Ее грешные избранники

16

ЛУКАС

Я держал глаза закрытыми и упивался ее медовым ароматом. Она не оставила меня здесь замерзать, как я боялся. Уголок моего черного сердца согрелся надеждой. Завернувшись в ее плащ, разделяя тепло наших тел, я почувствовал себя более довольным, чем когда-либо за долгое время. Супружеские узы ожили в моих венах от желания заявить на нее права. Я почувствовал, как становлюсь твердым у нее на животе.

— Ладно, — пробормотала она себе под нос. — Думаю, ему лучше. Или, по крайней мере, эта часть его чувствует себя прекрасно. Где, черт возьми, его друзья? — Она отодвинулась, позволив холодному воздуху пронестись между нами, и я обхватил ее рукой за талию, притягивая ближе. Она удивленно пискнула.

Я приоткрыла одно веко. — Привет, красотка.

Она шлепнула меня по руке. — Как долго ты не спал?

— Достаточно долго, чтобы насладиться твоим вниманием. — Я вспомнил, как она трогала себя в офисе этим утром. Мой член дернулся, и мои зубы до боли вытянулись. Я оперся на локоть и склонился над ней, вдыхая ее аромат.

Эмма напряглась. — Прекрати нюхать меня.

— Почему? — Мой голос прозвучал хрипло.

— Потому что это странно.

— Ммм, не для волка. — Я еще раз вдохнул. — Это самая естественная вещь в мире. — Я взглянул на нее сверху вниз. — Ты никогда раньше не обнюхивала никого?

— Нет, — отрезала она.

Мой внутренний волк был заинтригован. Я наклонил шею к ее носу. — Понюхай меня.

— Послушай, у меня нет времени на игры. — Она заерзала, пытаясь выскользнуть. — Мне нужно найти моего брата.

Используя свой вес и руку, которой я обнимал ее, я удержал ее на месте. — Ты никуда не уйдешь, красавица. Зейн найдет твоего брата, как и обещал. — Я свирепо смотрел, как она извивается подо мной. — Ты сегодня чуть не погибла.

— Откуда мне было знать, что в лесу будут адские псы? — Она прижала свои теплые ладони к моей обнаженной груди — жест, призванный удержать меня на расстоянии, но я наслаждался ее прикосновениями.

Я взглянул на трупы демонов на снегу. — Здесь много опасностей. На самом деле, нам нужно идти, пока не появились другие нежелательные существа. — Я снова сосредоточился на ней. — Хотя я хочу награду за спасение твоей шкуры.

Ее глаза сузились. — Что?

— Вдохни мой запах. — Я снова подставил ей шею.

— И это все?

Я усмехнулся. — Пока.

Ее холодный нос скользнул по моему горлу, когда она вдохнула. От этого ощущения меня пробрала дрожь. Когда я отстранился и посмотрел вниз, ее глаза были закрыты, губы приоткрыты. Во мне проснулся инстинкт собственника, но я сдержался.

— Как я пахну? — Спросил я.

— Сосна и мускус, — сказала она. — Как природа — нет, дикая природа. Дикий, могущественный и опасный.

Я уставился вниз, не находя слов. Она почувствовала все это одним вздохом?

Ее веки распахнулись. На миллисекунду мне показалось, что я увидел золотой отблеск в ее радужках. Теперь мой разум все это воображал. Я покачал головой и отпустил ее.

Эмма вскочила на ноги. Я тоже поднялся и вернул ей плащ. Она взяла его, затем, казалось, поняла, что я был обнажен и возбужден. Покраснев, она отвела взгляд. Я мечтал о том дне, когда она посмотрит на меня беззастенчиво, с похотью в глазах. Однажды.

Мои босые ноги хрустели на снегу. Я осмотрел свои заживающие раны, затем мертвых адских псов. У этой гребаной чародейки были припасены всевозможные ужасные сюрпризы в рукавах. У меня сжалось в груди при мысли о том, что было бы, если я прибыл бы сюда чуть позже. Я бы потерял Эмму. Эти твари разорвали бы ее на куски.

— Ты что, собираешься просто стоять здесь всю ночь? — спросила она, скрестив руки на груди. — Ты сейчас замерзнешь.

Я пожал плечами. — Возможно. Снег — это все, что у нас здесь бывает.

Она нахмурилась. — Что?

— Нам нужно вернуться в особняк.

Эмма посмотрела на восток. — Пожалуйста. Отпусти меня. Мой брат может попасть в беду.

— И если это так, ты окажешься в таком же положении, потому что, поверь мне, тебе не сравниться ни с «Затмением», ни с «5-тым Кругом».

Она, казалось, обдумывала эту мысль, покусывая нижнюю губу. Эта ее привычка отвлекала. Я встряхнулся. Как бы сильно я ни привык к постоянно холодной погоде, которой мы были прокляты, мои яйца могли отморозиться, если я в ближайшее время не оденусь.

Я решил поторопить нас. — Ты поедешь со мной. Если ты убежишь, я догоню тебя, а потом буду трахать до тех пор, пока ты не сможешь ходить. Если это то, чего ты хочешь, давай, беги.

Она уставилась на меня, и я ухмыльнулся. Скоро она оправится от шока возмущения, и я получу нагоняй. Я воспользовался моментом, чтобы перекинуться. Процесс был медленнее и болезненнее обычного из-за моих многочисленных травм. Они заживут — в конце концов. Прямо сейчас мне нужно было увести нас обоих отсюда в безопасное место. Я указал головой на свою спину.

Эмма застыла на месте, все еще в нерешительности. Я издал предупреждающий рык. Если бы она захотела сбежать, я бы воспользовался случаем.

— Так ты буквально хочешь, чтобы я поехала на твоей спине? — медленно спросила она, разглядывая меня.

Я кивнул. Присев на корточки, я ждал.

Она нерешительно приблизилась. Хорошо, она возвращалась домой. Моя маленькая пара подняла ногу, устраиваясь на месте. Я встал, и ей пришлось восстановить равновесие. Она наклонилась вперед и обвила руками мою шею.

Как только я почувствовал, что она в безопасности, я бросился прочь сквозь деревья. Светила почти полная луна, освещая мой путь.

Эмма решила остаться и помочь мне, хотя это был ее единственный шанс сбежать. Ее решение, мягко говоря, удивило меня. Может быть, она ненавидела меня или нас не так сильно, как думала. Ну, может быть, она ненавидела Кейда, но он сам навлек это на себя.

Ее действия сегодня вечером принесли новую волну надежды на то, что она была той самой. Возможно, единственной для всех нас троих. Может ли одинокая женщина найти в своем сердце место для трех израненных душ? Потому что, давайте посмотрим правде в глаза, любить нас было не для слабонервных.