Дамби - не гад!

Глава 8

Из канона мне был известен лишь один человек, носящий имя Николас, и встречаться с ним категорически не хотелось. Ведь шестисотлетний алхимик — это вам не Поппи с Минервой. Он быстро расколет самозванца, занявшего место его ученика. Возможно, окажись у меня чуть больше времени на усвоение чужих воспоминаний, я бы и рискнул воспользоваться приглашением. Хотя бы для удовлетворения нездорового любопытства (он же был современником Жанны Д'Арк, свидетелем триумфа Колумба, мог лично присутствовать на концертах гениального Моцарта и спорить с Кантом о разуме!). Но сейчас — увольте! Я ведь даже не знаю, о какой просьбе упоминает Фламель, а притомившаяся память после выдачи 'невероятно' ценных зоологических сведений снова впала в глубокую спячку.

Конечно, терзает меня смутное подозрение, что речь идет о философском камне, согласно канону, способном превращать свинец в золото и являющимся основным ингредиентом эликсира долголетия, благодаря которому Николя с супругой вот уже шесть с половиной веков коптят небо. Но в таком случае возникает масса вопросов. Зачем Дамби понадобился камень, если Квиррелл еще не вернулся в Англию? Чтобы последовать примеру своего наставника и плотно 'подсесть' на эликсир? Или подселение Реддла и организация хитрой ловушки в Хогвартсе были заранее запланированы директором, а кругосветное путешествие Квиринуса — лишь оправдание для поиска профессором болтающегося хрен знает где духа Темного Лорда… Память, ты меня вообще слышишь? Вот же падла ленивая! Для кого я тут распинаюсь?

Не дождавшись ответа, я поглядел на часы. До контрольного срока оставалось полтора часа. Вполне достаточно, чтобы написать письмо, содержащее в себе вежливый отказ и жалобы на загруженность делами. Мне даже врать особо не придется — новый законопроект, подготовка к началу учебного года и война со скрягами из Попечительского Совета являются достаточными аргументами, способными лишить меня даже намека на свободное время. Ну а потом нужно будет привязать ответ вместе с портключом к лапке Матильды ('Блин, ну и имечко! Матильда, запомни — кроме женщин и детей!') и отправить пташку обратно к хозяину. Проще пареной репы!

Я достал из ящика стола очередной лист с конвертом. Валявшаяся посреди стола шахматная фигурка мешала. Безо всякой задней мысли я взял ее, чтобы отложить подальше и тут же почувствовал мощный рывок. В глазах потемнело, пришло ощущение стремительного падения, окружающий мир превратился в хаотичное нагромождение цветных пятен, которые устроили вокруг меня дикий хоровод, вызывая сильное головокружение…

Все прекратилось так же неожиданно, как началось. Я со всего размаха шлепнулся на горячий песок, чувствительно приложившись копчиком. Следом прилетела черная фигурка, ударив меня по лбу.

— Твою ж мать! — прошипел я сквозь зубы, жмурясь от ослепительного света, заливающего все вокруг.

Дебила кусок! Сам же вчера переводил часы, но отчего-то напрочь об этом забыл! Неужто восстановление директорской памяти ухудшает мою собственную? Так сказать, одно лечим, другое калечим. Тогда почему при прочтении записки у меня не мелькнуло мысли, что 'активируется' и 'сработает' в английском языке — понятия сходные, а в магической практике являются разными терминами? При получении посылки портключ уже был активен и просто ждал контакта с телом, подходящим под заданные критерии транспортировки. Ведь это только в фанфиках они способны срабатывать сами по себе, а в реальности волшебники не любят выбрасывать море силы на ветер, вхолостую устраивая прокол в пространстве.

Мысленно обругав себя последними словами, я ощутил, что резь в глазах утихла. Обрадовавшись возвращению возможности видеть, я огляделся и понял, что транспортный артефакт забросил меня на живописный пляж. Под ногами был мелкий, горячий и почти белоснежный песок, справа раскинулся океан, лениво ласкающий берег своими волнами, слева зеленели не знавшие садовничьего секатора высоченные пальмы, в густых кронах которых разноцветные попугайчики затеяли веселую возню.

Ну, и где я? Однозначно в тропиках, но где конкретно? Австралия, Африка, Южная Америка, или меня занесло на один из многочисленных островов Тихого океана? А главное — почему меня никто не встречает? Неужели во время транспортировки произошел какой-то сбой из-за того, что под конец свистопляски я умудрился выпустить портключ из пальцев?

Поднявшись, я отряхнул одежду от песка. Поднял отслужившее свое шахматную фигурку и задумался над забавным парадоксом. Все волшебники Англии уверены, что Хогвартс является самым безопасным местом, а ведь, если разобраться, попасть в него (как и незаметно свалить) злоумышленнику — пара пустяков. Защита не позволяет никому, кроме директора, аппарировать на территории школы, но накачанных силой портключей эта блокировка не касается. Каминная сеть не пропускает посторонних, но гостевой пароль не меняется уже долгое время. Чары сканируют письма и посылки на предмет вредных и опасных веществ, но набор критериев, по которым происходит выбраковка, крайне скуден.

Прибавить к этому обилие тайных ходов, ведущих за пределы охраняемой территории, вспомнить про игнорирование защитными чарами животных и анимагов в своей второй ипостаси, упомянуть отсутствие средств для распознавания волшебников под оборотным зельем, и можно сделать закономерный вывод: система защиты Хога пестрит дырами, словно швейцарский сыр. Не пойму, зачем Джоку было заморачиваться со 'Сном Разума'? Существовало великое множество более простых способов устранения директора, реализовать которые способен и школьник — это даже Волди понял к шестой книге. Может, наемника подвела стереотипность мышления?

Ладно, хрен с ней, с защитой! Делать-то мне что прикажете? Пародировать Робинзона не хочется. Хотя, верная палочка при мне, а значит, есть возможность перенастроить портключ, чтобы тот вернул меня обратно. Но чтобы реализовать этот вариант на практике, нужно хорошенько покопаться в директорской памяти на предмет соответствующих чар. Причем делать это лучше в теньке под пальмами, а то жгучее солнышко уж очень немилосердно начало припекать мою седую макушку. Как бы тепловой удар не заработать!

Поправив очки на носу, я направился к спасительной зелени. До нее было рукой подать, однако пройти это расстояние оказалось нелегко — мои ноги вязли в мелком зыбучем песке, погружаясь в него по щиколотку. Добравшись до первого ряда пальм, я почувствовал, как по спине стекают капельки пота, но даже не подумал снимать пиджак. Волшебная палочка должна быть всегда под рукой — в этом я с Дамби абсолютно солидарен. Тем более, вокруг дикие тропики, а значит, под ближайшим кустом может скрываться кто угодно. От королевской кобры до голодного аллигатора.

Дельная мысль заставила меня обследовать ближайший клочок леса в поисках сюрпризов, способных помешать медитации. Раскричавшиеся попугайчики не обращали на меня никакого внимания, занятые решением своих птичьих проблем. Под кустами никого не оказалось, зато неподалеку я обнаружил признаки цивилизации — вымощенную серым камнем дорожку. Это был весомый аргумент в пользу предположения, что портключ таки сработал должным образом. Отложив археологические раскопки в воспоминаниях, я отправился выяснять, куда ведет тропинка.

Внимательно посматривая по сторонам и периодически касаясь кончика спрятанной в рукаве палочки, я шагал по тропическому лесу. Ощущение полированного древка под пальцами странным образом успокаивало и дарило уверенность — то ли очередная привычка Альбуса вылезла из недр памяти, то ли магический артефакт и впрямь обладал собственным характером и по мере сил пытался поддержать непутевого хозяина.

Идти пришлось недолго. В какой-то момент окружающая меня картинка резко изменилась. И это не художественный оборот, а сухая констатация факта. Уходящие в туманную даль однотипные, словно сделанные под копирку пальмы без малейшего признака плодов исчезли. Вместо них передо мной возник живописный сад. Аккуратные, ухоженные грядки и клумбы, на которых росли какие-то овощи и фантастические цветы самых невероятных расцветок, карликовые деревья, ветви которых украшали спелые фрукты вполне привычных размеров, заботливо подстриженные кусты и прочее — все это удивительным образом гармонировало друг с другом и не создавало впечатления хаоса.

В центре сада гордо возвышалось строение, смахивающее на японскую пагоду. Двухэтажный домик из дерева, с широкой крышей, углы которой кокетливо изгибались к небу, притягивал взгляд своим изяществом. Напротив входа, у небольшого крылечка располагался миниатюрный пруд с кувшинками, в центре которого стояла каменная статуя. Из-за дома-пагоды выглядывало неказистое прямоугольное сооружение, напоминавшее обычный сарай, а вдали виднелось нечто, напоминавшее ажурную беседку, увитую виноградными лозами.

Судя по тому, что момента перемещения я не почувствовал, мне повезло столкнуться с иллюзией, скрывающей райское место от посторонних. Сразу замечу — иллюзией очень качественной, раз даже мои очки оказались не в силах ее распознать. Готов поспорить, здесь еще и магглоотталкивающие чары присутствуют, избавляя хозяев от необходимости выпроваживать незваных гостей со своей территории. Любопытно, а способна подобная иллюзия обмануть бездушные фотокамеры? Иными словами, чары воздействуют непосредственно на сознание разумного или реально искажают слой воздуха, придавая ему вид желаемой картинки? Надо над этим поразмыслить на досуге…

'Если останусь в живых после встречи с Фламелем, — мрачно напомнил я себе. — Память, если ты меня слышишь, самое время проснуться! А то я ведь даже имени жены Николаса не помню и без твоей поддержки спалюсь в момент!'

Привычно не дождавшись ответа, я обреченно вздохнул и двинулся к домику, пытаясь унять предательский мандраж. Уф, даже не помню, когда я в последний раз так нервничал! Разве что накануне вынужденного похода к стоматологу. К счастью, алхимик-долгожитель легилименцией не владеет (во всяком случае, оригинальный Альбус был в этом абсолютно уверен), а значит, у меня есть шансы отбрехаться. Не такие большие, как хотелось бы, но все же отличные от ноля. Главное — не забывать следить за лицом и почаще улыбаться.

Проходя мимо пруда, я внимательно осмотрел статую — каменную фигуру нахохлившегося дракончика. Дракончик ответил мне тем же, плотоядно облизнувшись раздвоенным язычком. Любопытно, идею с горгульей-привратницей Дамблдор позаимствовал у своего наставника, или статуи в Хогвартсе появились до того, как Альбус обосновался в школе? И почему эта каменная дылда так на меня уставилась? Нужно сказать какой-то пароль? Память, тварь ты эдакая, начинай уже работать, иначе меня сейчас сожрут без соли и специй! Вон — дракончик уже начал расправлять крылья!

Наверняка моя догадка по поводу удивительной схожести чар была недалека от истины, поскольку опция подачи сигнала о визите гостя в них наличествовала. Пока я испуганно нащупывал палочку, прикидывая, как буду защищаться от зубов и когтей каменного привратника, двери пагоды приоткрылись, и на крыльцо вышла женщина средних лет с пышными волосами цвета горчичного меда, заплетенными в толстую косу. Дракончик мгновенно успокоился, замерев и превратившись в самую обычную статую. Я же сосредоточил свое внимание на хозяйке райского уголка.

Ее можно было назвать красоткой, ничуть не покривив душой. Правда, эта красота не имела ничего общего с эталоном, воспеваемым на соответствующих конкурсах последних лет. Появившаяся передо мной представительница слабого пола решительно не вписывалась в образ тощей длинноногой дылды с лицом, не обезображенным признаками интеллекта. Скорее, она была похожа на златокудрую Венеру, сошедшую с картин художников эпохи Возрождения. Природную привлекательность подчеркивало простенькое серое платье без рукавов и бусы из крупного жемчуга, переливающиеся всеми цветами радуги из-за содержащейся в них магии.

— Альби, дорогой! — радостно воскликнула Пернелла Фламель, всплеснув руками. — Мы уже и не надеялись увидеть тебя сегодня!

Я растянул губы в приветливой улыбке:

— Здравствуй, Пери!

Мысленно поблагодарив очнувшуюся память и велев продолжать в том же духе, я крепко обнял спустившуюся ко мне женщину, сочно расцеловал в обе щеки, как это обычно делал Альбус, и уточнил:

— А почему 'не надеялись'? Ваша питомица принесла мне портключ всего десять минут назад. Причем он оказался активным — я ни записку не успел прочитать, ни переодеться. Только коснулся — и сразу оказался у вас!

Пернелла улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубки:

— Так вот оно что! А я все гадаю, почему ты в кои-то веки выглядишь, как приличный человек — ни ужасной мантии, ни дурацкого колпака с блестками. Оказывается, тебе просто не хватило времени, чтобы в очередной раз поразить нас своим дурным вкусом!

Состроив недовольную морду лица, я протянул:

— Давай, оставим в покое мои пристрастия. Как говорится, если один человек странно одевается — это дурной вкус, если сотня — это называется экстравагантностью, а если странно одевается тысяча человек — это уже считается модой. Так что не нужно ругать модника, слегка опередившего свое время!

Мадам Фламель весело рассмеялась:

— Ой, не могу! Нашел-таки оправдание, хи-хи… Кстати, модник, а с лицом у тебя что? Выглядишь измученным. Неужто мелкие спиногрызы постарались?

— Да нет, у них еще целый месяц каникул. Просто работы много навалилось. И возраст, опять же, сказывается. Это ведь только ты год от года все хорошеешь, ослепляя окружающих своей красотой…

Проглотив остаток предложения, я мысленно обругал свой длинный язык. Надо же было такое ляпнуть! Что обо мне Фламели подумают? Прибыл гость и с порога начал клянчить философский камень? Позорище! Однако моя собеседница, судя по всему, оплошности не заметила. Приподняв густые брови, она с сомнением переспросила:

— Так уж прямо и ослепляю?

— Именно! — приободрился я и принялся осыпать хозяйку неуклюжими комплиментами. — Да если бы не очки, я бы наверняка расстался со зрением, настолько великолепно ты выглядишь! Самая настоящая богиня! Хоть садись и пиши с натуры картину 'Венера в цветах'! Или 'Венера на морском берегу'. Ну а если замахнуться на полотно 'Обнаженная Венера принимает солнечные ванны', то гарантирую — эту работу в Лувре с руками оторвут!

— Ох, совсем засмущал старушку, ловелас, — польщенная Пернелла шутливо погрозила мне пальчиком. — Смотри, услышит Николя твои льстивые речи, ревновать будет.

Махнув рукой, я беспечно заявил:

— Переживу! — затем переменился в лице и испуганно добавил: — Наверное. Если сильно повезет.

Моя собеседница снова рассмеялась. Причем на этот раз ее смех показался мне более естественным. Я тоже улыбнулся, и в этот момент двери дома снова распахнулись, явив моему взгляду автора записки.

Внешностью гениальный алхимик обладал ничем не примечательной. Коренастый мужчина слегка за сорок, среднего роста, с небольшим пивным брюшком и короткими вьющимися каштановыми волосами. Гладковыбритое лицо было стандартным для европейца. Такое забывается спустя две минуты. Одежда тоже в глаза не бросалась — обычная маггловская светло-зеленая рубашка с короткими рукавами и брюки. Каких-либо особых примет или украшений не наблюдалось. Уверен, затеряться в толпе Фламелю — раз плюнуть. Куда там всяким Джеймсам Бондам!

— Вы только поглядите, кто, наконец, решил осчастливить нас своим присутствием! — язвительно протянул Николас, уставившись на меня строгим взглядом, рождающим острое желание вытянуться по стойке 'смирно'.

Память, подстегнутая бурлившим в крови адреналином, выдала порцию сведений о долгожителе. Несмотря на то, что в каноне прямо это не утверждалось, Николас действительно был учителем Дамблдора. Именно он сформировал у Альбуса множество полезных навыков, поделился кое-какими секретами мастерства и вывел его на уровень международного признания. К примеру, трактат Дамблдора о двенадцати способах применения драконьей крови до сих пор считается наиболее полным исследованием на эту тему. Правда, учеником своим Фламель был не слишком доволен. Оно и понятно — столько сил, времени и нервов вложено, а гаденыш, вместо того, чтобы двигать науку, помогая учителю свежими идеями, решил по уши увязнуть в политике. Куда это годится?

Как ни уговаривал Николас строптивца, как ни доказывал, что тот лезет в самую настоящую клоаку, Альбус стоял на своем. В то время разумом Дамби всерьез овладела идея всеобщего блага, активно пропагандируемая его другом-любовником Гриндевальдом, поэтому Фламель предпочел отступить. Вероятно, подумал — перебесится ученичок, нахлебается помоев, да и вернется под крыло учителя. Но надежды не оправдались. После памятной дуэли с Геллертом Альбус оказался на вершине славы и напрочь забыл об алхимии, погрязнув в своих играх и тем самым окончательно разочаровав Николаса, который впредь зарекся брать учеников.

Пока я переваривал информацию и подыскивал достойный ответ, Пернелла грудью встала на мою защиту:

— Николя, не нужно ругать мальчика! Во всем виновата твоя дурацкая птица! Она от безделья настолько разжирела, что уже не способна доставить посылку вовремя.

— Да? Ну, тогда все претензии снимаются, — Николас широко улыбнулся. — Рад тебя видеть, Альби! Как дела на Туманном Альбионе?

— И я рад вас видеть, учитель! — вернул я улыбку и, по старой привычке Дамблдора, принялся отчитываться: — Дела идут потихоньку. Готовлю школу к приему учеников, навожу порядок в педсоставе. Недавно удалось протолкнуть в Визенгамот новый законопроект. Его уже вторую неделю рассматривают, но интуиция мне подсказывает, что толку не будет. Как только уважаемой коллегии надоест чесать языками, его мягко завернут, поставят пометку 'на доработку' и с чистой совестью похоронят в архиве. Но я особо не расстраиваюсь. Дебаты по поводу законопроекта заставили набирающую силу коалицию чистокровок уступить позиции либералам, и в будущем это позволит…

Закончить мне не дала мадам Фламель. Шутливо стукнув по плечу кулачком, она возмутилась:

— Опять ты свою шарманку завел! Не успел в дом войти, а уже о политике вещает, негодник!

— И впрямь, чего это мы на пороге стоим? — поддержал супругу алхимик и махнул мне рукой: — Давай, заходи скорее!

Следом за хозяином я переступил порог пагоды и очутился в огромной прихожей, интерьер которой был выполнен в классическом японском стиле. В углах притаились горшки с бонсаем, на стенах висели нарисованные тушью картины, окна закрывали жалюзи из бамбуковых палочек. Не хватало только изогнутых мечей на подставках и длинных полотнищ с огромными иероглифами, свешивающихся с потолка… Или я что-то путаю, и тряпки с кракозябрами относятся к китайским традициям?

Внутри было гораздо прохладнее — видимо, работали какие-то чары, обеспечивая хозяевам комфорт. Учитывая высококачественную иллюзию, стабильно плодоносящие деревья и размеры прихожей, которая явно не вписывалась во внешний периметр здания, можно сразу сделать вывод, что сад располагался на природном источнике силы. Не настолько мощном, как тот, что поддерживал Хогвартс, но вполне достаточном, чтобы дать Фламелям возможность реализовать поговорку 'мой дом — моя крепость'. Любопытно, какая здесь система защиты? Готов поспорить, она ничуть не уступает школьной. То-то меня выкинуло на берегу, а не переместило к самому дому!

Гостиная, в которую проводил меня Николас, была не менее просторной, однако ее интерьер приближался к современным европейским стандартам. Никаких подушек на полу и журнальных столиков высотой чуть больше ладони не наблюдалось. Вместо них была самая обычная мебель, на стенах висели длинные прямоугольные полки, заставленные потертыми книгами и пузатыми склянками с жидкостями самых разных оттенков. Картины тоже имелись. Самые обычные, полноцветные, но без живых обитателей — видимо, Фламелям хватало общества друг друга. Обстановку дополняли парочка плетеных кресел, установленных напротив окна, и диванчик, скромно притаившийся у дальней стены.

— Присаживайся, — сказал алхимик, указав на стол. — Пери сейчас все организует.

Я послушно примостил седалище на один из стульев, даже не скрипнувший от моего веса, а значит, явно трансфигурированный. Николас уселся напротив и принялся внимательно разглядывать мое лицо. Вспомнив, как сам в прошлой жизни неоднократно пользовался этим простейшим приемом, заставляющим собеседника понервничать, я вежливо поинтересовался:

— А как ваши успехи, учитель? Есть чем похвастаться?

— Конечно, — охотно отозвался Николас. — Даже и не знаю, с чего начать…

Далее он поведал мне, что всю последнюю неделю занимался экспериментами с какой-то травкой (длинное непроизносимое без подготовки название на латыни, не вызвавшее у меня никаких ассоциаций), листья которой по своим свойствам аналогичны цветкам какого-то многолетнего растения (еще одно длинное название, способное выступать в роли упражнения на разработку дикции), но не вступают в реакцию с экстрактом еще одного сорта травы (очень длинное название, из которого я понял лишь слово 'vulgaris', сиречь — 'обычный'), что позволяет намного упростить изготовление зелья (разумеется, обладавшего длинным зубодробительным названием — а как же иначе?), применяющегося в косметике.

Изображая заинтересованность, я внимал алхимику, краем глаза наблюдая за его супругой, занимавшейся хозяйственными хлопотами. Пернелла выставила на стол чайный сервиз, засыпала сушеную траву в заварник и наполнила его кипятком. Откуда-то появилась корзинка с румяными булочками, которые сразу завладели моим вниманием и вызвали обильное слюноотделение. Прямо как у собачки Павлова. Я крепился, но ароматная выпечка притягивала взгляд, словно магнит.

— Жаль, что данное открытие не будет оценено специалистами, поскольку из-за специфических условий выращивания основного ингредиента цена на готовый продукт окажется сходной с первоначальной, — подытожил свою речь-доклад Фламель. — Однако потенциал у созданного Пери растения есть. И сегодня я намерен выяснить, как оно поведет себя в стандартных лечебных составах. Не хочешь присоединиться?

Я покачал головой:

— Спасибо за приглашение, но вынужден отказаться. Школьные дела ждать не могут. Нужно срочно решать вопрос с поиском новых преподавателей, а у меня нет даже предварительного списка кандидатов, что крайне прискорбно. Ведь привлечение новых кадров — это новый учебный план, новый график занятий, новый список литературы для школьников… На согласование всего этого уйдет немало времени, а сентябрь уж не за горами!

— Ой, не переживай так! Уверена, ты с этим прекрасно справишься, — приободрила меня Пернелла, разливая по цветастым чашечкам зеленоватую жидкость. — Бери чаек!

— Благодарю, — отозвался я, аккуратно пододвинув к себе ближайшую чашку.

Аромат от нее исходил неописуемый. Основой точно была мята, к которой примешивались более тонкие цветочные запахи. Я с удовольствием принюхался, вызвав мимолетную ухмылку на лице женщины. Присев рядом с супругом, она щедро сыпанула сахара себе и Николя, а затем предложила сахарницу мне. Однако я отрицательно покачал головой, решив последовать примеру настоящих японцев, предпочитающих не портить оригинальный вкус чая.

И не пожалел об этом. На вкус горячий напиток оказался божественным. Клянусь, я раньше ничего подобного не пробовал! Куда там 'Эрлу Грею' или 'Брук Бонду'! Жидкость в моей чашке мгновенно переместила эти марки на уровень помоев. Мягкая и удивительно нежная терпкость в сочетании с тонким кисло-сладким вкусом цветочного нектара, приправленным мятной свежестью и ягодным ароматом… Я и опомниться не успел, как выхлебал все до капли.

— Ну, как тебе чай? — спустил меня с небес на землю вопрос миссис Фламель.

— Великолепен! — честно ответил я, подумав, а не добавить ли: 'Как и всегда'.

Ведь оригинальный Альбус вполне мог наслаждаться этим напитком всякий раз, когда гостил у Фламелей, и мое путешествие в нирвану на глазах у хозяев могло показаться им подозрительным.

— Новый гибрид, — горделиво сообщила Пернелла. — Недавно вырастила. Уверена, он будет пользоваться большим спросом.

У меня отлегло от сердца. Я наградил селекционерку вполне заслуженными комплиментами и высказал пожелание приобрести запас этой заварочки. Буду на досуге баловать себя в Хогвартсе. Женщина была явно довольна признанием ее успехов, и едва мое красноречие иссякло, принялась квохтать, словно заботливая бабушка над внучком:

— Да ты булочки бери, не стесняйся! Я же их специально к твоему приходу готовила. Те, что справа — с клубникой, а слева — с яблоками. Пробуй!

Я потянулся к корзинке, однако, вспомнив о наказе Помфри, отдернул руку и тяжело вздохнул:

— Прости, Пери. Я польщен твоей заботой и не сомневаюсь, что твое кулинарное мастерство с момента нашей последней встречи достигло новых вершин, но сегодня не могу попробовать результат твоих трудов. Увы.

— Неслыханно! — воскликнул Фламель. — Чтобы Альбус Дамблдор добровольно отказывался от свежей выпечки? Да кто ты такой, и куда дел нашего Альби!

Странно, но после этого вопроса я почувствовал сильное желание признаться в обмане. Рассказать все, как есть, в надежде, что 'новый Дамби' алхимику понравится больше. Однако, взвесив шансы на подобный исход, подавил глупый порыв. Следует отметить, с большим трудом.

— Действительно, это на тебя не похоже, — поддакнула Пернелла. — В чем дело?

— Да вот, решил, наконец, сесть на диету и пообещал своему колдомедику воздерживаться от сладкого, — пояснил я.

Это принесло облегчение. Казалось, внутри меня распрямилась какая-то сжатая пружина. А окончательно расслабившись, я не нашел ничего лучше, чем начать жаловаться Фламелям на судьбу:

— Третий день уже мучаюсь! Питаюсь одними салатами да мерзкими зельями, насытиться которыми нереально. Выспаться нормально не получается — голод терзает и днем, и ночью, отвлечься получается только работой… Зато я сбросил уже фунтов тридцать и останавливаться на достигнутом не собираюсь!

— Так вот, почему ты так плохо выглядишь! — покачала головой супруга алхимика. — Бедненький… Плеснуть тебе еще чайку?

— Было бы здорово.

Я протянул чашку и получил новую порцию божественного нектара, который принялся медленно цедить, растягивая удовольствие. И с каждым глотком ароматного чая уменьшался груз висевших на моих плечах проблем, уходили тревоги, а сердце наполнялось радостью и чистым незамутненным счастьем…

Уверенный голос Николя заставил меня покинуть райские кущи:

— А теперь, Альби, расскажи нам, зачем тебе на самом деле понадобился философский камень?

— Чтобы устроить ловушку для Волдеморта, который совсем скоро объявится в Хогвартсе, — особо не задумываясь, ответил я и сделал очередной глоток.

Брови Фламеля поползли вверх:

— Я думал, ты уничтожил его десять лет назад, разве нет?

— Нет. Тогда он лишь утратил тело и некоторую часть своей души, но остался жив. Если, конечно, его нынешнее состояние можно назвать жизнью.

— Постой, но ты же сам заявлял, что Темного Лорда победил младенец из пророчества, который благодаря материнской защите, основанной на добровольной жертве, сумел отразить 'аваду' мага в него самого, — заметила удивленная Пернелла. — Получается, это все ложь?

— Самая настоящая, — кивнул я и развел руками. — Ну, не мог же я сообщить общественности, что моя гениальная задумка по поимке Темного Лорда провалилась с треском и брызгами? Что человеческие жертвы были напрасны, что оплот Света на самом деле не такой белый и пушистый, а Волдеморт оказался натуральным безумцем, наклепавшим огромное количество 'якорей', которые позволили ему обрести небывалую мощь и ускользнуть из ловушки? Случись так, на меня спустили бы всех собак, несмотря на то, что фактически всю гражданскую войну я один удерживал Реддла от немедленного захвата власти в стране. Сами знаете, люди, как правило, неблагодарны.

— Вернемся к камню! — решительно заявил алхимик. — Как именно ты планируешь его использовать?

— Устрою в Хогвартсе лабиринт с препятствиями, — продолжил я резать правду-матку. — Простенькими, но требующими время на преодоление. А в конце помещу камень-приманку и установлю мощную многоступенчатую клетку для духовных сущностей, которая будет удерживать душу Темного Лорда, пока я уничтожаю ее адским пламенем. Думаю, на этот раз все получится! Ведь к началу операции я намерен избавиться от всех 'якорей' Тома и ослабить его самого проклятием из крови единорога.

Николас недовольно поморщился:

— А ты ничего умнее организации ловушки в полной детей школе придумать не смог?

— Нет, и я все еще продолжаю поиски достойной альтернативы. Правда, пока ничего толкового в голову не приходит.

— Ладно, допустим. Но почему ты уверен, что Волдеморт скоро появится в Хогвартсе? Или под термином 'ускользнуть' ты подразумеваешь его переселение в тело годовалого младенца, который как раз в этом году должен поступить в школу?

Я покачал головой:

— Это не совсем так. В Гарри Поттере содержится лишь маленький кусочек души Реддла. Притом надежно зафиксированный и изолированный от разума мальчишки. А вот основная часть души должна была вселиться в тело работающего у нас профессора Квиррелла, который в обмен на силу и знания согласился послужить для Темного Лорда временным пристанищем.

— Откуда такие данные? — поинтересовался Николас.

— Из книг, — послушно ответил я.

А сам задумался, на кой черт откровенничаю с алхимиком. Я ведь совсем его не знаю (обрывочные воспоминания Альбуса — не в счет!), а в прошлой жизни читал фанфики, авторы которых выставляли Фламеля злом похлеще Гриндевальда. Так почему же я без малейшего сомнения вываливаю ему сверхценные сведения и готов по первому требованию выдать всю правду о себе? Неужели мне так нужен философский камень? Вроде бы, нет… Хотя, с другой стороны, эта сладкая парочка долгожителей заслуживает доверия, как никто другой. С кем еще, как не с ними, можно обсудить забавный факт моего попаданства? Они же опытные, много на своем веку повидавшие… И такие милые, что я сейчас точно не удержусь и признаюсь им в любви!

Поднеся чашку к губам, я обнаружил, что та снова показала дно, и нахально потянулся к заварнику. Однако Николас мягко остановил мою руку и твердо заявил:

— Нет, Альби, тебе уже хватит.

Я обиженно поглядел на алхимика. Неужели, ему жалко чая для старого друга? Пери же сколько угодно может вырастить! Или… Вашу мать!

— Вы что, накачали меня сывороткой правды?

Внутри слабо завозилось возмущение.

— Ты не оставил нам выбора, — невозмутимо отозвался Фламель. — Нечего было секретность разводить на пустом месте! Рассказал бы все в первом же письме, мне бы не пришлось прибегать к крайним мерам. Но ты вместо этого принялся юлить и изворачиваться не хуже змеи. 'Учитель, одолжи камешек для опытов! Попользуюсь и сразу верну!'. А сам-то, небось, забыл, когда в последний раз за котлом стоял. Ученик, называется… Тьфу!

Раздраженный алхимик решительно поднялся и вышел из комнаты, оставив нас с Пернеллой наедине.

— Ты действительно не придумал ничего лучше, чем заманить Волдеморта в школу? — спросила женщина.

— Нет, — коротко ответил я. Однако коварное зелье в чае добавляло болтливости и вынуждало поделиться с женщиной наболевшим. — Мне и самому, если честно, план не нравится. Реддл может оказаться несколько более сообразительным, чем я предполагаю, и не полезет за камнем самостоятельно, а попросту возьмет в заложники сотню-другую детей и потребует у меня обмена. Причем не абы какого, а подкрепленного магическим договором перемирия. Так что у меня одна надежда на преподавательскую клятву, которая запрещает причинять умышленный вред ученикам, и под которую я намерен подвести Тома в теле Квиррелла.

— Понятно, — протянула Пери. — А Николя ты зачем врал?

Я задумался. Память ничего определенного сообщить не могла, а вариант 'из спортивного интереса' мне не настолько нравился, чтобы его озвучивать.

— Не помню, — наконец, нашелся я с ответом.

— Похоже, передозировка, — пробормотала под нос женщина, но продолжила расспросы: — Ты сказал, что в отпрыске Поттеров находится часть души Волдеморта. Это ты ее поместил в мальчика?

— Да.

— Для чего? На кой armoracia rusticana (прим. авт.: в пер. с лат. — хрен обыкновенный) тебе понадобилось делать из ребенка крестраж?!

— Чтобы сохранить оторванный кусок, — охотно пояснил я. — У меня под рукой не было подходящего вместилища, и этот ошметок мог развеяться безо всякой пользы. А мне очень хотелось получить возможность выяснить точное количество 'якорей' Тома и вдобавок получить инструмент влияния на него.

— Инструмент? Невинный ребенок? — удивленно переспросила Пернелла. — Альби, тебе совсем не стыдно?

— Мне стыдно. Очень.

Разумеется, я говорил чистую правду. Несмотря на то, что моей вины в творимых Дамблдором безобразиях не было, внутри копошился маленький червячок, зовущийся совестью, который с самого первого дня грыз мою душу, побуждая исправить хотя бы часть допущенных директором косяков. Судя по эмоциям, супругу гениального алхимика мой ответ удовлетворил, однако новых вопросов не последовало, поскольку в гостиную вернулся Фламель. Заняв насиженное место, он небрежно положил передо мной кроваво-красный рубин величиной с грецкий орех и заявил:

— Вот. Забирай, комбинатор недоделанный!

Пару секунд я глупо хлопал глазами, но затем в мое затуманенное зельем сознание смогло пробиться удивление:

— Почему?

— Что 'почему'? — явно наслаждаясь моим беспомощным видом, язвительно переспросил Николас.

— Почему вы мне его отдаете?

— А почему нет? Уничтожение британского Темного Лорда — благое дело, в котором грех не поучаствовать. К тому же у меня есть другие, более совершенные образцы, куда лучше подходящие для производства эликсира долголетия, поэтому этот — первый и почти исчерпавший свой ресурс, я дарю тебе. Но с одним условием: после окончания операции ты объявишь всем, что камень уничтожен.

Мое удивление лишь усилилось:

— А это-то вам зачем?

Ответила мне Пернелла:

— Понимаешь, Альби, нам надоело скрываться от мира. Высокопоставленные политики, которым нужен весомый аргумент для получения еще большей власти, молодые настырные дарования, ищущие себе учителей, неизлечимо больные маги или их родные, жаждущие целебного эликсира, — все они регулярно из года в год пытаются нас найти и использовать в личных целях. И если раньше было еще терпимо, то с развитием магической науки поисковые чары стали намного эффективнее и точнее. Нам каждую неделю приходится сжигать не один десяток посланий, а на защиту поместья уходят огромные силы и ресурсы. Но хуже всего то, что наши многочисленные родственники в последнее время обнаглели сверх всякой меры, требуя активного участия в их жизни и прямо заявляя, что мы обязаны поддерживать их материально, раз уж имеем возможность получать золото в неограниченных количествах…

— Идиоты! — перебил Фламель свою дражайшую половинку. — Начитались маггловских сказок и теперь уверены, что трансмутация — это мгновенный процесс, не требующий от мага ничего, кроме наличия философского камня! А начинаешь им расписывать формулу потребления энергии, еще и обижаются, за глаза называя скупердяем. Бездари!

— Именно поэтому мы решили, что пришло время умереть, — продолжила мысль Перни. — Так сказать, отправиться в новое приключение. После официального сообщения об уничтожении камня мы выждем годик-другой, а потом проведем ритуал, сменим имена, внешность, и обретем долгожданную свободу. Попутешествуем по миру, поглядим, насколько он изменился.

Женщина мечтательно улыбнулась. Сообразив, что продолжения не будет, я уставился на пурпурный камень, весьма похожий на тот, что фигурировал в первом фильме про мальчика-волшебника. Грубые сколы, неровные грани, трещинки и царапины, невысокая прозрачность, какие-то темные вкрапления… Да уж, вид у драгоценности был неважным, и даже самый квалифицированный огранщик вряд ли смог бы поправить положение. Однако философский камешек брал другим. Ореолом окружающей силы, ощущением исходящего тепла, которое так и звало коснуться его, пощупать.

Мои пальцы сами собой вцепились в рубин, источавший неяркое, видимое лишь благодаря очкам-артефактам сияние, которое принялось пульсировать в такт биению моего сердца. В голове немного прояснилось. Вырубленная 'чаем' память поднатужилась и сумела-таки вбросить в сознание очередное воспоминание. Оказывается, философский камень — это своего рода магический катализатор. Сам по себе он не участвует в алхимических процессах, но благодаря накопленной силе заставляет вступать в реакцию даже абсолютно инертные ингредиенты зелий. Именно это его свойство позволяет изготовить так называемый 'эликсир жизни' — зелье, влияющее на регенерацию организма.

Причем создать подобный камешек достаточно несложно. Нужен мощный природный источник силы, основа в виде маленького кристаллика, питательная среда, высокая температура, давление и много-много терпения, поскольку направлять магические потоки приходится вручную. И никаких вам человеческих жертв, высасывания жизни из миллионов магглов и прочей ереси, которая только приходит в головы безумным фикрайтерам!

Почувствовав острое желание поднести дорогой подарок к лицу и потереться об него, словно кошка о клубок шерсти, я заставил себя разжать пальцы. С тихим стуком камешек упал на стол, продолжая пульсировать энергией. Какая мощная штука! Серьезно, я будто в шкуре Голлума побывал! Еще бы чуть-чуть — и аналогично мутировавшему хоббиту начал бы с безумным блеском в глазах хрипеть: 'Моя прелес-сть!'. Япона мать, и каким же идиотом я был, всерьез полагая, что Волдеморт может клюнуть на подделку! Подобный эффект ни один артефакт воспроизвести не в силах, и Том мигом распознал бы подставу, не обнаружив в Хогвартсе мощного фона силы определенного оттенка.

— Ответь мне на последний вопрос, ученик, — произнес Фламель, все это время с нескрываемым любопытством наблюдавший за моими внутренними терзаниями. — Как ты собираешься доводить до сведения Волдеморта информацию о местонахождении камня?

Я завис. А хороший вопрос, однако! В каноне однозначного ответа на него не давалось. Лишь намеки. Предположим, сведения о камне добросовестно слил Хагрид, поправлявший здоровье в трактире после катания на 'гоблинских' горках. Учитывая предшествующее этому событию появление Квиррелла в Косом, можно допустить, что данная новость дошла до Волди в тот же день. Разумеется, здесь возникает нестыковочка с ограблением банка, но лично я придерживаюсь теории, что статья в подсунутой Гарри все тем же Хагридом старой газете являлась фальшивкой, целью которой было пробудить у мальчика интерес к игре в детектива. Однако полувеликана посылать к Поттеру я не собираюсь — с введением сироты в волшебный мир должна будет справиться Минерва. А раз так, никакого ажиотажа появление Хранителя Ключей в Косом не вызовет, и это здорово усложняет задачу распространения 'дезы'…

— Ладно, не тужься! А то еще мозги закипят! — махнул рукой Николас. — Я тебе помогу с этим. Черкну письма нескольким знакомым на Островах, обладающим не в меру длинными языками, и между делом упомяну, что передал камень тебе для экспериментов. Думаю, слух распространится быстро. Правда, в таком случае, тебе придется столкнуться с нескончаемой волной просителей. Справишься?

— Не знаю, — устало ответил я, не сводя глаз с камня.

Эффект просветления закончился, и мое сознание снова начало заволакивать мутной пеленой. Краем глаза я заметил, как Пернелла положила ладонь на руку мужа:

— Николя, может, хватит уже мучать мальчика?

Поразмыслив, тот кивнул:

— Ты права. Альби, надеюсь, ты захватил мой портключ?

— Да, — я достал из кармана шахматную фигурку.

Вытащив из рукава волшебную палочку кремового оттенка, похоже, сделанную из чьей-то кости, алхимик коснулся ее кончиком артефакта, что-то прошептал и вернул мне со словами:

— После оставь его у себя. На случай, если срочно понадобится заглянуть в гости. На этом все! Рад был тебя повидать и пообщаться. За слишком 'крепкий' чаек извиняться не стану — сам виноват. Советую следующие пару дней пить больше жидкости, а сегодня ни с кем не встречаться. Иначе замучаешься потом обливиэйты накладывать. И вообще, я тобой сильно разочарован, ученик! Совсем ты забыл мою науку. Где безоар? Где пояс с аптечкой? Где чары определения добавок в напитках? Разумеется, ничто из этого тебя бы все равно не спасло — травки у Перни выше всяческих похвал. Но ты бы хоть попытался, что ли! Э-эх… Смотри, камень не забудь, лодырь!

Дождавшись, пока я цапну подарок, алхимик буркнул:

— Оревуар!

В следующий миг я почувствовал знакомый рывок, и гостиная Фламелей превратилась в водоворот цветных пятен, засосавший меня и подаривший дивное ощущение полета.