скрасило неспешное составление чернового варианта списка необходимой литературы для учеников и ужин, доставленный расторопным Ниппи. Перекусив, я приступил к традиционной разминке, стараясь особо не перетруждаться, поскольку рисовать пентаграмму трясущимися от усталости руками — то еще занятие. А спустя час после назначенного помощнику Спраут времени в моем сознании прозвенел колокольчик — явился таки, опоздун!

Почтительно поприветствовав меня и выслушав замечание насчет своей непунктуальности, порядком запыхавшийся Марк принялся оправдываться. Оказывается, парень явился много раньше положенного срока. Потоптался возле закрытых ворот и направился к Хагриду, который как раз занимался высаживанием treskun crispus рядом со своей хижиной. Лесник был слабо знаком с правильной технологией укладки дерна, и герболог, возмущенный проявляемым неуважением к рассаде, сперва объяснил полувеликану, как нужно правильно работать лопатой, а потом включился в процесс, напрочь позабыв о цели своего визита. И лишь закончив с грядками, сообразил, что безнадежно опоздал.

Мучить Лэндшира я не стал, ощущая искреннее сожаление парня. Заставил подписать контракт и отправил к Спраут, заявив, что отныне и впредь именно она будет определять спектр обязанностей нового педагога Хогвартса. Просиявший Лэндшир тут же испарился, а я довольно потянулся, спрятал документы в архив и хотел было двинуться за крестражами, но снова услышал сигнал, оповещающий об очередном визитере, и разочарованно протянул:

— Кого там еще черти принесли?

Минуту спустя дверь кабинета распахнулась, впуская Минерву МакГонагалл. Оглядев ее, раскрасневшуюся, с распущенными волосами и мутными глазами, я поинтересовался:

— Ну, как все прошло?

— Х-хорошо, — заплетающимся языком ответила профессор и, пошатываясь, подошла ко мне. — Мы с П-помоной все обсудили. Она на меня больше не злится… Т-ты был прав! Я вела себя, как полная дура… П-просто вчера день с самого утра не задался. А тут я увидела на столе у Спраут коробку конфет, похожую на те, что ты подарил мне, и т-так разозлилась… Наговорила лишнего, обидела подругу…

Переступив с ноги на ногу, Минерва покачнулась. Мне пришлось подхватить женщину под локоток, чтобы та не растянулась прямо у моих ног. Ожидая, пока МакГонагалл соберет глаза в кучу, я мысленно присвистнул. Ого, какой эффект всего от одной бутылки! Или все дело в том, что анимаг не успела поужинать, и принятый на пустой желудок алкоголь крепко ударил по мозгам? Да, вероятнее всего. Иначе вряд ли Минни упомянула бы о конфетах, ставших причиной ее вспышки ревности. Банальной, беспричинной и беспощадной.

— Вот и замечательно! — приобняв Минерву, я мягко потянул женщину по направлению к выходу. — А сейчас тебе надо отправиться к себе и немного поспать. День выдался тяжелым…

— Нет! — решительно мотнула головой профессор. — Я же п-пришла, чтобы сказать… Альбус, я люблю тебя!