Детство Ромашки

Бабаня принесла из погреба кувшин квасу, разбудила дедушку, и мы до зари проговорили про Толосуна.

Сколько же добрых людей живет со связанными руками! — поникая тяжелой головой, горестно сказала бабаня.

Да, чай, развяжем, Марья Ивановна! — воскликнул Григорий Иванович.

Не доживу я до этого. Уж дюже хитрые те узлы. Не враз распутаешь. Должно, их ножами да топорами сечь придется,— откликнулась бабаня.

А уж доходит до этого,— рассмеялся Чапаев.— Сердечники-то неспроста в ход пущены. Почуяли, что мы вот-вот за топоры...

Григорий Иванович не договорил. В дверь с улицы кто-то коротко и мягко постучал. Дедушка глянул в окно, кивнул и, поднявшись, сказал:

—Свои. Ибрагимыч подводу пригнал. Побеги, Ромаша, открой ворота.

Пара мохноногих саврасых вкатила во двор высокий, на четырех рессорах, с широким расписным коробом цыганский фургон. Махмут развернул его по двору дышлом на выезд и, отстегивая постромки, с усмешкой кивнул на короб.

Я заглянул в него. Там, подмяв траву и раскинув руки, спал Горкин. Красноносый, обрюзгший, с растрепанными усами и ободранной щекой, он не походил на того белолицего, самодовольного и властного хозяина, каким я его знал. Костюм на нем грязный, измятый, мокрый. Ничего не понимая, я глядел на Ибрагимыча.

Сматывая вожжи, он полушепотом бросал:

—Радость у него. Мальцев хутор купил. Псе как есть. Постройки, скот, сад, земля. Псе! Потом пил и пил, прямо из бутылка. Шумел, драться лез. Ему Мальцев щека корябал. А ты чего рано вставал?

Рассказываю ему, что мы еще и не ложились.

—Григорий Ваныч тута! — обрадованно воскликнул он.— Сапсем якшй! Беги зови его, деда зови.

Но Чапаев и дедушка уже спускались с крыльца. Махмут Ибрагимыч толкнул меня в плечо.

—Задержи их. К фургону подходить не надо. Горкин разбудим, шуметь станет, шайтан его бери.

Я остановил дедушку с Григорием Ивановичем посреди двора, и мы уселись на бревне у дома.

Ибрагимыч привязал лошадей под навесом сарая, осторожно нагреб из фургона травы, бросил им под морды и, на ходу доставая из шапки что-то завернутое в пестрый плато-чек, направился к нам. Поравнявшись с крыльцом, махнул рукой.