Дамби - не гад!

Глава 19

Правду говорят, в моменты смертельной опасности у человека пробуждаются скрытые резервы. Вот и сейчас, я был абсолютно уверен в том, что в моем теле не осталось ни капли силы, но пробирающее до костей шипение убедило меня в обратном. Страх мгновенно прогнал усталость и заставил мозги заработать.

Гадать, кто пожаловал ко мне на огонек, не приходилось. Похоже, ментальный импульс, сопровождавший уничтожение первого крестража, оказался настолько сильным, что достиг логова древнего змея и заставил того выйти из спячки. Ну а второй выброс подсказал разбуженному василиску, где искать самоубийцу, посмевшего проникнуть во владения Салазара. А теперь, уважаемые знатоки, внимание — вопрос: как мне в данной ситуации уцелеть?

На магию можно не надеяться. В таком состоянии я 'аваду' не выдам даже при большом желании, а все прочее василиску — что слону дробина. Ниппи звать бесполезно. В Тайную комнату домовикам хода нет, а если малыш и сумеет пробить установленный Слизерином барьер, то вряд ли избежит парализующего удара. У змей, насколько я помню, хорошие рефлексы — ушастик даже пискнуть не успеет. Конечно, можно обратиться за помощью к Фоуксу, но на разблокировку канала потребуется время. Да и василиск, обладающий природным даром ментальной магии, наверняка услышит обращенный к фениксу зов и отреагирует соответственно. Значит, остается одно — попытаться договориться.

— Здравствуй, Ссашх! — прошипел я на парселтанге. — Прости, что потревожил твой сон. Я не хотел тебя будить. Просто мне было нужно укромное место, чтобы провести опасный магический ритуал. Чем я могу искупить свою вину?

Короткие понятные фразы и слова, исключающие любую двусмысленность. Не знаю, насколько разумен гигантский змей, но мою речь он понять должен. Тем более парселтанг основан на прямом ментальном общении, напоминающем связь между хозяином и фамильяром, а значит, смысл моего спича в любом случае дойдет до василиска.

'Тебе иссвестно мое имя' — то ли констатировал, то ли спросил змей.

Помогая себе руками, я со стоном принял сидячее положение, облокотился спиной на холодную стену и оглядел своего собеседника. Случайно окаменеть я не боялся, ведь василиск — это вам не древнегреческая Горгона. Пока змей не захочет, его взгляд не причинит мне вреда. В противном случае не помогут ни заклинания, ни защитные амулеты, ни кочующая из фика в фик фанонная ересь типа очков-зеркалок.

Питомец Салазара был огромен. Диаметр его туловища превышал полтора метра, массивная клиновидная голова с необычным напоминавшим корону гребнем придавала древнему созданию сходство с драконами. Длину пресмыкающегося навскидку определить было сложно — хвост скрывался во тьме коридора, но она явно превышала два десятка метров. Да уж, в просмотренном воспоминании змей казался меньшим. Подрос за полсотни лет? Или дело в неудачном ракурсе обзора? Спрашивается, как с такой тварью в каноне умудрился совладать Поттер? Вот уж точно, везучий сукин сын!

— Твое имя я узнал у Наследника, — сообщил я Ужасу Хогвартса. — А меня зовут Альбус. Я — директор школы, построенной твоим хозяином.

'Альбусс, — прошипел василиск, словно пробуя имя на вкус, наклонил голову и, не мигая, уставился на меня своим зеленовато-желтым глазом с вертикальным зрачком, будто светящимся изнутри. — А где маленький змеенышш, нассывавший себя преемником хоссяина? Он обещал мне корову, но так и не пришшел!'

— Не знаю, — пожал я плечами. — Но если хочешь корову, я добуду тебе ее. Мне не трудно.

Василиск задумался, лизнул воздух раздвоенным языком и нахально заявил:

'Хочу две коровы! Я очень голоден!'

Вымогатель хвостатый! Однако не в моем положении торговаться.

— Договорились! Будут тебе коровы! Но чуть позже.

Змей растянул пасть, демонстрируя длинные ядовитые клыки, и недовольно зашипел.

— Да погоди ты злиться! — не менее недовольно зашипел я в ответ. — Я не хочу тебя обмануть! Просто у меня нет привычки таскать в карманах разную живность, и за едой мне в любом случае придется подняться наверх, а после ритуала я настолько ослаб, что даже шевелюсь с трудом. Мне нужно немного отдохнуть, набраться сил… Кстати, чем ты вообще питаешься, когда не спишь? Ведь в школе и ее окрестностях, насколько я знаю, коров нет, а есть учеников тебе хозяин запретил.

Ну вот, едва опасность миновала, у меня тут же проснулось любопытство. А лучше бы инстинкт самосохранения включился! Ведь это поистине гениальная мысль — выяснять у голодного василиска особенности его рациона! Премию Дарвина присуждали и за меньшие достижения.

Гигантский змей был со мной солидарен. Поглядев на меня, как на конченного психа, он занялся осмотром ритуального зала. Подполз к магической лампе, сощурился от источаемого ей света, но опасности в безделушке не углядел, затем обнюхал участок пола с пентаграммой, тронул кончиком хвоста валявшуюся рядом с сундуком метлу и только тогда ответил:

'Когда ссильно проголодаюссь, я выполссаю на оххоту в лесс. Ловлю рассную дичь. Крупную и мелкую — какая попадетсся. Но большше вссего я люблю неправильных лошшадей. Они ссамые ссытные!'

— Неправильных? — удивился я. — Это как?

Змей издал звук, очень похожий на пренебрежительный фырк, но соизволил уточнить:

'В лессу рядом со шшколой живут лошшади обычные, у которыхх четыре ноги. А иногда туда ссабредают неправильные, у которыхх их шшесть.'

У меня отвисла челюсть. Шесть ног? Василиск что, на кентавров охотился? Интересное кино! Но вдвойне интересен тот факт, что змей умеет считать. Похоже, воспоминания Тома несколько не соответствовали действительности — разум у тысячелетнего пресмыкающегося был развит неплохо.

— Спасибо, что объяснил, — прошипел я. — А как часто тебе нужно есть?

От пресмыкающегося пришла волна недовольства. Видимо, змею начало надоедать мое любопытство, поэтому пришлось пояснить:

— Я не просто так интересуюсь. На мне лежит ответственность за школу, а значит, за тебя в том числе. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты с голодухи начал охотиться на сотрудников или гостей Хогвартса. Так что, рассказывай!

Поразмыслив, василиск принял аргумент, свернулся рядом со мной кольцами и поделился подробностями собственной физиологии, о которых в прочитанной Альбусом литературе не упоминалось. Как оказалось, если змей пребывает в спячке, еда ему вообще не нужна. Он способен провести сотни лет в теплом гнезде, не испытывая дискомфорта. Однако если василиск бодрствует, ему нужна минимум одна 'неправильная лошадь' в месяц. Можно и больше — желудок позволяет. Но в таком случае после обильной трапезы гигантское пресмыкающееся в течение несколько недель будет вялым и сонным, пока не переварит проглоченную пищу.

— А что у тебя попросил Наследник за корову? — поинтересовался я, вспомнив просмотренный эпизод из памяти Тома.

'Сстарую шшкуру и яд, — прошипел василиск. — А что, ты тошше хочешшь их получить?'

Я задумчиво почесал в затылке. В принципе, наличные средства у меня имеются, и заниматься реализацией ценных ингредиентов нет нужды… Стоп! Что это со мной? Куда подевался мой родной хомяк, который у любого нормального попаданца автоматически превращается в бессмертного монстра с отменным аппетитом? Видимо, покурить вышел. Иначе не объяснить, почему я вместо повторения известной поговорки о том, что денег много не бывает, все больше склоняюсь к мысли, что накопленных Дамблдором богатств хватит мне до конца жизни. И даже внукам останется, если таковые вообще появятся.

В общем, я уже собирался отказаться от весьма щедрого предложения, но, слава Мерлину и Моргане, мой хомяк оказался ответственным. Уходя на прогулку, он поручил своей верной напарнице-жабе приглядывать за непутевым хозяином. Очнувшись от изумления, та быстро сумела справиться с напавшим на меня смертельно опасным вирусом альтруизма и заявила, что шкуры и свежий яд тысячелетнего василиска — это ведь не обязательно деньги. За них можно получить уникальные услуги, эксклюзивную информацию, приобрести полезные связи в закрытых кругах…

— Тебе будет не жалко их отдавать? — на всякий случай уточнил я у змея.

'Нет' — ответил тот.

— Тогда возьму. Пригодится в хозяйстве!

'Но только после того, как принесешь коров!' — заявил Ссашх.

— Договорились, — отозвался я и принялся за инвентаризацию своего тела.

Состояние организма было, мягко скажем, далеким от идеального и очень напоминало гриппозную лихорадку. Конечности подчинялись плохо, пострадавшая коленка немилосердно ныла, болела спина, кости и даже суставы. На фоне этого сухость во рту, легкая тошнота и упадок сил казались незначительными мелочами, а об изгвазданной одежде можно даже не упоминать. Оглядевшись, я обнаружил неподалеку свои очки-половинки, слетевшие при падении. Кое-как дополз до них и водрузил артефакт на нос. Выброс силы не повлиял на его работоспособность — в этом я убедился, увидев сияние магии, которое источала валявшаяся рядом волшебная палочка.

Вернув указку на законное место в рукав, я попробовал подняться. Сперва встал на четвереньки, потом со старческим кряхтением, придерживаясь за стеночку, эволюционировал до прямоходящего примата. Переждав острый приступ головокружения, я поплелся собирать свои вещи под внимательным взглядом василиска. Поднял рюкзак, сунул туда бутыль с дневником. Диадема после недолгих поисков обнаружилась под змеиным хвостом, на вид целая и невредимая. Проверять я ее не стал — ни к чему лишний раз испытывать терпение голодающего. Спрятал украшение в рюкзак, забросил его за спину, оседлал метлу и попытался взлететь.

Ага, хрен там! Артефакт работать отказывался. И дело было вовсе не в чарах. Просто силы на их активацию у меня не осталось, ритуал исчерпал все до донышка. Ну да, мог бы сразу догадаться! Ведь волшебники гриппом не болеют, и моя 'лихорадка' являлась всего лишь характерным симптомом полного магического истощения. А это однозначно песец! В таком состоянии я не то, что метлу не активирую — захудалый 'люмос' не зажгу! И как теперь выбираться на поверхность?

— Приплыли! — разочарованно выдохнул я и повернулся к змею: — Ссашх, у меня тут возникла проблема. Я израсходовал всю свою магию и самостоятельно подняться в замок не способен. Так что у нас с тобой есть два варианта: либо ты поможешь мне добраться до замаскированного входа наверху, либо я зову на помощь своего друга феникса. Твое решение?

Василиск думал недолго. Наклонив голову к самому полу, он решительно приказал:

'Ссабирайсся на меня!'

Неожиданно. Но я не особо удивился. Во-первых, потому что сил на эмоции почти не осталось, а во-вторых, взгромоздиться на гигантского змея оказалось той еще задачкой. Ссашх ведь — не ездовой скакун, никакого седла со стременами у него не имелось, а крепкая темно-зеленая кожа Ужаса Хогвартса оказалась гладкой и очень скользкой. Хвататься за гребень я не рискнул — а ну как оторву еще? Сам-то я тоже далеко не пушинка! Проблему удалось решить при помощи подставки в виде позабытого сундука и страховки василиска, который, устав от моей бестолковой возни, принялся подталкивать горе-наездника кончиком хвоста в мягкое место.

Устроившись у змея на 'загривке', я сделал крайне важное открытие. Оказывается, таланты василисков одной ментальной магией не ограничиваются. Едва Ссашх пошевелился, я почувствовал, что некая сила крепко прижала мое тело к холодной змеиной коже. Причем я мог водить по ней ладонью, мог вертеть головой, но вот оторвать руку или выпрямиться — хренушки! А пока я осмысливал этот необычный феномен, змей развернулся и практически бесшумно скользнул во тьму коридора, сходу набрав приличную скорость. Я оглянуться не успел, как ритуальный зал остался за поворотом.

К сожалению, насладиться прелестями путешествия мне не удалось, поскольку магический светильник я захватить не догадался, а извлекать палочку и проверять свою догадку насчет 'люмоса' поостерегся. Не дай бог, еще выроню! Лучше не рисковать. Ссашху же отсутствие света нисколько не мешало. Змей уверенно ориентировался в окружающем нас мраке — то ли за тысячу лет успел изучить каждый камешек здешнего подземелья, то ли подобно летучим мышам от природы обладал развитой способностью к эхолокации.

Спустя полминуты мы добрались до огромного грота-коллектора, нырнули в нужный тоннель и начали подниматься. Опять-таки исключительно благодаря удивительной магии василиска. Уверен, для обычных змей эти прямые наклонные трубы стали бы серьезным препятствием, а мой 'скакун' даже скорость не сбавил! Интересно, а по вертикальным поверхностям он ползать умеет?

Заветный проход Ссашх открыл самостоятельно. Уловив исходящий от василиска ментальный импульс, заставивший стену туалета разъехаться, я еще задумался над странным фактом — почему речь змея, звучащая у меня в сознании, изобилует шипящими. Ведь парселтанг — это не язык в общепринятом смысле. В нем звуки вообще не важны, а смысл передают образы, транслируемые напрямую в разум собеседника. Вот лично я шиплю лишь по старой Альбусовской привычке — чтобы концентрацию не сбить, но зачем это василиску…

Впрочем, одно объяснение у меня имеется — странный выбрык подсознания. Мой разум уверен, что змеи должны шипеть, вот он и старается, добавляя в мыслеречь Ссашха специфический 'акцент'.

'Приеххали! Сслессай!' — вырвал меня из лингвистических раздумий прозвучавший в голове голос василиска.

Щурясь от яркого света, я поспешил подчиниться, едва ощутил, что странная магия, приклеивающая мои конечности к шкуре змея, ослабила свою хватку. Соскользнув со спины гигантского пресмыкающегося, я приземлился на жесткий пол туалета и скривился — ушибленная коленка решила порадовать меня острой болью. Неужели все-таки перелом? Вот уж некстати!

'Я буду шшдать! — строго заявил василиск. — Но недолго. А ессли обманешшь…'

— Можешь не продолжать! — перебил я его. — Я — не Наследник и слово свое держу. Пообещал накормить — значит, накормлю!

Змей молча кивнул. Помахал на прощание перед лицом своим раздвоенным языком и ловко скользнул в проход. Дождавшись, пока хвост Ужаса Хогвартса скроется в темноте лаза, я отдал команду чарам защиты. Со скрежетом стена с умывальниками вернулась в свое исходное положение. И только тогда я позволил себе облегченно выдохнуть. Уф, вроде бы, пронесло!

Однако тот удивительный факт, что я остался в живых, иначе как везением объяснить невозможно. Момент первый: если бы уничтожение второго крестража не отняло у меня столько сил, я бы встретил василиска на своих двоих и закономерно окаменел бы, толком не успев сообразить, откуда исходит опасность. Ведь Ссашх, не ощутив 'запаха' знакомой магии, точно не стал бы разговаривать с непрошенным гостем. А вот с не представляющим опасности полутрупом — пожалуйста!

Момент второй: если бы я не удосужился просмотреть воспоминание из дневника, то вряд ли смог бы наладить со змеем конструктивный диалог. Да что там, даже отсутствие в подземелье Фоукса в итоге сыграло мне на руку! Пусть в каноне птах благополучно выклевал глаза своему противнику и остался цел, в реальности я бы на победу феникса не поставил. А присутствуй пернатый рядом со мной в ритуальном зале, избежать схватки точно не получилось бы… Хм, и кто это недавно завидовал удачливости канонного Поттера?

Отогнав мрачные мысли, я выяснил, что разборки с крестражами отняли у меня намного больше времени, чем планировалось. Судя по небу за окном, сейчас где-то часов пять утра. Где в такую рань мне можно найти двух буренок я не представлял. Зато знал одного светловолосого мага, который наверняка поможет мне решить данную задачку. Наведавшись в одну из кабинок и на практике оценив работоспособность местной сантехники, я направился к выходу.

Но уже спустя десяток шагов понял — своим ходом до своего кабинета я вряд ли доберусь. Свалюсь где-нибудь по дороге. Сейчас, когда опасности на горизонте не наблюдалось, а в крови уже не бурлил адреналиновый коктейль, усталость навалилась на меня огромной свинцовой чушкой, грозя раздавить в любой момент. Вдобавок пострадавшая конечность при каждом движении простреливала болью, из-за чего мне приходилось пародировать незабвенного доктора Хауса, потерявшего где-то свою трость. Чувствуя, как сознание с каждой секундой все сильнее заволакивает противный серый туман, я плюнул на осторожность и вызвал Ниппи.

Спустя пару секунд передо мной появился облаченный в знакомую наволочку заспанный эльф, смешно потирающий мордочку своими лапками. Оценив мое плачевное состояние, он переменился в лице и горестно запричитал. Мол, Ниппи — плохой домовик, за работой в больничном крыле напрочь забыл о своих обязанностях, из-за чего бедному господину директору приходится ходить в грязной и рваной одежде… Ну, или как-то так. Я не особо прислушивался, а просто протянул малышу руку и хрипло приказал:

— Перенеси меня в мои апартаменты.

— Да, господин директор, — пропищал ушастик, и ухватился за мои пальцы.

В этот раз наше перемещение сопровождалось теми же неприятными ощущениями, что и обычная аппарация. Так получилось потому, что Ниппи пришлось использовать собственную силу. Я не дал своему слуге ни капли, и даже более того — за те несколько мгновений, пока эльф меня касался, успел высосать из его тщедушного тельца толику энергии. Совсем немного, но этого количества оказалось достаточно, чтобы развеять туман перед глазами и придать мне бодрости.

Оглядевшись, я увидел знакомую обстановку своей спальни и шепотом, чтобы не разбудить до сих пор пребывающую в царстве снов Минерву, обратился к боязливо отдернувшему лапку домовику:

— Прости, Ниппи. Я случайно. Больше такого не повторится.

Ушастик в ответ испуганно закивал. Отпустив слугу восвояси, я достал из шкафа книгу-тайник. Покосился на спящего анимага, капнул на шкатулку своей кровью и достал философский камень. Единственную вещь, способную быстро и качественно вернуть меня в ряды полноценных магов.

Конечно, для таких случаев существовали разные эликсиры-стимуляторы и восстанавливающие зелья, однако их в загашнике у Альбуса не водилось (в них не было нужды, поскольку непродуманные авантюры директор не любил и последний раз маялся магическим истощением в далекой сопливой юности), а обращаться к Помфри и выслушивать очередную лекцию на тему недопустимости подобного отношения к своему здоровью… Нет уж, спасибо! Тем более колдомедик способна под видом врачебной помощи накачать меня снотворным (разумеется из благих намерений!), а у меня каждая минута на счету.

Исходивший от красного камешка ручеек энергии омывал приятным теплом мое уставшее тело, прояснял сознание и дарил наслаждение. Конечно, не такое, как океан полученной из чужой души силы, но весьма ощутимое, заставившее меня растянуть губы в улыбке и прикрыть глаза. Ка-айф! Словно посаженный на голодный паек домовик, я жадно впитывал источаемую артефактом энергию, пока не ощутил, что сосущая пустота в моем теле немного заполнилась, и я уже способен использовать простейшие заклинания.

Достав волшебную палочку, я попытался установить над кроватью купол тишины. Мастерство не подвело, чары вышли, как по учебнику, хотя расставаться с силой было невероятно сложно. Оценив полученный результат и признав его удовлетворительным, я отправился в кабинет, где прямо с порога крикнул:

— Фоукс, просыпайся!

Вздрогнув, феникс достал голову из-под крыла, оглядел меня осоловелым взглядом и удивленно курлыкнул:

'Ты что, с кем-то дрался? А меня почему не позвал?!'

— Ни с кем я не дрался, успокойся! Просто ритуал вышел утомительным, а место его проведения — очень грязным. Но сейчас у меня нет времени на объяснения. Нужна твоя помощь. Помнишь мага, с которым я беседовал несколько дней назад? Люциуса Малфоя?

'Того, которого ты называл павлином? — уточнил птах. — Помню!'

— Он мне очень нужен.

Феникс коротко кивнул, вспорхнул со своей жердочки и исчез в облаке пламени, оставив меня посреди кабинета с открытым ртом. А ведь я только хотел попросить фамильяра поработать почтовой совой, доставив блондину записку с просьбой срочно прибыть в Хог. Еще подумал, что пока аристократ будет продирать глаза и наводить подобающий случаю марафет, я успею переодеться и привести себя в порядок. Однако излишне инициативный Фоукс меня опередил… Блин, он что, действительно собирается прямо сейчас притащить ко мне Малфоя? Вот черт!

Сжав палочку, я принялся вспоминать заклинания, способные привести мою одежду в божеский вид. Вот только оригинальный Дамблдор за годы обитания в Хогвартсе привык пользоваться услугами домовиков, и на ум ничего не толкового приходило. А спустя пару секунд рядом со мной из пустоты соткался огненный вихрь, из которого на пол выпал облаченный в нежно розовую ночную сорочку блондин. Огонь быстро погас, сжавшись и превратившись в феникса, который довольно курлыкнул нечто типа: 'Получите и распишитесь!', после чего приземлился на свой насест.

— Альбус? Что за дурацкие шутки?! — воскликнул Малфой.

— Спасибо, Фоукс! И что бы я без тебя делал? — улыбнувшись польщенному птаху, я спрятал палочку и подал руку аристократу, помогая тому подняться. Когда же тот утвердился на ногах, заметил: — Милая рубашка. Сам выбирал или супруга?

Павлин мой комплимент не оценил. Яростно сверкая глазами, он язвительно уточнил:

— Господин директор, вы похитили меня из собственной постели, чтобы поинтересоваться предпочтениями в цветовой гамме нательного белья?

— Нет. На самом деле мне от тебя нужны только коровы.

— Что? — опешил маг.

— Коровы, — терпеливо повторил я. — Парнокопытные жвачные животные, относящиеся к классу млекопитающих. Живые, крупные, в количестве двух штук. Сможешь достать?

У Малфоя вытянулось лицо:

— Но почему вы решили обратиться с этим именно ко мне? И к чему вообще такая спешка?

— Почему? Так ведь у меня больше нет знакомых, владеющих животноводческой фермой… Зато имеется василиск, когда-то давно принадлежавший Салазару Слизерину. Большой и очень голодный. И если сейчас ты поможешь мне с добычей скотины, в качестве благодарности, так уж и быть, я доверю тебе реализацию шкур и яда древнего змея.

От Люциуса пришла волна изумления. Внимательно оглядев потрепанного меня, волшебник в розовом даже рот приоткрыл, словно какой-то плебей. Однако надо отдать должное бизнесмену, он быстро осмыслил полученную информацию, взял себя в руки, вернув на холеное лицо маску невозмутимости, и деловито уточнил:

— Когда нужны коровы?

— Полчаса назад! Люц, что за глупые вопросы?

— Еще какие-нибудь пожелания будут?

— Снейп еще у тебя? — поинтересовался я.

— Да. Заготавливает аконитовое зелье в промышленном масштабе.

— Пусть выдаст тебе емкости для яда. Обычное стекло тут не годится, а у Северуса в запасах наверняка отыщутся длинные хрустальные колбы с крышками… Только не вздумай притащить зельевара с собой! И о василиске особо не распространяйся. А то, сам знаешь, народ у нас жадный и завистливый. Если не найдут способа отобрать, так уничтожат.

Малфой криво ухмыльнулся:

— Могли бы и не пояснять.

Разведя руками, я вернул ухмылку, после чего понаблюдал за тем, как полуголый аристократ исчезает в камине.

'Василиск?' — обеспокоенно спросил феникс.

— Ага, — устало откликнулся я. — Древний житель Хогвартса, носящий почетное звание Ужаса и обладающий разумом. Этот змей десятки лет спал в здешних подземельях, пока я случайно не разбудил его выбросом магии. А приползя ко мне на огонек и познакомившись с новым директором школы, Ссашх первым делом пожаловаться на отсутствие пищи. Сам он, по сути, является еще одним уровнем защитных систем замка, придуманных Основателями. На учеников василиску хозяин нападать запретил, преподаватели змею не интересны… если, конечно, они специально не будут лезть к нему в логово, вот я и решил помочь голодающему. А что? Полезная зверушка — пусть себе живет!

Фоукс наклонил голову на бок и с подозрением заявил:

'Мне кажется, ты что-то недоговариваешь!'

— Извини, но на полноценный рассказ о ночных приключениях у меня сил нет. Выложился на полную катушку. Я ведь сейчас на ногах держусь только благодаря внешней подпитке, — я продемонстрировал фамильяру чудо-камешек, который до сих пор сжимал в кулаке. — А мне еще обратно в подземелья спускаться… В общем, все подробности потом! Как отдохну.

Птах смутился:

'Прости. Может, тебе слез накапать?'

Вспомнив о недавних опасениях, я отказался. Сейчас мне нет необходимости стимулировать регенерацию и лечить свой организм. Нужно лишь насытить его энергией, а с этим прекрасно справится философский камень. Уверен, такими темпами еще час-полтора, и я вернусь в норму!

Успокоив Фоукса, я спрятал в шкаф очищенные артефакты и бутыль с остатками рунного зелья. Затем наведался к себе в комнату, на всякий пожарный проверил чары на кровати, забрал из платяного шкафа первый попавшийся костюм и отправился мыться. Сбросив источающие ароматы деревенского сортира тряпки, в которые превратилась моя одежда, я принял душ, отметив, что сало уже не свисает с моих боков, а необъятных размеров пузо приняло вполне себе терпимые очертания среднестатистического пивного животика. Так сказать, уже не жирдяй, но еще не атлет. Приятно. Теперь бы еще мышцы накачать, и будет совсем хорошо!

Долго нежиться под прохладными струями я себе не позволил. Вытерся, облачился в костюм и отправился встречать гостя, голос которого уже доносился из камина. Да, Малфой продемонстрировал чудеса оперативности. С момента экстренной побудки прошло всего минут двадцать, а он не только успел сменить розовое недоразумение на щегольский костюм, но и раздобыл все требуемое. Ступив на паркет директорского кабинета, блондин протянул мне два небольших черных чемоданчика. Один был снабжен вязью рун, обеспечивающих расширение внутреннего пространства и облегчения веса, а во втором на мягкой подложке покоились четыре вместительные хрустальные колбы.

Чемоданчики отправились в рюкзак, в котором осталась только метла, предусмотрительно захваченная мной из ритуального зала. При этом никакого парадокса со взаимодействием свернутых пространств, который любили описывать желающие поумничать фикрайтеры не произошло. И не удивительно. Сумка с чарами расширения благополучно принимала в свои недра и диадему, и дневник, и все прочее. Так почему она должна как-то иначе реагировать на артефакт, подобный себе? Косой же переулок не собирается схлопываться или инвертироваться в пространстве только потому, что в нем находится магазин, торгующий беразмерными чемоданами?

Попросив Люциуса немного подождать и сунув в руки аристократа томик Конан Дойля, чтобы тот не скучал, я мысленно попросил Фоукса приглядеть за порядком в мое отсутствие и отправился на второй этаж. Повторный спуск прошел без каких-либо эксцессов. Ссашх обнаружился в зале со статуей Салазара. Выпустив на свободу малфоевских буренок, я имел сомнительное удовольствие насладиться зрелищем трапезы Ужаса Хогвартса.

Ну, что сказать… Ничего нового или удивительного. Дома я по каналу 'Дискавери' видел документальную передачу о змеях, в которой демонстрировали кадры заглатывания гадюкой задушенной мышки. Увеличить размер действующих лиц на пару порядков — вот и готова малоаппетитная картинка 'василиск и коровы'. В довесок к ней я получил возможность ощутить на себе отголоски знаменитого парализующего удара. Мощная штука, однако! Меня пробрало до самых печенок. Что ни говори, а эта специфическая техника — плод уникальной магии редких созданий, основа которой кроется в менталистике. Недаром ведь она способна воздействовать даже на нематериальные привидения, одним решительным ударом останавливая все процессы их псевдоразума.

После перекуса василиск заметно подобрел и даже поблагодарил меня за сытную дичь. От своих обещаний он не отказывался. Сначала выставил клыки и с моей помощью нацедил в захваченные склянки несколько литров мутной жидкости, а потом притащил из своего логова пару сброшенных шкур. Хоть я уже знал из воспоминаний Дамблдора, что данный материал обладает невероятной прочностью, удивительной эластичностью, высокой сопротивляемостью едким веществам и даже чарам, но все равно не мог разглядеть в этой груде рваного брезента величайшую драгоценность, за которую артефакторы были готовы отдать сумасшедшие деньги.

Спрятав подарок в малфоевский чемодан, я немного пообщался со змеем. Предупредил, чтобы тот не трогал двуногих, если вдруг наткнется на них время прогулок по ночному лесу (до кентавров мне не было дела, а вот работающих на Люциуса оборотней подставлять не хотелось). Попросил, чтобы не охотился на пауков — они все равно невкусные. Пообещал через недельку-другую снова к нему заглянуть с очередной порцией еды — пусть не спешит снова впадать в многовековую спячку.

Возможно, не будь я таким уставшим, наверняка расспросил бы василиска о его хозяине. Все-таки Ссашх был довольно наблюдательным змеем, знал многое и, вполне вероятно, мог бы пролить свет на загадку внезапного исчезновения одного из Основателей. Однако схватка с крестражами и последующие волнения морально истощили меня, и мое любопытство в кои-то веки не спешило подавать голос. Распрощавшись с обитателем подземелий, я своим ходом поднялся через канализационный сток в туалет, стер руны на двери, чтобы бессменная хранительница секрета Тайной комнаты смогла вернуться на свое привычное место, и поплелся к себе в башню.

— Плохо выглядите, господин директор!

Именно такими словами встретил меня оторвавшийся от книги Малфой.

— Поверь, чувствую я себя еще хуже, — признался я и вручил блондину чемоданы. — Яда вышло около галлона, шкуры голодающий выделил только две, зато ими можно обернуть паровоз. Надеюсь, ты сам разберешься, как это все использовать для нашей обоюдной выгоды. Твою фантазию я не ограничиваю — можешь хоть всю гильдию зельеваров посадить на крючок, лишь бы толк вышел. Следующая поставка редких материалов ожидается через неделю, так что рекомендую подготовиться заранее… И на этом с василиском закончим. Что там у тебя с паучьей фермой?

— Все отлично. Мастера закончили настраивать оборудование, первая партия охотников уже вернулась с добычей. Если все пройдет успешно, спустя пару недель мы получим образцы готовой продукции, и можно будет начинать прощупывать рынок сбыта.

— Это радует. Ты своим пауколовам обязательно передай, чтобы сильно не пугались, если в лесу повстречают змею необычного размера, и не думали на нее нападать. Василиска я предупредил, так что надеюсь, никаких неприятных эксцессов не случится.

— Передам, — с готовностью кивнул Люциус.

— Тогда следующий вопрос — ты все последствия своего интервью просчитал?

— Вы о чем?

Я грузно опустился на диван рядышком с магом и пояснил:

— Сегодня во время визита на Косой я полюбопытствовал мнением обывателей касательно сегодняшней газетной статейки. Так вот, многие уверены, что твоя затея с оборотнями — подготовка к открытому нападению на Министерство. Понятно, что сейчас на крики дураков обращать внимания не станут, но что будет потом, когда предприятия заработают на полную мощность? Ведь данная будоражащая неокрепшие умы идея является самым перспективным направлением для организации разного рода подстав и провокаций. Посему выходит, ты открыто продемонстрировал вероятным противникам свое уязвимое место, и меня волнует, озаботился ли ты контрмерами. Готов к тому, что жителей соседних с фермой деревень начнут находить мертвыми со следами когтей на телах?

Малфой усмехнулся:

— Не беспокойтесь, господин директор, у меня все под контролем. А до описываемого вами сценария в ближайшие несколько месяцев дело не дойдет. Если вообще дойдет. Я же не стану сидеть сложа руки, и к моменту активного противостояния буду иметь полный список наших противников. Более того, я уверен, инициатива с оборотнями вскоре получит официальное одобрение со стороны Министерства, и официальной травли не будет. Ну а если некое частное лицо, заручившись поддержкой аврората, рискнет проявить самостоятельность и попытается подставить моих работников… Что ж, я не стану мешать этим идиотам лезть в пасть к дракону!

То есть, Люциус заранее предполагает подобный исход? Вот, что значит, матерый политик! Снимаю шляпу, стратег из Малфоя хоть куда! А я и сам мог догадаться, что наиболее перспективным вариантом будет не уступать инициативу врагу, тупо забаррикадировавшись в своей крепости и готовясь к предполагаемому штурму, а загодя слить недругам координаты некого 'секретного прохода' и взять атакующих тепленькими, чтобы после хорошенько измазать в дегте, вывалять в перьях и выставить на всеобщее обозрение. В итоге и себе плюс в репутацию, и другим наглядный пример. Ведь всего одной с треском провалившейся провокации окажется достаточно, чтобы обезопасить ферму от дальнейших нападок. И я подозреваю, если противники Люциуса не поведутся на заброшенную наживку, он сам организует нечто подобное.

Я махнул рукой:

— Ладно, поступай, как знаешь, я не буду совать нос в твои дела. Но ты хотя бы предупреди, чтобы я держал руку на пульсе событий и мог, если что, подстраховать тебя в нужный момент.

— Всенепременно, господин директор! — пообещал блондин.

— Тогда идем дальше — у тебя есть надежные связи в Гринготтсе?

— А что конкретно вам нужно?

— Забраться в сейф Лестрейнджей и достать оттуда крестраж Волдеморта.

Малфой думал долго, почесывая подбородок ухоженным пальчиком, после чего ответил:

— Это будет очень сложно. Навскидку кроме банального ограбления я ничего не могу вам предложить. У меня есть выходы на нескольких рядовых сотрудников, которые могут продать точные координаты ячейки. Остается нанять иностранных специалистов, пробраться к сейфу…

— А через Нарциссу не получится? Она ведь родная сестра Бэллы, можно попробовать задействовать процедуру отчуждения имущества.

— Нет. Мешает закон Ливаша Картавого.

— А провести операцию выемки от имени самой Лестрейндж? — не сдавался я.

Мой собеседник покачал головой:

— Бэлла — фанатик. Если она в курсе, что именно хранится в ее сейфе, то скорее умрет, чем допустит, чтобы крестраж ее обожаемого Лорда угодил не в те руки. А обмануть ее, сказав, что предмет нужен для возрождения Волдеморта, не получится. До того, как Лонгботтомы лишили ее возможности иметь детей, Бэлла являлась мастером чар. Она обязательно потребует принести клятву, которая не оставит нам ни одной лазейки.

Надо же, фанонное предположение о ненависти правой руки Лорда к чете Длинножопов оказалось правдой! Вот уж чего не ожидал!

— Хреново, — констатировал я. — Лично у меня есть лишь один способ, который позволит добраться до этого крестража, однако он сопряжен с посвящением коротышек в тайну бессмертия Реддла. Сам понимаешь, вручать им шикарный рычаг давления на себя любимого я не хочу, поэтому ты на досуге еще подумай на эту тему. Если найдешь альтернативу ограблению — обязательно сообщи. Также поинтересуйся у своей супруги, есть ли у нее доступ к особняку Блэков на Гриммо, и имеет ли она право отдавать приказы тамошнему домовику.

— Хорошо, спрошу, — кивнул Люц. — Но зачем вам это? Или… очередной крестраж?

— Угадал!

— Да сколько же их у него!

Скрывать информацию от союзника, который, если вдруг что-то пойдет не так, сможет продолжить мое благое начинание, я не стал:

— Два я сегодня уничтожил, осталось четыре. Один в банке, один на Гриммо, еще один находится в старом доме Гонтов… Кстати, раз уж ты такой любопытный — подними архивы в Министерстве и достань мне координаты этой лачуги для аппарации. Только сам туда ни в коем случае не суйся! На крестражах Тома стоит очень мощная защита, а на том, что он оставил в доме своего предка, еще и неприятное проклятие имеется, снять которое невозможно.

Тут я завис. А что, если нет никакого проклятия? Канонный Дамби вполне мог сымитировать его действие, чтобы в нужный момент пафосно сойти со сцены. Роль директора к тому времени была отыграна, ему хотелось расслабиться и насладиться игрой своих верных пешек, после чего занять новое тело и уверенно довести спектакль до конца, собрав все положенные плюшки. Вот Альбус и ушел на пике славы, получив из своей кончины максимальную выгоду. Если бы Светлый Маг к седьмому курсу Поттера остался жив, ему пришлось бы вступать в затяжную войну с Министерством, которое открыто легло под Пожирателей, словно дешевая проститутка, а так…

— А четвертый? — сбил меня с мысли Малфой. — Вы упомянули только три крестража. Где еще один?

— Спрятан в одном маггловском городишке. Но его я планирую оставить напоследок, — ответил я и неожиданно для себя зевнул.

Широко. До хруста в челюсти. Прикрыв рот ладонью, я с трудом подавил зевок и смущенно произнес:

— Прости, Люциус, ночка выдалась тяжелой… У тебя еще остались вопросы?

— Да. Как вы смогли договориться с василиском?

— Я хороший легилимент и владею парселтангом, — смерив взглядом физиономию блондина, я усмехнулся и с притворным возмущением добавил: — Я не являюсь новым воплощением Темного Лорда, как ты вообще мог такое подумать! И нет, я не лезу в твою голову — эта мысль написана у тебя на лице крупными буквами.

Малфой нахмурился и констатировал:

— Издеваетесь.

— Самую чуточку, — признался я.

Аристократ задумчиво хмыкнул и протянул:

— Да, господин директор, с вами не соскучишься! Одно плохо — после каждого нашего общения с вами мне приходится долго и кропотливо собирать осколки вдребезги разбитой картины привычного мира. И как вам это удается?

Я невозмутимо пожал плечами:

— Опыт?

— Очень может быть… Кстати, а зачем вам столько маггловской литературы? — Люциус кивнул на стопки книг на столе.

— Планировал ввести в Хогвартсе курс эстетического воспитания. Но не сложилось — не смог найти толкового преподавателя… Хм… Люциус, а ведь твоя жена прекрасно разбирается в моде, этикете, судя по заявлениям 'Ведьмополитена', славится безупречным вкусом, глубокими познаниями тенденций маггловского искусства и даже умеет играть на фортепиано. Она случайно не хочет пополнить ряды преподавателей нашей школы?

— Даже не думайте! — отрезал блондин. — Цисси и так загружена делами семьи, а сейчас, с организацией швейного производства и приемом эмигранток у нее не осталось ни минутки свободного времени… Хотя, если вам нужна подходящая кандидатура для воспитания детей искусствам, могу посоветовать обратиться к Эльзе Митенспелл. Я слышал, она недавно лишилась своей художественной студии, вернулась в Англию и перебивается случайными заказами.

Названное имя вызвало у меня массу воспоминаний. Эльза была магглорожденной и училась в одно время с Мародерами. Правда, на Халффпаффе, благодаря чему избежала попадания в ряды Ордена Феникса. Училась девочка хорошо, хотя звезд с неба не хватала. Часто играла сокурсникам на гитаре, рисовала неплохие картины, пыталась на третьем курсе организовать театральный кружок, но потом первой же из него ушла, поскольку к концу года это школьное объединение трансформировалось в клуб сплетниц, самозабвенно перемывавших косточки обитателям Хогвартса и не помышляющих ни о каких постановках. После сдачи экзаменов седьмого курса — тритонов, в русскоязычных вариантах перевода иногда обзываемых жабой или пауком, подобно многим магглорожденным, оборвала связь с миром магов, закончила обычную художественную школу и вроде бы улетела в Америку… Что ж, можно послать ей письмецо с предложением. Чем черт не шутит?

Только я вспомнил о письмах, как в кабинете появился Ниппи с целой охапкой, поглядев на которую, Малфой засобирался домой.

— Ты законопроект со своими поправками когда пришлешь? — поинтересовался я, когда в камине вспыхнуло изумрудное пламя. — Заседание Визенгамота не за горами!

— Сразу, как только закончу его составлять, — подняв с пола чемоданы, Люциус тяжело вздохнул. — Признаю, господин директор, я погорячился с критикой. Получив от вас разрешение на любые изменения, я словно сопливый юнец кинулся создавать документ с ноля. Мечтал сделать его идеальным, воплотить в нем все свои желания, осуществить старые планы. Но вскоре обнаружил, что одни мои идеи на бумаге выглядят глупо, другие сулят опасные перспективы, третьи содержат массу подводных камней, четвертые не поддержат мои же единомышленники… А если включить разум и вымарать из текста всю эту наивную галиматью, то результат отчего-то получается очень похожим на вашу работу. В общем, дайте еще мне пару дней подумать!

— Думай, — кивнул я. — Это очень полезное занятие. Только про интересующую меня информацию не забудь.

— Не забуду! — пообещал Малфой и шагнул в камин.

Забрав у эльфа корреспонденцию, я наградил того каплей силы (ей богу, словно от сердца оторвал!) и приступил к изучению. Как и ожидалось, большинство писем были от новых преподавателей и содержали списки учебников. Также нашлось сообщение от сестры Стомпа с просьбой принять в школу двух учеников. Понимая, что сроки горят, я отодвинул в дальний уголок мысли о мягкой подушке и принялся за бумажную работу. Француженке выслал письменное согласие и типовые контракты на обучение для иностранцев. Списки проанализировал, убрал явно лишнее (далеко не все родители могут приобрести своим чадам несколько десятков недешевых учебных пособий, да и библиотеке Хогвартса незачем простаивать без дела!) и расписал на отдельные листки для каждой группы.

В самый разгар работы верный Ниппи, уже простивший своего хозяина за утренний случай наглого воровства энергии, доставил традиционный завтрак, который я умял с огромным аппетитом. А когда со списками было покончено, принялся за составление письма для Митенспелл. Помня прошлые неудачи, я подробно описал свое видение новой дисциплины и вежливо поинтересовался, согласна ли Эльза стать первой в магической Англии преподавательницей искусствоведения, согласна ли воспитывать в подрастающем поколении волшебников умение чувствовать красоту окружающего мира и выражать ее с помощью разнообразных художественных средств, включая волшебство. Перечитав написанное, я подумал, что немного перестарался с высокопарностью, но переписывать уже не стал. Для творческой натуры сойдет!

Вручив запечатанные конверты домовику с приказом отправить, я хотел было растянуться на диванчике и вдремнуть часиков 'надцать', но тут открылась дверь, и в кабинет осторожно заглянула помятая и очень смущенная МакГонагалл.

— Доброе утро, Минни! — бодро поприветствовал я анимага.

Профессор поморщилась и хрипло отозвалась:

— Доброе? Что-то я в этом сомневаюсь… Альбус, ты не мог бы объяснить, как я умудрилась оказаться в твоей постели? Голая.

— А ты что, ничего не помнишь? — удивился я.

Странно, вчера кошечка была далека от агрегатного состояния, которое сапожники называют 'пьян в стельку'. Или экспериментальные напитки на магических травах имеют интересный побочный эффект, по мощности сравнимый с обливиэйтом? Занятно!

— Ну-у, я помню твой разнос, помню свои извинения, помню, как мы с Помоной, выпив все вино, приступили к дегустации ее настойки на каких-то зеленых почках… А дальше — темнота. Неужели, я отключилась прямо в кабинете у Спраут? Боже, какой позор!

Минерва закрыла лицо руками и опустила на диван свои прелестные 'девяносто'. Гаденько ухмыльнувшись, я попытался приободрить маявшуюся похмельем женщину:

— Не переживай, Минни! Насколько мне известно, от Помоны ты ушла на своих ногах.

— И направилась к тебе? — с опаской предположила МакГонагалл.

— Именно!

— А-а… что потом?

— Потом ты отчиталась о проделанной работе и восстановлении дружеских отношений с Помоной, подробно объяснила, из-за чего вообще набросилась на коллегу с голословными обвинениями, а на закуску призналась мне в любви.

Поначалу воспрявшая духом анимаг снова закрыла лицо руками и жалобно застонала. Наблюдая за ее страданиями, я поймал себя на мысли, что продолжать издевательства мне уже не очень-то и хочется. Желание повеселиться за чужой счет медленно сдавало позиции пробудившемуся в душе сочувствию к бедняжке.

— Прости, Альбус! Мне так стыдно… Я сожалею, что вчера тебе пришлось выслушивать весь тот бред, который я несла… Это все настойка Спраут! Она сделала меня абсолютно невменяемой!

— Хм, забавно… Мне в тот момент ты показалась вполне здравомыслящей особой. Ты смогла аргументированно доказать свою точку зрения и оказалась настолько убедительной, что мне ничего не оставалось, кроме как ответить на твои чувства.

— О, нет… — простонала наливающаяся краской стыда Минерва.

— О, да! — возразил я. — Во всяком случае, ты была совсем не против, когда после жарких поцелуев мы переместились в кровать. Ты была очень даже 'за', когда я освобождал твое тело от одежды, покрывая его ласками…

— Хватит, Альбус! — взмолилась профессор. — Прошу тебя!

— Терпение, Минни! Я почти закончил! Так вот, когда я во всех подробностях изучил все соблазнительные выпуклости и вогнутости твоего организма и уже был готов перейти к самому главному, сплетясь с тобой воедино во всепоглощающем танце неистовой страсти… ты взяла и уснула.

МакГонагалл подняла на меня свои глазки, очаровательно выпученные в непритворном изумлении.

— Да-да, самым наглым образом уснула, бросив своего неудовлетворенного начальника в такой ответственный момент! — подтвердил я. — Ну и кто ты после этого?

У профессора заалел даже нос.

— Я… прости… — выдавила женщина, отводя от меня взгляд.

Тяжело вздохнув, я трансфигурировал попавшийся под руку чистый листок в граненый стакан, подсунул его под клюв наблюдавшему за спектаклем фениксу и скорчил просительную рожицу. Фоукс повторил мой вздох, но все же сжалился и капнул в тару пару своих слезинок. Воспользовавшись 'агуаменти', я разбавил их водой, подошел к МакГонагал и вручил ей получившийся 'антипохмелин'. Маявшаяся сушняком Минни в мгновение ока опустошила стакан и сразу почувствовала себя лучше. Это чувство было настолько сильным, что смогло пробить брешь в монолитной стене стыда и раскаяния. И я перешел к финальному акту пьесы:

— Ладно, шутки в сторону! Минерва, если не умеешь пить — не пей. Или хотя бы знай свою норму. Ты — преподаватель Хогвартса и в любое время дня и ночи должна быть примером для подражания. Вчера тебе повезло, свидетелями непотребного поведения заслуженного мастера трансфигурации стали только мы с Фоуксом. А если бы ты попалась на глаза какому-нибудь журналисту типа Риты Скиттер? Представляешь, какими заголовками пестрил бы свежий выпуск 'Ежедневного пророка'? 'Лучшая школа Англии — рассадник алкоголизма!', 'Преподаватели Хогвартса — профессионалы или запойные пьяницы?', 'Стремительное повышение градуса образования английских волшебников'… и это я даже не старался!

Сделав паузу, чтобы подавить рвущийся на свободу зевок, я подытожил:

— В общем, чтобы это было в первый и в последний раз! Иначе мне придется принять меры.

Минерва согласно закивала:

— Подобного больше не повторится! Я обещаю!

— Вот и хорошо, а теперь… Надеюсь, ты помнишь, какой сегодня день? — профессор поглядела на меня с недоумением, поэтому пришлось пояснить: — Сегодня Гарри Поттеру исполняется одиннадцать. Приводи себя в надлежащий вид, завтракай и отправляйся в Литтл Уингинг поздравлять мальчика. Заодно от меня подарок передашь.

Я вручил МакГонагалл книгу со сказками, а заодно выдал кипу исписанных листков, коротко пояснив:

— Списки литературы, дополнительных предметов на выбор третьекурсникам и личные данные двух новых учеников из Франции. Списки нужно сегодня же разослать всем школьникам, а новеньких внести в реестр и завести личные дела. Меня до вечера не беспокоить. Вопросы?

Минерва отрицательно покачала головой, сунула под мышку бумаги и направилась к выходу. А когда профессор уже шагнула за порог, я не удержался и выпустил Парфянскую стрелу:

— Минни!

— Да? — обернулась женщина.

— Если ты когда-нибудь еще надумаешь признаваться мне в любви, не подражай знаменитым выпускникам алознаменного факультета, а делай это на трезвую голову. Договорились?

МакГонагалл нашла в себе силы кивнуть и поспешила закрыть за собой дверь, а я довольно пригладил бороду, насыпал фамильяру семечек в кормушку и отправился в спальню. Раздеваться сил не было. Я просто рухнул на кровать, как подкошенный, и моментально отключился.