Дамби - не гад!

Глава 4

Бывший Пожиратель Смерти мне с первого взгляда не понравился. Было в нем что-то такое, отталкивающее. То ли надменный взгляд, то ли холеная напудренная мордашка, которая так и просила кирпича, то ли сильное разочарование с толикой презрения, царившие в эмоциях утреннего визитера.

— Приветствую вас, директор! — скучающим тоном протянул щеголь, засиживаясь на гласных. — Надеюсь, вы успели собрать все необходимые документы? Попечители желают знать, все ли в порядке, и готова ли школа к приему первокурсников.

Ах, Люциус же является главой Попечительского Совета! Я и забыл совсем…

— Здравствуйте, мистер Малфой. Вот, возьмите, — сказал я, протягивая блондину пухлую папку с подписанными бумагами. — Здесь все, что нужно. Надеюсь, попечители останутся довольны.

— Посмотрим, — важно отозвался Люциус, подходя к столу.

Скрутив набалдашник у трости, который оказался рукоятью волшебной палочки, блондин элегантным взмахом уменьшил папку, спрятал ее в карман камзола и как бы между прочим констатировал:

— Слышал, вам в последнее время нездоровилось.

Ого, как слухи быстро расходятся! Неужто в 'Ежедневном Пророке' появилась статейка о пошатнувшемся здоровье директора Хогвартса? Нет, вряд ли. Просто у Люциуса имеется свой собственный надежный поставщик сплетен из школы — Снейп. Наверняка еще вчера заложил меня, змееныш слизеринский!

— Ничего серьезного, — отмахнулся я. — По ошибке съел конфеты, у которых вышел срок годности. Как говорится, неприятно, но далеко не смертельно.

Лицо Малфоя осталось бесстрастным, но в эмоциях внезапно появилась злость. Я едва удержал свою челюсть на месте. Да ладно вам! Вот только не нужно говорить, что блондина взбесило осознание того факта, что организованное им покушение не удалось! Такой банальный сюжетный ход годится разве что для посредственного фанфика, но никак не для реальной жизни… Хотя, чем черт не шутит? И пока гость выбит из колеи, можно опробовать простейший психологический трюк, который так любят использовать сценаристы детективных сериалов.

— И не жалко вам было денег на 'Сон Разума'? — мерзко улыбнувшись, задал я провокационный вопрос.

Бесстрастная маска Малфоя треснула. Не знаю, что там подумал павлин, но после моих слов его охватил дикий ужас. Аристократ дернулся и попытался наставить на меня палочку, которую все еще сжимал в руке, но я оказался быстрее:

— Экспеллиармус!

Яркий луч ударил блондина в грудь и отбросил от стола. Трофейная указка с серебряной рукоятью послушно прыгнула мне в ладонь, а губы, подчиняясь старому рефлексу, уже шептали слова нового заклинания. Не противясь навыкам тела, я сделал широкий жест, обводя кабинет своим магическим инструментом и щедро вливая в него силу. По помещению пронеслась волна холода, заставившая всех обитателей портретов мгновенно застыть, а сами картины выцвести и покрыться изморозью.

— Инкарцеро! — рванувшегося к камину гостя охватывают прочные путы, оперативно делая из него куколку. — Вингардиум левиоса!

Да-да, то самое, с ударением на 'О'. Память услужливо подсказывает, что можно и не озвучивать названия чар — отточенные годами директорские навыки давно не нуждаются в вербальной составляющей. Но я перестраховываюсь, поскольку колдую левой рукой, да еще и чужой палочкой. К счастью, малфоевский артефакт подчиняется беспрекословно. Повинуясь моей воле, пленник медленно подплывает ко мне. Он постепенно отходит от шока и даже пытается что-то сказать, но кончик Старшей палочки уже смотрит ему в лоб, а с губ срывается требовательное:

— Легилименс!

Из моих пальцев струится энергия, формируясь в одно из сложнейших заклинаний ментальной магии, а взамен приходит иррациональное чувство, словно меня затягивает прямо в широко распахнутые глаза блондина. Появляется дарящее восторг ощущение свободного падения, которое быстро проходит. И вот меня окружает уже знакомый серебристый туман. Однако я не спешу формировать из него библиотеку. Незачем. Вместо этого я сосредотачиваюсь и посылаю в пространство краткую мысль-приказ: 'Покажи мне все, что я хочу знать!'. А желаю я выяснить, каким образом Малфой организовал покушение и причину этого опрометчивого поступка.

И серебристый туман откликается на мою просьбу яркой вспышкой…

Большой просторный зал с высоким потолком, поддерживаемым массивными колоннами из черного мрамора. В центре — небольшая площадка, от которой трехсторонним амфитеатром поднимаются ряды кресел. Сейчас она пустует. Нет даже массивного кресла с цепями, готовыми по желанию председателя впиться в руки неудачника, которому не повезло предстать перед судебной коллегией в качестве обвиняемого. Видимо, инициатор сегодняшнего собрания решил, что нужный эффект будет достигнут и без этого пыточного атрибута.

Я восседаю на одном из кресел правого крыла, подобно окружающим меня волшебникам облаченный в безвкусную фиолетовую мантию. На лице привычная бесстрастная маска, но внутри бурлит холодная ярость, причина которой вот уже добрые полчаса разливается соловьем с трибуны, потряхивая своей белоснежной бородой. Альбус, Моргана его задери, Дамблдор! Именно он настоял на проведении рядового заседания Визенгамота не в привычном месте, а в зале номер десять, мрачная обстановка которого поневоле навевала воспоминания о событиях десятилетней давности, когда многим пришлось ощутить тяжесть цепей на своих конечностях.

Машинально потерев занывшее запястье, я отогнал воспоминания и прислушался к речи председателя:

— …Но тьма не дремлет! Она терпеливо дожидается своего часа, готовясь в любой момент пустить ростки зла в душах добропорядочных граждан магической Англии. И наша с вами задача — не допустить этого! Визенгамот издревле стоял на защите справедливости, однако трагические события минувших дней ясно показывают, что этого уже недостаточно. Назначать заслуженную кару преступившим закон — это только полдела. Предотвращать совершение преступлений — вот наша первостепенная задача! Ведь изначально Визенгамот создавался именно для обеспечения гарантий соблюдения законности в нашей стране, о чем многие начали забывать. И я со всей ответственностью заявляю, что…

Складно говорит! Да уж, в чем-чем, а в умении строить красивые фразы Альбусу не откажешь. Ему бы в писатели податься, как Локхарт, а не политикой заниматься. Многие бы вздохнули спокойно. Вон, Огден тоже досадливо морщится. Оно и понятно — давненько на собраниях не слышали подобной чуши. Стоял бы за трибуной рядовой член Визенгамота, его бы давно заткнули, но прерывать Верховного Чародея никто не осмеливается. И, что удивительно, из более чем полусотни собравшихся магов едва ли не третья часть смотрит на несущего ересь Дамблдора, приоткрыв рты от восхищения.

Тупоголовые бараны! Неужели до них не доходит, что за всей этой словесной мишурой кроется банальное стремление лишить старые семьи остатков влияния? А новый законопроект, почву к которому старательно подготавливает Альбус, к тому и ведет. Сначала расширение и без того не узких полномочий аврората, потом нивелирование прав неприкосновенности жилища… Мерлин побери, да если так и дальше пойдет, через год любая аврорская сошка сможет без объяснения причин устраивать обыски в родовых поместьях, хозяевам которых даже нельзя будет пожаловаться на произвол! Ведь только рот раскрой — получишь обвинение в препятствовании правосудию, а это — прекрасный повод для немедленного ареста и допроса с веритасерумом, что автоматически гарантирует продолжительное соседство с дементорами.

И как же грамотно все подстроил, гад! Весь этот бред о надвигающейся тьме можно с легкостью разнести в пух и прах, однако никто не рискнет высказаться против. Нейтралы не захотят портить отношения с Дамблдором, сторонники Альбуса принимают за божественное откровение каждое его слово, а наши тем паче не станут привлекать к себе внимание, чтобы не спровоцировать очередной виток жесткой травли. Тут ведь только дернись, и у половины присутствующих в головах сразу появятся мысли типа: 'Ага, занервничал Смертожорец! Ничего-ничего, мы всех вас недобитков к ногтю прижмем, дай только повод!'

Я поймал на себе полный надежды взгляд Гойла. Он был готов поддержать меня. Впрочем, как и всегда — союзнический договор между нашими семьями действовал не одно столетие. Рядом сидел Нотт, задумчиво кусавший губы. Старый друг тоже понимал, куда ветер дует, и был готов драться до конца. Однако я отрицательно качнул головой и покрепче вцепился в трость, чтобы сохранить маску на лице, постепенно подтачиваемую разгоравшимся гневом.

Увы, сейчас мы бессильны. Любое слово в защиту наших законных прав способно сплотить противников и лишь ускорит проведение затеянных Альбусом реформ… Но делать что-то нужно. Причем незамедлительно. Мы уже упустили время, позволив Дамблдору представить на рассмотрение свой законопроект, и вот, во что это вылилось. Политические игры бесполезны — у меня не настолько хорошая репутация, чтобы открыто противостоять седовласому старцу и надеяться на поддержку общественности. Действовать нужно иначе. Радикально.

Дамблдор — великолепный интриган, это даже я признаю. Однако есть у него один существенный недостаток — любит старик окружать себя послушными исполнителями, тогда как организационные моменты старается не доверять никому. Возможно, опасается конкуренции или просто не любит делиться властью — это не столь важно. Главное — без Альбуса эта кучка фанатичных магглолюбцев уже не будет представлять угрозы. А остальные, я уверен, достаточно разумны, чтобы понять опасность затеянных Дамблдором реформ.

— И я надеюсь, что все вы поддержите мое стремление сделать наш мир лучше, светлее и безопаснее! — продолжал распинаться кандидат в покойники. — Ведь от наших с вами решительных действий напрямую зависит благополучие наших детей, которые должны спокойно и счастливо жить в обществе, воспевающем идеалы добра и справедливости. Именно мы должны…

Я едва удержался, чтобы не сплюнуть с досады. Нет, это уже переходит всякие рамки! Да, задержался ты на этом свете, Альбус. Но будь уверен, я это исправлю! Ведь кому, как не мне, заниматься решением этой проблемы? За прошедшие десять лет я сумел добиться немалых успехов и частично реабилитировал себя в глазах окружающих. Подумать только — из бесправного узника Азкабана превратился в уважаемого главу Совета Попечителей Хогвартса, занял положенное место в Визенгамоте и попутно вернул с процентами потраченное на взятки чиновникам семейное состояние. Даже некоторых приятелей смог пристроить на хлебные места. Макнейр вон — не нарадуется. Так что устранение директора станет началом нашего триумфального шествия. После смерти престарелого интригана я легко соберу всю старую гвардию, укреплю позиции чистокровных семейств и, вполне возможно, стану для них тем, кем так и не смог стать Темный Лорд. А там уже…

Картинка резко сменилась. Вместо мрачного зала, расположенного в подземельях Министерства Магии, моим глазам предстал непритязательный интерьер придорожного маггловского ресторана. Неудобные сиденья, обтянутые искусственной кожей темно-коричневого окраса, окна занавешены шторами вырвиглазных расцветок, на поцарапанной столешнице можно заметить пятна жира и хлебные крошки, оставленные прошлыми посетителями, а навязчивая музыка, льющаяся из ящика с движущимися картинками, отнюдь не ласкает слух. Ужасное место!

Единственное достоинство данной забегаловки заключалось в том, что она идеально подходила для встреч, о которых никто не должен знать. Оборотное, чары личины, мантии с широкими капюшонами — это все банальщина. Современные маги предпочитают обтяпывать свои деликатные делишки в мире магглов. Вот и мне сегодня пришлось утихомирить бившееся в истерике чувство прекрасного, трансфигурировать костюм в мешковатую робу разнорабочего, напялить на голову специально приобретенное отвратительное подобие берета, которые любят носить сумасшедшие фанаты бейсбола, и аппарировать в одну из лондонских подворотен, чтобы спустя несколько минут почтить своим присутствием эту столовую для бедноты.

Впрочем, мой собеседник, ради встречи с которым я пошел на такие жертвы, чувствовал себя здесь, как дома, с неподдельным аппетитом уминая уже второй чизбургер. Я к своему так и не решился притронуться, несмотря на то, что стараниями Снейпа в моей аптечке имелись зелья на все случаи жизни, а вот Джоку было все нипочем. Он вообще являлся уникальной личностью. Мог часами азартно спорить на философские темы с бездомными, мог со степенной невозмутимостью вести светские беседы на приемах у чистокровных семейств, а мог с улыбкой на лице медленно срезать опасной бритвой кожу с еще живого человека. Порой он пугал меня сильнее, чем Темный Лорд.

Джок — это сокращение от 'Джокер'. Настоящего имени этого мага не знал никто, а кличка была взята из серии маггловских журналов с картинками. Как Джок появился в Англии, где обитал ранее, сколько ему лет — это загадки почище рецепта изготовления философского камня. Антонин как-то предположил, что этот парень из русского КГБ. По его словам, сотрудники данной грозной конторы поголовно обладали крайне непримечательной внешностью и навыками, позволяющими им легко слиться с толпой, либо стать 'своим' в абсолютно любой компании. Так ли это — не знаю, но думаю, сам Лорд Судеб не смог ничего выяснить о прошлом Джока, раз даже не удостоил ловкача правом получения темной метки. Хотя и регулярно пользовался его услугами.

Ведь специалистом Джокер был отменным. Лучше него в Англии проблемы не решал никто. Пробраться в охраняемое поместье и утащить книгу из фамильной библиотеки, одурачить отряд аврорских ищеек и умыкнуть задержанного прямо из камеры, ликвидировать зарвавшегося чинушу, да так, чтобы даже самый подозрительный дознаватель квалифицировал несчастный случай — это все Джок. Однажды я видел, как он работает. Впечатлений хватило надолго. После этого задания 'круцио' Лорда, которыми тот награждал провинившихся, уже не казались мне жестоким методом наказания.

— Ты определился с ответом? — спросил я, нервно комкая салфетку.

— Не торопи меня! Спешка нужна только при ловле блох, — наставительно заметил Джок, решительно придвинув к себе тарелку с моим заказом. — А здесь нужно все хорошенько обдумать. Дело-то не рядовое.

Глядя на то, как он пожирает (другого слова и не подобрать) очередной чизбургер, я не выдержал и почесал лоб. Бейсболка позволяла избежать излишнего внимания окружающих, направленного на мои платиновые кудри, однако при этом немилосердно царапала кожу. И как их вообще люди носят?

Когда от булочки с котлетой ничего не осталось, довольный Джок облизал пухловатые пальцы и весело заявил:

— Я возьмусь за твой заказ. Однако конкретного срока называть не стану. Сам понимаешь — на предварительную подготовку может уйти немало времени.

— Хорошо, — кивнул я. — Но все же постарайся уложиться в пару месяцев. Потом наша проблема станет неактуальной.

— Не 'наша', а 'твоя', - невозмутимо поправил меня собеседник. — Надеюсь, ты захватил аванс?

Проглотив завуалированное оскорбление, я достал из-за пазухи мешочек с загодя отобранными необработанными драгоценными камнями и водрузил перед Джоком. Тот, даже не заглядывая внутрь, переправил его в карман и заявил:

— После выполнения принесешь еще три таких же.

Мысленно я взорвался в негодовании, однако не позволил сорваться с моих губ ни звуку. Не в моем положении было торговаться. Тем более Дамблдор — не та фигура, которую можно устранить обычной 'авадой' из-за угла…

Картинка вновь сменилась, однако место действия осталось прежним. Я сидел все в том же ресторане, на голове была все та же ненавистная бейсболка, а напротив расположился все тот же Джокер. Вот только теперь перед ним источала пар огромная тарелка спагетти, которые убийца щедро поливал кетчупом, а наш столик обретался в углу — самом удобном месте для наложения чар приватности.

— Ну и зачем ты меня вызвал? — не скрывая недовольства, осведомился я. — Согласно моим данным, Альбус живее всех живых.

— Это временно, — отозвался Джок, с остервенением тряся опустевшую бутылку. — Через пару дней от твоей проблемы останутся лишь воспоминания.

— Звучит обнадеживающе. И все же я не могу понять — почему ты потребовал произвести оплату сейчас? Заказ-то еще не выполнен.

Мой собеседник взглянул на меня с укоризной и медленно, словно несмышленому ребенку, принялся объяснять:

— Люци, ты же не дурак, а значит, должен понимать, что после смерти старичка поднимется большой shukher. Трясти будут всех, а я наверняка возглавлю список подозреваемых. Ведь специалистов подобных мне в Англии — раз, два и обчелся, а отбиваться от своры аврорских ищеек у меня нет никакого желания. Так что я должен исчезнуть. Причем громко и с таким расчетом, чтобы все поняли — на островах я больше появляться не намерен. Отвлекающий маневр уже готов, осталось только сунуть кое-кому 'на лапу', и можно надолго распрощаться с дождливой Британией. А там преставится Дамблдор — глядишь, все и забудут о непутевом Джоке.

Я покачал головой:

— Ты меня, конечно, извини, но звучит не слишком убедительно.

— Хочешь сказать, я хочу тебя кинуть? — уставился на меня убийца.

Встретившись с его стылым взглядом, я едва удержался, чтобы не передернуть плечами. Видимо, испуг отразился на моем лице, поскольку Джок широко улыбнулся и, неспешно наматывая спагетти на вилку, доверительным тоном начал излагать детали проведенной им операции:

— В ходе пристального изучения 'клиента', я выяснил, что Альбус — заядлый сладкоежка. Вот только нет у нашего директора времени, чтобы лично покупать лакомства, поэтому он посылает за ними своего домовика. Далее мне удалось узнать, что Дамблдор уже десять лет не менял своего поставщика. Это чета Флюм, владеющая 'Сладким королевством' в Хогсмите. Добропорядочные маги с излишне болтливыми соседями. Остальное было делом техники — обработка миссис Флюм 'империо', выяснение графика поставок и замена одной из пачек с конфетами. Одна беда — в наше время достать ингредиенты для 'Сна разума' очень непросто, поэтому мне пришлось подергать за некоторые ниточки и потратить немало средств… Короче, засветился я. Но это легко решаемо — для того и был придуман отвлекающий маневр, после которого выйти на меня будет невозможно. Однако мне срочно нужны деньги. Именно поэтому я решил потревожить тебя раньше времени. Ясно?

— Ясно. И все же мне хотелось бы гарантий, — не сдавался я.

— Моего слова тебе недостаточно?

И снова тот же взгляд. Взгляд человека, готового в любой момент убить. Причем я прекрасно понимал — если Джок вдруг решит ткнуть меня вилкой в глаз, я даже не успею достать волшебную палочку.

— Ладно, поверю на слово.

Тяжело вздохнув, я достал три туго завязанных мешочка, которые 'решатель проблем' тут же рассовал по своим карманам. Глядя на то, как мой собеседник жадно запихивает в рот клубок спагетти, разбрызгивая по столу кетчуп, я предельно язвительным тоном пожелал ему приятного аппетита, решительно поднялся и, не прощаясь, направился к выходу. И лишь коснувшись дверной ручки, обернулся, бросив мимолетный взгляд на столик в углу. За ним никого не было, и лишь тарелка с остывающими спагетти напоминала о странном посетителе.

Я почувствовал, как губы растягиваются в торжествующей ухмылке. Да, Джок, ты все правильно сказал — тебе нужно исчезнуть. Ты — хороший специалист, но я не имею права оставлять в живых того, кто может меня сдать. Честь наемных убийц, магические клятвы и обеты — это сущая ерунда. Под веритасерумом поют все. Главное — дозу подобрать. Так что прощай, легендарный Джокер, я буду помнить о тебе! Даже несмотря на то, что на поверку далеко не все легенды о тебе оказались правдой.

Эх, куда же подевалась твоя достославная паранойя, своими размерами способная поспорить с буйным помешательством Грюма? Даже не проверил мешочки с оплатой! А ведь вместо так любимых тобой драгоценных камней там был обычный щебень, бонусом к которому шел усиленный портключ, активирующейся посредством самой обычной фразы. Эх, знал бы ты, чего мне стоило настроить точку выхода на жерло действующего вулкана!

Я свернул в знакомую подворотню и огляделся. Убедившись в отсутствии лишних глаз, сорвал с головы бейсболку, швырнул ее на землю и бросил следом 'инсендио'. Спустя секунду мое тело в который раз ощутило на себе все сомнительные прелести аппарации…

И снова декорации изменились. Я находился в шикарно обставленной гостиной, задумчиво почесывая подбородок. Вчера Снейп принес из Хогвартса свежую новость — его шеф нежданно-негаданно загремел в больничное крыло. Диагноз был банальным — магическое истощение. Где и каким образом умудрился так выложиться великий волшебник, зельевару узнать не удалось — Помфри грудью встала на защиту пациента и не допускала к нему посетителей.

Узнав об этом, я почти силой заставил Северуса остаться в поместье. Даже предоставил этому энтузиасту науки свой подвал для очередного крайне неароматного эксперимента. Нельзя же было исключать, что причина директорского недуга вовсе не в истощении, поэтому следовало лишить Альбуса любой возможности получить противоядие к 'Сну Разума'. У рядового школьного колдомедика такового точно не окажется под рукой. Да что там — я готов поспорить, что Помфри даже не сможет определить, чем именно отравили старика! В госпиталь Святого Мунго, будучи в сознании, Дамблдор не станет обращаться из-за опаски разрушить образ всесильного мага, а там, глядишь, станет слишком поздно.

Моя надежда на лучшее теплилась весь день, обеспечив приятные ночные сновидения, однако свежий утренний выпуск 'Пророка' не содержал заметок о преждевременной кончине Дамблдора. Да и знакомые в Мунго подтвердили — вчера к ним из Хогвартса больных не поступало. Похоже, у Альбуса и впрямь было обычное магическое истощение. А раз так, стоит ли мне и дальше откладывать визит к директору? Дела Попечительского Совета требуют ежегодного отчета, но вдруг получится так, что я стану последним, кто видел Альбуса живым? В таком случае от допроса в Аврорате не отвертеться.

Взять, что ли, Снейпа за компанию? Нет, это плохая идея! Северус не годится в качестве надежного алиби, поскольку из-за метки на плече автоматически попадет под подозрение в соучастии. Может, связаться с коллегами из Совета и попросить проведать старца вместо меня? Но это будет выглядеть крайне подозрительно. Ранее-то я не упускал возможность продемонстрировать Дамблдору свою власть над ним, пусть и в такой малости… Или все же рискнуть?

Стоя у камина, я напряженно размышлял, взвешивая все 'за' и 'против'. Затем, определившись, взял горсть летучего пороха и установил связь с кабинетом директора, используя выданный им ранее гостевой пароль. Ну, если Альбус до сих пор нежится в больничном крыле, сегодня же пожалуюсь Совету на пренебрежительное отношение Дамблдора к своим обязанностям! Увы, до боли знакомый голос разрешил мне войти, и сладкие мысли о мелкой пакости пришлось отложить. Широкий шаг — и вот я в башне Хогвартса. Ее хозяин восседает за столом. На лице здоровый румянец, темных мешков под глазами не наблюдается, вместо аляповатой мантии стильный, хотя и дешевый маггловский костюм. И вы хотите сказать, что у этого человека еще вчера диагностировали магическое истощение? Не верю!

Скупо поздоровавшись, я не стал затевать привычную язвительную пикировку, а перешел прямо к делу. Но и тут меня поджидала неудача. Судя по всему, директор давно ждал моего визита и успел подготовить все необходимые бумаги. Мне только и оставалось, что забрать их и из банальной вежливости поинтересоваться здоровьем старца… Что? Конфеты? Значит, Джок меня обманул! Подсунул какую-то дешевую отраву, вызвавшую у клиента лишь расстройство желудка! Вот же лживая тварь! Надеюсь, перед смертью ты успел помучаться! Эх, столько средств выброшено на ветер…

— И не жалко тебе было денег на 'Сон Разума'? — будто слыша мои мысли, спросил директор.

Мое сердце пропустило удар. Дамблдор все знает! Это ловушка! Он действительно ждал меня, чтобы поквитаться! Но Малфоя голыми руками не возьмешь! Я попытался атаковать, однако директор был наготове. Легко и непринужденно он лишил меня оружия. Заклинание Альбуса оказалось настолько сильным, что меня отбросило от стола. Вспомнив, что камин еще активен, я попробовал этим воспользоваться, но мой рывок к свободе был остановлен простейшими чарами связывания. И вот, хищно оскалившись, Дамблдор подтягивает меня к себе, и я с ужасом понимаю — это конец…

Оказавшись в серебристом тумане, я почувствовал, как нечто выталкивает меня из разума блондина, и не стал этому противиться, а мгновением спустя ощутил себя в директорском теле. Увлекательное путешествие по чужой памяти привело к тому, что я совсем забыл о контроле над заклинанием, поддерживающим связанного Малфоя, и тот, подчиняясь гравитации, рухнул на пол, словно мешок с картошкой. Тряхнув головой, чтобы избавиться от впечатлений, оставленных просмотренными воспоминаниями, я поднялся со своего 'трона' и обошел стол. Не знаю почему, но вид франта, гусеницей извивающегося у моих ног, доставил мне огромное эстетическое наслаждение. Заметив, что я за ним наблюдаю, Люциус прекратил дергаться и злобно зашипел:

— Вам это с рук не сойдет! Согласно постановлению Визенгамота пятьдесят третьего года, незаконное применении легилименции карается шестью месяцами Азкабана!

— Вот как? — вскинул я брови. — А сколько полагается за предумышленное убийство и организацию покушения на жизнь кавалера Ордена Мерлина, Верховного Чародея Визенгамота… и далее по списку? Думаю, этих подвигов будет вполне достаточно для поцелуя дементора. Особенно если учесть, что виновник торжества ранее являлся активным участником террористической организации. Ну, есть, что сказать? Вот и правильно. Как говорится, молчание — золото!

Поигрывая трофейной палочкой, я уселся на диван, оказавшийся невероятно мягким. Надо хорошенько подумать. Все, что сейчас произошло — не более чем экспромт, обусловленный моей взвинченностью и рефлексами директорского тела, которые, будем откровенными, фактически сделали все за меня. Вряд ли я в здравом уме стал бы нападать на гостя и уж точно поостерегся бы с наскока лезть к нему в голову. Хорошо, что для таких случаев у директора имелась многократно отработанная связка действий. В итоге все прошло как по нотам, и даже от соглядатаев удалось избавиться.

Я бросил взгляд на покрытые инеем картины. Крайне полезное заклинание! Как нашептывала память, оно погружало слепки личности магических артефактов в глубокий сон, попутно стирая их недавние воспоминания. Так сказать, специфическая смесь 'ступефая' и 'обливиэйта', разработанная несколько веков назад специально для излишне любопытных обитателей магических портретов.

Со стороны Малфоя донеслось напряженное сопение. Блондин снова попытался сбросить путы, и снова без какого-либо успеха, ведь силы для заклинания я не пожалел. Ну и что мне с ним делать? С одной стороны, я получил прекрасный компромат на блондина, а с другой — дал Люциусу лишний повод для моего немедленного устранения. Отпускать его нельзя, но и 'авада' — не выход. Конечно, избавиться от тела — не проблема (магия мне в помощь!), однако исчезновение главы Попечительского Совета будет тщательно расследовано, и факт нашей встречи обязательно всплывет. Причем даже если благодаря авторитету директора и его былым заслугам мне удастся отбрехаться в беседе с аврорами, коалиция противников Дамби так просто не отступит.

Будем реалистами — после падения Волди Малфой стал кем-то вроде вожака для оставшихся на свободе Пожирателей и разделяющих их идеи чистокровных волшебников. Устранив его, я вместо организованной и придерживающейся установленных правил игры оппозиции автоматом получу свору агрессивных шакалов, готовых в любой момент вцепиться мне в ляжку. Уверен, прежний хозяин тела тоже это понимал, оттого и позволил правой руке Темного Лорда избежать заслуженного наказания.

Признав бесполезность усилий, Люциус затих. Прислушавшись к его эмоциям, в которых воцарилась обреченность, я удовлетворенно хмыкнул. Правильно, пусть понервничает, попрощается с жизнью. А то ишь, чего удумал, сопляк! Я тебе не таракан, чтобы меня травить!

Ладно, продолжаем шевелить извилинами. Если убийство отбросить, остается три варианта — обливиэйт, непреложный обет или сдача Малфоя властям. И все они имеют существенные недостатки. Даже если у меня получится качественно стереть Люцу воспоминания о произошедшем, никто не гарантирует, что в скором времени эта слизеринская гадюка снова не попытается меня ужалить. Непреложный обет, как подсказывала память, должен заключаться при свидетелях и при наличии палочки у Малфоя, а я не такой дурак, чтобы давать оружие в руки тому, кто собирался меня прикончить.

Да и сама магическая клятва доверия как-то не внушала. В каноне за ее соблюдением следила Ее Величество Магия, но в реальности все было завязано на психологии волшебника, добровольно накладывающего на себя скрепленное заклинанием ограничение. Если маг решит, что нарушил Обет, чары сработают, и он утратит свои способности, но если сумеет отыскать лазейку в формулировке, которая позволит обойти клятву, то его совесть останется чиста. А поскольку Малфой и 'совесть' — понятия несовместимые, данный вариант отпадает.

Вызов авроров — тоже не выход. Это повысит мой рейтинг в глазах общественности, но вызовет невероятно бурную реакцию в рядах политических противников Альбуса. Те, кто поумнее, наверняка решат, что я использую этот повод, чтобы окончательно раздавить коалицию старых семей, и пустятся во все тяжкие, не желая отдавать свою власть, а остальные вроде Крэбба и Гойла последуют примеру старшего товарища. Так сказать, подхватят упавшее знамя и отправят за моей головой наемных убийц. Или сами объявят крестовый поход, если дурости хватит. В итоге — новая гражданская война, на этот раз до полного уничтожения одной из противоборствующих сторон. М-да, веселенькая перспектива! Интересно, а как бы разрулил ситуацию настоящий Дамблдор?

И тут меня осенило. Ответ кроется в каноне Поттерианы! При прочтении меня сильно смущало великое множество моментов, касающихся поведения членов белобрысого семейства. Это и глупая вражда мелкого Малфоя с Поттером — словно необстрелянному Избранному специально подсовывали простого и понятного врага, находящегося в пределах досягаемости и периодически действовавшего на нервы. Это и донельзя странное поведение самого Люциуса. Надменный аристократ, привыкший работать на публику, разве мог он устроить в магазине безобразную драку с Предателем Крови? На кой ему третировать собственного домовика — крайне полезную зверушку до полного разжижения мозгов у бедолаги? Зачем подбрасывать первокурснице архиценную вещь, оставленную самим Темным Лордом? Это и бездействие Нарциссы в случае с Блэком — она могла в два счета отыскать своего кузена, используя того же Кричера, однако дементоры целый год слонялись рядом с Хогвартсом, пока Сириус шарился по помойкам.

Объяснение этих и прочих несуразностей лежит на поверхности — Малфои с самого начала эпопеи действовали по указке Дамблдора, посильно участвуя в воспитании правильной системы моральных ценностей у Мальчика-Который-Выжил. Значит, договориться с блондином вполне реально. И благодаря сеансу легилименции я знаю, как это можно устроить.

— Фините, — махнул я трофейной палочкой в сторону пленника.

Волшебный инструмент послушно метнул небольшой сгусток силы, мгновенно развеявший магические путы. Любопытно, а указка Малфоя теперь считается моей, согласно бредовой теории Роулинг? Или в реальном мире правило 'палочка выбирает волшебника' не работает? Получив свободу, блондин медленно поднялся и со злостью уставился на меня, сжав кулаки так, что побелели костяшки.

'Он что, собирается броситься на меня врукопашную? — подумал я, несколько разочарованный неадекватным поведением визитера. — А еще аристократ!'

Продолжавшая радовать неслыханной щедростью память булькнула, явив очередную крупицу сведений о мире. Оказывается, тут понятие 'аристократ' соответствует канону, а не всяким фанонным извращениям. То есть, в Англии чуть больше полувека существует список священных двадцати восьми семейств, которые считаются истинно чистокровными и потому стоят чуть повыше прочих волшебников, но засилья Лордов и Ледей со своими родовыми дарами, алтарями, кодексами, перстнями и прочей родовой дребеденью не наблюдается.

Да, некоторые маги являются аристократами, но лишь по законам магглов. Получилось это потому, что их предки в определенный момент предпочли банально купить себе титул у тогдашнего правителя Англии. Малфою, к примеру, по наследству достался титул барона, поскольку его прадед для облегчения дел с магглами не пожалел золота на красивую грамоту с королевской печатью. И не прогадал — это семейство и поныне считается богатейшим в Англии. Однако лордом с большой буквы Люциуса никто из волшебников не величает. Господином — случается, но обычно собеседники используют общепринятое в Англии 'мистер'.

— Ну что, мальчик мой, поговорим, как разумные люди? — ласково, с улыбкой произнес я.

Люциуса аж передернуло от моего голоса, переполненного благодушием и любовью к ближним. Но возражать Малфой не осмелился, и я продолжил:

— Вижу, ты уже осознал размеры той задницы, в которой очутился. Признаюсь честно, подобного хода я от тебя не ожидал. Я был уверен, что ты еще десять лет назад догадался, с какой целью тебе позволили выйти сухим из воды. Думал, ты понимаешь, благодаря кому избежал пожизненной отсидки в Азкабане и достиг сегодняшних высот. Но, по всей видимости, я был слишком хорошего мнения о твоих умственных способностях. Что ж, в отличие от некоторых, я умею признавать свои ошибки. И сейчас подробнейшим образом расскажу, как мы с тобой будем жить дальше. Малфой, ты Пушкина читал? Сказку о рыбаке и рыбке. Нет? Жаль! На редкость поучительная история. К слову, вы, чистокровные, относитесь к магглам с презрением, кичитесь своими возможностями, а у самих даже сказок приличных нет! И так во всем, где только ни копни. Литература — один Локхарт на всю Англию, живопись не выходит за рамки портретной артефакторики, наука — каждый мастер, подобно Снейпу, предпочитает колупаться в собственном гараже, нежели делиться своими наработками с коллегами-единомышленниками… Ты хоть в курсе, что магглы на Луну летали? Ну, значит, не безнадежен. Но вернемся к Пушкину. В его знаменитом на весь мир рассказе старик-рыбак поймал рыбку, не простую, а золотую. И отпустил в море. А рыбка та в благодарность за сохранение своей жизни стала выполнять все желания старика. Так вот, поздравляю — с этой минуты ты становишься моей золотой рыбкой!

— Ни за что! — выплюнул блондин. — Малфои никогда не были рабами, и никогда не будут!

— Да? — изобразил я удивление. — А Темному Лорду ты так же ответил на предложение поставить тебе рабское клеймо? Или с радостью подставил руку?

Люциус машинально схватился за левое предплечье:

— Это наглая ложь! Темная метка — почетный символ принадлежности к братству чистой крови, а не клеймо!

— То есть, Волди не мог с ее помощью наказывать своих слуг? — вскинув бровь, уточнил я.

Малфой промолчал, сверля меня взглядом. В его разуме появилось сомнение. Видимо, моя догадка попала в цель — что-то такое в прошлом все же происходило. Закрепляя успех, я подначил блондина:

— Хорошо, 'не раб', давай тогда представим гипотетическую ситуацию — Темный Лорд возродился, призвал верных вассалов и приказал им привести своих детей, чтобы пополнить свою гвардию. Вот ты бы позволил поставить Драко темную метку? Отдал бы сына маньяку-садисту? Или смог бы ослушаться приказа своего господина? — ощутив страх Люциуса, я усмехнулся: — Можешь не отвечать. У тебя все на лице написано.

Окинув меня полным ярости взглядом, Малфой язвительно протянул:

— Даже если и так, я не намерен всю оставшуюся жизнь служить вам! Уж лучше поцелуй, чем подобная клятва!

— А кто говорил о клятве? — полюбовавшись вытянувшимся лицом мага, я вздохнул и, оставив приторно-слащавый тон старичка-педофила, сказал: — Давай начистоту, Малфой! Ты мне полезен. Благодаря тебе большинство неадекватных личностей с непомерными амбициями и мозгами, забитыми чистокровными бреднями, собраны в группу и не устраивают между собой грызню, затрагивающую простых обывателей. Благодаря тебе многие магглоненавистники заняты общественно-полезными делами, а не маются дурью, со скуки пытая людей в подвалах. Твоими стараниями многие из тех, по ком Азкабан плачет горючими слезами, смогли хоть немного обелить свою репутацию и на публике придерживаются рамок приличий. И мне хочется, чтобы все так и оставалось, поэтому ни устранять тебя, ни звать авроров я не собираюсь. Однако оставить твою выходку без наказания тоже не могу. Хулиганов нужно воспитывать, а лучше всего это удается с помощью отработок. Поэтому, чтобы загладить свою вину, тебе придется выполнить несколько моих желаний. Тогда, глядишь, я подобрею, а там и вовсе позабуду о неудачной попытке отправить меня на встречу с предками.

— Каких именно желаний? — воспрял духом блондин.

— Не сложных, не выходящих за рамки твоих возможностей и, в основном, касающихся твоих прямых обязанностей. Во-первых, бюджет Хогвартса нуждается в существенном увеличении. Мне надоело использовать привидение в качестве учителя, надоело затыкать дыры в штате некомпетентными, не соответствующими заявленной квалификации работниками, надоело видеть, как МакГонагалл гробит свое здоровье и нервы, самоотверженно совмещая работу сразу на трех должностях! А профессионалам, как ты понимаешь, нужна достойная оплата, иначе в школу их не заманишь. В общем, мне плевать, как ты это организуешь. Хоть публикуй объявление в 'Пророке', где заявляй о несостоятельности Совета Попечителей и о начале всенародного сбора средств на нужды Хогвартса, но я должен получить возможность до первого сентября доукомплектовать штат преподавателей. Это понятно?

— Хорошо, я поговорю с коллегами, — кивнул Малфой.

— Во-вторых, необходимо ликвидировать последствия недостаточного финансирования школы в прошлом. Разумеется, Хогвартс может еще долго протянуть на плаву, используя собственные резервы — домовиков для ремонта обветшалого инвентаря, приусадебные участки для выращивания продуктов питания и прочее, но всему есть предел. Школьные метлы разваливаются, а в больничном крыле катастрофически не хватает лечебных зелий, и это — лишь вершина айсберга… Короче, завтра я ожидаю получить от тебя в дар три десятка новых пособий для уроков полетов, три набора мячей для квиддича, двадцать комплектов полного защитного обмундирования для игроков и… — я достал из-за пазухи свиток, который мне дала Поппи. — Вот тебе список. Умножь количество, указанное в каждом пункте, на два, и аналогично завтра же передай все это лично мадам Помфри под расписку.

Малфой осторожно, словно ядовитую змею, взял из моих рук свиток. Развернув его, он бросил взгляд на текст и протянул с сомнением:

— По-моему, это чересчур…

— Что поделать, за ошибки нужно платить, — развел я руками, не дав блондину закончить. — И, как мне кажется, несколько сотен галеонов — не слишком большая цена за возможность избежать интима с дементором.

— Нет, я не об этом, — досадливо скривился Люциус. — Думаю, скрыть факт настолько дорогого 'подарка' не удастся, а шумиха, которая вокруг него поднимется, может негативно повлиять как на мою, так и на вашу репутацию. Возникнет много вопросов, учитывая недавний законопроект.

Вот, что значит — прирожденный политик! Привык сразу просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Но ничего, у меня есть, чем ответить:

— Не возникнет. Наоборот, общественность не увидит в случившемся ничего предосудительного. Ведь твой сын в этом году должен поступить в Хогвартс. Что странного в том, что ты хочешь обеспечить максимальную степень безопасности своему отпрыску и подстраховаться на случай разного рода неожиданностей?

В эмоциях моего гостя снова появился страх. Точно такой же, как в тот момент, когда я озвучил возможные перспективы действий Волди после возвращения.

— Вы ошибаетесь, господин директор, Драко поедет в Дурмстранг, — твердо и почти без дрожи в голосе заявил Малфой.

Я картинно всплеснул руками:

— Мерлин с тобой, какой еще Дурмстранг? Где твой патриотизм? Разве ты готов отдать любимого сына этим варварам? Разумеется, нет! Драко будет учиться в самой лучшей школе магии — в Хогвартсе, и это обсуждению не подлежит. Ведь хороший отец должен иметь возможность приглядывать за своим ребенком, активно участвовать в его воспитании, держа руку на пульсе событий и своевременно выдавая родительские наставления. Ну а Драко, если он действительно хочет пойти по твоим стопам, нужно обрастать полезными знакомствами на родине и заводить себе верных друзей. Ты же помнишь, что в этом году в школу должен поступить Гарри Поттер?

Люциус надолго завис. Мне почудилось, что я слышал скрип, издаваемый шестеренками в его голове, которые вращались с бешеной скоростью и генерировали десятки самых разных предположений по поводу моего замечания.

— То есть, вы хотите…

Я снова не дал Малфою перехватить инициативу:

— Мне кажется, будет прекрасно, если дети, чьи родители в смутное время воевали по разные стороны баррикад, сумеют найти общий язык. Ты со мной согласен? — блондин неуверенно кивнул, не сводя с меня недоуменного взгляда. — Тогда переходим к третьему желанию. Скажи, мой мальчик, не вручал ли Лорд Судеб тебе что-либо, сопроводив наказом беречь, как зеницу ока? Например, невзрачную черную тетрадку?

На лице Люциуса не дрогнул ни один мускул, но его эмоции говорили, что я прав — первый крестраж Волди действительно доверил Малфою. И слава богам, а то в фаноне фикрайтеры умудрились наваять столько разных (а главное — вполне жизнеспособных!) версий предыстории появления дневника Реддла, что я поневоле начал сомневаться.

— Так вот, завтра, после того, как справишься с остальными заданиями, ты должен принести эту тетрадку мне. Вопросы?

— Зачем она вам? В ней же ничего нет — только пустые страницы.

Я подарил блондину ироничную улыбку:

— Ошибаешься. Как я недавно узнал, в ней содержится часть мерзкой душонки самозваного Лорда Судеб, которая не дает ему окончательно уйти за грань, — полюбовавшись ошарашенным лицом визитера, забывшим про свою любимую маску, я перешел на официальный слог: — Что ж, мистер Малфой, полагаю, мы с вами обсудили все рабочие моменты. Не смею более вас задерживать.

Сообразив, что аудиенция окончена, все еще пребывающий в шоке блондин, словно сомнамбула, развернулся и направился к камину. Наткнувшись взглядом на свою трость, до сих пор валявшуюся на полу, он замешкался. Нагнулся, поднял и обернулся ко мне. Предваряя вопрос, я заявил, небрежно помахав указкой с серебряной рукоятью:

— Это пока останется у меня. Вот внесу кое-какие дополнения в завещание, приложу к нему флаконы с крайне любопытными воспоминаниями — и сразу же верну, можешь не сомневаться!

В эмоциях Люциуса появилась старая знакомая — злость. Выдавив из себя нечто, похожее на вежливое прощание, Малфой бросил в камин щепотку порошка и исчез в клубах зеленого пламени.