Дамби - не гад!

Глава 7

Поколебавшись, блондин с комфортом устроился на гостевом месте, закинув ногу на ногу. Покосился на заледеневшие портреты и скучающим тоном уточнил:

— И о чем же вы желаете поговорить?

— Малфой, ты готов со мной сотрудничать? — не стал я ходить вокруг да около.

Посмотрев на меня, как на идиота, Люциус нервно дернул плечом и недовольно процедил:

— Вы не оставили мне выбора.

Наградив гостя ироничной улыбкой, я возразил:

— Вот только не нужно прикидываться дурачком! Тебе это не идет. Ты же прекрасно понимаешь, что использовать компромат на тебя я не стану. Мне это невыгодно, ведь после его обнародования сам я уже не смогу остаться белым и пушистым. Вот это не позволит, — ткнул я пальцем в крестраж. — Так что оставь кривлянья комикам и ответь честно!

— Честно? Извольте! Добровольно я сотрудничать с вами не стану! Довольны?

— А почему?

Малфой окинул меня злым взглядом:

— Издеваетесь?

— Нет, я на полном серьезе хочу выяснить, что именно препятствует тебе наладить со мной взаимовыгодное сотрудничество.

— Что именно? На мой взгляд, причины очевидны. Во-первых, вы — мой главный политический противник. Во-вторых, у нас с вами разные мысли на тему того, как должно выглядеть идеальная структура общества волшебников Англии. В-третьих, мы придерживаемся разных принципов в отношениях с магглами… Вам хватит?

Подняв бровь, я удивленно протянул:

— И ты действительно считаешь это важными причинами? У-у, как все запущено… Малфой, давай отбросим политико-философскую мишуру и поговорим на простом языке. Скажи мне, чего ты хочешь добиться в этой жизни? Четко, лаконично, без высокопарных речей и лозунгов. Здесь только мы с тобой, агитировать некого. Ну?

Люциус ненадолго задумался и выдал:

— Финансовой независимости. Счастья для себя и своей семьи. Гарантий безопасности и отсутствия давления со стороны властей.

Не дождавшись продолжения, я спросил:

— Ты поверишь, если я скажу, что хочу того же самого? — помедлив, блондин кивнул. — Тогда возвращаемся к нашим баранам — что мешает нам объединить усилия по достижению вышеозначенных целей?

— Знаете, господин директор, общественность не поймет, если вдруг завтра мы во всеуслышание объявим о создании коалиции, — Малфой улыбнулся, демонстрируя, что шутит. — Нас свои же поднимут на смех!

Я предпочел проигнорировать шутку:

— Не поймет — разъясним, будут смеяться — похохочем вместе со всеми. Как будто ты первый день в политике!

У Люциуса вытянулось лицо.

— Я вас не понимаю… Вы это серьезно?

— Тада-ам! И мы снова в начале пути. Люц, ты прикалываешься, что ли?! — воскликнул я, окончательно потеряв терпение. — Короче, слушай сюда, объясняю на пальцах! Волшебники Англии вырождаются… Сиди молча, пока я не закончу! Возражать потом будешь. Если найдется, что сказать. Так вот, волшебники на островах вымирают, прямо как динозавры. Это неоспоримый факт. Не веришь — вспомни, сколько семейств осталось из тех двадцати восьми истинно чистокровных, подсчитай, у скольких имеются дети, и прикинь, что останется от чистокровок в следующем поколении. Если с арифмантикой у тебя туго, просто пойди в Министерство и затребуй статистику по рождаемости за последние двести лет. Уверяю, ты будешь удивлен печальной закономерностью. С каждым новым поколением магов в Англии становится все меньше. Причем трагические события двадцатого века здесь почти ни при чем. Виновата сама теория чистокровности, запущенная с легкой руки учеников Салазара Слизерина. Они никак не могли понять, что их учитель презирал магглорожденных только потому, что те, в основном, были невежественными крестьянами, исповедующими христианство — религию, не допускающую иных чудотворцев, кроме Спасителя. Вот и придумали, что отпрыски магглов якобы занимают места чистокровных, воруют у них магию и знания, да и вообще недостойны жизни. С тех пор и пошла эта ересь, оказавшаяся удивительно живучей. Причем опровергнуть ее можно на раз — достаточно вспомнить, что у истока каждого старого магического рода стоит магглорожденный волшебник. И этот факт не изменят многие поколения его одаренных потомков. Однако чистокровкам неохота задействовать мозги, поскольку в таком случае они лишатся законного повода для гордости. Оно и понятно — кроме длины родословной большинству из них гордиться-то особо нечем! Вот и раздувают они щеки, любуясь своим фамильным древом и не замечая, что листиков на нем почти не осталось. Ведь в наше время стараниями Волдеморта, использовавшего теорию превосходства чистой крови в качестве инструмента для набора своих сторонников, было полностью уничтожено много 'истинно чистокровных' семейств, огромное количество магглорожденных волшебников и полукровок. Причем все как-то сразу забыли, что отец Тома Реддла был стопроцентным магглом. Не знаю, фиделиус Волдеморт поставил на свою родословную, что ли… Но это так, к слову. А веду я вот к чему — численность волшебников Англии является убывающей арифметической прогрессией. В этом году в Хогвартсе будет учиться около трехсот детей, через десять лет, если ситуация не изменится, всего сто шестьдесят, еще через десять — не больше сотни. Учитывая, что Основатели строили школу, рассчитывая на одновременное пребывание в ней трех тысяч учеников, статистика более чем печальная, не так ли? Особенно если вспомнить общее количество жителей островов того времени, взять цифру, полученную благодаря последней переписи населения Британии, и составить простейшую пропорцию…

— Вы преувеличиваете! — не выдержал Малфой. — Я не верю, чтобы спустя двадцать лет на каждом курсе будет учиться по десять детей!

— И правильно делаешь! — я усмехнулся. — Я тоже не верю. Я считаю, что магглы уничтожат нас гораздо раньше, чем до этого дойдет!

— Что?

— Магглы, Люц. Те самые, от которых волшебники отгородились Статутом Секретности. Те самые, что кострами и воем священнослужителей вынудили магов уйти в глубокое подполье. И знаешь, что странно — сейчас большинство жителей магической Англии полагают, что именно волшебники, а не магглы выиграли в той войне. Потому и смотрят на обычных людей свысока, считая их почти что животными. А ведь этих животных, на минуточку, шесть с половиной миллиардов! Они могут победить нас снова лишь за счет численности! Соотношение-то получается примерно один к тысяче. Но тупо давить магов своей массой обычные люди, конечно же, не станут. За то время, которое прошло с момента принятия Статута, магглы сильно ушли вперед в плане технологии, тогда как волшебники прочно застряли в средневековье. Маги до сих пор уверены, что 'протего' сможет отразить пулю из ружья, но даже не подозревают, что очередь из автомата, выпущенную в упор, не переживет ни один, даже самый мощный щит. Дальность полета 'авады' — не более полусотни метров, а прицельная дальность стрельбы американской винтовки 'Barrett M82' — два километра. И это я не вспоминаю о реактивных истребителях, крылатых ракетах и ядерных бомбах, любая из которых способна оставить на месте Хогвартса лишь груду оплавленного камня… Малфой, ты знаешь историю Хиросимы и Нагасаки?

— Никогда не интересовался маггловскими сказками, — выдавил блондин, пытающийся переварить щедро вываливаемые на него сведения.

— Это не сказки. Это черные страницы Второй Мировой войны. Две бомбы. Два японских города превращены в пыль со всеми жителями. Двести тысяч человек погибло сразу, миллионы оказались поражены радиацией и перед смертью еще успели помучиться. Вижу, ты впечатлен? А ведь Вторая Мировая отгремела полвека назад, и за это время ядерное оружие стало на несколько порядков смертоноснее. Читал я десяток лет назад одну научно-познавательную брошюрку, в которой говорилось, что ядерных бомб в мире накопилось столько, что хватит трижды взорвать Землю ко всем чертям. Трижды, Малфой! А теперь скажи, есть ли у нас шанс победить магглов?

Цвет лица Люциуса стал максимально схожим с его волосами.

— Но ведь войны может и не быть.

— Кто знает? — пожал я плечами. — Я не пророк, но могу поделиться своими прогнозами на ближайшее будущее. Хочешь?

Малфой затравленно кивнул.

— Ну, слушай. У магглов уже давно существует интернет, который позволяет им общаться друг с другом на огромных расстояниях в режиме реального времени, мгновенно узнавать новости и обмениваться любой информацией. Конечно, все это доступно лишь тем, у кого есть специальные устройства — компьютеры. Два года назад в рамках Европейского совета по ядерным исследованиям родилась концепция Всемирной паутины — гигантского хранилища знаний, которая ныне успешно реализована и стала общедоступной. За это время компьютерные технологии резко скакнули вперед. Благодаря организации массового производства стоимость такой техники снизилась на порядок. Если в середине восьмидесятых персональный компьютер — довольно дорогая игрушка, требующая специальных навыков работы, то сейчас его может приобрести любой человек среднего достатка, а научиться пользоваться им может даже ребенок. Промотаем время на пять лет вперед, учитывая темпы совершенствования электроники. Компьютеры становятся неотъемлемой частью быта. Теперь семья не может считаться нормальной, если у нее дома нет подобного устройства, являющегося одновременно и центром развлечений, и средством обучения, и средством связи. Мотнем еще на пять лет — и что же мы видим? Компьютеры стали мощнее, удобнее, компактнее. Компьютеризация повлияла на все сферы жизни и обеспечила стремительный технологический прогресс. Теперь у каждого ребенка есть в кармане мобильный телефон, да еще и снабженный миниатюрной камерой, способный делать снимки, видеозаписи, и тут же выкладывать их в сеть для общего доступа. Теперь на каждом перекрестке висит камера, фиксирующая нарушителей правил дорожного движения и общественного порядка. Рано или поздно, но люди с необычными способностями попадут в объективы. И о них узнают все. Первая реакция — недоверие. 'Да ну, это розыгрыш!'. Затем — удивление, шок. 'Не может быть! Мы, как набитые дураки, помешались на зеленых человечках из космоса, когда под носом было такое!'. Ну а после — страх и ненависть. Почему так? Не мне тебе рассказывать, что человеческая алчность границ не имеет. Обязательно найдутся магглы, которые захотят обратить способности волшебников себе на пользу. Отыщутся и маги, которые не станут пренебрегать возможностью быстро заработать. Разумеется, самые выгодные дела будут выходящими за рамки закона. И о них узнают все, ведь магглы не дураки, смогут сложить два и два. Далее на волшебников начнут вешать всех собак — от сердечного приступа какого-нибудь видного политика до скисшего у обычной домохозяйки молока. Поднимется волна народного возмущения, церковь с радостью объявит новую борьбу с богомерзкими колдунами, а правительство ее охотно поддержит. Потому что ему не нужны люди с паранормальными способностями, способные становиться невидимыми, мгновенно перемещаться в пространстве и при всем при этом плюющие на законы общества обычных людей. Итог печален. Как я уже говорил, нас просто сомнут. Не поможет даже полное прекращение контактов с миром магглов, поскольку места, где скрываются волшебники, вычислить элементарно — достаточно собрать статистику по частым сбоям электроники. Появятся и ренегаты. Предатели, которые в обмен на сытую жизнь поделятся с людьми всеми известными секретами, облегчающими уничтожение непокорных волшебников… Кхе-кхе… Извини, что-то в горле пересохло.

Наполнив чашку Фоукса, я медленно осушил ее, давая отдых своему языку и позволяя Малфою чуток оклематься. Когда же посудина опустела, я подытожил:

— До сих пор мы с тобой занимались ерундой, собачась из-за пустяков и пытаясь пнуть оппонента побольнее. Время игр прошло. Сейчас на кону не вопрос лидерства той или иной фракции, а проблема выживания волшебников. Если мы не достигнем согласия, в будущем произойдет все то, что я только что обрисовал. Маги других стран данную проблему уже осознали и активно работают над путями ее решения, и лишь мы благодаря той самой ереси на тему чистокровности находимся в числе безнадежно отстающих. Уже проводятся исследования, наглядно доказывающие возможность объединения магии и техники, а также невероятную полезность данного направления. Уже появились наработки, способные защитить чувствительную электронику в местах проживания магов, тогда как у англичан до сих пор существует закон, запрещающий им зачаровывать маггловские вещи. Причем абсурдность этого закона понимает даже начальник отдела, призванного следить за его выполнением, втайне от всех изобретая в своем сарае летающий автомобиль на основе старого маггловского 'Форда'… В общем, у нас с тобой есть примерно десять лет на то, чтобы остановить распри, стать единой нацией, тщательно изучить мир магглов, взять из него все лучшее и адаптировать под себя, сохранив при этом свой дар — магию. Всего десять лет, чтобы научиться жить в мире, который мы привыкли презирать или на который просто не обращали внимания. Справимся — выживем, нет… Кхе-кхе… Да что ж такое-то!

Я снова плеснул воды в поилку. Надо бы себе нормальную кружку на рабочем месте завести, а то уже перед фениксом стыдно.

— Так вот почему ваш законопроект имеет настолько промаггловский характер, — задумчиво протянул Люциус. — Но почему же вы сразу не озвучили свои предположения и выводы на заседании Визенгамота? Зачем было таиться и использовать обходные пути?

— Да ты юморист, как я погляжу! Ну, положим, прочитал я свой доклад на тему 'Скорая война с магглами и ее последствия'. Результат — десятеро присутствующих рассмеются мне в лицо, десять покрутят пальцами у виска и промолчат, десять задумаются и будут следить за реакцией остальных, а оставшиеся используют этот повод, чтобы доказать всем, что я сошел с ума. Оно мне надо? Уж лучше выбрать обходной путь, который иногда оказывается намного короче дороги, ведущей напрямик.

— Хорошо. Допустим, я принимаю все ваши аргументы и даже в чем-то согласен. Но зачем тогда продвигать старую, Мерлином забытую декларацию равных прав для волшебных существ? Насчет магглорожденных спорить не буду. Если они действительно так нужны нам для устранения угрозы вымирания, я стану первым, кто открыто заявит о бредовости теории чистой крови. Но гоблины-то нам зачем?

Я криво ухмыльнулся:

— Люц, ты глядишь поверхностно. Я хочу не просто дать гоблинам, вейлам и прочим равные с волшебниками права, а сделать их полноценными гражданами магической Англии.

— А разве это не одно и то же?

— Разумеется, нет. Ведь у граждан любого государства помимо прав имеется еще и великое множество обязанностей. Например, защита своей страны от внешних и внутренних врагов, соблюдение действующего законодательства, своевременная уплата налогов… Дальше продолжать?

Малфой задумался. Я не мешал ему. Мне и самому было, о чем поразмыслить. Дикий сплав из воспоминаний Дамблдора, сюжетов прочитанных в прошлой жизни фанфиков и собственных мыслей вряд ли убедит бывшего Пожирателя в моей правоте. Ведь аргументов, убедительно доказывающих мою теорию, я ему так и не предоставил. Однако больше я ничего сделать не мог. У меня остался лишь один козырь в рукаве, который следовало приберечь напоследок.

— Даже если я соглашусь на открытое сотрудничество, то все равно не смогу поддержать ваш законопроект, — отмер Люциус. — Мне многие пункты в нем не нравятся, а некоторые и вовсе выглядят абсурдно.

Тяжело вздохнув, я зашел издалека:

— Больше десяти лет назад, когда ты еще учился в этих стенах, в СССР был выпущен замечательный фильм 'Бриллиантовая рука', моментально ставший хитом кинопроката. Режиссер этой картины, Леонид Гайдай, чтобы его работу пропустила суровая партийная цензура, вставил в самом конце кадры с ядерным взрывом, которые ну никак не вязались с общим содержанием ленты. Цензоры, едва ознакомившись с картиной, настолько обалдели, что наперебой стали требовать у режиссера их удалить. После долгих уговоров тот, наконец, уступил и отрезал этот фрагмент. Зато все остальные 'вольные' шутки, 'сомнительные' сцены и прочее, что могло не понравится приемной комиссии, осталось в фильме… Аналогия понятна?

— Вполне. А если я попрошу вас не удалить, а дополнить законопроект несколькими новыми параграфами? — с надеждой уточнил блондин.

— Да делай с ним, что хочешь! Результат, который мне нужен, я тебе озвучил, а каким образом он будет достигнут — плевать… Если у тебя все, вернемся на исходную. Ты уже определился с ответом на мой вопрос?

Малфой покачал головой:

— Простите, господин директор, но мне нужно время, чтобы все обдумать.

Вот же баран упрямый! Придется зайти с козырей.

— Ладно, думай. Но имей в виду, если я не услышу положительный ответ, то на следующем заседании Визенгамота подам прошение об отставке.

— Вы уверены? — выпучил глаза мой гость.

— На все двести, — я ехидно прищурился. — Ты уж не упусти свой шанс занять место Верховного Чародея. Подготовься, как следует!

— Но почему? — не спешил радоваться Люц. — Это же работа всей вашей жизни!

Сняв очки, я устало помассировал лицо и ответил:

— Потому что мне надоело сражаться с ветряными мельницами… Малфой, почитай Сервантеса! Стыдно не знать классику мировой литературы!

Поднявшись с кресла, я с наслаждением потянулся и вслух прикинул:

— Так, вроде бы все сказал, что хотел… О, вспомнил! Ты что-то говорил о финансовой независимости? Я готов поделиться идеей сверхприбыльного предприятия, способного в рекордные сроки сделать тебя богатейшим волшебником Европы. И всего за каких-то пятнадцать процентов дохода от этого дела. Интересует?

— Да, — без колебаний отозвался блондин. — Стандартного магического договора вам хватит, или дождемся моего юриста?

— Никаких договоров. Положусь на твою порядочность, — я широко улыбнулся, заставив Малфоя обиженно поиграть желваками, и перешел к сути задумки, появившейся у меня во время сегодняшнего копания в гардеробе: — Я знаю, что ты недавно приобрел животноводческую ферму, а из бывшего клуба по интересам сохранил контакты с неким Фенриром Сивым, обладающим повышенной пушистостью и пользующимся немалым авторитетом у своих сородичей. А в Запретном лесу, совсем недалеко от Хогвартса, есть многочисленная колония акромантулов, чей шелк очень ценится волшебниками. Моя идея — берем стаю оборотней, которые благодаря замечательной политике нашего Министерства находятся в перманентном поиске работы, разбиваем их на мобильные группы и отправляем в Запретный лес, сопроводив надежной магической поддержкой. Эти охотничьи бригады потихоньку отлавливают паучков и портключами переправляют к тебе на ферму, где ты налаживаешь бесперебойную добычу акромантульей паутины и так ценящегося зельеварами паучьего яда, организуешь рядом фабрику по производству ткани и изготовлению одежды, а затем продаешь готовую продукцию и полезные ингредиенты желающим. Все в плюсе! Я избавляюсь от неудобных многоногих соседей, ты создаешь оборотням и прочим нелюдям, включая вейл и так нелюбимых тобой гоблинов, рабочие места на своих предприятиях, потребители радуются, что цены на шелк существенно снизились, и обеспечивают постоянный спрос, денежки текут рекой, частично оседая в твоем хранилище, а частично принося пользу Хогвартсу.

— Все это вполне реально организовать, — после недолгих раздумий, сопровождавшихся почесыванием подбородка, заключил Люциус. — Но откуда в Запретном лесу взялись акромантулы?

— Скажем так, косвенно их разведению посодействовал Волдеморт… Кстати, лови еще одну идейку! Магглы давным-давно придумали пищевые красители. Особые химические соединения для окраски продуктов питания, почти безвредные для организма. Начиняешь ими мясо для акромантула, которого собираешься в скором времени доить, и получаешь паутину практически любого цвета. Уверен, модницы будут раскупать новинки, словно горячие пирожки. А там не за горами и ателье в Косом, где будут обслуживать состоятельных клиентов, экспорт в другие страны, добро на который выдадут прикормленные чиновники в Министерстве, монополизация мирового рынка… и бесславная смерть от маггловской винтовки, если мои прогнозы все же окажутся верными.

Малфоя передернуло:

— Умеете вы, господин директор, поднять настроение!

— Что есть, то есть, — не стал спорить я.

Сообразив, что 'встреча в верхах' подошла к концу, Люциус поднялся с дивана, поправил свой шикарный пиджак и заявил:

— Думаю, мне пора. Нужно хорошенько осмыслить новые гипотезы и проверить кое-какие сведения… Хм, не думал, что когда-нибудь скажу это, но мне было приятно пообщаться с вами в неформальной обстановке, без этой вашей отвратительной маски клоуна.

— Почему сразу отвратительной-то? — с иронией парировал я. — Ты же в школе проходил боггартов и еще должен помнить простейший метод их нейтрализации. Над кем смеются, того не боятся — это основы психологии! К тому же безобидному старичку в силу возраста положено иметь массу причуд.

— Безобидному? — Малфой усмехнулся. — Я и раньше считал вас сильным и умелым политиком, а сейчас абсолютно уверен, что вы способны без особых усилий заткнуть за пояс всех своих оппонентов, да так, что те даже пикнуть не успеют. Теперь понятно, почему вас так боялся Волдеморт… Кстати, раз у нас с вами сегодня день откровений, откройте секрет — по какой причине во время активного противостояния с Темным Лордом вы не использовали все свои возможности, чтобы быстро прекратить войну? Зачем было нужно играть с ним?

Благодаря ночной медитации я мог ответить на этот вопрос.

— Во-первых, требовалось наглядно продемонстрировать обывателям несостоятельность существующей системы власти магической Англии, не способной защитить своих граждан от горстки бунтарей под предводительством сумасшедшего маньяка. Ведь когда в стране единая верхушка, она способна быстро реагировать на угрозу, а у нас на троне восседает Змей Горыныч о трех головах — ДМП, Министерство и Визенгамот, которые смотрят в разные стороны, да еще и периодически грызутся друг с другом. Во-вторых, мне хотелось заставить бедных овечек не просто жалобно блеять, глядя на режущую их стаю волков, а научиться кусать и лягать копытами нападающих на них хищников. В-третьих… Представь себе картинку: идет внеплановое заседание Визенгамота, на котором авторитетные маги, напуганные до чертиков, обсуждают любые доселе не использовавшиеся методы, которые позволят им остановить творящийся в стране хаос. Тут открывается дверь, и в зал входит Верховный Чародей. Волосы растрепаны, борода опалена, на носу — сажа и очки, у которых нет одного стекла, порванная в нескольких местах мантия заляпана чем-то красным. На лице у мага торжествующая улыбка, а под мышкой чья-то оторванная голова, роняющая на пол тягучие темные капли. В гробовой тишине Чародей подходит к трибуне, устанавливает на нее свой трофей и радостно заявляет собравшимся — так, мол, и так, террористическая группировка под названием Пожиратели Смерти уничтожена в полном составе, а ее главарь казнен без суда и следствия. Доказательство перед вами. Представил? А теперь прикинь, сколько времени потребуется собравшимся, чтобы объявить своего спасителя новым Темным Лордом?

Люциус снова задумчиво почесал подбородок и развил мою мысль:

— Однако если Верховный чародей не дурак, то он не станет хвастаться перед всеми своей победой, а передаст ее бремя кому-то другому. Тому, кого не начнут бояться, кому не будут завидовать, кого не станут проклинать. Например, младенцу-сироте. Ведь так?

Я лишь загадочно ухмыльнулся. Люблю умных людей! Они так хорошо могут все объяснить! Посчитав мое многозначительное молчание окончанием разговора, Малфой попрощался, отвесив уважительный поклон, и подошел к камину. Горстка летучего пороха, всполох зеленого пламени — и вот я остался наедине с фениксом.

— Как думаешь, Фоукс, он согласится на мое предложение?

Птица неуверенно курлыкнула.

— Я тоже так думаю. Пока рано говорить, но тот факт, что Малфой перестал испытывать ненависть по отношению ко мне, дарит надежду на лучшее.

Впрочем, даже если блондин продолжит артачиться, я не расстроюсь. Тихо уйду в отставку и сосредоточусь на своей главной задаче — ликвидации Того-Кого-До-Сих-Пор-Нельзя-Называть… Ага, придумать бы еще, как эту задачку решить, опираясь на существующую реальность, а не обрывочные сведения канона! Ведь даже предположение, что Квиррелл станет одержимым духом Тома, сперва нужно проверить и перепроверить.

Читал я один фик, в котором убедительно доказывалось, что и тролль в туалете, и встреча с Волди, и василиск, и многое другое могло оказаться всего лишь наведенными воспоминаниями, созданными директором специально для Поттера. В эту теорию замечательно укладывается странное отсутствие реакции общественности на школьные 'геройства' Мальчика-Который-Выжил (родители учеников точно бы не пропустили мимо ушей тот факт, что их дети целый год подвергались опасности встречи с древним чудовищем) и удивительная переменчивость отношения окружающих к Избранному ('героя' не стали бы чмырить за участие в Турнире, а вот 'выдумщика и фантазера' — запросто!).

Сев в кресло, я уставился на дневник Реддла, разглядывая наложенные на него чары, в надежде, что директорская память подскажет, что мне делать с крестражем. Пока все было глухо. Да, сосредотачиваясь на отдельных линиях, я чувствовал, что вот-вот начну понимать структуру волшебства, превратившую обычную книжку в вампира, способного высасывать из людей магию, идущую на корм осколку души, однако прорыва так и не случилось. Жаль, конечно, но придется отложить крестраж до лучших времен.

Куда бы его спрятать? В кабинете оставлять нельзя. Тут обитает Фоукс, и Минерва захаживает, как к себе домой, а эта дрянь обладает очень мощным воздействием. Даже у меня, опытного легилимента после часа, проведенного рядом с артефактом, рука так и тянется за пером. Чего уж говорить о человеке менее подготовленном. Поэтому крестраж следует положить там, где его точно никто не найдет. И у меня как раз есть на примете такое место. Ведь где один, там и два, не так ли?

Трансфигурировав какой-то листок в вафельное полотенце, я осторожно завернул в него дневник. Я же не такой дурак, чтобы трогать крестраж голыми руками, как Малфой. И уж точно не стану подражать канонным Поттеру и Грейнджер, хрен знает сколько времени носившим на шее медальон Слизерина (зачем, спрашивается?) и питавшим его своими жизненными силами! Сунув сверток под мышку, я пообещал Фоуксу скоро вернуться и направился к лестнице.

Путь на восьмой этаж не занял много времени, поскольку директорская память не давала мне сбиться с курса. Оказавшись в нужном месте, напротив гобелена неизвестного автора, на котором был изображен некий Варнава Вздрюченный, большой поклонник тролльего балета, я использовал полюбившееся заклинание, заморозившее всех обитателей висевших в этом коридоре картин. Избавившись от свидетелей, походил взад-вперед у стены, думая о месте, где можно что-нибудь спрятать, и не особенно удивился, когда из глубины кирпичной кладки вдруг начала проступать массивная дверь.

Открыв ее, я оказался в огромном помещении, наполненном уходившими под потолок грудами разного рода хлама. Старая мебель, поношенная и порванная одежда, потрепанные книги, поломанные предметы обихода, какие-то ящики, постельное белье… Да уж, не этого я ожидал от Выручай-комнаты! Где тысячи полезных артефактов, где кучи драгоценностей, где мешочки с галеонами, я вас спрашиваю? Что за издевательство над честным попаданцем! Фикрайтеры в своих работах наперебой утверждали, что это место является сокровищницей. Эдакой пещерой Али-Бабы и Форт Ноксом в одном флаконе. А в реальности я вижу просто огромную мусорную свалку. Только стай воронья и вонючих бомжей не хватает для полного счастья!

Сплюнув с досады, я прикрыл за собой дверь и неспешно принялся бродить в этом царстве пыли, разыскивая артефакт Райвенклоо и попутно размышляя, почему же приключился такой облом. Ведь я всерьез рассчитывал с помощью Выручай-Комнаты обеспечить себе безбедный остаток жизни, а на деле получил залежи неликвидного старья, которые годятся лишь на растопку камина… Ого, какое удачное получилось сравнение! Помнится, в каноне эту помойку постигла сходная участь, хе-хе…

Но если разобраться, все выглядит логично. Никто из учеников, даже самых обеспеченных, не станет прятать деньги и благополучно о них забывать. Никто из обитателей школы не будет просто так разбрасываться ценными артефактами. Никто не подумает хранить раритетные книжные издания и ювелирные украшения на помойке. А груды бесполезных вещей оказались в волшебной комнате, главным образом, благодаря трудолюбивым довомикам. Именно они вот уже несколько столетий подряд сносят сюда всю ненужную мебель, забытые школьниками вещи, поломанный и не подлежащий восстановлению хозинвентарь, лишние предметы интерьера и прочее. Отсюда внушительные размеры куч, которые давным-давно должны были рухнуть, покрыв пол помещения толстым слоем хлама, но все еще сохраняют свое шаткое равновесие.

Сообразив, что обычными методами буду искать второй крестраж Тома до самой пенсии, я достал палочку и уверенно произнес:

— Акцио диадема Райвенклоо!

Ничего не произошло, несмотря на то, что заклинание вышло образцово-показательным, и силы на него я не пожалел. Подождав немного, я разочарованно вздохнул и вернул магический концентратор обратно. Видимо, крестраж Тома обладал собственной защитой. Если вообще хранился в Выручай-Комнате — такой вариант тоже нельзя сразу отбрасывать.

— Ниппи! — позвал я.

Передо мной возник домовик:

— Да, господин директор? Чем Ниппи может помочь?

— Мне нужно найти в этой комнате одну вещь. Диадему. Такую, как та, что находится на голове статуи Ровены Райвенклоо в гостиной факультета воронов.

К слову, меня всегда удивлял забавный факт с путаницей имен Основательницы. Мотивы русских переводчиков сохранить смысл частей фамилии волшебницы и сделать ее благозвучной, превратив в Когтевран, вполне понятны, но почему Ровена вдруг стала Кандидой — загадка. Возможно, у переводчиков просто зашкалил энтузиазм. По той же причине Хельга Хаффлпафф трансформировалась в Пенелопу Пуффендуй, ну а Снейп с какой-то радости превратился в Снегга. Причем последний мне попадался и в жутко непрезентабельном виде Злодеуса Злея.

— Ниппи понял! — уверенно заявил малыш и пропал с легким хлопком.

— Смотри только, если найдешь, не касайся ее. Она опасна! — на всякий случай предупредил я.

— Хорошо, господин директор! — донеслось до меня из дальнего угла Выручай-Комнаты.

В ожидании результата я продолжил прогуливаться по этой огромной свалке, разглядывая барахло. Да, погорячился я немного. Если задаться целью, на этом всем вполне реально заработать. Во-первых, мебель. Ту, что находится в нормальном состоянии или хотя бы подлежит восстановлению, можно продать магглам. Ажиотажа на антиквариат в Англии сейчас не наблюдается, но резные платяные шкафы и тумбочки позапрошлого века должны стоить немало. А уж шикарное трюмо века так шестнадцатого с серебряным листом вместо зеркала наверняка заслуживает места в каком-нибудь престижном музее.

Во-вторых, книги. Уверен, большая их часть — забытые детьми учебники, однако нельзя исключать, что здесь может найтись литература, относящаяся к запрещенным Министерством областям магии. Что первые, что вторую можно реализовать. Учебники сдать старьевщику — пригодятся для малообеспеченных волшебников типа Уизли, книги о темных искусствах сплавить в Лютном — они точно будут востребованы магами типа Малфоя, привыкшими играть в прятки с законом.

В-третьих, посуда и одежда…

— Я нашел, господин директор! — возвестил появившийся Ниппи.

— Отлично! — обрадовался я. — Веди!

Искомое обнаружилось совсем рядом. Пройдя две высоченные пирамиды, состоящие, в основном, из поломанных метел и старых мантий, я свернул направо и обнаружил диадему, валявшуюся рядом с гипсовым бюстом какого-то волшебника. Украшение, изображавшее раскинувшего крылья ворона, меня поразило. Нет, внешний вид у нее был простеньким — тонкие ажурные серебряные полоски, украшенные ограненными алмазами, большой синий камень в центре и гордый птичий профиль. Короче, далеко не корона британской королевы. Однако благодаря очкам я мог видеть чары, нанесенные на диадему Основательницей, которые не шли ни в какое сравнение с магией дневника. Блин, это настоящий шедевр! И как у Тома поднялась рука испоганить такое сокровище?

Рассматривая хитрую вязь, сиявшую всеми цветами радуги, я ощутил сильное желание примерить артефакт, но удержался от этого безрассудного шага. Вместо этого я пролевитировал стоящий рядом массивный сундук — самый обычный, без чар расширенного пространства, вытряхнул из него какие-то старые тряпки, а на их место положил оба крестража. Закрыв этот импровизированный сейф, воспользовался пришедшими на ум заклинаниями — зафиксировал крышку чарами вечного приклеивания, а сверху нанес защитную руну, которая, по идее, должна препятствовать воздействию 'якорей' Реддла на психику окружающих.

Удовлетворенно оглядев дело рук своих, я повернулся к домовику:

— Ниппи, у меня для тебя будет еще одно задание. Покопайся тут хорошенько. Меня интересуют только книги, деньги, драгоценности и разные полезные артефакты. Все, что отыщешь, собери куда-нибудь в уголок и почисти от пыли. Но будь осторожен! Я не знаю, есть ли здесь иные вредные для здоровья вещи кроме этих, — я указал на сундук. — Справишься?

— Ниппи сделает! — радостно отозвался домовик.

— Только смотри, не перетрудись, — улыбнулся я и послал малышу волну энергии в качестве аванса.

Тот даже глаза закатил от удовольствия, а когда я прервал передачу силы, с каким-то лихорадочным энтузиазмом принялся за работу. Приглядывать за слугой не было нужды. Посчитав свою миссию выполненной, я покинул Выручай-Комнату, отметив, что дверь на стене исчезать не собиралась. В общем-то, логично — присутствие Ниппи заставляло волшебное помещение придерживаться выбранного облика. Потеребив память на предмет заклинания иллюзии и так ничего от строптивицы не добившись, я потопал обратно.

Будем надеяться, сюда не занесет никого из присутствующих в Хоге преподавателей, которым требуется срочно что-нибудь спрятать. Кстати, при случае нужно будет обязательно выяснить, сколько вообще человек живет в замке на каникулах. Пока я столкнулся только с двумя профессорами и колдомедиком, но где-то еще должен быть Филч со своим фамильяром, Снейп, который обычно предпочитает школу доставшемуся в наследство домику в Паучьем тупике, Спраут, не оставляющая надолго без присмотра свою ненаглядную рассаду, Трелони, изображающая затворницу Рапунцель в своей башне… Вроде бы, все. У остальных преподавателей имеется личная жизнь.

В кабинете все было по-прежнему. Покрытые льдом портреты, заваленный бумагами стол и дремлющий феникс на жердочке. Я уже хотел было плюхнуться в кресло и продолжить возню с макулатурой, но тут в окне мелькнула чья-то тень, а секунду спустя за ним нарисовалась большая желтая птица с хищным клювом, симпатичным хохолком и длинным хвостовым оперением, которая принялась изображать дятла, требовательно тарабаня в стекло. Пришлось открывать окно и впускать крылатую гостью (да, это определенно была самочка!), чьи перышки при ближайшем рассмотрении оказались не просто желтыми, а золотыми.

Память сообщила, что немцы всех представителей данного магического вида именуют 'Goldenen Vogel' — пташка из золота, более поэтичные французы используют выражение 'Le soleil sur les ailes' — солнце на крыльях, ну а русские издревле величают их жар-птицами. Быстрые, выносливые, благодаря природной магии способные за сутки покрывать огромные расстояния, эти похожие на помесь павлина с попугаем птицы являлись прекрасными почтальонами, но из-за своей редкости последние лет сто по прямому назначению не использовались, как правило, обитая в заповедниках. На черном рынке Лондона яйцо жар-птицы стоило баснословных денег, а за перья этой экзотической пташки модницы магической Англии были готовы выцарапать друг другу глаза.

Смерив меня внимательным взглядом, словно сравнивая с выданным ей словесным портретом, желтобрюхая решила — соответствует! И величественно протянула мне когтистую лапу, к которой был привязан небольшой шелковый мешочек. Вспомнив недавние мысли о защите Хогвартса, я немного поколебался, но все же распутал веревки, освобождая почтальоншу от груза. Недовольно тряхнув хохолком, будто сетуя на мою нерасторопность, поблескивающая золотом птичка взмахнула крыльями и взлетела. Но не просто вылетела в окно, а сделала круг почета по кабинету и грациозно приземлилась на насест рядом с прихорашивающимся Фоуксом.

Нисколько не огорченный подобной наглостью, феникс выпятил грудь и принялся ворковать комплименты на ушко залетной красавицы, которые та принимала с индифферентным видом снежной королевы. Понаблюдав за парочкой, я уселся на свой трон и развязал шнурок на мешочке. Оттуда на стол выпала свернутая в трубочку бумажка и шахматная фигурка — черный конь, как подсказывали очки, снабженный чарами, в которые было влито огромное количество силы. Память тут же сообщила, что в плетении прослеживаются легко узнаваемые элементы, характерные для портключа, поэтому касаться фигурки я не стал. Развернул бумажку, оказавшуюся (уж кто бы сомневался!) запиской, и прочел:

'Я подумал над твоей просьбой и решил, что нам нужно встретиться для обсуждения деталей. Если ты сегодня свободен, приглашаю к нам на чай. Портключ активируется в полдень. Не забудь захватить с собой Матильду, чтобы ей не пришлось снова лететь через полконтинента. Николас'

Откинувшись в кресле, я удрученно выдохнул:

— Приплыли!