Детство Ромашки

Вечером я надел подаренный Горкиным костюм, ботинки со скрипом и тупыми лакированными носками и, не чуя под собой земли, пошел на Завражную к Поярковым. Наряднее меня никого не было на улицах, и казалось — все, кого я ни встречал, смотрят на меня и удивляются. Под этими взглядами мне почему-то стыдно, и я тороплюсь, спотыкаюсь в необношенной обуви.

Стесненность эта пропала, едва я увидел Акимку в таком же костюме. Обдергивая коробившиеся полы куртки, он осматривал себя кругом, поддергивал брюки, водил носками ботинок, то и дело повторял:

—Вот это да!..

Тетка Пелагея хлопотала возле него. Она то отходила от Акимки, то, приближаясь, оправляла клапан на грудном кармане куртки, встряхивала рукав и тихонько посмеивалась.

Видал? — будто не замечая, что я такой же нарядный, спросил Акимка и провел ладонями от плеч до подола куртки. А сам выпрямился, выпятил грудь и вскинул голову. Стройный, чуть-чуть ниже матери и шире в плечах, он не был похож на мальчишку. Но вот лицо его дрогнуло, и он, привычно шмыгнув носом, принялся оглядывать и ощупывать мою куртку.— А у тебя пуговки почерней моих. Подкладка тоже разнится: на твоей синяя, а у меня, ишь, серая.

Да хватит тебе, Аким! — рассмеялась тетка Пелагея.— Станьте вы рядом, я на вас хоть погляжу.

Мы стали плечо в плечо, и нам было очень смешно под счастливым взглядом тетки Пелагеи. И вдруг, покусывая губы, она закачала головой и с осуждением произнесла:

—Большие уж, а глупые.

Потом мы рассматривали маленького Павлушку. Безбровый, носик как пуговка. Спит, а губами чмокает, на подбородке у него в точности такая же вдавлинка, как и у Акимки.

Наглядевшись на Павлушку, мы стали читать Олино письмо. Когда дошли до приговорок, Акимка рассмеялся:

Эх, ты!.. Да я их незнамо когда читал! На хутор собирался ехать, а тятька их в своей тетрадке написал. Мамк, где тятькина тетрадка? — И он засновал по избе, заглядывая в ящики стола, на полку, на божницу.

Не ищи,— тихо сказала тетка Пелагея.— Унес он ее из дому.

Вот, всегда уносит!—обиделся Акимка.— И тогда уносил. И читать ее не велит. Спасибо, когда писал, Павлушка раскричался. Тятька с ним завозился, а я и прочитал. Ну, постой, я с ним потолкую...