Дамби - не гад!

Глава 20

Из уютной угольной ямы, которая с успехом заменяла мне сон, меня выдернул тихий звон колокольчика. Кто-то миновал каменную горгулью и поднимался в кабинет. Возвращаться в унылую реальность отчаянно не хотелось. Окутанное дремой сознание выдало предположение, что незваный визитер, не обнаружив директора на рабочем месте, решит зайти позже и тихо-мирно уберется восвояси. Такое развитие событий меня устраивало. Не открывая глаз, я подгреб к себе подушку, устроился на ней поудобнее и вознамерился вернуться в черноту.

Ага, щас! Пошевелившись, я умудрился разбудить свои ощущения, которые оказались весьма далекими от приятных. Они ржавым шурупом принялись ввинчиваться в мой разум, прогоняя сон, а с ним и надежды на продолжение заслуженного отдыха. Пришлось подниматься и проводить очередную инвентаризацию директорской тушки, в ходе которой я понял, что героические похождения по подземельям не лучшим образом отражаются на здоровье.

Болело все. Включая ногу, заметно распухшую в области коленного сустава, ребра в районе сердца, где располагался кармашек с философским камешком, и основательно затекшую шею (все-таки спать на животе оказалось не лучшей идеей). Во рту была натуральная Сахара, в ушах шумело, а сознание закрывала мутная поволока, как во время дичайшего похмелья. Короче, чувствовал я себя на все сто с гаком дамблдоровских лет. Кроме того накопленная за бурную ночь усталость никуда не исчезла, хотя, судя заглядывавшим в окошко солнечным лучам, полдень давно миновал.

— Ох-ох-ох! Нелегка и неказиста жизнь Великого Светлого мага, — натужно прохрипел я.

С огромным трудом встал с кровати и поплелся встречать визитера. Чувствовал я себя при этом Джоном Сильвером, поскольку ушибленная нога сгибаться категорически отказывалась и по функциональности напоминала деревяшку всем известного пирата. Открыв дверь спальни, я увидел Филча, в растерянности застывшего перед моим кабинетом.

— Добрый день, господин директор! — поприветствовал меня враз оживившийся завхоз.

— Ну, это вряд ли, — хмуро отозвался я, массируя шею. — Что там у тебя?

В ответ Филч протянул мне стопку листов:

— Вот список проблемных участков замка, который вы просили составить.

Взяв бумаги, я мельком проглядел их и понял, что недооценил энтузиазм сквиба. Десяток страниц, исписанных мелким почерком, пара схем-приложений и на закуску один полноценный чертеж. Впрочем, оно и не удивительно. Последний раз капитальный ремонт Хогвартса проводился еще до принятия Статута о Секретности, и мне оставалось только гадать, как школа до сих пор не начала разваливаться на части. Вот умели же раньше строить!

— Спасибо, Аргус, — кивнул я, складывая листки. — Я посмотрю, что можно сделать. А ты не забыл, что я говорил насчет строителей?

— Там в конце списка я указал контакты двух бригад, — охотно отозвался Филч. — Первая работает по официальным контрактам, заверяемым в Министерстве. Заказы выполняет качественно, но устанавливает большие сроки и за пустячную услугу галеоны с клиентов драть не стесняется. Вторая — шабашники. Ребята проверенные, надежные, дела ведут в обход кровопийц из налогового отдела и берут недорого, потому как все материалы закупают у магглов. Вам решать, кого из них нанимать. Но коли надумаете сэкономить, обязательно скажите парням, что это я посоветовал к ним обратиться. Иначе сразу в отказ пойдут — аврорат нынче свирепствует без всякой меры. И это… — сквиб замялся. — Господин директор, вы сегодня неважно выглядите. Часом, не заболели?

— Нет. Просто устал, — сухо ответил я, ощущая стремительно подступающую тошноту.

Однако Агрус не унимался:

— Усталость такую жуткую бледность не вызывает. Мистер Дамблдор, вы же сейчас натурально на вампира похожи! Это явно не к добру! Вам бы к Помфри заглянуть.

— Загляну. Обязательно. У тебя все? — буквально прошипел я.

— Да, — с некоторым испугом отозвался сквиб. — Я это… пойду, наверное.

— Хорошего дня!

Филч развернулся и скрылся на лестнице, а я стремглав (ну, насколько нога позволяла) кинулся в туалет, где меня вырвало.

Эх, ну просто обалденно денек начинается! Склонившись над белым другом, я вдохновенно исполнял сольную арию Рыголетто из одноименной оперы и между делом гадал, отчего мне так хреново. Магический резерв после стольких часов тесного контакта с подарком Фламеля успел заполниться энергией. Во всяком случае, простейшие чары очистки у меня получились с привычной легкостью, и сила на них выделялась без натужного пыхтения. Но, мать вашу, отчего же меня так колбасит-то? Неужели, я умудрился в Тайной комнате подхватить какую-то древнюю заразу? Нет, прав Аргус, мне срочно нужно к Поппи!

Прополоскав рот и сполоснув свою бледную осунувшуюся рожу, я прошкандыбал в кабинет, кривясь от боли при каждом шаге. Просто мне пришла в голову дельная мысль — раз уж появился повод заглянуть в Больничное крыло, не мешало бы захватить парочку бланков и наконец-то обрадовать Помфри назначением на должность преподавателя общей колдомедицины. А то все откладываю да откладываю, а ведь первое сентября не за горами!

Скучающий феникс, увидев помятого и хмурого меня, сразу накинулся с обвинениями:

'Опять экспериментировал с памятью? Ты же обещал, что без меня не будешь этим заниматься!'

— Попридержи единорогов, дружище! — возразил я, нырнув в шкаф за контрактами. — Я своего обещания не нарушил, а мое нынешнее состояние — результат банального недосыпа и переутомления… Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

Однако Фоукс не поверил и решил обидеться. Нахохлился и демонстративно отвернулся. Прямо как жаждущая внимания девушка, ей богу! Уговаривать пернатого сменить гнев на милость мне было лень, да и здоровье не способствовало красноречию, так что вместо обычных слов я воспользовался безотказным средством — эмпатией. К несчастью, транслируя чувства по связывающему нас каналу, я совсем забыл про 'обманку', возведенную еще перед походом к василиску. Под сильным напором она приказала долго жить, и фамильяр не только убедился, что я говорю чистую правду, но и на собственной шкуре ощутил, насколько мне сейчас погано.

Обида пернатого мгновенно сменилась паникой, которая лишь усилилась, когда я отказался принимать его слезы. Нет, это была вовсе не глупая бравада, а вполне осознанное решение. Мне подумалось, что за эти несколько дней я, сам того не осознавая, мог крепко 'подсесть' на это сказочное лекарство от всех болезней, и мое незавидное самочувствие — обычная наркоманская 'ломка'. Организм требует очередную дозу чудо-эликсира, не считаясь с моим мнением, и потакание его капризам лишь усугубит плачевную ситуацию. Однако фениксу данный аргумент показался неубедительным, и птах решил взять дело в свои лапы. Услыхав, что я намерен посетить школьного колдомедика, Фоукс вспорхнул со своего насеста, подлетел ко мне и вцепился когтями в воротник костюма.

Канон не врал, огненные долгожители действительно обладали особой магией, позволяющей им поднимать большие грузы. По моему телу стремительно пробежала волна странного тепла, сделавшая его практически невесомым. Я почувствовал, как ноги отрываются от пола, а в следующую секунду нас с фамильяром охватило яркое пламя. Краткий миг дезориентации, приглушенный звук разбивающегося стекла — и вот покалеченная конечность, коснувшись твердой поверхности, в очередной раз наградила меня острой болью. Вернулась привычная гравитация, золотисто-рыжие язычки огня растворились в воздухе, не оставив после себя ни дыма, ни жара, ни даже запаха гари, и моим глазам открылась знакомая обстановка рабочего кабинета Помфри.

Выпустив из лап мою одежду, феникс аккуратно приземлился на спинку пустующего стула рядом с недовольно нахмурившей брови хозяйкой Больничного крыла.

— Надеюсь, господин директор, у вас есть весомые причины для столь эффектного появления, — мрачно произнесла женщина, разглядывая маслянистую лужицу у своих ног, усыпанную осколками стекла.

Ну да, согласен. Когда рядом с тобой из пустоты возникает огненный смерч, тут не то, что колбу с лекарством упустить — заикой стать недолго!

— Я здесь ни при чем! Это инициатива Фоукса, — сразу перекинул я стрелки на фамильяра. — Лично я хотел, как обычно, воспользоваться помощью Ниппи.

Сбоку раздался хлопок, заставивший меня вздрогнуть и в который раз скривиться от пронзившей тело боли.

— Господин директор звал Ниппи? — уточнил некстати появившийся домовик.

— Нет. Но все равно спасибо, что так быстро откликнулся, — ответил я и щедро одарил ушастика силой.

А пока я повышал очки репутации в глазах слуги, Поппи, наконец, удосужилась поглядеть на своего посетителя, тихо охнула, схватила валявшуюся на столе палочку и кинулась проводить диагностику, напрочь позабыв о разбитой склянке. Опасаясь сбить концентрацию колдомедика, я уже не стал озвучивать свои жалобы, а просто стоял, терпеливо дожидаясь, пока сканирующие чары завершат работу. Спустя полминуты Помфри озвучила неутешительный диагноз:

— Ярко выраженные симптомы недавнего магического истощения, нарушение баланса энергетической оболочки, трещина в правом надколеннике, повреждение мениска, мелкие разрывы хрящевой ткани сустава… Господин директор, вы что, с кем-то на дуэли подрались?

— Нет. Всего лишь один ритуал провел, — ответил я. — Энергозатратный.

Продолжая водить палочкой в районе моей распухшей коленки, колдомедик язвительно протянула:

— Дайте угадаю, сразу после окончания сего действа, испытывая малоприятные ощущения магического голодания, вы постеснялись обратиться ко мне, а вместо этого совершили ошибку, свойственную многим самонадеянным новичкам, — наполнили тело силой из первого попавшегося источника. Так?

— Ну-у… почти, — признался я, не понимая причины резкой перемены настроения старушки.

— А в роли источника наверняка выступил философский камень, наполненный природной энергией, огромную порцию которой моя Латти только сегодня смогла окончательно переварить?

— Верно.

— При всем уважении, господин директор, вы — редкостный кретин! — безапелляционно заявила Помфри. — И как вы только экзамены по чарам за седьмой курс сдали?

Я уже хотел было уточнить, при чем здесь чары, но тут память вбросила в сознание череду образов, вызвавших у меня острое желание побиться головой о ближайшую стенку.

Млять, точно! Продвинутый курс чар, второй закон Криптора! Каждый уважающий себя ритуалист должен помнить, что любая сила (не важно — добытая из природного источника или нацеженная из какого-нибудь мага) обладает уникальными характеристиками, которые способны оказывать влияние на работу сложных чар и рунных рисунков. Банальный пример: энергия, берущая свое начало на дне озера, будет ослаблять любое огненное заклинание, а источник, расположенный у подножья вулкана, однозначно станет усиливать 'воздушные' руны, придавая их действию взрывной характер.

С магами ситуация аналогичная — кому-то легче даются чары иллюзий, у кого-то хорошо идет трансфигурация, а кто-то интуитивно осваивает химерологию. И причина здесь не в хорошем воображении или любви к братьям нашим меньшим. Вернее, не только в них. Особенности собственной магической силы — вот, что позволяет волшебникам достигать невероятных высот в любимом деле. Разумеется, роль систематического обучения, психологических характеристик ученика, личности наставника и других факторов также огромна, но индивидуальные склонности дара способны перевесить все это одним махом.

Никто не удивится, если у потомка волшебников, избравших своей стезей колдомедицину, обнаружится тяга к заклинаниям целительской школы. Никто не будет оспаривать тот факт, что представители семейства Олливандеров являются лучшими изготовителями палочек в стране. У магглов это называется генетической предрасположенностью, а маги вполне обоснованно утверждают, что все дело в энергии, продуцируемой 'душой' волшебника, которая имеет свой неповторимый 'оттенок', 'запах', 'привкус' (как я уже упоминал, исследователи до сих пор не сподобились выбрать общепринятый термин).

Эта теория особенностей магической силы возникла задолго до основания Хогвартса и успела не только получить научное подтверждение, но и нашла практическое применение. К примеру, сотрудники аврората нередко используют специальные артефакты, способные сохранять образцы найденной на местах преступления силы и затем сравнивать их с энергией подозреваемых, в больнице святого Мунго пострадавших от сложных проклятий прогоняют через специальный детектор, чтобы определить максимально эффективную методику лечения, в Министерстве магии уже много лет существует процедура так называемого 'взвешивания' волшебных палочек…

И вообще, зачем далеко ходить? Знаменитая четверка создавала факультеты, основываясь как раз-таки на предрасположенности детей к определенному типу магии. Созданная ими Шляпа распределяет учеников вовсе не по характеру, как утверждалось в каноне. Храбрые отправляются на Гриффиндор, хитрые идут на Слизерин, умные переходят в Райвенклоо, а дружелюбные гурьбой валят на Хаффлпафф — это тупость чистейшей воды, опровергаемая самим семикнижием. На самом деле древний артефакт выявляет индивидуальные особенности силы ребенка и решает, что тому ближе — боевая магия, зелья с ритуалистикой, артефакторика или же целительство с бытовыми чарами.

Но это так, к слову пришлось. А если вернуться к моей проблеме, то получается интересная штука, в которой можно проследить параллели с темой исследований Дамблдора. Имеющая иной 'запах' энергия однозначно придется не по нраву 'душе' мага. Нет, волшебник сможет ей оперировать, поскольку сила есть сила (в противном случае ритуалы с несколькими участниками были бы попросту невозможны), но вот хранить — увы, нет. Ведь одно дело — копить собственноручно произведенную энергию и совсем иное — служить сосудом для чужой, которая, попав в организм, начинает медленно, но верно перекраивать его под свои нужды.

В общем, мое плачевное состояние — закономерный результат воздействия природной силы из камешка Фламеля на мою энергетическую оболочку. И Поппи права — я редкостный долбодятел, раз даже не задумался об опасностях, которые несет в себе халявная сила. Я ведь не домовик и несколькими днями вызванной 'перееданием' комы не отделался бы! Продолжительное воздействие энергии из философского камня наверняка повредило бы мой собственный очаг, что привело бы к полной утрате способностей. Проще говоря, побегай я от Помфри еще пару дней — превратился бы в сквиба, которому уже никакие слезки Фоукса не помогут.

Причем я примерно догадываюсь, почему перед отключкой не вспомнил об этой опасности. Нет, дикая усталость, адреналиновый отходняк и отсутствие личного опыта у осторожного и предусмотрительного Альбуса, который во время проведения ритуалов и экспериментов в ноль никогда не выкладывался, — это все понятно. Но главная причина моей глупости — накрепко въевшиеся в подсознание фанонные стереотипы.

Я не единожды читал истории о попаданцах, упорно раскачивающих свой магический резерв путем ежедневных изнурительных тренировок, заканчивающихся его полным опустошением. Как водится, за ночь 'могучий источник Хогвартса' умудрялся восполнить потери персонажа, попутно расширяя границы его возможностей, чтобы спустя пару лет такой подготовки герой мог только за счет силы в прямом противостоянии легко уделать взрослого умелого волшебника.

Не спорю, в фанфиках подобная ересь имеет право на существование, поскольку очень часто является сюжетообразующей. В данной же реальности подобная стремительная прокачка невозможна по причине упомянутого второго закона Криптора. Именно поэтому преподаватели Хогвартса не заставляют учеников денно и нощно кастовать разученные заклинания, а при первых признаках магического истощения отправляют детей в Больничное крыло, где их накачивают составами, активизирующими выработку собственной силы и препятствующими поглощению витающей в воздухе природной энергии.

Заговор властей, стремящихся воспитать слабых и покорных обывателей, нежелание Дамбигада плодить себе конкурентов, стремление аристократов удержать лидирующие позиции в обществе за счет снижения качества образования — это все издержки фанона. А в реальности существовала лишь неустанная забота о подрастающем поколении и ничего боле.

К слову, запрет на колдовство до одиннадцати лет также не являлся министерской блажью. В раннем возрасте легко перенапрячься и потерять свой дар, а к сквибам в магической Англии относятся, как к прокаженным. Вот кто-то из первых министров, впечатленный статистикой несчастных случаев, в результате которых отпрыски невнимательных родителей навсегда лишались магии, решил подсуетиться.

Но вернемся к теме особенностей магической энергии. Если с общей теорией все понятно, то с практикой возникает неувязочка, и у дружащих с логикой людей даже может возникнуть вопрос — раз чужая сила так опасна, почему дети вообще учатся на месте природного источника? Ведь пока их резерв не настолько велик. Пара-тройка заклинаний — и в молодой организм начинает поступать 'вредная' энергия. Почему же они не только не теряют свои способности, а наоборот — ухитряются развивать их стремительными темпами вплоть до самого выпуска?

Поясняю. Концентрация силы в окружающем пространстве не настолько существенна, чтобы мгновенно заполнять любую освободившуюся 'емкость', а в малых дозах чистая природная энергия подрастающему волшебнику даже полезна. Она быстро смешивается с уже имеющейся у ребенка силой, приобретая ее особенности и вдобавок стимулируя его очаг-душу. Недаром родовые гнезда большинства старых семейств расположены именно на природных источниках. Да и Основатели выбирали место для своей школы не от балды.

Понятное дело, самые первые маги, появившиеся на Британских островах, о таком не задумывались. Они ставили перед собой более прагматичную цель — запитать энергией охранные чары на домах. И лишь спустя века завладевшие природными источниками силы счастливчики обнаружили, что их потомки обладают чуть более сильным даром, и умудрились провести параллели между развитием способностей ребенка и местом своего обитания.

Однако у всякой медали, как известно, есть две стороны. С течением времени родовые гнезда древних родов превратились в некие золотые клетки. Ни для кого не секрет, что подавляющее большинство потомственных волшебников Англии — отъявленные домоседы. А все потому, что они с младых ногтей привыкли ощущать вокруг себя завышенный магический фон. Воздух за пределами дома кажется им слишком 'сухим' и 'пресным', отбивая всю охоту к продолжительным путешествиям… Но довольно лирики!

— Вижу, вы осознали свою ошибку, — констатировала Помфри, оценив кислое выражение моей физиономии.

— Осознал, — со вздохом подтвердил я. — Что будем делать?

— Как это, что? Конечно же, лечиться! Девочки!

На зов колдомедика в помещении появилась знакомая парочка из ларца. А пока практикантки из Мунго, усадив меня на стул, занимались моей ногой, старательно обмазывая пострадавшее место какой-то вонючей гадостью и накладывая поверх нее повязку, Поппи использовала меня в качестве дойной коровы. По ее словам, инородной силы во мне оказалось слишком много, чтобы можно было использовать обычные стимуляторы. Тут быстрее магический очаг пойдет вразнос, нежели организм справится с адаптацией непривычной ему энергии. Поэтому следующие полчаса, сдав драгоценный камень на хранение бойкой старушке, я методично заряжал все обладающие накопителями артефакты Больничного крыла.

Таковых обнаружилось немало. Причем доля новеньких лечебно-магических инструментов, появившихся в Хогвартсе лишь в этом году стараниями Малфоя, оказалась сравнительно невелика. Основная часть приходилась на старые, проверенные годами (если не веками) артефакты, которые наглядно доказывали факт отсутствия какого-либо существенного прогресса.

Хм, странно. В маггловском мире весь последний век происходят крупные открытия в медицине, за которые пара сотен ученых уже успели получить Нобелевские премии, а у магов в данной области царит полнейший застой. Два аналогичных по действию лечебно-диагностических артефакта, изготовленные в разные столетия, отличаются лишь формой основы, но не качеством используемых чар — уму непостижимо! Напрашивается вывод — либо волшебники еще в средние века изобрели и открыли все, что только можно, и дальнейшее совершенствование магических инструментов попросту нецелесообразно, либо Статут о Секретности лишил общество магов стремления к развитию науки. Ну и как тут не вспомнить знаменитую поговорку о том, что война — двигатель прогресса?

Философствуя на отвлеченные темы, я наполнил силой все имеющиеся накопители, после чего с удивлением понял, что мой резерв опустел едва ли наполовину. Все же не зря Альбус носил титул Великого Мага. Несмотря на почтенный возраст, при нужде он мог 'жахнуть' так, что мало никому не покажется, и канонная схватка в Министерстве с возродившимся Волди это подтверждала. Иное дело, что возможностями своими директор не пользовался, опасаясь запачкать белоснежную репутацию. Предпочитал действовать руками подчиненных, с безопасного расстояния наблюдая за разворачивающейся драмой. С большой силой приходит большая ответственность? Ох, как бы не так!

Вернув артефакты обратно на склад, Помфри с явным неудовольствием убедилась, что я еще полон энергии. Но заряжать было уже нечего. Верный Ниппи честно заявил, что ему достаточно моей благодарности, и усвистал куда-то, а звать других домовиков Хогвартса я поостерегся. Ведь после щедрой подпитки ушастики хором потребуют работы, а если ее им не обеспечить, будут мучиться, не зная, куда приложить распирающую их силу. Что поделаешь — издержки менталитета, помноженные на особенности физиологии. Короче, я видел только один выход — слить энергию обратно в камень, о чем и заявил колдомедику.

Пожав плечами, Поппи вернула мне рубин:

— Что ж, попробуйте.

Я попробовал. Положив кроваво-красный камень на стол, прикоснулся к нему кончиком своей палочки и выпустил жиденькую струйку силы. Однако факир был пьян, и фокус не удался. Несмотря на то, что по своей структуре философский булыжник практически ничем не отличался от стандартного магического накопителя, мою энергию он принимать отказывался. Я усилил нажим, но это не помогло. Сила развеивалась в окружающем пространстве безо всякой пользы, а у меня возникло странное чувство, словно я пытаюсь подкачать автомобильное колесо. Без насоса, используя одну лишь силу своих легких.

Наверное, любой другой человек на моем месте признал бы свое поражение, вот только упрямства мне было не занимать, а красочное сравнение натолкнуло на идейку. Вспомнив несложный рунный каркас, я сформировал цепочку заклинаний, заключая подарок Фламеля в прочную магическую оболочку. Вышло нечто, напоминающее 'Киндер-сюрприз' — сердцевина, окруженная слоем сдерживающих рун, выстроившихся в характерную яйцевидную форму. Коснувшись палочкой этого кокона, я принялся заполнять энергией пространство между 'желтком' и 'скорлупой'. Руны действовали исправно, препятствуя рассеиванию силы, поэтому я сразу же увеличил ширину потока.

Концентрация энергии в 'яйце' стремительно повышалась. Вскоре оно засияло, словно маленькое солнышко, а спустя еще десяток секунд я понял, что добился своего. Принцип насоса сработал, и сила начала медленно вливаться в камень. Уже не осторожничая, я выдавливал из себя природную энергию, понимая, что, чем меньше ее останется в моем организме, тем легче пойдет процедура лечения. Ночной опыт оказался хорошим подспорьем. Ориентируясь на ощущения при уничтожении крестража из диадемы, я быстро 'выжал' себя досуха, а затем заставил кокон-яйцо сжаться, вгоняя остатки силы в философский камень, после чего развеял отслужившие свое руны.

На все про все ушло не больше пары минут. Облегченно выдохнув и смахнув со лба мелкие бисеринки пота, я победно поглядел на ошеломленную Помфри и объявил:

— Готово!

Внезапно накатившая слабость смазала миг моего триумфа. В глазах потемнело, вернулась тошнота. Это был прекрасный повод, чтобы отключиться, однако гордость и вышеупомянутое упрямство заставили меня стиснуть зубы, вцепиться в край стола и героически перебороть приступ. Когда мне немного полегчало, я уже с удивлением поглядел на Поппи, отчего-то не спешившую заниматься доведенным до нужной кондиции пациентом.

Серьезно, она меня вообще собирается лечить или так и будет стоять в ступоре? Ах, нет — вроде бы, отмерла… Хлоп! Почесав макушку, по которой пришелся удар (надо отметить, довольно неслабый — аж звон по Больничному крылу пошел!), я мрачно поинтересовался у решившей отвесить мне подзатыльник Помфри:

— За что?

Судя по эмоциям колдомедика, она сама не ожидала от себя подобного поступка, но быстро собралась с духом, уперла руки в бока и гневно заявила:

— За то, что едва не угробили нас всех! Вы хоть понимаете, что могло произойти, если бы вы не удержали высвобожденную энергию? Да от Больничного крыла не осталось бы камня на камне! Вы вообще в своем уме?!

Я нахмурился. Нет, это уже переходит всякие границы! Справедливый упрек по поводу моей забывчивости — еще ладно, но отчитывать непосредственного начальника на глазах у посторонних, словно нашкодившего первокурсника, кричать на него и вдобавок распускать руки…

— Поппи, ты забываешься! — твердо произнес я, не сводя пристального взгляда со старушки. — Если утром я допустил оплошность, отключившись после тяжелого ритуала рядом с мощным источником природной энергии, это еще не означает, что меня внезапно одолел старческий склероз. Или ты полагаешь, что маг в моем возрасте уже не способен правильно наложить простейшие чары сдерживания?

Сообразив, что перегнула палку, Поппи переменилась в лице:

— Что вы? Конечно же, я так не думаю!

— Тогда к чему сейчас были эти вопли и рукоприкладство?

— Я… я… — колдомедик опустила глаза и благоразумно решила повиниться: — Простите, господин директор! Я просто очень сильно испугалась и потеряла над собой контроль. Впредь такого не повторится!

— Надеюсь на это, — довольно кивнув, я добавил в голос немного иронии: — А теперь, раз главное препятствие моему выздоровлению благополучно устранено, может, пора приступить к лечению?

— Да-да, конечно! — засуетилась старушка.

Меня оперативно накачали зельями, переодели в безвкусную пижаму с подсолнухами, повесили на шею какой-то артефакт в виде овального медальона с сапфирами и со всеми почестями уложили на знакомую койку, приказав лежать и без крайней необходимости даже не шевелиться. Пообещав Помфри быть паинькой, я расслабился, слыша, как постепенно исчезают неприятные ощущения, прогоняемые лечебными составами, как в сознании растворяются остатки тревог и волнений, как неспешно восстанавливается магический очаг, медленно, но верно начавший заполнение моего резерва. Это было приятно.

Почувствовав, что кризис миновал, последовавший за мной в больничную палату Фоукс тоже успокоился и потребовал от меня обещанные подробности ночных приключений. Просьбу фамильяра я удовлетворил, без утайки поведав о ритуале уничтожения крестражей, а заодно объяснив причину блокировки нашей связи. Выслушав рассказ, феникс для разнообразия не стал обижаться и даже заявил, что я правильно сделал, не взяв его в подземелья. Встречаться с василиском у пернатого не было ни малейшего желания, поскольку змеи — главные враги огненных долгожителей, и ненависть к пресмыкающимся заложена у фениксов на генетическом уровне. В общем, без драки точно бы не обошлось.

Стребовав с меня очередное обещание больше так не рисковать, утомленный переживаниями Фоукс сунул голову под крыло и быстро заснул. Я же последовать примеру фамильяра не смог. Во-первых, каждые десять минут в палату заглядывала Помфри с очередной порцией противных зелий. Во-вторых, между визитами колдомедика практикантки продолжали тренироваться в диагностике, не стесняясь совещаться между собой и вслух комментировать малейшие изменения моего состояния. В-третьих, лечебные составы помимо избавления от боли подарили мне нехилую порцию бодрости, так что о сне можно было забыть.

Пользуясь случаем, я принялся подводить итоги своего 'боевого крещения'. Если закрыть глаза на незначительные детали, прошло оно в высшей степени плодотворно. Выбранный ритуал подтвердил свою эффективность, два 'якоря' Реддла успешно уничтожены, я на практике смог оценить собственные силы и даже наладил взаимовыгодное сотрудничество с василиском. Также, помимо всего перечисленного, у меня появился помощник в нелегком деле ликвидации Темного Лорда, лично заинтересованный в успехе, на которого удалось спихнуть большую часть работы по добыче крестражей. Чем не повод для гордости?

Однако имелась и обратная сторона медали. Во-первых, из-за глупой ошибки минимум несколько дней я буду ограниченно дееспособен. Магическое истощение — штука серьезная, и в ближайшем будущем на повторение подвига рассчитывать не приходится, а учитывая, что основа Волди вот-вот должна нарисоваться в Англии, это более чем печально. Во-вторых, василиск. Ссашх оказался, что называется, классическим 'роялем в кустах'. И хотя, по заверениям матерых фикописцев, дареному роялю под крышку не заглядывают, во мне крепло подозрение, что неожиданное появление гигантского змея на сцене — своеобразная подачка судьбы перед грядущими неприятностями.

Гадая, с какой стороны на меня могут навалиться проблемы, я настолько увлекся, что проморгал момент появления в больничной палате МакГонагалл и обратил на нее внимание, лишь обнаружив у себя в сознании ясный фон чужих чувств. Довольно сильных. Навестившая меня анимаг пребывала не в лучшем расположении духа. Губы строчкой, колючий взгляд из-под пушистых ресниц и злость пополам с раздражением, витавшие в эмоциях.

— Как ты, Альбус? — поинтересовалась профессор, подойдя к койке.

Мысленно отмахнувшись от набившего оскомину ощущения дежа вю, я отозвался:

— Неплохо. А с тобой что приключилось? Ты сама не своя.

Нахмурившись, Минни сухо выдохнула:

— Поттер.