Облегченно выдохнув, я растекся по дивану. Блин, такое впечатление, словно в клетке с хищником побывал и лишь чудом остался цел. Уф, как же это тяжело — контролировать каждое свое слово, каждый свой жест, да еще при этом вовремя реагировать на малейшие изменения эмоций собеседника! Однако поставленной задачи я все же добился — можно себя поздравить. Даже несмотря на допущенные во время беседы ошибки. Уверен, оригинальный Дамби построил бы разговор иначе и добился бы куда более существенных результатов, но ведь я не обладал директорским опытом и действовал больше по наитию, так что мелкие недочеты мне простительны.
Хорошо, легилименция сходу позволила понять суть характера Малфоя, поэтому я смог заранее выстроить ход нашей беседы. А затем — действовал, как велит пособие по основам маркетинга. Вывел собеседника из равновесия, хорошенько разозлил, затем ошеломил и, не давая опомниться, жестко навязал свои условия. Далее, чтобы Люциус не подумал брыкаться, скормил ему на десерт 'самую страшную тайну Лорда', а напоследок непрозрачно намекнул, что мое долголетие — залог его счастливой жизни.
Думаю, успокоившись, отойдя от впечатлений и детально проанализировав наш разговор, Малфой поймет, что ему крупно повезло. Да, у меня имеется на него компромат, но использовать я его не стану, поскольку сам окажусь в неловком положении. Знал о совершенном преступлении, но вместо того, чтобы сразу передать преступника в руки правосудия, получил от него взятку и скрыл информацию от властей — такое даже кавалеру Ордена Мерлина не простят. В итоге Люциус наверняка решит, что со мной выгоднее сотрудничать (тем более, как политика, он Дамби уважает, да и возрождения бывшего хозяина явно не желает), и при нашей следующей встрече я постараюсь укрепить блондина в этой мысли.
Одно плохо — бонусом я получил под свою ответственность мелкого Малфоя, который наверняка станет докладывать отцу о любых моих телодвижениях. Но с этим можно смириться, ведь ничего, подобного тому, что устраивал в Хогвартсе канонный директор, я устраивать не планирую. Цербер, василиск, дементоры — тварюшки, конечно, интересные, но терпеть их у себя под боком я не собираюсь! И с колонией акромантулов, благодаря дураку Хагриду расплодившихся во множестве, обязательно что-нибудь придумаю!
Заметив, что иней на картинах начал таять, я поспешил покинуть кабинет. Но перед уходом не поленился и перевел стоявшие в шкафу ходики на пару часов назад. Чтобы не заморачиваться, выдумывая для проснувшихся обитателей портретов объяснение тому факту, что их день сегодня начался позже обычного. Посетив туалет, я отправился к себе в комнату и обнаружил на постели сюрприз. Нет, не обнаженную МакГонагалл, раскинувшуюся в соблазнительной позе (хотя от такого сюрприза я бы ни за что не отказался!), а всего лишь пару аккуратно сложенных газет. Значит, в Хогвартсе только ученикам полагается получать корреспонденцию во время завтрака в Большом зале, а работникам школы не приходится доставать совиные перья из своих тарелок. Все посылки сразу направляются в их покои.
Разумеется, я не мог пройти мимо такого источника информации. Устроился на кровати и начал тщательное изучение местной прессы. К несчастью, мои ожидания не оправдались. Да, было немного непривычно видеть вместо обычных фотографий анимированные картинки, использовавшийся в наборе шрифт казался слишком крупным, а бумага очень напоминала туалетную, но к этим особенностям я быстро приноровился и перестал заострять на них внимание. В остальном же 'Пророк' оказался самой обычной газетой с броскими заголовками, размазыванием пустячного факта на полстраницы, высасыванием ерунды из пальца, навязчивой рекламой и прочими прелестями регулярного издания, явственно отдававшего желтизной.
Заметки о свадьбах, помолвках, похоронах, прочие новости о светской жизни — я только поначалу читал их, а после без раздумий пролистывал. Зачем мне знать подробности генеалогического древа Маккиннонов? На кой хрен вникать в пространные описания деталей торжества, устроенного Грэммами для родни и близких друзей? А точные размеры и цвет нового, изготовленного по индивидуальному заказу котелка, который вчера продемонстрировал министр Фадж, мне и вовсе ни к чему. Содержание спортивной странички также не вызывало интереса, а статей о каких-либо культурных событиях за эти дни 'Пророк' не публиковал. М-да… Ну и болото, эта магическая Англия! И газета ей под стать. Хоть бы заметки с обзором международных событий вставляли, раз дома ничего не происходит!
Единственное, что я счел полезным, так это финансовую аналитику (со скидкой на стандартные манипуляции общественным сознанием). Ну и заметки о новом законопроекте Дамблдора. Оказывается, его еще не приняли. Сейчас в Визенгамоте шли активные обсуждения и дебаты по поводу отдельных статей, ради утверждения которых требовалось отменить некоторые старые уложения и министерские указы. Делом это было не быстрым и грозило растянуться еще не на один месяц.
Полного текста законопроекта свежие выпуски не содержали. Только комментарии уважаемых членов Визенгамота, которые были настолько полярными, что оценить полезность затеи Альбуса я не мог. Казалось, журналисты специально сталкивали приверженцев и хулителей реформы, а сами держались в стороне, изредка подбадривая разошедшихся спорщиков и втайне надеясь увидеть шикарную потасовку. Если 'Пророк' является главной газетой Англии, стало быть, министерство официально занимает нейтральную позицию и вмешиваться в склоку не планирует.
Экономические вести были менее эмоциональными и более информативными. Я выяснил, что Малфой недавно выкупил у магглов по бросовой цене очередную животноводческую ферму, что цены на зерно благодаря хорошему урожаю рекордно низкие, что некто Ладлен Джато открывает в Косом переулке новую мастерскую по производству амулетов, что драконий заповедник намерен ограничить поставки драконьей печени в лавки магического Лондона… Глобальных выводов из приведенных фактов я не сделал, но понял, что волшебники в основной своей массе не сидят на всем готовеньком, создавая еду из воздуха, а крутятся и зарабатывают деньги, как только могут.
Собрав газеты, я отнес их туда, где они вскоре могли понадобиться, а сам вернулся в кабинет. Пожелал доброго утра очнувшимся от спячки нарисованным коллегам и принялся разбираться с бумажками, хранившимися в директорском архиве. Хочется — не хочется, а надо начинать вникать во все эти управленческие мелочи. Не все же Минерва мне будет нос вытирать! Радовало, что по мере прочтения всяких отчетов, заявлений и прочих документов, у меня нет-нет, да и возникало чувство узнавания. А периодически подключалась память, радуя целыми наборами воспоминаний, облегчающих вникание в административную работу.
С бумагами я провозился до самого вечера, прервавшись лишь однажды — когда домовушка Помфри, чье имя я так и не удосужился узнать, принесла мне огромную тарелку овощного салата и укрепляющее зелье. Этот салатик дал скучающим портретам отличный повод для зубоскальства. Когда же я вспомнил о своем обещании и прямо в кабинете принялся выполнять упражнения, остроты и разные 'полезные' советы посыпались, как из рога изобилия.
Так, например, Декстер Фортескью, чей родственник ныне держал кафе в Косом, порекомендовал мне не маяться дурью и не портить фигуру. Мол, мужчина должен быть солидным. Этот директор, аналогично мне способный похвастаться диаметром 'трудового мозоля', не получил поддержки товарищей, что вызвало очередную перепалку. Я же продолжал пыхтеть, уделяя двухмерным господам внимания не больше, чем работавшему в фоновом режиме зомбоящику из прошлой жизни. Да, немного раздражает, но так лень вставать с кровати и искать куда-то запропастившийся пульт…
Возня с бумажками увлекла меня и даже позволила абстрагироваться от чувства голода, с попеременным успехом терзавшего мое сознание с самого утра. Поэтому, изучив очередной потрепанный пергамент, я с немалым удивлением обнаружил, что за окошком начало темнеть. С тоской оглядев груды дожидающейся своей очереди макулатуры, я решил устроить небольшой перерыв. И тут, прямо как по заказу, посреди кабинета в ярком огненном вихре возник феникс. Подлетев ко мне, он устало плюхнулся на специальную жердочку.
— Нагулялся? — с улыбкой спросил я своего фамильяра.
Птах курлыкнул, и в мое сознание потекли образы, которые сообщили, что общение с самочкой вышло на редкость плодотворным, и оттянулся Фоукс по полной программе. Ощутив сильную жажду, я воспользовался 'агуаменти', наполнил стоявшую рядом чашку и протянул фениксу. Жадно выхлебав ее, Фоукс благодарно кивнул мне, спрятал голову под крыло, совсем как обычная курица, и затих. Чем сильно меня расстроил — я-то всерьез надеялся пообщаться и прояснить несколько моментов канона.
К примеру, нельзя ли поставить добычу слез и перьев феникса на поток? Ведь Фоуксу все равно приходится регулярно перерождаться, чтобы вернуть молодость, так почему бы непосредственно перед самосожжением его не ощипать? Разумеется, предварительно накачав обезболивающим — я же не изверг какой! Да, птичку жалко, но отказываться от такого непыльного метода заработка глупо… Смерив оценивающим взглядом упитанную тушку спящего пернатого, я удрученно вздохнул и снова уселся в кресло.
Но вернуться к бумагам мне было не суждено. Камин снова пыхнул пламенем, заставив меня схватиться за палочку. В голове блошками запрыгали панические мысли. Неужели я просчитался, и Малфой решил остаться верным идеалам Темного Лорда? Ведь это так просто — грохнуть меня, скрыться в туман, пока идет следствие, быстренько воскресить хозяина (благо крестраж и хороший зельевар под рукой), а в итоге оказаться на коне, когда вернувшийся Реддл захватит в Англии власть.
Самому-то Темному Лорду пост министра до лампочки (иначе он бы его давно занял, причем без массовых убийств), а вот Люциусу — в самый раз. И как же я сразу об этом не подумал?! Ведь даже у Роулинг Малфой вместе с семьей тусовались на стороне Волдика до самого конца, и лишь сообразив, что песенка безносого спета, шустро переметнулись к победителям!
— Альбус, можно мне зайти? — прозвучал в напряженной тишине голос Минервы.
У меня отлегло от сердца.
— Да, конечно! — облегченно выдохнул я, разжимая побелевшие пальцы и отправляя Старшую палочку обратно в рукав.
Спустя миг из камина появилась МакГонагалл, видок у которой был неважный. На голове анимага красовался все тот же старушечий пучок, из которого выбилась пара непослушных прядей, а мантия была выпачкана в чем-то черном. Проследив за моим взглядом, профессор взмахнула палочкой, удаляя грязь с одежды и несколько смущенно пояснила:
— Я к тебе сразу из Дырявого котла, а ты же знаешь, Том не любит тратиться на качественный летучий порох.
Оценив усталость в голосе и нетвердую походку, я понял, что женщина весь день вертелась, как белка в колесе, не имея даже минутки на отдых, и махнул рукой на диванчик:
— Присаживайся, Минни, а то мне больно на тебя смотреть.
— Спасибо, — женщина устроилась на гостевом месте, с наслаждением вытянув ноги, и призналась: — Денек выдался тяжелым. Даже не помню, когда я в последний раз так выкладывалась, общаясь с будущими первокурсниками.
— Что, возникли проблемы?
— Нет. Просто родители магглорожденной оказались чересчур дотошными. Да и сама девочка, пусть на вид и кажется безобидным одуванчиком, на деле может дать фору опытным дознавателям Боунс. Хватка бульдожья и память цепкая. Все соки из меня выпила, негодяйка! Обычным детям покажешь колдовство, проведешь экскурсию по Косому, купишь мороженое — они и довольны, а эту интересуют перспективы карьеры в Министерстве магии, банковский курс обмена валют и возможности инвестиций в магическую экономику! А знал бы ты, чего мне стоило вытащить ее из книжной лавки…
— Постой, а фамилия этой магглорожденной случайно не Грейнджер? — уточнил я.
— Грейнджер, — кивнула Минерва и с подозрением поглядела на меня. — Похоже, тебе знакомо это семейство.
— Нет, просто наслышан о талантах Гермионы. И заранее сочувствую — тебе нелегко с ней придется.
— Почему это, мне? Готова поспорить, она достанется Флитвику!
— Посмотрим, — лукаво улыбнулся я.
Помолчав, МакГонагал укоризненно покачала головой:
— Опять ты за старое! Тайны, секреты. Нет, чтобы предупредить заранее, я бы подготовилась, пригласила знакомую из министерства… Ладно, я не за этим пришла. Ты проверил документы, которые я подготовила? Там все в порядке? Просто вчера ночью я была не в том состоянии…
Я не дал ей закончить:
— Все в порядке, не волнуйся. Отчет получился — загляденье! Кстати, я уже передал его Малфою, который был впечатлен проделанной нами работой.
— Впечатлен настолько, что даже оставил здесь свою палочку? — с иронией уточнила профессор, продемонстрировав мне указку со змеиной головой, о которой я за раздумьями напрочь забыл.
— Оставил? Серьезно? — разыграл я удивление. — Ну, ничего страшного! Завтра Люциус все равно обещал заглянуть ко мне, вот и верну ему его рабочий инструмент. А заодно посоветую зелья попить, чтобы память улучшить, хе-хе… Ну а пока пусть понервничает, поищет пропажу. Глядишь, урок на пользу пойдет.
Встав из-за стола, я подошел к Минерве, забрал Малфоевскую зубочистку и присел рядом. В эмоциях женщины сразу появилось некое напряжение, которое спустя несколько секунд трансформировалось в смущение. Видимо, МакГонагалл до сих пор корила себя за срыв в больничной палате, из-за чего сейчас зажималась и прятала глазки, словно школьница на первом свидании. Облом-с, господа! Похоже, версия с дальнейшим развитием наших отношений была чересчур оптимистичной, и побед на этом фронте мне не видать… Ну и ладно! Не очень-то и хотелось! У меня сейчас голова совсем другим занята.
— Минни, я хочу с тобой серьезно поговорить, — перешел я на доверительный тон, отметив легкий румянец, появившийся на щечках собеседницы. — Малфой пообещал в этом году серьезно увеличить финансирование Хогвартса. В связи с этим я планирую нанять несколько новых преподавателей и провести некоторые кадровые перестановки. Например, я намерен освободить тебя от одной из занимаемых должностей.
— Но Альбус! — вскинулась МакГонагалл.
— Подожди, дай закончить! Я не слепой и прекрасно вижу, какая огромная нагрузка из года в год ложится на твои плечи. И пусть ты с ней прекрасно справляешься, я больше не могу позволить тебе гробить нервы и здоровье. Зачем так надрываться, если можно разделить с кем-то часть своей ответственности, доверить часть забот, а в результате получить время для личной жизни, которая должна быть у каждого нормального человека? Тем более на твоем жаловании это никак не отразится — я гарантирую.
— Альбус, мне вовсе не тяжело…
— Минни! — мягко прервал я женщину. — Не нужно возражений! Пойми, я не ставлю под сомнение твои профессиональные качества, не умаляю твоих заслуг, а просто забочусь о твоем благополучии и благополучии Хогвартса. Попечители решили проявить щедрость, и этим нужно пользоваться, вливая свежую кровь в вены школы. Поэтому я прошу тебя — подумай, с какой из двух должностей ты готова расстаться, какая из них приносит тебе наименьшее количество положительных эмоций, а отнимает наибольшее количество жизненных сил.
— Из двух? — удивилась профессор.
Я сокрушенно вздохнул:
— Увы, я тоже человек и подвержен слабостям. Мне очень не хочется терять своего прекрасного заместителя, поэтому либо отдавай деканство, либо прощайся с уроками трансфигурации.
У МакГонагал заалели уши. Похоже, она приняла сухую констатацию факта за комплимент. А ведь я ничего такого не имел в виду. Просто подумал, что все равно не смогу найти достойную альтернативу Минерве, безропотно позволяющей шефу спихнуть на нее всю нудную бумажную работу.
— Хорошо, я подумаю, — протянула профессор, опустив взгляд.
— Отлично! И подумай также над тем, кого мы можем привлечь в качестве преподавателей. История, ЗОТИ, зелья…
— Постой, ты же планировал поставить на ЗОТИ Квиррелла? Да и Снейп пока справляется с нагрузкой.
— То есть, ты не против замены Бинса? — ухмыльнулся я. — Это правильно. История должна быть интересным и увлекательным предметом, а не возможностью выспаться. Снейпа я увольнять не планирую. Но ему, молодому мастеру, активно занимающемуся развитием науки зельеварения, психологически очень тяжело год за годом вдалбливать новичкам основы. Пусть лучше обучает старшекурсников, привлекая наиболее талантливых к своим экспериментам, тогда как малышней займется кто-нибудь другой. Способный заинтересовать детей, а не взрастить у них стойкое отвращение к предмету. Касательно Квиррелла…
Я задумался. Среди прочих бумаг попадалось мне заявление некого Квиринуса Квиррелла, в котором тот излагал скромную просьбу изыскать в школьном бюджете средства и профинансировать его кругосветное путешествие, благодаря которому он сможет повысить свои знания и лично ознакомиться с новейшими достижениями маггловской науки и техники. На листке стояла подпись директора с пометкой 'Одобряю', а в отчете отдельной строкой была прописана выделенная профессору маггловедения сумма, поэтому хоть и не хотелось мне встречаться с будущим вместилищем духа Волдеморды, но поделать я ничего не мог.
— Хогвартс оплатил ему курсы повышения квалификации, — пояснил я МакГонагалл. — Вот пусть и отрабатывает! Ты же пока поразмысли, поговори со знакомыми специалистами. Пока без конкретики. Я еще не готов сказать, сколько возьму человек и какой им назначу оклад — это будет ясно, когда Малфой озвучит итоговую сумму. Но принципиальное согласие подходящего нам кандидата заняться преподавательской работой не помешает. А там поглядим. Если желающих будет много, можно даже конкурс устроить.
— Я поняла, — кивнула Минерва.
— Вот и ладушки… Кстати, а когда ты собираешься навестить Гарри Поттера?
— Поттера? — уставилась на меня МакГонагалл. — Его же не было в списке магглорожденных!
— Не было. Однако, как ты наверняка помнишь, Гарри живет у своей тети, которая является магглой и вряд ли сможет отвести мальчика в Косой за покупками.
— Ох, я об этом как-то не подумала… Хорошо, завтра же загляну к нему. Сразу после встречи с семейством Финч-Флетчли.
— Можешь не спешить. Думаю, будет лучше, если ты дождешься тридцать первого и устроишь мальчику оригинальный подарок на день рождения.
— Альбус, это замечательная идея! — улыбнулась анимаг. — Так и сделаю.
В разговоре наступила пауза. И чем дальше она тянулась, тем большую неловкость испытывала МакГонагалл.
'Аврор родился!' — подумал я, а вслух поинтересовался:
— Минни, ты ничего мне не хочешь сказать?
Реакция профессора меня удивила — она опустила голову, словно желая скрыть полыхнувшее жаром лицо в складках мантии, а в эмоциях появился испуг. Нет, я балдею с этих женщин!
— Минни, ты чего? Я же просто хотел уточнить, не осталось ли у тебя каких-либо вопросов ко мне. Если нет, можешь идти отдыхать. Ты же целый день на ногах, наверняка голодная, как волк, а тут еще я, нагло пользуясь случаем, принялся нагружать тебя новыми заданиями. Куда это годится?
— Да, ты прав… Нет, я не в том смысле, что… э-э… В общем, я, наверное, пойду к себе. Всего доброго, Альбус!
МакГонагалл поднялась и, все так же избегая встречаться со мной взглядом, направилась к выходу.
— Всего доброго, Минни!
Смерив взглядом закрывшуюся дверь, я почесал в затылке. Ну и кто мне объяснит, что это сейчас такое было?
— Коллеги, мне показалось, или мистер Дамблдор наконец-то разглядел в своем заместителе женщину? — весело протянул Найджелус.
— А тебе, Блэк, лишь бы позубоскалить! — вызвав у меня острое чувство дежа вю, заявил портрет с противоположной стенки. — Может, это было проявление заботы, свойственное хорошему руководителю?
— Заботы? Ха! Готов поспорить, если МакГонагалл не была бы такой уставшей, мы могли увидеть крайне занимательное зрелище! — продолжал Блэк раскручивать свою шарманку.
Я этому не удивлялся. Как ни крути, а портреты — всего лишь отражения реально существовавших личностей, имеющие в основе ограниченный набор поведенческих реакций и почти не способные к обучению. Да, они могут выполнять простейшие поручения вроде слежки и охраны, могут участвовать в разговоре, опираясь на известные им данные, но фактически являются несложной анимированной программой, заточенной под имитацию живого общения. Вроде тех, что в моем мире использовались хакерами на форумах или в чатах.
— А я давно говорил Альбусу, что в его годы порядочные мужчины уже внуков нянчат! — доносилось со стены.
— Вот только, почему именно Минерва? Почему не Спраут?
Привычно абстрагировавшись от болтовни портретов, я вернулся к столу и спрятал малфоевскую палочку в один из ящиков. Надеюсь, никто ее отсюда не свистнет, иначе получится неудобно. Да, я помню, что на кабинете висит мощная защита, но толку с нее, если у меня здесь проходной двор? Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь! Только гостевой пароль назови и — милости просим!
— А меня больше волнует, почему я не помню, как в кабинете появилась палочка мистера Малфоя, — внезапно решил внести свежую струю в перепалку портрет Диппета.
И понеслось…
— Я тоже не могу вспомнить этот момент, хотя проснулся раньше всех.
— Действительно, странно.
— Коллега, вы что-то от нас скрываете?
— Это в высшей степени непорядочно!
Да как же вы все достали!
Палочка послушно скользнула в ладонь. Выдав фразу на великом, могучем и непечатном, я наложил на кабинет уже знакомое заклинание заморозки, влив в него огромное количество силы, от чего картины на стенах покрылись не просто инеем, а толстым слоем льда. Оглядев полученный результат, я довольно ухмыльнулся:
— Вот вам, тролли форумные, бан за флуд от админа! А продолжите вякать не по делу, скажу Ниппи, чтобы он вас в пустой класс перенес — там можете состязаться в остроумии хоть до позеленения!
Разбуженный феникс поглядел на меня осоловелым взглядом и вопросительно курлыкнул.
— Ничего не случилось. Так, болтунов утихомирил, — пояснил я фамильяру. — Спи дальше.
Фоукс послушно закрыл глаза и снова спрятал голову под крыло. Позади меня раздался хлопок. Я резко обернулся, выставив волшебную палочку, но это оказалась всего лишь домовушка с подносом. Видимо, пришло время ужина.
— Да, нервы ни к черту, — огорченно констатировал я, пряча артефакт в рукав. — Поппи, что ли, пожаловаться, пусть успокоительное пропишет?
Дождавшись, пока малышка расставит на столе тарелки и кружки, я поблагодарил ушастую, не пожалев силы, и приступил к трапезе. Ужин был вкусным, и даже зелья показались мне менее противными, однако, ни оставив от еды ни крошки, я почувствовал, что нисколечко не наелся. Хотел было поинтересоваться у домовушки возможностью получения добавки, но не успел — быстро собрав посуду, та исчезла. Расторопная.
В архиве Дамблдора оставалось еще много неизученных документов, но я решил, что хорошего понемножку. И так уже глаза болят, а задница намекает, что неплохо бы размяться. Пойдя на поводу у своей пятой точки, я выполнил комплекс упражнений, а после на подгибающихся ногах поплелся в соседнюю комнату. Приняв душ в огромной директорской ванной, я ощутил, что сегодня мой лимит на подвиги исчерпан. Сил хватило только на то, чтобы натянуть на себя бабскую ночнушку и доползти до кровати, а сознание погасло прежде, чем моя голова коснулась подушки.
Посреди ночи я проснулся от голода. Настолько сильного, что по старой дамблдоровской привычке полез в шкаф за конфетами, и лишь спустя пару минут тщетных поисков вспомнил, что все заначки директора еще позавчера подчистую обнес Ниппи… Кстати, что-то давненько я его не видел. Может, позвать верного домовика и попросить надыбать на кухне чего-нибудь съестного? Или нет, лучше направить его сразу в Хогсмит, чтобы Помфри не прознала!
Я уже открыл рот, уже набрал воздуху в грудь, как любит повторять один известный сатирик, но в последний миг устыдился своего малодушия. Действительно, мужик я или тварь дрожащая? Раз дал слово, значит, в лепешку расшибусь, но сдержу! Иначе сам себя уважать перестану… Ну-ка, соберись, тряпка! Только третий день голодовки пошел, а ты уже готов лапки на брюхе сложить, таким оригинальным образом поставив крест на мечтах о нормальном теле? Не бывать этому!
Отвесив себе мысленного леща, я вернулся под одеяло и попытался заснуть. Но сон не шел. Мозги, подстегиваемые сосущим ощущением в желудке, независимо от сознания генерировали кучу идей обхода данного Поппи обещания. Стакан воды проблему не решил. Сообразив, что заснуть уже не получится, я прикинул, чем бы таким заняться, чтобы отвлечься от всепоглощающего чувства голода. Долго гадать не пришлось — максимально расслабившись и отрешившись от ощущений, я скользнул в свой внутренний мир и продолжил нудную работу по восстановлению воспоминаний Дамблдора.
Сегодня процесс шел заметно быстрее, да и силы требовал меньше. Мне даже показалось, что неопрятные груды макулатуры со вчерашнего дня даже без моего непосредственного участия несколько сократились в размерах и стали немного чище. Более того, спустя много долгих и ужасно однообразных часов изнурительной работы я даже заметил свет в конце туннеля. В буквальном смысле! Если раньше ряды высоченных стеллажей уходили во мрак, то сегодня, глядя в проход между ними, можно было увидеть вдали неяркое желтоватое сияние, похожее на свет включенного ночника.
В другое время я бы не поленился прогуляться и проверить, что это там светит, но тысячи восстановленных книг-воспоминаний забрали у меня всю имевшуюся энергию вместе с любопытством. Я ощущал сильную усталость, однако, оглядываясь на пройденный путь, на ровные корешки томов, равнодушно взиравших на меня с полок, понимал, что время было потрачено не зря. Блин, и зачем, спрашивается, я целый день вдыхал библиотечную пыль, перетряхивая старые школьные документы и отчеты? Мог бы и докумекать, что едва работа по восстановлению завершится, знания о них придут сами собой! Ведь вспышки-озарения после первого сеанса участились на порядок, и наверняка в будущем эта тенденция сохранится. Но, как водится, хорошая мысля приходит опосля.
В очередной раз с гордостью оглядев заполненные стеллажи, я задался шекспировским вопросом — быть или не быть? В смысле, сразу вернуться в реальность или перед уходом просмотреть какое-то воспоминание… Хотя, почему 'какое-то'? Моя первоочередная задача — понять, что делать с Квирреллом. Согласно канону, этот горе-путешественник скоро должен вернуться в Англию. Причем не один, а с безносым сожителем. И прежде чем планировать какие-то действия по нейтрализации Темного Паразита, следовало выяснить — это вообще возможно? Нет, не устранение духа Реддла, а само существование сюжета, изложенного в 'Философском камне'.
Стартовая книга эпопеи пестрила таким количеством нестыковок, что я всерьез недоумевал, почему сага о Гарри Поттере приобрела бешеную популярность. Ну ересь же дикая, если разобраться! Одержимый профессор-заика, целый год игнорируемый системами безопасности Хогвартса (включая преподавателей во главе с директором), физиономия на затылке, способная видеть и говорить (что с точки зрения физиологии выглядит откровенным бредом), торжественное сожжение супостата методом прикосновения тела Избранного, которое еще в начале года такими замечательными свойствами не обладало (в Дырявом Котле Поттер прилюдно ручкался с будущим преподавателем и — ничего!).
Причем это я только Квиррелла коснулся! Прочие ляпы так и вовсе не поддаются исчислению, а единственное, что может пролить на них свет — воспоминание Дамблдора о моменте падения Темного Лорда, пришедшемся аккурат на Хэллоуин восемьдесят первого. Так что первым делом мне надо выяснить, действительно ли все было так, как описано у Роулинг, или правы приверженцы теории 'тайного плана'. А может, пророком окажется кто-то из армии фикрайтеров, строчащих сюжеты, снабженные таинственным предупреждением — 'AU'?
Вспомнив, как действовал, вломившись в разум Малфоя, я сосредоточился и послал окружающей меня библиотеке мысленный запрос, сопроводив его выбросом оставшихся крох силы. Пару секунд ничего не происходило. Я уже успел подумать, что нужное мне воспоминание находится в невосстановленной части хранилища памяти, потому и не откликается, но тут откуда-то сверху на меня спикировала пухленькая книженция. Поймав ее и раскрыв примерно посередине, я уже не удивился возникновению свечения. Терпеливо дождался, пока оно усилится, и окунулся в воспоминание с головой…
Хмурый осенний вечер. Небольшая, довольно уютная комнатка с большим окном, украшенным белоснежными занавесками. Старинный платяной шкаф и трюмо с зеркалом у стены, двуспальная кровать в центре, рядом с ней стоит колыбелька — вот и вся обстановка спальни четы Поттеров. На стенах — ни картин, ни украшений. Лишь бра с ажурными плафонами. Как говорят магглы, скромно, зато со вкусом!
Я сижу в закутке у двери — согласно утверждению Аластора, самом удобном месте для человека, скрывающегося под мантией-невидимкой. Здесь даже магу моих габаритов можно не переживать, что на него случайно наткнутся хозяева дома. Однако, как выяснилось на практике, у моего укрытия имелся существенный недостаток — здесь нельзя было поставить мягкое кресло. Ожидание затягивалось и моя пятая точка, не привыкшая довольствоваться трансфигурированной табуреткой, легко прятавшейся под мантию, немилосердно ныла, заставляя меня периодически подниматься и разминать затекшие ноги.
Но физические страдания — ерунда! Хуже то, что меня поневоле начали терзать сомнения в надежности моего плана. Близилась ночь, а главного действующего лица разворачивающегося спектакля все нет. Плохо! Зрители недовольны и требуют вернуть деньги за билеты.
Обидно, что я даже не могу понять, где просчитался. Петтигрю, охотно согласившийся отыграть непростую роль предателя, давно должен был рассказать Тому о доме в Годриковой лощине, где скрывались Поттеры. А психическое состояние Реддла гарантировало, что тот бросится устранять Избранного, одним фактом своего существования вносившего смуту в ряды сторонников Темного Лорда, сразу, как только узнает о его местонахождении. Причем — что особенно важно, на ликвидацию ребенка из пророчества Том отправится один. Чтобы сохранить остатки авторитета и не допустить среди Пожирателей ехидных шепотков типа: 'Господин совсем ослаб, даже младенцев убивать не ходит без группы поддержки!'. И вот тут-то на сцене эффектно появляюсь я, срывая заслуженные овации публики…
Внизу раздавались веселые голоса и детский смех. Я непроизвольно поморщился. Неприятно в очередной раз подставлять под удар полезных исполнителей, но другого варианта не нашлось. Вернее, он существовал — незадолго до активации фиделиуса я без обиняков предложил Джеймсу заменить его с семьей на обычных магглов. Придать им похожую внешность будет легко, а Том в последнее время ведет себя настолько неадекватно, что обман вряд ли заподозрит. Однако Поттер неожиданно уперся рогами. Кричал, что не допустит, чтобы во время отвлекающего маневра погибли ни в чем неповинные люди. Совесть ему, видите ли, не позволит тихонько постоять в стороне! Душа жаждет честной схватки! А Лили и вовсе с укоризной заявила, что не ожидала от меня подобного. Пришлось корректировать воспоминания обоим, чтобы они забыли и о нашем разговоре, и об установленной ловушке.
Жаль, конечно, что Джеймс взбрыкнул. Я рассчитывал на Поттера и не думал, что он воспримет предложенную ему роль героя всерьез. Видимо, слава, неожиданно свалившаяся на мальчика, вскружила ему голову. Честный аврор, отец ребенка, являющегося последней надеждой Света, неожиданно очутился в центре внимания соратников. А тут еще сам директор Хогвартса посвящает его в тайный план организации капкана для Волдеморта. И отчаянный гриффиндорец сдуру возомнил себя игроком, чем сильно меня разочаровал.
Да, гордыня — это тяжкий грех, который буксиром тащит за собой все остальные. Возгордившись, Джеймс захотел принять самое непосредственное участие в уничтожении Реддла, чтобы после победы получить действительно заслуженные почести. А ведь у меня был такой красивый замысел — выставить Поттера сокрушителем Темного Лорда, на волне всеобщего обожания выдвинуть верного ученика в министры и спокойно рулить страной из-за его плеча. Однако моя марионетка очень некстати обнаружила, что ей не нравятся нити, ведущие к кукловоду. Теперь придется вспомнить молодость и самому выходить на первый план…
На лестнице послышались шаги. В комнату вошла миссис Поттер с ребенком на руках. Уложила сына в колыбель, посюсюкала с ним немного, улыбаясь в ответ на радостный лепет малыша, и стала переодеваться. Глядя на стройное девичье тело, я прикидывал возможность появления Тома. Разоблачить Петтигрю он не мог, даже несмотря на выдающиеся способности легилимента. Сразу после нашей беседы Питер дал согласие на затирание воспоминаний, а потому искренне полагает, что действует по собственной инициативе. В Хогвартсе меня заменяет Аластор под оборотным, в аврорате никаких 'сверхсекретных' операций не запланировано… В общем, никаких оснований для подозрений у Реддла нет. Так почему же он медлит?
Надев полупрозрачный кружевной пеньюар, который почти ничего не скрывал, Лили принялась разбирать постель, тихонько напевая что-то себе под нос. Равнодушно разглядывая округлости рыжеволосой красавицы, я искал способ, который позволит мне ненадолго оставить свой пост. Мой мочевой пузырь уже давно намекал, что не обладает возможностями безразмерного чемодана, а сейчас решился на ультиматум — либо я посещаю укромное место, либо совсем скоро любое место станет для меня укромным.
Может, поднявшись в спальню, Поттер поддастся страсти и с порога набросится на супругу, дав мне возможность тихонько выскользнуть и наведаться в туалет? Хотя нет, они уже три года в браке — о какой страсти может идти речь? Наверное, придется мне все же воспользоваться конфудусом…
Внизу раздался грохот, сбив меня с мысли. За ним последовал истеричный крик Джеймса:
— Лили, это он! Хватай Гарри и беги! Я задержу его!
'Ну, наконец-то! — мысленно воскликнул я. — Интересно, что заставило Тома так долго мешкать?'
Побледнев, рыжеволосая гриффиндорка заметалась по комнате. Сначала подскочила к колыбели, затем кинулась к трюмо, где хранила свою волшебную палочку. Я с грустью наблюдал за этой суетой. Печально, Лили, но настоящей ведьмой ты так и не стала. Как была магглой, так ею и осталась. Нет, это какой же нужно быть дурой, чтобы за десять лет жизни в обществе магов не выработать в себе полезную привычку никогда не расставаться с личным магическим концентратором? Даже участие в нескольких стычках с Пожирателями не натолкнуло тебя на мысль, что оружие нужно держать под рукой. Эх, сколько времени потрачено на обучение, на развитие твоих талантов, а в итоге все пошло пикси под хвост!
Перевернув содержимое выдвижных ящиков и не найдя искомого, рыжая замерла в растерянности. Я понимал ее замешательство. С одной стороны, ей нужно было срочно бежать из дома, ставшего ловушкой, но инстинкты упрямо твердили, что спальня — самое безопасное место на свете. Да, после процедуры стирания памяти сформировать поведенческие рефлексы у молодой четы Поттеров оказалось несложно. Как и предугадать поступки Реддла. Само собой, Джеймс не мог стать для него серьезным противником, поэтому задачей анимага было задержать Тома на пару секунд, предоставив жене возможность отнести сына в супружескую спальню. И судя по тишине внизу, Поттер свою роль уже отыграл.
Лили в очередной раз кинулась к малышу, который, привстав в колыбельке, наблюдал за метаниями матери. А та обернулась и замерла, выпучив пронзительно зеленые глаза и прислушиваясь к шагам на лестнице. Я тоже на всякий случай задержал дыхание и привычным усилием очистил сознание. Мантия-невидимка работы самого Игнотуса Певерелла надежно скрывала меня от любых поисковых заклинаний, но пассивную легилименцию еще никто не отменял. Секунду спустя в комнату решительно, твердой поступью триумфатора вошел Темный Лорд. На лице миссис Поттер не осталось ни кровиночки.
— Только не Гарри! Умоляю, только не Гарри! — запричитала она.
Испытывающий глубокое разочарование Том рассмеялся. Я был с ним солидарен, ведь ситуация складывалась абсурднее некуда. Ребенок, согласно пророчеству, способный низвергнуть сильнейшего Темного Мага столетия, охранялся аврором-недоучкой и магглой без палочки, которая даже не нашла в себе мужества, чтобы оказать сопротивление убийце, а лишь жалобно блеяла, ожидая, когда тот прервет ее никчемную жизнь. Аппарация, загодя припасенный портключ, проинструктированные домовики — где это все? Один жалкий фиделиус, а семейка полудурков чувствует себя, как у Христа за пазухой! М-да, деградируют волшебники. И чем дальше, тем больше.
Зеленый луч касается прикрытой пеньюаром груди, и Лили с остекленевшими глазами падает на пол, а Том подходит к колыбели. Малыш Гарри, схватившись ручонками за перила, не сводит с него взгляда. Ребенок не испытывает страха. Лишь сильное недоумение. Для него все происходящее кажется странной игрой взрослых, которую он не понимает.
— Значит, это тебе предначертано победить меня? Интересно, кто придумал такую глупость? — задумчиво протянул Реддл, не спеша переходить к цели своего визита. — Впрочем, уже неважно. Слишком многие маги фанатично уверовали в эту ересь, а значит, у меня нет выбора. Прости, но ты и мелкий Лонгботтом должны умереть!
Рука с палочкой поднимается, и я понимаю — лучшего момента для атаки не предвидится.
— Активация!
На стенах, полу и потолке вспыхивают рунные цепочки, наложенные мной еще при установке фиделиуса. Том дергается, и выпущенный его палочкой зеленый луч, каким-то чудом не задев Гарри, вдребезги разносит зеркало на трюмо. Реддл оборачивается на звук моего голоса, но не успевает ничего предпринять. Моя верная подруга из бузины уже направлена на него, а энергия уходит, наполняя заклинание. Тело Темного Лорда охватывает огонь, сравнимый по своей мощи с адским пламенем. Выронив палочку, Том пытается закричать, но тщетно — пламя стремительно пожирает его, не ведая жалости.
Вскоре от самозваного Лорда Судеб остается лишь неопрятная кучка пепла, из которой струится черный дым. Он собирается в плотное облако и пытается вылететь в окно, но руны на стенах вспыхивают, не собираясь отпускать попавшую в капкан добычу, и духу Тома остается бессильно тыкаться в невидимую стену, отчаянно надеясь отыскать в ней лазейку. А я тем временем, сбросив мантию-невидимку и выйдя из укрытия, достал из кармана хрустальный шар, украшенный надписями на парселтанге, и ласково произнес:
— Иди сюда, мой мальчик!
Согласен, позерство чистой воды, но уж больно момент подходящий.
Ловушка закрылась. Из глубины моей глотки поднимаются слова древнего заклинания на змеином языке. Губы шевелятся, пытаясь трансформировать их в невнятное шипение, а сила щедро вливается в артефакт самого Салазара Слизерина. Ловушку душ, непонятно каким образом попавшую в коллекцию Гели, которая после его заточения перешла ко мне по праву победителя. Надписи, выплавленные в хрустале, горят огнем, а сам шар испускает холодное голубое сияние. Оно охватывает носящийся под потолком беспокойный дух и начинает медленно затягивать его внутрь артефакта. Это меня настораживает, ведь в книгах из Тайной комнаты говорилось, что эффект должен быть мгновенным. Вместо этого черное облако, вытянувшись в конус, неспешно втягивалось в шар, периодически делая судорожные рывки из стороны в сторону.
Ускорить процесс поглощения я не мог. Все, что мне оставалось — насыщать артефакт силой, и это бездействие вышло мне боком. В какой-то момент осознав, что его проигрыш — дело времени, Том каким-то образом сумел сконцентрировать свои силы и нанес удар. Не знаю, откуда слизеринец научился этому приему преобразования духовной энергии, не представляю, почему он не выбрал в качестве мишени загнавшего его в ловушку меня, не могу предположить, почему его лишенный тела разум до сих пор не поглотили примитивные инстинкты, но эта атака принесла Реддлу успех. На поверхности шара возникла мелкая сеточка трещин, перечеркнувших огненные письмена. Голубое свечение сразу погасло, позволив душе мага рвануться прочь… И снова стукнуться в невидимую стену, ведь руны, превратившие комнату в клетку для призраков, были еще активны. Выронив бесполезный артефакт, я перешел к запасному плану.
Старшая палочка выписывает затейливые кружева, сила уходит стремительным потоком, а тиски моей воли сжимают черное облако, фиксируя его на одном месте. И вот струя адского пламени летит навстречу духу… Но его там уже нет. Отчаянным рывком душа Тома сбрасывает магические путы за миг до касания и атакует меня. Я чувствую, как нагреваются рассованные по карманам маггловского костюма защитные амулеты, поглощая направленную на меня разрушительную энергию. Огненная струя, в мгновение ока испепелившая занавески, изгибается, следуя моему приказу, однако верткая душа черного мага снова избегает удара.
Казалось бы, ситуация патовая, но тут мой противник решил резко сменить тактику. В очередной раз уклонившись от огня, он превратил себя в мощный таран и принялся долбить внешнюю стену. Горящие руны раз за разом отбрасывали его назад, но упрямец не сдавался. С трудом контролируя опасное заклинание, способное поджарить и меня самого, я недоумевал — неужели Реддл решил, что я упустил этот момент и не озаботился вместительным накопителем для клетки? Хотя, мне же лучше — чем меньше у Тома останется силы, тем быстрее я его достану!
Удар, удар, еще удар. Я буквально кожей чувствую, как вибрирует воздух от выплеснутой в пространство силы, но продолжаю хлестать неповоротливой огненной плетью. Да, это все равно, что стрелять из пушки по воробьям, но более тонкие заклинания, предназначенные для работы с духовными субстанциями, Реддлу — что слону дробина. Порвет и не заметит. А запасного Ловца душ я с собой, к сожалению не прихватил. И я, обливаясь потом от напряжения, продолжаю попытки уничтожить Тома.
Внезапно руны на комнате сверкнули особенно ярко, после чего последовал взрыв. Меня швырнуло на пол, оставшееся без контроля пламя рвануло во все стороны. Сдерживающий барьер рухнул, и душа Волдеморта упорхнула в неведомые дали. Мое замешательство длилось несколько секунд. В другой ситуации этого бы хватило, чтобы превратиться в факел, но защитные амулеты выручили и на этот раз, поглотив жар адского пламени. Тряхнув головой в надежде избавиться от звона в ушах, я сделал взмах волшебной палочкой, и огонь погас, открывая моему взору картину разрушений.
Как любил говаривать Гели, хорошо погуляли! Взрывом разворотило угол комнаты и серьезно повредило кровлю, пол был щедро усыпан осколками стекла и штукатуркой, мебель носила следы жутких подпалин. Вся, кроме колыбели, в которой заходился криком невредимый младенец. Ты погляди-ка! Выжил-таки мальчик, и даже не подгорел! Ну, это не удивительно. Я знал, что колыбелька являлась семейной реликвией. Ее Джеймс, несмотря на возражения жены, притащил из старого особняка Поттеров, которые издавна славились надежностью своих артефактов. Как-никак, потомки Певереллов.
Но к Мерлину мелкого Поттера! Я хочу знать, какого дементорового хера здесь произошло?!! Почему взорвался питающий клетку накопитель? Я же специально вынес его за пределы комнаты, чтобы не оставить Тому ни шанса на спасение. Перегрузка? Сомневаюсь. Камешек проверенный, делался под чутким руководством наставника. Внешнее воздействие? Так мои сигнальные чары утверждают, что на улице кроме Питера сейчас никого нет, а Петтигрю точно не стал бы вмешиваться. Или… Scheisse!
Я был готов сжевать свою бороду с досады. Фиделиус! Расставив ловушку, я не принял в расчет маскировку. И совершенно напрасно! Заклинание исправно работало, укрывая дом. Оно стерпело, когда в подконтрольном объеме появилась аналогичная по типу структура. И даже когда мы с Томом начали меряться размерами мужских достоинств, продолжало старательно поглощать все выбросы силы, из-за чего накопило в своей структуре колоссальный объем энергии. А потом Реддл атаковал клетку, целенаправленно перегружая ее узлы. Фиделиус воспринял это как угрозу и сконцентрировал защиту на месте 'прорыва'. Переполненные энергией вектора заклинаний соприкоснулись и взаимоуничтожились, поскольку обладали разной направленностью, что в свою очередь, вызвало разрушение накопителя, попытавшегося поглотить избыток силы. Элементарно!
Но как мне теперь быть? Ловушка не сработала, Том ускользнул. И пусть в ходе схватки он лишился большей части своих сил, а память наверняка будет восстанавливать не один год, однажды Темный Лорд вернется. Восстанет, как феникс из пепла, став еще безумнее, еще опаснее. Можно, конечно, заявить о своей победе, получить всенародное признание и за пару-тройку лет спокойно провести реформы в закостеневшем обществе магов Британии, однако после возвращения Волдеморта меня сразу объявят лжецом, а все мои достижения будут помножены на ноль. Рассказывать же о 'якорях' Тома — себе дороже. Сразу начнется: 'А откуда у тебя эта информация? А почему ты раньше молчал? А что ты еще скрываешь? Может, ты и себе крестраж соорудил?'. Причем избежать вопросов не получится. А только начнешь юлить — сразу в Темные Лорды запишут.
Я нервно пригладил растрепанную бороду, вытряхнув из нее кусочки штукатурки. Да, 'якоря' — это действительно проблема. Теперь мне ясна причина постепенно усиливающейся неадекватности Тома. Интересно, сколько же крестражей сделал этот идиот, чтобы добиться такой духовной мощи? Наверняка больше трех. Вот почему артефакт Слизерина работал на пределе возможностей и вместо моментального поглощения души Реддла отщипывал от нее по кусочку… Кстати, а он вообще подлежит восстановлению?
Подняв шар, я понял, что ему недолго осталось. Трещинки, словно корешки невидимого растения, продолжали медленно расползаться по хрусталю, грозя в скором времени превратить его в мелкое крошево. Однако я с удивлением обнаружил, что внутри поврежденного артефакта клубился черный дым. Видимо, Том настолько сильно хотел вырваться, что оставил в капкане свою лапу. Вот так удача! Оторванную часть души можно использовать в самых разных ритуалах. Конечно, с ее помощью полноценную власть над основой получить нельзя, но определенное влияние на него оказывать можно.
Так, хватит стоять столбом! Нужно срочно подобрать для моего трофея более надежное вместилище. К сожалению, у меня из артефактов только палочка да мантия. Амулеты в качестве вместилища крестража использовать нельзя, осквернить так называемые 'Дары Смерти' у меня рука не поднимется, домовиков звать бесполезно — они все равно не смогут проникнуть в сейф с коллекцией, а аппарацию 'осколок' точно не переживет… Scheisse! Verdammte Scheisse!
Тут мое внимание привлек копошившийся в колыбельке младенец. Обиженный тем, что на его плач никто не обращает внимания и не бежит утешать, он начал швыряться погремушками. Немного поразмыслив, я решил, что лучшего варианта у меня нет. Черный дым уже начал выходить из разрушающегося шара, просачиваясь сквозь мои пальцы. Нужно было спешить. Подскочив к колыбели, я направил палочку на лоб Гарри и решительным росчерком вырезал руну 'соулу'. Следующее заклинание надежно зафиксировало ребенка, и я принялся торопливо выписывать в воздухе сложнейшую рунную вязь.
Практика в создании крестражей у меня имелась, поэтому за результат я не переживал. Ритуального убийства жертвы, обеспечивающего нужный материал для латания прорехи в собственной духовной составляющей, мне сегодня не требовалось, поэтому и полминуты не прошло, как ошметок души был тщательно упакован и помещен в череп маленького Поттера. Управляющих схем и защитных блоков я не ставил — некогда. Лишь минимизировал влияние и наложил маскировку, чтобы каждому, кто надумал бы обследовать мальчика, стало понятно — рана на лбу является результатом темного проклятия.
Закончив и оглядев дело рук своих, я довольно ухмыльнулся. Пусть я и проиграл эту битву, но исход войны еще неясен. К тому же сегодняшний случай можно легко выставить в нужном мне свете. Обратить поражение в победу. Поэтому ты, мальчик мой, заменишь своего отца. Станешь героем-спасителем. Ну а я постараюсь учесть прошлые ошибки и воспитать тебя в правильном ключе. Мой сорвавшийся план еще можно претворить в жизнь. Нужно лишь немного подождать.
— Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, — задумчиво пробормотал я. — А что? Неплохо звучит!
В комнату осторожно заглянул Петтигрю, увидел во мраке мою фигуру и неуверенно спросил:
— Мой Лорд?
Я махнул палочкой, отправив в анимага невербальный 'конфудус'. Ты мне еще понадобишься, Питер! Во-первых, глупо разбрасываться такими талантливыми актерами, а во-вторых, я уверен — в будущем 'предатель семьи Поттеров' обязательно должен появиться на сцене… Нет, детали плана продумаю позже, а сейчас нужно уходить, пока на шум в дом не нагрянули соседи. Фиделиуса-то уже нет, да и мочевой пузырь отсчитывает последние секунды до конфуза.
Ссыпав осколки 'Ловца Душ' в карман и стерев хнычущему Гарри последние воспоминания, я поднял целую и невредимую мантию-невидимку (артефактам такого уровня даже адское пламя не страшно!), осветил 'люмусом' останки Темного Лорда и с удивлением обнаружил чудом сохранившуюся палочку с пером Фоукса, отскочившую к ножке кровати. Поразмыслил и решил прихватить ее с собой. Затем крепко обнял находившегося в прострации Петтигрю и вместе с ним аппарировал прочь с места трагедии…
Возвращение в реальность сопровождалось поистине адскими муками. Мне показалось, что в моей бедной головушке рванула сверхновая, настолько сильными были захлестывающие разум ощущения. В носу противно хлюпало, в ушах поселился противный звон, а глаза резало так, будто в них песка насыпали.
— Ох и гад же ты, Дамби! — успел прошипеть я, прежде чем искорка моего сознания растворилась в пучине всепоглощающей боли.