Детство Ромашки

Значит, пароход потонул? — спросил Максим Петрович.

Ага,— мотнул головой Лазурька.— И гармонь папкина потонула, и все наше добро. Охромеев за пароход с казны деньги взял, а нам и за прослуженное не заплатил. Папка с ним судился, да не пересудил. А тут,— Лазурька покивал на лаз с чердака,— Акулина Евлампьевна нас прижала.— Наклонившись к Максиму Петровичу, он торопливо зашептал:

— Вы ей, дядя, не верьте. На слова она добрая, а за копейку удушит. Маманя ей племянница родная, а и ее не пожалела. Когда маманю лечиться отвезли, мы с папкой у Евлампьевны в ногах валялись, деньжонок вымаливали. Вымолили под вексель да вот и отрабатываем.— Он вздохнул.— Теперь-то уж не отработаем.— У Лазурьки задрожал голос Опустив голову, он хлюпнул.— П-папку убьют на войне, как же мы отработаем?