Дамби - не гад!

Глава 6

Пробуждение выдалось ужасным. Голова была налита свинцом и гудела, как трансформаторная будка, тело подчинялось плохо, словно за ночь мышцы большей частью превратились в вату, в глазах двоилось, а пересохшая глотка распухла и с трудом пропускала в себя воздух. В общем, я бы наверняка решил, что меня скосил грипп, если бы не тот факт, что волшебники им не болели по причине врожденного иммунитета.

Да, маги этого мира обладали недюжинным здоровьем, поэтому и жили долго, а любые простудные недуги лечили кружечкой бодроперцового зелья. Ну, или стаканчиком огневиски — это зависит от возраста и личных пристрастий. Однако закон равновесия никто не отменял. Пусть гриппа, СПИДа и прочих маггловских хворей волшебникам можно было не опасаться, у них существовало множество своих, подчас смертельных, болезней. Драконья оспа, ликантропия, обсыпной лишай… задолбаешься перечислять! А прибавив к этому прочие опасности магического мира, сразу понимаешь, почему очень немногим волшебникам удавалось отпраздновать свой сотый день рождения.

С огромным трудом поднявшись с кровати, я осторожно, по стеночке, маленькими шажочками пополз в туалет, где меня вывернуло желчью. Отплевываясь и судорожно кашляя, я мысленно ругал себя последними словами. Доигрался, блин! Помнил же, что получилось в первый раз, но все равно вовремя не остановился. Прямо почетный библиотекарь-стахановец! А ведь еще немного — и я бы вообще не проснулся. Помер бы от банального инсульта, перенапрягши то место, где у нормальных людей располагается мозг.

Когда рвотные позывы утихли, я сунул голову под струю холодной воды и почувствовал себя немного лучше. Во всяком случае, мысль вызвать Ниппи и попросить его повторить недавний подвиг, доставив меня к колдомедику, уже не казалась мне такой привлекательной. Вот что я скажу Поппи после ее вполне закономерного вопроса о причинах моего состояния? Восстанавливал память прежнего владельца тела? Смешно. А выдумывать альтернативное объяснение бессмысленно — квалификация Помфри позволит ей в два счета распознать ложь. Так что нет, спасибо! Как-нибудь перетерплю.

Закрыв кран, я отжал воду из шевелюры и заглянул в висевшее над раковиной зеркало. Из него на меня уставился седовласый упырь, страдающий лишним весом. Мертвенно бледная кожа, синюшные мешки под запавшими, налившимися кровью глазами… Красавец! Добавить накладные клыки, плеснуть на бороду немного кетчупа — и можно сниматься в третьесортных ужастиках! А вот на людях с такой физиономией лучше не появляться. Либо в принудительном порядке потащат в больничное крыло, либо добьют из сострадания.

Контрастный душ немного улучшил ситуацию. Во всяком случае, желание заняться вызовом Ихтиандра больше не появлялось, а двигательные функции директорского тела восстановились в должном объеме. Закончив с водными процедурами и уверенной походкой вернувшись в комнату, я задался извечным женским вопросом: чего бы надеть?

Привычного костюма на месте не оказалось (видимо, домовик его еще не почистил), поэтому пришлось лезть в гардероб, где я сделал приятное открытие — за эти несколько суток моя талия существенно уменьшилась в диаметре. Штаны аналогичного костюма-тройки, на этот раз в клеточку, болтались на мне, словно казацкие шаровары, а пиджак висел мешком. Проблема решилась с помощью ремня и магии. Несложное заклинание быстро подогнало одежду по размеру. И хотя память подсказывала, что оно является вредным для неподготовленной ткани, которая спустя некоторое время начнет разлезаться и выцветать, мне было плевать на последствия. Действительно, маг я или кто? С голым задом точно не останусь!

Выбираясь из безразмерного платяного шкафа, я совершенно случайно коснулся рукой белой мантии, висевшей на вешалке рядом со входом, и надолго залип. Просто возникшее тактильное ощущение было как две капли воды похоже на то, что в воспоминаниях директора рождала мантия-невидимка Поттера. Ей богу, если бы не цвет и отсутствие маскирующих свойств, я бы решил, что это она и есть. Ткань обнаруженной мантии была мягкой, тонкой, почти ничего не весила, а щупать ее было одно удовольствие. Я даже подумал, а не набросить ли ее поверх костюма, но решил, что это будет чересчур. Лето на дворе — упарюсь!

Акромантулий шелк — соизволила пояснить память, пока я самозабвенно мацал одежку. Невероятно прочный материал, не боящийся ни грязи, ни огня, ни влаги, но легко подвергающейся магической обработке. Руны терморегуляции, установленные на шмотки из шелка акромантула, потребляли на порядок меньше энергии, а служили века. Так что висевшая в шкафу Альбуса мантия, по самым скромным прикидкам, оценивалась в немаленькую сумму и надевалась директором лишь по особым случаям. Таким как вручение Ордена Мерлина.

Нет, Дамблдор, конечно, был не против щеголять в ней ежедневно, если бы не один маленький нюанс — поскольку шелк гигантских паучков не поддавался покраске, мантия была белой и шикарная борода на ее фоне терялась. А благодаря седым кудрям в слабо освещенных помещениях (типа министерских кабинетов) у окружающих возникало странное ощущение, будто на директоре надета маска. Вот и приходилось дорогой одежке висеть без дела.

Воспоминания из жизни Альбуса утолили мое любопытство, но зарубили любовательное настроение на корню. Вернув шелковый наряд на вешалку, я закрыл шкаф и присел на кровать. Надо было привести мысли в порядок.

Итак, в списках жанра данной истории мы абсолютно точно имеем дамбигад. Причем настолько дамбигадистый дамбигад, что даже страшно становится. Раньше я думал, что Альбус был просто расчетливым политиком, но просмотренный эпизод убедительно доказывал, что директор являлся натуральным маньяком. Он обрек на смерть двух своих преданных сторонников только потому, что те осмелились не согласиться с его 'гениальным' планом. Он без тени сомнения решил сделать крестраж из годовалого младенца. Ему было абсолютно наплевать на то, сколько людей может погибнуть после возвращения Волдеморта, лишь бы его великому замыслу по изменению общества магической Британии ничего не угрожало.

Но сейчас мне страшно вовсе не из-за глубины моральной деградации Дамблдора. Я реально опасаюсь, что по мере усвоения его памяти начну превращаться в аналогичного бездушного маньяка. Ведь при просмотре воспоминания я был абсолютно солидарен с Альбусом в выборе средств и не испытывал ни капли жалости, разрезая кожу на лбу ребенка. И нечто, очень похожее на интуицию, подсказывало, что скелетов, подобных выпавшему на меня этой ночью, в прошлом директора — вагон и маленькая тележка. Интересно, как из маленького рыжего школьника с амбициями могло вырасти такое чудовище?

Думаю, далеко не последнюю роль в становлении характера Дамблдора сыграл ритуал создания крестража. Нет, не Волдемортовского, а своего собственного. А возможно, и не одного. Так что версию фикрайтеров о реинкарнации директора в теле шестого Уизли можно смело считать доказанной. В нее укладывается и неожиданное прозрение труса, и парселтанг, с помощью которого Рон открывает Тайную комнату (сюрприз — директор был полиглотом и не только с фениксами да русалками умел чирикать!), и успешные поиски оставшихся якорей Темного Лорда, которые должны были окончиться пшиком, исходя из получаемых героями 'зацепок'.

А вот финал эпопеи — сто пудов выдумка Роулинг. Слащавый хэппи энд после эпичной мясорубки ну никак не смотрится! Гораздо реальнее такой сюжет: после того как Волди прихлопнул Поттера и тем самым нивелировал пророчество, главный Смертожорец пал от руки Рона Уизли, который автоматически стал национальным героем и строем повел за собой выживших волшебников в светлое будущее, напевая 'Интернационал'…

Так, все! Хватит соплежуйства! Раз уж я оказался на месте Дамби, то сделаю все возможное, чтобы предотвратить геноцид одаренных. Хрен вам, а не новая гражданская война! Уверен, осколок души Реддла из Гарри можно извлечь не только 'авадой'. Да и самого Волди вполне реально отправить к праотцам без лишних жертв, ненужного пафоса и бредней о мифической силе любви. Вот чуток передохну, оприходую оставшуюся часть памяти Альбуса и устрою вам такой хэппиэндовский хэппи энд, чтобы никто обиженным не ушел!

Взбодрившись, я привычно нацепил на нос очки и направился в кабинет, где меня ждала неразобранная макулатура. Батя учил меня, что проблемы надо решать по мере их поступления, поэтому сначала разберемся в школьной кухне, а уж после подумаем на тему окончательного уничтожения Темного Лорда. Войдя в комнату, я привычно поздоровался, но в ответ получил тишину. Обитатели портретов еще не проснулись. Да и вряд ли проснутся в ближайшее время, поскольку картины до сих пор покрывал толстый слой льда, и не думавшего таять. Видать, неслабо я вчера психанул! Заморозил, так сказать, от души. Или заклинание на исковерканной латыни усилилось благодаря русскому мату? Хм, любопытная гипотеза…

Разбуженный моим появлением огненный птах достал голову из-под крыла, встряхнулся, внимательно оглядел подходящего к столу меня и издал протяжную трель. Если трансфигурировать мыслеречь феникса в человеческий язык, получится ироничный вопрос — меня уже можно закапывать, или все же повременить, пока не начну разлагаться?

— Ты прямо воплощение доброты и милосердия! — хрипло отозвался я, укоризненно покачав головой. — Если человек усталый, голодный и не выспавшийся, его надо пожалеть, а не хоронить раньше времени. Как знать — вдруг он оклемается, а потом ка-ак наваляет могильщикам?

Опустившись в кресло, я принялся наводить на столе порядок, собирая уже просмотренные документы. Преисполнившись сострадания, Фоукс вспорхнул со своего насеста, перебазировался на опасно накренившуюся стопку бумаг и заглянул мне в глаза. Ощутив поток тревожных мыслеобразов, я оставил шутливый тон и попытался успокоить фамильяра:

— Нет, дружище, помирать я пока не собираюсь… Никаких ритуалов, просто целый день корпел над бумажками, а потом долго не мог заснуть… Слезы? Ладно, давай попробуем.

Я протянул фениксу пустую поилку, в которую тот уронил три слезинки. Хотел больше, но я воспротивился — в моем почтенном возрасте вредно налегать на стимуляторы. Наколдовав немного воды, я разбавил целебную жидкость и выпил получившийся коктейль. Вкус у слез отсутствовал, но подействовали они моментально. Я ощутил приятное тепло в желудке, медленно разливавшееся по всему организму и прогонявшее последствия вчерашней медитации.

Поблагодарив Фоукса за спасение кавалера Ордена Мерлина, я насыпал ему в кормушку тыквенных семечек, которые, как подсказывала память, огненный птах очень любил, и с энтузиазмом продолжил изучать школьные документы. Однако вскоре этот энтузиазм подавило острое чувство голода. Оно заполнило сознание, вытеснив все прочие мысли, и не давало сосредоточиться. Я уже был готов капитулировать и присоединиться к увлеченно лузгающему семечки фамильяру, но тут появилась домовушка Помфри с подносом.

Никогда в жизни я так не радовался обычной овсянке. В этот день она показалась мне пищей богов, а простенький капустный салатик я смаковал, словно изысканный деликатес. После перекуса пришло время утренней зарядки, которую я отработал с максимальным старанием. Наглядное доказательство действенности диеты сделало мое желание пройти намеченный путь до конца твердым и непоколебимым, как Эйфелева башня. Феникс с интересом за мной наблюдал, а когда я закончил упражнения, на полном серьезе заявил, что мне нужно больше тренироваться. На такой 'танец' ни одна приличная самочка не польстится. Признав правоту пернатого, я мысленно сделал заметку на будущее — наколдовать простенькие гири и заниматься уже с ними.

Стерев пот со лба и вернувшись в кресло, я понял, что желание перебирать наполненные безликим и ужасно скучным канцеляритом бумаги исчезло без следа. Почесывание в затылке дало неожиданный результат — у меня появилась мысль, которую стоило проверить.

— Ниппи! — позвал я.

— Да, господин директор, — отозвался домовик, появившись даже раньше, чем я закончил произносить его имя.

— Пожалуйста, принеси мою почту.

Слуга щелкнул пальцами, и на столе появилась внушительная груда писем в разноцветных конвертах. Оглядев ее, я тяжело вздохнул. Так и знал, что одной газетой в день дело не огранивается. Дамблдор — лицо публичное и просто обязан получать гору корреспонденции. Как от соратников по 'цеху', так и от простых волшебников.

— Там ничего вредного для здоровья нет? — на всякий пожарный уточнил я у домовика.

— Нет, конечно! — уверенно заявил тот. — Ниппи проверил дважды!

Память равнодушно напомнила, что письма и посылки, в которых содержатся проклятия, вредные амулеты или опасные для жизни составы, защита школы не пропустит. Но из канона я помнил, что Грейнджер прислали гной бубонтюбера, разъевший девочке руки, который вышеупомянутая защита отчего-то решила проигнорировать. Может, потому что в разбавленном виде эта дрянь считается лекарством от угрей? Или в тот момент директору было нужно, чтобы Гермиона четко осознала — ловец болгарской сборной ей не пара? Хрен его знает.

— Спасибо, Ниппи, — поблагодарил я малыша, сопроводив благодарность щедрой порцией силы. — Можешь идти.

Счастливый домовик исчез, а я занялся письмами. Большинство было от коллег из Визенгамота. Их содержание напрямую касалось нового законопроекта и пестрело просьбами 'уточнить', 'разъяснить', 'прислушаться к совету', 'поостеречься' и так далее. Отвечать на них я не собирался. Во-первых, в архиве Дамби текста законопроекта почему-то не обнаружилось, а во-вторых, я подозревал, что он мне сильно не понравится, поэтому еще не определился со своей стратегией поведения. Может, на очередном заседании, приглашение на которое отыскалось в этой же груде писем, я вообще встану и заявлю, что мое предложение было шуткой, направленной на выявление острых социальных проблем!

Меньшая часть писем содержала послания от родителей, чьи отпрыски учились в Хогвартсе. Кто-кто интересовался возможностью смены дополнительных предметов для его ленивого сына, кто-то угрожал перевести дочку в Шармбатон, если я не решу проблему с профессором зельеварения, доставшему всех первокурсников своими необоснованными придирками, кто-то просил выслать копию свидетельства о сдаче СОВ с оценками, потому что оригинал куда-то затерялся, кто-то просто благодарил меня (охренеть!) за заботу о подрастающем поколении.

Достав чистые листы с конвертами, на которых уже был проставлен обратный адрес с именем отправителя, я обмакнул перо в чернила и начал сочинять ответы. Отцу ленивца посоветовал обратиться к декану факультета, на котором учился его сын, матери чувствительной девочки пообещал решить вопрос с учителем зелий у младшекурсников, а родителям Маши-растеряши посоветовал обратиться в министерство, где хранятся ведомости с оценками и сидят секретари, которым по долгу службы положено решать такие вопросы.

Несмотря на то, что я придерживался мудрой поговорки: 'краткость — сестра таланта' и не расписывал собственные регалии на полстраницы, как это любил делать Альбус, спустя полсотни писем мои пальцы запросили пощады. Радовало, что груда корреспонденции подходила к концу, а оставшаяся в основной своей массе являлась откровенным спамом. Приглашение в салон красоты мадам Хиггинс, скидочный купон на любовные зелья из аптеки Маркеса, каталог новых мантий изысканных расцветок и прочая галиматья сразу отправлялась в мусорную корзину.

Закончив разбор, я вызвал Ниппи и вручил ему письма, которые следовало отправить. Заодно настроил спам-фильтр — попросил домовика заранее просматривать мою почту и все, что содержало рекламу, складывать отдельно. Оставшиеся без ответа письма я сгрузил в нижний ящик и оставил до лучших времен, а сам поднялся и принялся ходить по кабинету, разминая затекшие за эти несколько часов ноги и пальцы.

— Мы писали, мы писали, наши пальчики устали…

Надо же, сколько всякой таинственной дребедени собрано у директора на полках! Непонятные устройства с циферблатами, золотые фигурки, амулеты, приборы со стрелками… Чего здесь только нет! Причем, как подсказывала память, большинство этих блестящих штучек выполняло чисто декоративную роль, а некоторые по желанию хозяина кабинета могли звенеть, щелкать и издавать другие звуки, рассеивающие внимание посетителей и облегчающие воздействие на их разум. Эх, сколько нахалов, возомнивших, что они овладели окклюменцией, попалось на этот простенький трюк — не сосчитать!

— …мы немножко отдохнем и опять писать начнем!

Напевая под нос, я подошел к окну и выглянул в него. Погода Англии демонстрировала себя во всей красе — с самого утра небо занавесили пушистые облака, скрыв солнце и обещая к вечеру порадовать жителей островов мелким противным дождиком. Бросив взгляд на опушку Запретного леса, в этот день казавшегося чуть более мрачным, я увидел массивную фигуру лесника, который с арбалетом на плече размашистым шагом направлялся к своей избушке.

А вот и Рубеус Хагрид! Кстати, довольно интересный персонаж Поттерианы. Полувеликан, Хранитель ключей Хогвартса, предан лично Дамблдору, который вроде как вытащил его из Азкабана (история там случилась мутная и без просмотра директорских воспоминаний мне в ней не разобраться), любит всякую опасную живность (сумел приручить фестралов, которые с той поры в Хоге используются в качестве ездовых лошадок), имеет единоутробного брата, с которым лучше не пересекаться (ибо туп, как пробка). Член Ордена феникса с тысяча девятьсот лохматого года, забравший Гарри из разрушенного дома и доставившего ребенка к дому его тети. Вместо волшебной палочки использует свой зонтик, склонен к алкоголизму, других вредных привычек не имеет. Не женат.

Пойти, что ли, познакомиться с гигантом? Все равно с бумажками неохота возиться, а Хранителя ключей следует предупредить о сегодняшнем визите Малфоя. Я что-то сомневаюсь, что блондин все свои 'подарки' потащит через камин. Тем более я ему прямо заявил, что рассчитываю на личную встречу уже после их вручения… Ладно, пойду, прогуляюсь. Встреча со старым знакомым, которому Дамблдор, согласно канону, был готов доверить свою жизнь, однозначно должна простимулировать директорскую память.

Фоукс отказался составить мне компанию, вознамерившись немного подремать. Вот же лентяй! Прямо копия меня! Наполнив его поилку и удалив с помощью 'эванеско' оставшуюся от семечек шелуху, я отправился на прогулку. Спустился по винтовой лестнице, поплутал немного по замку, вышел через приоткрытые ворота и свернул на ведущую к хижине тропинку, с наслаждением вдыхая свежий воздух, наполненный ароматами полевых цветов… Да, хорошо здесь! Живописный замок, природа в почти первозданном своем состоянии, лес, не загаженный толпами отдыхающих, рядом озеро с чистой водой… Лепота! Готов поспорить, рыбалка здесь просто шикарная.

Достигнув строения, которое вчера с легкой руки окрестил сараем, я деликатно постучал в дубовую дверь. Через несколько секунд она открылась, и из темноты мне на грудь кинулась здоровенная черная псина, заставив пошатнуться. Не ожидая нападения, я даже палочку не смог вытащить, а просто застыл в ступоре. Хорошо еще, настроен собакен был максимально дружелюбно. Облизал мне лицо и с довольным оскалом принялся ластиться, виляя хвостом-бубликом.

— Клык, фу! — приказал нарисовавшийся в дверном проеме лесник. — Не смей лизать господина директора!

Однако псине приказы хозяина были до лампочки. Отмерев, я потрепал хагридового питомца по загривку, чем привел его в состояние, близкое к экстазу. Видя, что слова не действуют, полувеликан просто схватил пса за ошейник и оттащил от меня подальше. Сняв замурзанные очки и вытерев обслюнявленное лицо рукавом, я мягко сказал:

— Здравствуй, Хагрид.

— И вам того… больше не хворать, господин директор! — радостно отозвался лесник. — Проходите в дом, чего на пороге-то стоять?

Я решил воспользоваться предложением и степенно вошел в избушку. Пока Хагрид закрывал дверь, пытаясь не прищемить нос Клыку, недовольному тем, что его оставили снаружи, я успел бегло оглядеть убранство помещения, которое производило впечатление классического логова злой ведьмы. Небольшие оконца, стекла в которых давно следовало помыть, паутина в углах, на полках шкафов стоят какие-то горшочки, скляночки, на стенах висят звериные чучела, под потолком сушатся разнообразные гербарии, на печи возвышается огромный котел, куда спокойно может поместиться человек. Вот только ступы с метлой не хватает для полного счастья, а так — стандартная избушка на курьих ножках!

— Налить вам чаю? — поинтересовался полувеликан, доставая огромные кружки.

— Нет, спасибо. Я ненадолго.

Мой отказ явно расстроил лесника. И хотя внешне это было незаметно (ага, попробуй-ка разгляди мимику у этого лохматого чудовища!), но эмоции я его слышал весьма отчетливо.

— Как у тебя дела? Все ли в порядке в твоем хозяйстве? — поинтересовался я, чтобы хоть как-то реабилитироваться.

— Дела? Дела идут хорошо! — заявил Хагрид. — Тыква растет. Вымахала уже мне по колено. Да и куда ж ей деваться-то? Как-никак, помет кентавров — это не обычное дерь… Извиняюсь! Э-э… Да, это очень хорошее удобрение. Помона давеча заходила, оценила и очень просила поделиться. Я дал, мне не жалко — у меня этого… э-э… удобрения навалом! Что еще? Три фестрала недавно из-за кобылки подрались. Знатно друг друга когтями поцарапали — пришлось лечить. А так в лесу все тихо. Опасных тварей я уже с месяц не встречал. Даже оборотни в полнолуние не появлялись… или просто шкодили где-то вдали от школы. В стаде единорогов пара жеребят народились. Такие красивые, аж в груди щемит!

Всхлипнув, лесник достал из кармана красную тряпку в горошек и картинно промокнул глаза. Что интересно, от полувеликана не исходило никакого неприятного запаха, не было грязи, налипшей на простенький плащ из грубой ткани, и не наблюдалось прочих мерзопакостных элементов, которые так любила использовать армия фикрайтеров при описании данного персонажа. Реальный Хагрид хоть и жил в халупе, но был весьма чистоплотен и знал о правилах гигиены. Даже не представляю, отчего здоровяка так невзлюбили многие фикописцы, превращавшие Хранителя Ключей в какого-то дикаря, страдающего синдромом Дауна. И не могу понять, почему они сами не могут сообразить, что 'грязного, воняющего бомжатиной и постоянно чешущегося волосатого нелюдя' никто в здравом уме не стал бы приглашать за преподавательский стол.

— Э-э… Вроде бы, все, — неуверенно протянул полувеликан, комкая тряпку.

Однако эмоции лесника дали мне понять, что тот явно что-то недоговаривает.

— Мальчик мой, ты больше ничего не хочешь мне рассказать?

Кто бы знал, каких моральных усилий мне стоило произнести эту фразу… Но ведь сработало же! Глазки Хагрида забегали по сторонам. Забыв про свой 'платок', он неуверенно протянул:

— Э-э… ну-у…

— Смелее! — подбодрил его я.

— Я щеночка хочу себе завести, — скромно потупившись, признался гигант.

'Твою-то мать! И как же вовремя я решил прогуляться!' — подумал я, а вслух спросил:

— Тебе одного Клыка мало?

— Нет… э-э… да! То есть… Я же не простого щеночка хочу, а такого, которого ни у кого больше не будет! А тут как раз приятель мой из Ирландии предложил купить у него песика. Ему-то он не нужен, говорит, возни с ним много, а мне — в самый раз! Можно, господин директор? Обещаю, я буду за ним следить. Прямо глаз не спущу!

Великан молитвенно сложил руки на груди и выпучил глаза в стиле котенка из Шрэка. Однако меня эта картина не проняла.

— А у песика из Ирландии, случаем, не три головы?

Хагрид, выронив платок, с изумлением уставился на меня:

— Откуда вы знаете?

— Слухами земля полнится, — уклонился я от ответа. — Мальчик мой, а ты не подумал, что совсем рядом находится школа, полная любопытных детей? Что твой цербер, сорвавшись с привязи, тех же единорогов может схарчить за милую душу? Что кентаврам, что считают Запретный лес своим, очень не понравится, если там будет разгуливать огромная трехголовая псина?

Лесник понуро опустил голову.

— Вижу, ты и сам все прекрасно понимаешь. Кстати, твой приятель что, имеет привычку отдавать за бесценок редких магических животных?

— Так это… Он не за бесценок. Просто мне жалованье тратить особо некуда. И обычно, когда по лесу гуляю, я всякие полезные ингредиенты собираю. Травки там, корешки, шерсть единорожью. А потом это все в Косом продаю… Вот и накопилось помаленьку.

— Понятно, — кивнул я. — Что ж, иногда будет лучше, если наши мечты так и останутся мечтами. Но если тебе действительно скучно и хочется разнообразия, поговори с профессором Спраут. Уверен, в ее коллекции имеются семена полезных растений, характером похожих на твоего 'щеночка'. Просто в своих теплицах она их выращивать не рискует. Боится, что дети пострадают. А у тебя тут места много и почти никто из посторонних не заглядывает — есть, где развернуться зеленому хищнику. Будет и Помоне подспорье, и тебе развлечение.

Глаза Хагрида заблестели. Вот же Мичурин от магического животноводства! Хлебом не корми, дай только чего-нибудь кусачее вырастить!

— Только сразу предупреждаю, как определитесь с выбором растения, за разрешением подойдите ко мне. Я должен быть четко уверен, что ваш питомец не отрастит себе крылья и не начнет под покровом темноты охотиться на спящих школьников!

— Хорошо, господин директор! — радостно закивал лесник.

— А вообще я чего к тебе зашел-то… Сегодня в Хогвартс должен прибыть Малфой. Когда точно — не знаю. Ты уж встреть его, как подобает, и проводи сначала к мадам Хуч, а потом в больничное крыло к Помфри. Справишься?

— А то!

— Ну, тогда я пойду. Дел много. Был рад с тобой повидаться.

— И я… э-э… очень рад, да! — отозвался Хагрид и распахнул передо мной дверь.

Воспользовавшись этим, карауливший у порога Клык, тут же повторил сеанс облизывания, приятного в котором для меня было мало. Дождавшись, пока лесник оттащит пса, я достал волшебную палочку и почистил себя от грязи и слюней. Затем махнул на прощание полувеликану и пошел в Хогвартс.

Обратный путь был тяжелее — топал-то я в гору, поэтому неслабо устал. Как физически, так и морально, поскольку всю дорогу размышлял, правильно ли я поступил, отговорив Хагрида покупать цербера. С одной стороны, держать такую тварь в школе действительно опасно, но с другой, проблему Волдеморта нужно как-то решать, а вариант ее решения у меня пока был только один — канонный. Разместить в максимально удаленном от детей месте школы приманку для Темного Лорда, нафаршировать подходы к ней ловушками — простенькими, но требующими время на деактивацию, а на финише поставить сигналку и ту самую клетку для призраков. Причем, по сигналу аппарировав к жертве, не миндальничать с ней, а спрятаться за надежным укрытием и залить все адским пламенем, тем самым отправив душу Тома на перерождение.

Однако в этом плане зияют дыры. Во-первых, что мне выбрать в качестве приманки? Память утверждает, что философского камня у директора не водилось. Подсунуть обманку? Допустим. Но клюнет ли на нее Квиррелл? Во-вторых, я сомневаюсь, что вообще увижу профессора-заику. Из канона я не понял, что заставило одержимого так рисковать, возвращаясь в школу. У Волдеморта было несколько путей получения нового тела. Почему же он настолько зациклился на философском камне, что провел целый год в положении подселенца? В школе. Рядом со своим злейшим врагом. Рядом с мальчиком, который, как гласила пресса, был виновником его падения с Олимпа. Ох, что-то мне слабо в это все верится!

В итоге я так и не определился со стратегией и решил пока не забивать себе голову. Для начала нужно разобраться с памятью. Дамблдор был уверен, что через крестраж можно воздействовать на сознание его владельца, а первый 'якорь' Тома мне вот-вот должен принести Малфой. Получу дневник, там и определюсь, как мне заманить Темного Лорда в Хогвартс, и стоит ли вообще этим заниматься. Ведь лучше устроить ловушку на нейтральной территории, разве нет?

Вернувшись в кабинет, я с головой занырнул в бумаги. Но теперь уже не читал каждый документ, а выискивал среди них наиболее интересные. Типа контракта с мастером зельеварения Северусом Снейпом на варку необходимых для больничного крыла составов. Или выданного Помоне Спраут разрешения использовать три теплицы Хогвартса для выращивания редких магических растений с их последующей реализацией через Гильдию Травников. От этого занятия меня отвлекло звяканье колокольчика. Придав бардаку на столе некое подобие упорядоченности, я поправил воротник пиджака, пригладил бороду и почувствовал себя готовым к встрече гостя… или, судя по голосам за дверью, гостей.

— Добрый день, — поприветствовал меня Малфой, входя в кабинет.

Сегодня на блондине был строгий костюм цвета кофе с молоком, а трости в руках не наблюдалось. Видимо, этот атрибут был нужен аристократу лишь для маскировки волшебной палочки.

— Здравствуйте, господин директор! — воскликнула Хуч, прошмыгнув следом за блондином.

— Приветствую, — кивнул я гостям, посчитав, что вставать не обязательно.

— Мистер Малфой попросил меня проводить его к вам, — радостно затараторила Роланда. — Представляете, он сегодня сделал Хогвартсу такой прекрасный подарок. Метлы, мячи, снаряжение… это просто невероятно! Я до сих пор не могу прийти в себя! Мы же теперь можем организовать каждому факультету команду запасных игроков, а еще проводить внутрифакультетские игры или даже воспользоваться практикой отборочных соревнований…

Наблюдавший за раскудахтавшейся женщиной Люциус сообразил, что останавливаться та не собирается, и тактично вклинился в монолог:

— Роланда, я благодарен вам за помощь, но…

— Нет, это я вам благодарна! — Хуч ухватила Малфоя за руку и прижала ее к своей груди. — Так благодарна, что просто не передать словами! Я обязательно пошлю вам приглашение на первую игру, чтобы вы сами могли оценить, как используется ваш дар… Впрочем, вы можете заходить ко мне в любое время. Даже без приглашения.

— Спасибо, я учту это.

Блондин попытался мягко освободиться, однако возбужденная женщина не собиралась отпускать свою добычу так просто. Шагнув навстречу, она постаралась плотнее прижаться к благодетелю и ничтоже сумняшеся принялась строить ему глазки. Понаблюдав за страданиями Люциуса, я решил вмешаться:

— Роланда, если у тебя нет ко мне никаких вопросов, ты можешь идти. Новый школьный инвентарь сам собой в реестр имущества не запишется, а у нас с мистером Малфоем еще осталось несколько нерешенных проблем.

— Все-все, уже ухожу, — покладисто отозвалась Хуч.

Подарив на прощание блондину томный взгляд, она развернулась и упорхнула разбирать свои подарки. Люциус облегченно выдохнул, уставился на меня и предельно язвительно поинтересовался:

— И многие преподаватели вашей школы позволяют себе употреблять алкоголь посреди рабочего дня?

В ответ я развел руками:

— Уроки начнутся лишь первого сентября, а общие собрания педагогического состава я еще не назначал, поэтому у Хуч сейчас личное время, которое она может проводить так, как ей заблагорассудится. Хоть напиваться в хлам и вульгарно приставать к главе Совета Попечителей, если воспитание позволяет.

Блондин недовольно скривил губы, но возражать не стал. Подойдя к столу, он вытащил из кармана своего пиджака небольшую черную книжицу в кожаной обложке:

— Вот то, что вы просили.

Знаком я велел Люциусу положить ее на стол, достал из кармана очки, тщательно протер их и надел на нос. Сквозь стекла магического артефакта была четко видна сложная магическая вязь, опутывающая книгу. Но даже без него я буквально кожей ощущал содержащуюся в принадлежащей Темному Лорду вещи силу характерного оттенка и чувствовал легкое ментальное воздействие, пробуждающее навязчивое желание открыть дневник и что-нибудь в нем написать. В общем, сомнений быть не могло. Передо мной лежал крестраж Тома Реддла. Первый, но далеко не последний.

— И что вы планируете с ним делать? — спросил Малфой, особо не надеясь на ответ.

— Уничтожу, — спокойно заявил я. — Но не сейчас. Чуть позже, когда соберу все остальные.

— Остальные? — у аристократа был такой вид, словно его пыльным мешком по голове ударили.

— Ты не ослышался. Именно поэтому в последние годы Том совсем перестал дружить с головой, превратившись из талантливого лидера в кровожадного маньяка.

Порывшись в ящике стола, я достал палочку Малфоя и протянул ему. Блондин машинально взял ее, глядя куда-то мимо меня. Однако надо отдать ему должное, быстро пришел в себя и хмуро поинтересовался:

— Еще желания будут, или я могу быть свободным?

Оценив каламбур, я улыбнулся и указал на диван:

— Присаживайся, разговор будет долгим.