— Дорогой! — воскликнула Петуния. — Что ты такое говоришь?!
Повернувшись к супруге, толстяк твердо заявил:
— Петти, так будет лучше для всех! Родная, я прекрасно помню твои рассказы, я помню выходки дружков твоей сестры, едва не сорвавших главное событие нашей жизни, я помню ужас в твоих глазах, когда в отместку за отобранную Дадли игрушечную машинку мальчишка взорвал наш старый телевизор. Да, я позволил тебе делать все, что заблагорассудится, не вмешиваясь в воспитание маленького монстра, но уже тогда мне было ясно, что твои усилия напрасны. Мальчику суждено стать таким же ненормальным, каким был его папаша. А волку не место среди овец. Пусть забирают его в свою стаю, и оставят нас в покое!
— Но…
— Любимая, я уже все решил! Спорить бесполезно. Сейчас мы должны думать лишь о благополучии Дадли, — Вернон окинул меня неприязненным взглядом и четко произнес: — Мы подпишем все, что нужно. Кровью, если потребуется. Взамен я хочу получить гарантии, что нас не побеспокоят сотрудники департамента опеки, а главное — что мы больше никогда не увидим ни мальчишку, ни кого-либо из вашей ненормальной братии.
Шестеренки в моей черепушке завертелись с бешенной скоростью, просчитывая варианты ответа. Надо же, храбрый хомячок сумел меня удивить! Собираясь к Дурслям, я даже не предполагал такое развитие событий. Думал, все пройдет, как в каноне, и после согласия опекунов девять месяцев в году Гаррик станет проводить в Хогвартсе, а на каникулы возвращаться в дом на Тисовой. И что мне теперь делать с таким шикарным подарком ко дню основания Швейцарии?
Принимать его не хочется. Ведь даже оригинальный директор понимал удобство ситуации, иначе сразу взял бы мальчика под свое крылышко. А факт наличия официальных опекунов, которыми в случае нужды можно было легко манипулировать, позволял директору поддерживать иллюзию независимой фигуры. Именно поэтому конфронтация директора с Министерством почти не затронула Мальчика-Который-Выжил.
— Вы хорошо подумали? — спросил я Дурсля.
— Да! — ответил тот, не обратив внимания на жену, снова вцепившуюся в его руку, и даже не взглянув глядя на Гарри, глаза которого явно были на мокром месте.
Я тяжело вздохнул:
— Знаете, существует такая поговорка: заключая сделку с дьяволом, тщательно подбирай формулировки. Те условия, которые вы озвучили, я смогу выполнить только одним способом. Лишив жизни вас и Петунию, — чета синхронно вздрогнула и подобралась. — В таком случае вас точно не побеспокоят сотрудники службы опеки. Да и волшебников вы тоже не сможете увидеть по понятным причинам. Мистер Дурсль, я прекрасно понимаю, что сейчас за вас говорят эмоции, а потому предлагаю поступить следующим образом. Мы с Минервой удалимся в компании Гарри. Устроим мальчику экскурсию по волшебному замку, прогуляемся по магической улице, закупим все необходимое для будущего обучения в школе, расскажем о его родителях, познакомим с несколькими интересными личностями… В общем, целый день он проведет с нами. А завтра в это же время мы вернемся и продолжим нашу беседу. Если к тому моменту вы не передумаете, я захвачу все необходимые документы для юридического подтверждения добровольного отказа от опекунства. И пусть мне печально видеть, что родственные связи для вас ничего не значат, я приму ваш выбор. Ведь Гарри в любом случае не останется один. И если в обычном мире у него не будет родного дома, я знаю много волшебников, которые с радостью примут мальчика в свою семью, подарив ему тепло и любовь, которые он заслуживает. Однако все же советую вам не рубить с плеча…
— Мы согласны! — торопливо произнесла миссис Дурсль, не дав мне озвучить банальную мысль, что разбрасываться родней некрасиво и недальновидно (хреновый из Вернона бизнесмен, раз он даже не видит возможную пользу, которую может принести его семье обученный волшебник!).
Не знаю, какие мысли крутились в извилинах женщины. Быть может, Петуния боялась, что Вернон встанет на дыбы, и решила поскорее принять мой вариант с отсрочкой, рассчитывая отговорить супруга от скоропалительного решения. Но со стороны получилось очень некрасиво. Даже отвратительно. И у мелкого Поттера, доселе рассматривавшего тетку, как свою защитницу, сложилось впечатление, что та рада от него поскорее избавиться.
Это стало последней каплей для детской психики. Плотину прорвало, по щекам мальчишки побежали крупные капли слез. Гарри сдавленно всхлипнул. Подозревая, что дело может кончиться истерикой, я бросил взгляд на родню Поттера. Вернон только скривился, поглядев на плачущего племянника. Петуния посматривала на мальчика с беспокойством, но не решалась оторваться от супруга. Словно боялась, что едва она отпустит руку мужа, Дурсль тотчас кинется на нас с кулаками. Минерва сидела слишком далеко и никаких поползновений не предпринимала. Хотя и источала волны сочувствия и жалости. Пришлось действовать мне.
Поднявшись с кресла, я подошел к мальчику и осторожно обнял. При тактильном контакте эмоции Гарри просто оглушали. Чтобы сохранить адекватность мне даже пришлось уменьшить чувствительность пассивной легилименции. А пока я раздумывал, не стереть ли всему семейству последние воспоминания, чтобы повторить все заново, учитывая допущенные ошибки, мелкий Поттер разрыдался, уткнувшись носом мне в живот. Это меня немного отрезвило и пробудило в душе нечто, похожее на стыд.
Приглаживая непослушные вихры, я шептал какую-то полагавшуюся случаю чушь о том, что не стоит плакать, что мужчины должны быть сильными, что все будет хорошо, а сам испытывал легкое раздражение. Эх, надо было аккуратнее подбирать слова! Я же просто хотел слегка сгустить краски, чтобы придать своим аргументам дополнительный вес, а в итоге до чертиков напугал Дурсля. Не знаю, получится у Петунии его уговорить, но сейчас я предельно четко ощущал, что Вернон видит в Гарри лишь угрозу своей семье…
Черт, похоже, мне действительно придется готовить документы!
— Я не монстр! — вдруг заявил мальчишка между рыданиями.
— Конечно, ты не монстр! — с готовностью поддержал я его. — Ты маленький волшебник. Просто люди — очень странные создания. Они готовы завидовать тем, кто обладает удивительным талантом или необычными способностями, готовы ими восхищаться. Но едва эти способности выходят за рамки их понимания, зависть с восхищением уступает место страху и ненависти… Ты же читал комиксы о мутантах?
Моя терапия сработала. Продолжая всхлипывать, Гарри протянул:
— Д-да… У Дадли есть… несколько выпусков.
Хорошо. А то я уже начал волноваться, что в этой реальности 'Марвелл' не существовало.
— Значит, ты должен понять, что дядя вовсе не пытался тебя обидеть. Просто он не готов смириться с тем, что ты можешь намного больше обычных людей.
Уже переставший орошать слезами мою рубашку Поттер шмыгнул носом и уточнил:
— Как Росомаха?
— Скорее, как Айсмен, у тебя же нет скелета из адамантия… Или я чего-то не знаю?
Отстранившись, я заглянул в заплаканное личико мальчишки, подарив ему ободряющую улыбку. Гарри несмело улыбнулся в ответ. Порывшись в кармане пиджака, я достал чистый носовой платок и сунул в руки пацану, который, приподняв очки, быстро мазнул им по физиономии и уточнил:
— А вы, значит, профессор Икс?
Я усмехнулся:
— Удивительно точное сравнение. Я тоже заведую школой для одаренных детей, помогая им раскрыть свои таланты. И команда своя у меня имеется. Правда ее члены не наряжаются в стильные костюмы и не носятся по миру на сверхзвуковом самолете, а работают преподавателями… Кстати, если ты все же решишь поступить в Хогвартс, обучать тебя будет всамделишная женщина-кошка, — я кивнул на Минерву.
Оглядев профессора, пацан бодро возразил:
— Она же из другой вселенной!
Вот же, продвинутый шкет! Однако у меня найдется, чем ответить:
— Ты будешь удивлен, но у меня даже свой Бэтмен имеется! Впрочем, оставим этих супергероев в покое. Сейчас, как официальный представитель школы, я должен уточнить, ты согласен обучаться в Хогвартсе?
— А разве у меня есть выбор? — обреченно отозвался Поттер, окинув хмурым взглядом сидевших на диване родственников, ставших удивительно молчаливыми.
Я предпочел не заметить истинный смысл вопроса:
— Разумеется! Наше учебное заведение — единственное в Англии, однако в мире существуют иные престижные учреждения подобного типа. И если ты готов преодолеть трудности культурных различий или даже языкового барьера, я могу договориться…
Гарри не дал мне закончить, с оттенком вызова объявив:
— Я согласен поступить в Хогвартс!
Смотрел он в этот момент на Вернона, так что о цели выпада гадать не приходилось. К слову, пацан как-то очень быстро смирился с мыслью, что родственники от него хотят избавиться. Видимо, отношения между ними действительно сложно назвать замечательными.
— Уверен, тебе не придется жалеть о своем выборе, — произнес я. — А сейчас сбегай, умойся хорошенько, переоденься в одежду для прогулок, и мы с профессором МакГонагалл, как я уже говорил, устроим тебе небольшую обзорную экскурсию по волшебному миру. Я же пока скажу пару слов твоим тете и дяде.
Мелкий Поттер с готовностью кивнул, вернул мне замызганный платок и стремительно вылетел из гостиной. Уставившись на чету, я с иронией протянул:
— Выбросили и забыли, да? — наткнувшись на умоляющий взгляд Петунии, я не стал развивать тему, а вместо этого резюмировал: — У вас есть сутки. Мое личное мнение я навязывать вам не стану. Как и давать советы по поводу сложившейся ситуации. Я лишь надеюсь, что ваше окончательное решение будет взвешенным и обдуманным.
Внезапно мое сознание заволокло тревогой. Всего пара мгновений понадобилась мне, что бы понять — это не мои эмоции. Мысленно нащупав канал связи с фамильяром, я передал проснувшемуся птаху, что со мной все хорошо. Просто, желая дать своему спасителю восстановить силы целебным сном, я отправился к магглам без него. В ответ пришло удовлетворение и наполненный упреком образ, который можно было перевести как: 'Предупреждать же надо!'. Послав свое сожаление, я решил проверить одну идейку и поинтересовался у феникса:
'А ты сейчас хорошо себя чувствуешь? Энергия на аппарацию есть?'
'Это ты к чему?' — уточнил птах.
'Мне нужно срочно вернуться в Хогвартс и доставить Поппи одного мальчика. Вот только магией мне пользоваться запретили, а Минерва сразу двоих на буксире точно не потянет. Поможешь?'
'Жди! Я уже лечу!'
— Что такое? — спросила МакГонагалл, заметив мое отсутствующее выражение лица.
Пояснить я не успел. Посреди Дурслевской гостиной возник огненный вихрь, заставивший Вернона обхватить супругу и вжаться в спинку дивана. Видя, что Петуния уже открывает рот, чтобы завопить, я жестко приказал:
— Сохраняем спокойствие!
Сработало. Из уст до чертиков перепуганной женщины не вылетело ни звука, а пламя быстро угасло, превратившись в феникса, который, сделав пару взмахов крыльями, плавно приземлился на спинку кресла, рядом с которым стоял я. Оглядев чету и задержав взгляд на мистере Дурсле, Фоукс вопросительно уставился на меня:
'Это его нужно доставить Помфри?'
Ухмыльнувшись, я мысленно ответил:
'Нет. Нужный нам кандидат сейчас прихорашивает перышки. Придется подождать!'
Ожидание растянулось на несколько долгих минут, наполненных тягостным молчанием. За это время Дурсли не произнесли ни словечка, не пошевелились и даже дышать старались через раз. Их разумы заполнил липкий страх, который волнами накатывал на нас с Фоуксом, заставляя чувствовать себя неуютно. Похоже, после упоминания об убийстве и договоре с дьяволом эта безобидная демонстрация магии утвердила родственников Поттера в мысли, что мы можем сделать с ними все, что захотим. А я не желал попусту сотрясать воздух, пытаясь их в этом разубедить.
Но вот, наконец, в комнате появился мелкий Поттер, успевший умыться и сменить наряд. Теперь на нем была темно-синяя рубашка, серые фланелевые штаны и черная ветровка, на ногах красовались ботинки. В общем, абсурдные фаннонные утверждения, что нормальной одежды у Избранного никогда не было, ожидаемо не подтвердились. Ведь даже если особой любви к племяннику у Дурслей не наблюдалось, парочка не могла допустить, чтобы пацан позорил их репутацию, щеголяя на людях в откровенном рванье.
— Ого! — потрясенно воскликнул Поттер, заметив феникса.
Я усмехнулся столь милой непосредственности и произнес:
— Гарри, знакомься! Это мой фамильяр Фоукс. Он согласился помочь нам с тобой быстро попасть в Хогвартс… Минни, прости, но тебе придется, как и вчера, добираться своим ходом. Фоукс, это Гарри Поттер, сын Джеймса и Лили.
'Того шумного оленя, за которым ты иногда присматривал во время их игр в Запретном лесу' — пояснил я уже мысленно.
Феникс приветливо курлыкнул. Я успел ухватить лишь отголосок направленного Гарри образа, в котором было что-то типа: 'Рад познакомиться с птенцом выдающегося волшебника'. Глаза мальчика округлились еще больше:
— Говорящий… То есть, мне тоже очень приятно с вами познакомиться, мистер Фоукс. Вы потрясающе красивый!
Феникс горделиво приосанился и тряхнул хохолком, ну а я в этот момент пытался понять, что сейчас произошло. Вот так новости! В каноне о таком точно не упоминалось. Оказывается, мальчишка — прирожденный легилимент! И это явно не врожденный талант — в семье Поттеров змееустов не было, а Лили такими умениями не обладала, иначе я бы знал. Готов поспорить, все дело в крестраже. Только не в навыках Волдеморта, случайно 'просочившихся' в разум Гарри (такое возможно только в фанфиках), а в воздействии его характерной энергии на развивающийся очаг мальчика. Иными словами, 'якорь' Реддла выступил в роли природного источника, придавшего душе Поттера определенный 'окрас'.
Вот, почему мальчика прекрасно слушалась палочка, являвшаяся двойником инструмента Тома. Вот, почему пацан так остро реагировал на присутствие рядом с ним основы Волдеморта. Вот, почему он спокойно мог трындеть со змеями. Вот, почему природную защиту гриффиндорца Снейпу пришлось ломать так долго… М-да, такие задатки однозначно нельзя оставлять без внимания! Думаю, если Гаррика всерьез обучить и натаскать, он не только Северуса, а даже меня самого за пояс заткнет! Но об этом можно подумать и позже.
Подняв свой рюкзак с пола, я забросил его на плечо и сказал:
— Гарри, у тебя еще будет возможность пообщаться. А сейчас возьмись за мою руку и ничего не бойся.
Мальчик послушно ухватился за мою кисть. Понятливый Фоукс, вспорхнув с кресла, подлетел ко мне и вцепился когтями в костюм. Почувствовав, как тело становится невесомым, я еще успел сообщить Минерве, что мы будем ждать ее в Больничном крыле, а в следующую секунду меня с испуганно ойкнувшим Поттером поглотил огонь. За секундным ощущением полной дезориентации последовал звук разбивающегося стекла и недовольный возглас:
— Господин директор, вы опять?!
Когда пламя угасло, я увидел целительницу и разбитую банку у ее ног. К счастью, пустую. Не дожидаясь моих оправданий, старушка взмахнула волшебной палочкой. Под ошеломленным взглядом Поттера осколки стекла собрались в целую посудину, которая взлетела в воздух и спряталась на одной из висевших на стене полок. Прочистив горло, я извиняющимся тоном произнес:
— Прошу прощения, Поппи, я не хотел тебя пугать. Вот, позволь представить тебе Гарри Поттера, больше известного как Мальчик-Который-Выжил. Гарри, это мадам Помфри, главный колдомедик Хогвартса. Сейчас она тебя осмотрит.
— Зачем? — настороженно уточнил пацан.
— На всякий случай. После услышанного я уже не уверен, что твои опекуны уделяли должное внимание твоему здоровью.
— Приятно познакомиться с вами, мистер Поттер, — с легкой улыбкой кивнула целительница и повернулась ко мне: — Но начнем мы с вас, господин директор!
Я уже хотел возразить, поскольку на счету была каждая секунда — МакГонагалл, вынужденная идти пешком от школьных ворот, могла появиться в любой момент. Однако Поппи, не отходя от кассы, решительно принялась опутывать меня диагностическими заклинаниями, и выражать свое несогласие стало бессмысленно и даже опасно — спешка могла не понравится пацану. Впрочем, немного погодя я понял, что выбор женщины даже сыграл мне на руку. Беспокойство Гаррика, с любопытством наблюдавшего за действиями целительницы, быстро утихло.
Закончив с осмотром, Помфри 'на глазок' налила из пузатой бутылки в кружку знакомое неароматное зелье и протянула мне. После чего объявила:
— Теперь приступим к вам, мистер Поттер! Постарайтесь не двигаться. Гарантирую, это не больно!
Переправив в себя тошнотворную жидкость, я принялся внимательно следить за женщиной, которая подошла к порученному ей делу крайне обстоятельно. Одними заклинаниями дело не ограничилось. Получив результаты от диагностических плетений и не заметив ничего подозрительного (что лишний раз доказывало высочайший уровень маскировки, наложенной Дамблдором на крестраж), Помфри достала из ящика стола специальные артефакты и уже с их помощью продолжила изучать мальчика.
Видя, как изменилось лицо Помфри, разглядывающей шрам Гарри в странное устройство, напоминающее обычную лупу с подсветкой, я поспешил переключить внимание маленького пациента на себя:
— Гарри, прости за нескромный вопрос, но я так понял, твой дядя ненавидит все ненормальное. Он тебя, случайно, не бил?
— Нет, что вы! — отозвался пацан. — Это тетя Петуния может меня и полотенцем шлепнуть, если я грязи в дом натаскаю, и даже подзатыльник отвесить за пригоревшую яичницу, а дядя — никогда. Он обычно просто ругается, если узнает о чем-нибудь странном. Например, когда я непонятно как очутился на крыше, убегая от Дадли с его дружками. Или когда мои волосы сами собой отрасли. Или когда жутко колючий свитер, купленный тетей, прямо на мне расползся на ниточки. После такого дядя долго кричит на меня, а потом запирает в чулане на всю ночь. Раньше я сильно расстраивался, но теперь понимаю, что он просто боится меня.
Ясен пень, инстинкт самосохранения еще никто не отменял! Это в фанфиках может существовать сюжетный прием, давно получивший собственное название — Дурслькобан, который объединяет в себе весь спектр издевательств родственников над бедным Поттером, а в реальности он сразу превращается в анекдот. К примеру, повадился кузен бить мелкого, а у того вдруг случился магический выброс. Полдома в руинах, кровь, крики, кишки Дадли развешаны на окрестных деревьях. Разумеется, по тревоге тут же прибывает Дамблдор, восстанавливает здание, корректирует память свидетелям и оперативно доставляет нового пацана на роль Дурсля-младшего (это же магглы, кто их считает?). И еще сокрушается про себя — мол, в этом месяце уже треться замена. Хорошо еще, очередной Вернон пока не спешит распускать руки…
— Мадам Помфри, со мной что-то не так? — испуганно спросил Гарри.
Да, моя попытка отвлечь мальчика оказалась неудачной. Ведь трудно не заподозрить неладное, когда глаза рассматривающего тебя медработника расширяются в неподдельном ужасе.
— Поппи, ты что-то обнаружила? — спокойно поинтересовался я, выделив интонацией 'что-то'.
Мой вопрос привел целительницу в чувство. Продолжая изучать шрам героя с помощью артефакта, Помфри ровным тоном произнесла:
— Физическое состояние мистера Поттера не вызывает у меня нареканий. Мальчик для своего возраста неплохо развит, обширных повреждений мягких тканей или следов переломов я не обнаружила, а единственными отклонениями от нормы можно считать небольшую гематому в области правой лодыжки, старые царапины на ладонях и некритическое ухудшение зрения. Причем последнее, учитывая данные осмотра Джеймса Поттера, можно с большой долей вероятности считать наследственной особенностью. Но вот его шрам…
— Что там со шрамом? — обеспокоенно воскликнула вошедшая в кабинет МакГонагалл.
Покосившись на мое невозмутимое лицо, Поппи ответила:
— Пока не могу разобраться. Показания очень странные, я таких никогда раньше не видела. Конечно, есть у меня одна версия…
— Отсроченное проклятие Волдеморта, которое не смогла полностью отразить наложенная Лили защита? — приподняв бровь, предположил я.
— Проклятие кого? — испуганно переспросил Гарри.
— Это прозвище того Темного Лорда, с которым боролись твои родители, — пояснил я мальчику.
— Вы прямо читаете мои мысли, господин директор, — согласно кивнула целительница.
— И что теперь? Я умру?! — в ужасе воскликнул пацан.
— Разумеется, — невозмутимо подтвердил я, повергая в ступор всех присутствующих, включая Фоукса. — Ученые доказали, что даже наше Солнце однажды погаснет, поэтому если ты планировал жить вечно, вынужден огорчить — в какой-то момент тебе все же придется покинуть этот мир, отправившись в новое приключение. Но я надеюсь, это событие произойдет уже после того, как ты вырастешь, обзаведешься собственной семьей, станешь Великим Волшебником и проживешь долгую и счастливую жизнь.
До мелкого Поттера дошло быстрее всех:
— Но ведь проклятие…
Я улыбнулся:
— Гарри, мадам Помфри является магистром колдомедицины, я — тоже весьма опытный маг. Уверен, вдвоем мы легко избавим тебя от оставленного Темным Лордом 'подарочка', который я десять лет назад умудрился проглядеть и который наверняка является причиной, вынуждающей тебя носить эти ужасно неудобные очки. Так что не волнуйся! Проведем простенький ритуал, попьешь противные, но очень полезные зелья — и твое здоровье станет идеальным.
— Правда?
— Даю слово! — твердо заявил я.
Не знаю, что именно убедило мальчика — мой тон, спокойный вид или желание шутить, но Поттер сразу успокоился и решительно объявил:
— Я готов лечиться!
Я покачал головой:
— Не так быстро! Понимаю твое нетерпение, но для начала мадам Помфри нужно подобрать оптимальную методику. Возможно, придется сделать несколько дополнительных тестов, приготовить свежие целебные составы… Да и мне не помешает полистать пару справочников, чтобы получить абсолютную уверенность в поставленном диагнозе. Поэтому предлагаю тебе не тратить время в ожидании, а отправиться с профессором МакГонагалл в Косой переулок и заняться покупками, — я повернулся к анимагу: — Минни не забудь прихватить ключ от банковской ячейки Поттеров и будь так любезна, купи мальчику приличный безразмерный сундук. Деньги за него я потом верну. Это будет моим запоздалым подарком на день рождения. Думаю, Гарри, тебе, вынужденному ютиться в тесном чулане, собственная просторная комната, которую легко можно переносить в руках, понравится больше, нежели обычная книга со сказками.
Ну да, это ведь только в фанфиках герои вместо крайне полезной вещи готовы приобретать себе всякие стильные сумочки, дорогие безразмерные кошели или браслеты со свернутым пространством, поскольку именно они подчеркивают их статус. А нормальные маги понимают, насколько удобен и полезен безразмерный сундук. Особенно в общежитиях Хогвартса.
К слову, все те же маги не собираются отправляться к магглам за телескопами с большим увеличением, ведь предлагаемые будущим ученикам подзорные трубы — не просто устаревший инструмент, а артефакт, способный моментально распознавать знакомые созвездия и выводить их схемы на окуляр. Также волшебники не намерены отказываться от специальных котлов для зельеварения, выполненных из чистых материалов, в пользу маггловского кухонного ширпотреба из непонятных сплавов, для которых многие рецепты полезных зелий придется менять, либо изобретать заново методом проб и ошибок.
В общем, будь я шаблонным попаданцем, наверняка бы посоветовал МакГонагалл не маяться дурью, выбрасывая галеоны на перья со свитками, а купить мальчику нормальные канцелярские принадлежности. Но память Дамблдора подсказывала мне, что именно этот анахронизм замечательно развивает мелкую моторику пальцев подрастающих волшебников, а занятия чистописанием заметно повышают усидчивость и старательность детей. Так что никаких указаний я больше выдавать не стал. Из воспоминаний Альбуса мне было известно, что палочка из пера Фоукса уже давно дожидается Гарри в лавке Олливандера, а прочие мелочи внимания не заслуживали.
— Своя комната в сундуке? — удивленно переспросил Поттер. — Спасибо, профессор Дамблдор! Но это же, наверное, очень дорого?
Отметив, что фамилию у шкета с первого раза получилось произнести без запинки, я возразил:
— Деньги — пыль. Они ничего не значат. Важнее иное… Гарри, я очень виноват перед тобой. Ведь именно я решил, что тебе будет лучше жить с тетей. Именно я скрыл тебя от родственников, проживающих в волшебном мире. Именно моими действиями, десять лет назад казавшимися необходимыми, вызвано столь негативное отношение Дурслей к твоим способностям. Я не жду, что ты простишь меня за испорченное детство, но надеюсь, ты поймешь — я не желал этого. Я просто пытался уберечь тебя и твоих родных. Но, как говорят люди, благими намерениями выстлана дорога в ад, и получилось… что получилось.
Гарри махнул рукой и заявил:
— Не извиняйтесь, профессор! Не нужно. Я на вас не злюсь. Я понимаю, что вы хотели помочь. Да и тетя с дядей не так уж плохо ко мне относились. Конечно, они не любили меня так, как Дадли, постоянно нагружали работой, ругали за малейшие странности, выгоняли из дома, когда у них были гости… Но они одевали меня, кормили, водили к врачу, когда поняли, что я стал хуже видеть. Они — хорошие люди. И вы тоже — хороший человек. То есть, волшебник.
Удивительная сообразительность для одиннадцатилетки!
— Речь не мальчика, но мужчины, как говорил Пушкин, — с ноткой восхищения констатировал я. — Спасибо за комплимент, Гарри. Я постараюсь не разочаровать тебя. А сейчас не буду задерживать, ведь вас с профессором ждут увлекательные аттракционы под названием 'каминная транспортная сеть' и 'гоблинские горки', от которых ты наверняка будешь в полном восторге!
Я кивнул Минни, и та попросила заинтригованного мальчика следовать за ней. А едва за парочкой закрылась дверь, Помфри уставилась мне в глаза и разъяренной змеей зашипела:
— Отсроченное проклятие? Думаете, кто-нибудь всерьез поверит в этот бред?
— Поппи, если помнишь, десять лет назад вся страна поверила, что младенец смог выжить после 'авады', - спокойно парировал я. — Однако в нынешней ситуации мне вовсе не нужно, чтобы эта история стала достоянием общественности, а для Гарри с Минервой данного объяснения окажется вполне достаточно.
— Значит, вы знаете, что в черепе ребенка находится крестраж, — уже нормальным голосом констатировала целительница, повернувшись ко мне боком и складывая артефакты в стол.
— Знаю. И хочу его оттуда извлечь, после чего уничтожить. Поможешь?
— Чей он, сказать можете? — поинтересовалась колдомедик.
— Волдеморта, — честно ответил я.
Это было ошибкой. Причем осознал я это, лишь когда женщина резко развернулась ко мне, заставив встрепенуться сидевшего на спинке стула феникса. В руке колдомедик сжимала направленную на меня волшебную палочку. Я замер, не отводя взгляда от серо-голубых глаз и готовясь в любой момент кинуться в сторону, уходя от выпущенного заклинания, а мысленно ругал себя последними словами. Вот же, дебила кусок! Поппи знает о подмене и видела мое мастерство, а кто еще может достоверно изобразить Великого Мага, как не равный ему по силе волшебник, за время противостояния успевший досконально изучить привычки и манеру поведения своего главного врага?
Но атаки не последовало. Сверля меня взглядом, целительница спросила:
— Почему вы в этом так уверены?
'Ну, теперь точно песец!' — пронеслось в моей голове.
Все так же изображая статую, я осторожно уточнил:
— Прежде чем отвечать на этот вопрос, я могу принести клятву, что не являюсь Лордом Волдемортом и никогда не откликался на имя Том Реддл? Или ты больше доверяешь веритасеруму?
Фокус не удался. Видимо, зелья правды под рукой у колдомедика не было, а позволять мне коснуться волшебной палочки Помфри не собиралась, решительно заявив:
— Это лишнее. Говорите!
— Я знаю, что крестраж принадлежит Реддлу, поскольку сам создал его и поместил в Гарри.
Подобного Поппи точно не ожидала услышать. Кончик палочки потрясенного до глубины души колдомедика задрожал:
— Но зачем?!
— Чтобы ослабить потерявшего тело Волдеморта. Чтобы выяснить точное количество его 'якорей'. Чтобы со временем окончательно уничтожить ускользнувшего из ловушки Темного Лорда, — продолжил я резать правду-матку, глядя в лицо целительницы. — И лично мне кажется, что любая из этих целей стоила возможного вреда, который мог причинить мальчику крестраж. Ты со мной согласна?
— Это безумие! Можно же было как-то иначе…
— Нельзя! — жестко возразил я. — В тот момент создание 'якоря' в теле Гарри было единственным возможным вариантом. И если бы я этого не сделал, к настоящему моменту Реддл давно подыскал бы себе подходящую тушку, восстановил свою организацию и начал новую войну… Ну что, у тебя еще остались вопросы, или приступим к обсуждению способа ликвидации крестража?
Помфри колебалась. Это было слышно по ее эмоциям. Однако я не зря считал ее женщиной разумной. С большим трудом обуздав чувства, Поппи вспомнила, что один раз уже мне доверилась, сообразила, что раз с ней заключили долгосрочный преподавательский контракт, то вряд ли собираются ликвидировать добровольную помощницу после того, как в ней отпадет надобность, прикинула, что узнала уже достаточно неприглядных тайн директора, которые отчего-то не собираются исчезать из ее памяти…
Глубоко вдохнув, колдомедик опустила палочку, позволив мне расслабиться:
— Что вы предлагаете?
— Извлечь 'якорь' Реддла можно с помощью одного не слишком сложного ритуала. Он уже подтвердил свою работоспособность — два крестража Волдеморта уничтожены.
— Ваше магическое истощение тоже следует отнести к результатам ритуала? — деловито уточнила Помфри.
— Да. Банально не рассчитал силу, — я пожал плечами. — По уму мне следовало разбираться с осколками Тома по одному, но я решил рискнуть, поэтому под самый конец остался без капли магии. Хорошо еще, Страж Хогвартса помог добраться до кабинета… Впрочем, это не столь существенно. Важнее то, что Малфой пообещал в скором времени добыть еще два крестража, и я хочу, чтобы на следующем ритуале присутствовала ты. Мне нужно понять, сработает ли он на живом объекте и не повредит ли Гарри.
— А сколько всего 'якорей' осталось у Темного Лорда?
— Четыре, включая мальчика. Ну и основная часть души, с которой я планирую разобраться чуть позже.
Поппи ненадолго задумалась, затем решительно тряхнула головой и объявила:
— Я согласна. Но надеюсь, вы не забыли, что в ближайшие несколько дней вам запрещено пользоваться магией? Да и энергозатратные ритуалы лучше не проводить.
— Я помню. Однако время не ждет. Если Волдеморт каким-то образом доберется до крестражей, все наши усилия будут напрасными. Уничтожить 'якоря' нужно как можно скорее, и мне кажется, я нашел возможность обойти запрет. Допустим, я возьму вместительный накопитель, солью в него всю накопленную за эти дни силу, а свой резерв заполню энергией из камешка Фламеля. Быстро проведу ритуал, затем избавлюсь от остатков природной силы и снова впитаю 'родную'. За столь короткое время магический очаг не должен сильно пострадать, а возвращение большого количества собственной энергии способно нивелировать губительное воздействие заемной силы. Что скажешь?
— Возможно, вы правы, — поразмыслив, ответила Помфри. — Но также я допускаю, что колоссальное напряжение во время проведения ритуала способно ускорить процесс разрушения магического очага, оставшегося беззащитным перед природной энергией. В таком случае вы легко можете стать сквибом. Или даже умереть, если повреждения окажутся слишком серьезными.
Умереть или лишиться магии — даже не знаю, что хуже. Но часики тикают. По версии канона, Волдеморт в теле Квиррелла уже вернулся в Лондон. Если их общих ушей успели достигнуть распускаемые Фламелем слухи о нынешнем местонахождении философского камня — хорошо. Но если в волшебной среде появились сплетни о серьезной болезни Великого Мага, из-за которой он практически не вылезает из Больничного крыла, то они вполне могут натолкнуть Тома на идею воспользоваться моей слабостью, и тогда мне крышка. Дамблдора исподтишка даже Поппи умудрилась завалить, что уж говорить о Реддле, для которого проникнуть в Хог — вовсе не проблема.
— Я готов пойти на риск! — заявил я целительнице. — Ты со мной?
Смерив меня удивленным взглядом, Помфри легонько кивнула:
— Да, я с вами. Когда именно Малфой предоставит крестражи?
— Скоро узнаем. Есть листок бумаги?
Колдомедик, порывшись в столе, выдала мне требуемое, предусмотрительно подсунув перо с чернильницей. Черкнув короткое послание, содержавшее настоятельную просьбу заглянуть через часок в мой кабинет, я попросил Фоукса отправиться на поиски павлина. Взяв листок в клюв, гонец исчез в пламени, а въедливая Поппи стала раскручивать меня на подробности ритуала. Пришлось начертить схему и озвучить особенности рунной конструкции, попутно ответив на массу уточняющих вопросов. Феникс, вернувшийся спустя минуту с ответной запиской-согласием, нам не мешал, наслаждаясь любимыми семечками.
Следует отметить, Помфри сумела в очередной раз меня удивить. Являясь профессионалом своего дела, она не только быстро разобралась в принципе ритуала, но даже выдала пару очень ценных советов по улучшению базовой пентаграммы, которые должны были существенно облегчить работу с объектом. Разумеется, в теории. На практике их еще предстояло проверить. Но одно радовало — целительница согласилась, что данный вариант избавления Гарри от крестража является лучшим из ей известных. Правда, она заподозрила, что процесс может доставить мальчику много неприятных ощущений, но это не беда! Снотворное в Больничном крыле имеется. Если, конечно, не вспоминать старую поговорку о том, что надежно зафиксированный пациент в наркозе не нуждается.
Спрятав дополненную схему ритуала, чтобы чуть позже еще раз ее обдумать, колдомедик поинтересовалась:
— Господин директор, а зачем вы сказали мальчику, что в проблеме со зрением виноват 'подарок' Темного Лорда?
— Поппи, ты же целительница и должна знать о существовании такой вещи, как магия веры. У магглов есть поговорка: если больной хочет жить, медицина бессильна. Тут похожий случай. Я специально заострил внимание на неудобных очках, чтобы Гарри ассоциировал свое исцеление именно с избавлением от них. Осталось только подготовить соответствующий антураж, и желание мальчика может стать мощным лекарством, способным вернуть ему нормальное зрение.
— Понятно, — кивнула Помфри. — Тогда у меня остался последний вопрос. Если создание крестража в Гарри произошло в ночь падения Темного Лорда, означает ли это, что родителей мальчика…
Поппи замялась, не закончив фразу. Но я понял, о чем она хотела узнать.
— Их убил Том. И клянусь, я никак не мог ему помешать. Поппи, я знаю, что ты считаешь меня бесчеловечным мерзавцем, но поверь, у меня действительно не было иного выхода… Что ж, если больше вопросов нет, я пойду. Помимо уничтожения Темных Лордов у меня, знаешь ли, имеются и другие заботы.
Я широко улыбнулся, но поддержки от задумчивого колдомедика не получил. Похоже, слишком много откровений вышло для одного дня, и у целительницы случился информационный шок. Иначе как еще объяснить тот странный факт, что она до сих пор не поинтересовалась моим настоящим именем. Думаю, женщине требуется минимум пара часов, чтобы переварить услышанное и прийти в себя. Как раз с Люциусом успею пообщаться.
Мысленно уточнив у фамильяра, идет ли он со мной, я получил в ответ отказ. Фоуксу после сытного завтрака хотелось размять крылья и немного полетать на свежем воздухе. Пожелав пернатому хорошей прогулки, я сообщил Поппи, что еще не забыл о нашем утреннем договоре, и направился к выходу. А коснувшись дверной ручки, услышал:
— Не считаю.
— Что-что? — переспросил я, обернувшись.
— Я не считаю вас бесчеловечным мерзавцем, — произнесла колдомедик, глядя мне в глаза.
Я уже хотел сказать, что рад это слышать. Особенно от нее. Но внезапно вспомнил убитого грабителя. Вспомнил, как искреннее восхищался талантами оригинального Дамблдора. Вспомнил, с каким пренебрежением рассматривал Вернона, называя его хомячком, с какой расчетливостью манипулировал беззащитным сиротой… И отвел взгляд. Открыл дверь и уже на пороге тихо обронил:
— А стоило бы!