Ее грешные избранники

18

КЕЙД

Eмма вошла в спортзал в облегающих шортах и спортивном лифчике. Я окинул беглым взглядом ее изгибы, прежде чем сосредоточиться на исходящей от нее нервной энергии. Она не боялась, не в обычном смысле. Было ли это из-за ее обнаженной кожи? Я знал, что ей не нравились ее шрамы, и эта огромная буква V у нее на спине выделялась, как татуировка. Поврежденная ткань была на несколько тонов бледнее ее кожи, почти белой.

Что ж, сегодня она сама любовалась мной в одних шортах, мои покрытые шрамами грудь и спина были у всех на виду. Когда она посмотрела в мою сторону, ее губы дрогнули и сжались. Меня это выражение раздражало.

— Ты опоздала! — Рявкнул я. На самом деле это было не так, но это была единственная критика, которую я смог найти.

Она вздохнула, ее взгляд встретился с моим. — Мы можем заключить перемирие? Давай будем честны. Я знаю, что ты вызвался тренировать меня, чтобы наслаждаться каждой минутой надирания моей задницы.

Это то, что она думает? Черт возьми, с чего бы ей думать иначе? Я, конечно, никогда не давал ей повода заподозрить, что мог бы добровольно провести с ней немного времени — по-своему и на своих условиях.

Признаюсь, когда мы подумали, что она умерла, я был потрясен почти так же сильно, как когда она снова появилась на нашем пороге, разбитая и истекающая кровью. Той ночью она осознала мое присутствие и позвала меня по имени — не Лукаса или Зейна, нет, меня. В тот момент, когда она прижималась ко мне, пока я нес ее на руках, меня было для нее достаточно.

Что-то во мне изменилось той ночью. С тех пор это натянутое, раздражающее чувство собственничества не ослабляло своей хватки. Маленькая ведьма проводила слишком много времени наедине с Сэмюэлем, и ни Зейн, ни Лукас, казалось, не замечали этого. Если он когда-нибудь хотя бы прикоснется к ней, я оторву ему гребаные руки.

Мои губы растянулись в гримасе. Я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

— Я приму это как отказ, — сказала она. — Прекрасно. Перемирия не будет. Мне нужно научиться защищаться, поэтому я буду иметь дело с любым дерьмом, которое ты захочешь мне преподнести.

И все говорили, что я не говорил приятных вещей.

Я проигнорировал ее предположения. — Я собираюсь начать с того, что научу тебя, как освободиться от некоторых основных захватов. Иди сюда.

Нерешительно она приблизилась к тому месту, где я стоял на коврике. Я встал перед ней и схватил ее за запястья. Мои гораздо более крупные руки обхватили ее тонкие косточки, и я напомнил себе не сжимать их слишком сильно.

— А теперь высвободись из моего захвата, — сказал я, желая посмотреть, что она будет делать сама, без инструкций. — Покажи мне, что умеешь.

Черты ее лица ожесточились в решимости, когда она ударила ногой. Мое бедро едва успело отразить удар. Это был не тот ход, который я ожидал от нее первым.

Я хмыкнул. — Хорошая попытка. Но… возьми меня за запястья. — Ее нежные пальцы обхватили мою кожу, и я подавил дрожь — отчасти от страха, отчасти от тоски. — Теперь смотри на меня. — Я прижал запястья к ее большим пальцам, одновременно выкручивая руки, чтобы освободиться.

— Ох. Я понимаю. — Она протянула запястья. На этот раз она подражала моим движениям и высвободилась.

— Хорошо. Еще раз.

Мы проработали прерывание захвата за запястье, затем перешли к другим позициям. Что делать, когда кто-то атакует сзади. Как блокировать удушающий захват. Самые нежные места на теле, которые заставят отступить любого. Все это были основные приемы самообороны, которые должна знать каждая женщина.

Она быстро соображала. Маленькая ведьма была умна.

Я снова подошел к ней сзади. Она застала меня врасплох, когда развернулась. Не ожидая такого движения, я со стоном приземлился на спину.

Эмма уставилась вниз широко раскрытыми глазами. — Что случилось?

— Кажется, твоя волчья сила решила дать о себе знать. — Хорошо. Она была не такой хрупкой, какой казалась. Я вскочил на ноги.

— Мне очень жаль. Наверное, я увлеклась.

— Не извиняйся. — Я обнажил зубы в дикой усмешке. — Я вот не собираюсь. — Я набросился на нее, на этот раз повалив на мат. Она сопротивлялась, пока мы боролись за доминирование. Ее локоть задел мой нос — нарочно, — что означало, что она учится.

Я перевернул ее на спину и использовал свой вес, чтобы придавить к земле. Она извивалась, не желая признавать поражение, пока я не вытянул ее запястья над головой и практически придавил ее тело своим. Затем она замерла.

Мы оба тяжело дышали, лежа лицом к лицу. Из ее косы выбились пряди волос. Ее лоб блестел от пота. Сегодня днем у нас была хорошая тренировка.

Я уже собирался скатиться с нее, когда ее губы приоткрылись, привлекая мое внимание. Секундой позже ее похоть врезалась в мою грудь с такой силой, что у меня перехватило дыхание.

Она сократила небольшое расстояние между нами своими губами. Легкие, как перышко, они коснулись моих, нерешительные и вопрошающие. Когда я не отстранился, она наклонила голову и надавила сильнее.

Мой первый поцелуй.

Я понятия не имел, что делать, поэтому позволил инстинкту взять верх. Мои губы соприкоснулись с ее губами. Кончик ее языка скользил по моему шву, пока я не открыл рот и не впустил ее. Я пробовал ее на вкус, исследовал каждую частичку своим языком. Желание, исходившее от нее, затуманило мне голову и ударило прямо в пах. К нему примешивалась моя собственная похоть.

Прежде чем я осознал, что делаю, моя хватка на ее запястьях усилилась, а свободной рукой я обхватил ее стройную шею. Я сильно сжал ее, целуя все глубже. Мне казалось, что мои яйца вот-вот лопнут.

Я хотел трахнуть ее. Но я также хотел причинить ей боль, делая это.

Страх окатил меня ледяной водой. Я прервал поцелуй и отстранился, обнаружив, что ее лицо покраснело, мои пальцы перекрыли ей доступ воздуха. Я немедленно отпустил ее и откатился в сторону, принимая сидячее положение.

Она задыхалась. Что, черт возьми, со мной не так?

Я уставился на нее сверху вниз, ужаснувшись своим порывам. Единственная женщина в мире, у которой было желание поцеловать меня, которой не было противно мое изуродованное тело, а я хотел причинить ей боль? Причинить ей боль и наказать ее, за что? Почему?

— Ты в порядке? — Прохрипел я, когда она села.

Она кивнула, потирая ушибленную шею и изучая меня проницательными орехово-зелеными глазами. Они видели слишком много. Они заставляли меня чувствовать себя неуютно.

— Хорошо. — Я поднялся на ноги и направился прямо к двери. Мне нужно было уйти от нее — подальше. Как я всегда знал, я ни для кого не был хорош.

— Кейд, — крикнула она мне вслед. — Подожди.

Я продолжал. Чем дальше я буду от нее, тем лучше. Тем в большей безопасности будет и она. Я был гребаным монстром.