Ее грешные избранники

18

ЗЕЙН

Eмма сидела напротив меня за шахматным столиком у окна. Тусклый свет раннего вечера был приятнее для моих глаз, чем яркое зимнее солнце, когда оно падало на снег. Я сосредоточился на своей пленнице, медовый вкус ее крови все еще оставался у меня на языке с прошлой ночи.

— Ты раньше играла в шахматы? — Я спросил Эмму.

Она кивнула. — Несколько раз. Это одна из моих любимых игр. — Она отвела глаза от моего пристального взгляда, казалось, нервничая в моем присутствии. Вероятно, все еще переживала из-за ее наказания и того, что произошло между нами ранее. Мой член дернулся при этой мысли. У меня возникло сильнейшее желание снова напиться из нее, а затем вскрыть свою вену, чтобы она выпила меня. Узы крови. Голос в моей голове прошептал эти два слова. Я стряхнул с себя эту мысль, этого никогда не должно случиться.

Я снова сосредоточился на доске. — Хорошо. Может быть, ты будешь достойным противником. — Я передвинул пешку на две клетки вперед. Да начнется игра.

Я попытался избавиться от непреодолимой потребности сделать ее своей — полностью. Кровные узы были для партнеров и обязательств на всю жизнь. Мои десны болели там, где мои клыки полностью выдвинулись, готовые заявить права на мою женщину. Эмма была единственной. Для всех нас троих. Я позволил этой мысли осесть. Мы наконец нашли ее, и она возненавидела нас.

Ее первым ходом было вывести коня, и я улыбнулся. Приемлемо, но смело. Она никогда бы не выиграла с такой напористостью. Шахматы были игрой хитрости и стратегии. Что было по моей части.

Я передвинул еще одну фигуру, но сосредоточился на Эмме и позволил игре отойти на задний план. Я отказался притворяться добрым и нежным человеком или играть в игры, чтобы завоевать ее расположение. Нет, если бы она якобы любила меня, она бы узнала мое истинное «я».

Я должен был просто приковать ее к своей кровати, пока она не перестанет меня ненавидеть. Вот только я не думал, что с Эммой это сработает. Она должна была выбрать меня для себя. Она должна была захотеть остаться здесь, с нами. Какая-то извращенная часть моей души желала большего, чем ее принятия; она хотела ее счастья. Что за нелепая мысль.

Я уже пообещал, что мы найдем и защитим ее брата, чтобы сделать ее счастливой. Чего она потребует дальше? Что более важно, смогу ли я отказать ей? Я уже знал ответ и неловко поерзал на стуле.

Однако более насущный вопрос заключался в том, сможет ли она захотеть нас при нашем нынешнем соглашении? Она была связана контрактом и удерживалась здесь против своей воли, на кону стояла жизнь ее брата. По крайней мере, разъяснение условий контракта положило конец ее следующему плану побега. Я точно знал, что Эмма ни в коем случае не стала бы рисковать Орионом.

Скользкий клубок ревности обвился вокруг моего черного сердца. Что я должен был сделать, чтобы заслужить ее привязанность? К счастью, мне никогда не причинили бы боль любовью, поскольку я был неспособен на эти эмоции, так что не было необходимости оберегать свое сердце от этой женщины. Или есть?

Я отогнал эту мысль. Она была нашей. Она останется здесь и научится любить это. Это было окончательно. В обмен я бы дал ей богатство — все, что можно купить за деньги.

— Чем ты занимаешься? — спросила она, вырывая меня из моих размышлений. — Я имею в виду Синдикат «Пенумбра».

— У нас есть предприятия. Некоторые из них более легальны чем другие. — Я поставил слона на место и сменил тему. — Как ты себя чувствуешь? Теперь, когда ты оправилась после отмены таблеток, которые принимала?

Она нахмурилась. — Как ни странно, хорошо. Я имею в виду, у меня нет с собой волшебной палочки, так что моя магическая энергия могла иссякнуть, просто я пока этого не знаю.

— Я думаю, ты бы что-нибудь почувствовала, если бы действительно ослабевала. Возможно, твое состояние на самом деле ограничивалось подростковым возрастом. Такое случается. Люди могут перерасти определенные невзгоды. — Я изучал ее. Во всяком случае, ее цвет лица улучшился. Она излучала больше силы, чем при нашей первой встрече. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что эти лекарства на самом деле ослабляли ее магию. Но зачем кому-то понадобилось делать это с ней?

— Я думаю, возможно, мне больше не нужны эти таблетки. — Она встретилась со мной взглядом. — Я действительно чувствую себя по-другому. Как будто незнакомая магия гудит в моем теле, и я… — Она запнулась, как будто она только что поняла, что открылась мне.

Ее пульс участился, и мне захотелось прикусить то место, где он пульсировал под молочной кожей ее шеи. Вместо этого я сказал: — Незнакомая магия? В каком смысле?

Она покачала головой, перемещая слона, чтобы избежать моей атаки, ее губы сжались в тонкую линию. Моим первым побуждением было обхватить пальцами ее длинную шею и потребовать, чтобы она рассказала мне. Эмма может быть упрямой, но она научится подчиняться. Я не хотел бы, чтобы было по-другому.

Шахматная доска задребезжала, огни замерцали, и в саду послышался грохот. Как только началось землетрясение, оно закончилось. Я поправил пару опрокинутых шахматных фигур и сделал свой следующий ход.

— Что это было? — Спросила Эмма.

— Землетрясение.

Она прищурилась. — Я знаю, что здесь происходит что-то странное. Это место ненормальное. Что это?

Я открыл рот только для того, чтобы обнаружить, что мой язык распух и не слушается. Чародейка позаботилась о том, чтобы мы никому не могли рассказать о проклятии или о том, как его снять, по крайней мере, напрямую. Землетрясения становились все более частыми, наш особняк медленно разрушался, и меньше чем через год наши души будут забраны.

— У меня нет подходящего объяснения для тебя. — В моем тоне прозвучала сталь. — Но я предупреждаю тебя, брось это.

— Ты не хочешь мне рассказывать? Прекрасно. — Ее подбородок упрямо вздернулся. — Принято.

Сжав челюсти, я осмотрел доску. Конечно же, у нее был мой король под контролем. Более того, она окружила меня, и любой мой ход сейчас только отсрочил бы неизбежное. Хитрая шалунья. Я поднял взгляд. — Ты хороша. Я позабочусь о том, чтобы никогда больше не недооценивать тебя.

Она усмехнулась, и я был почти уверен, что впервые вижу ее улыбку. Это сделало ее еще красивее. Я мог бы привыкнуть к этому выражению ее прекрасного лица, особенно когда оно было обращено ко мне.

Шокирующее, внезапное тепло затопило мою грудь. От этого ощущения меня затошнило и закружилась голова одновременно. Как странно.

Я потягивал кровавый мартини, сидя в кожаном кресле перед пылающим камином. Кейд сердито уставился на пламя, держа виски в мясистой ладони. Дверь открылась, и в комнату вальсирующим шагом вошел Лукас, открыл пиво и присоединился к нам.

— У меня новости, — сказал волк. — «Затмение» бросило мне вызов на ринге. Мы идем на новогоднюю битву оборотней.

Я приподнял бровь. — С кем ты будешь драться?

Его ухмылка была дикой. — Мэддокс. Кто же еще?

Я вздохнул, уставившись в свой бокал, как будто там были ответы. Мэддокс. Гребаный бешеный пес, вот кем он был, и единственный участник «Затмения», который мог хорошенько поколотить Лукаса один на один.

— Тебе следует провести спарринг с Кевином, — сказал Кейд. — Если ты сможешь победить медведя-перевертыша, ты прекрасно справишься с Мэддоксом.

Лукас ухмыльнулся. — Я уже договорился с ним об этом, на завтрашнее утро.

— Тебе нужно победить, — сказал я.

Он закатил глаза. — Ни хрена себе. Я точно выиграю. И не забудь поставить на меня, ладно?

— О, я так и сделаю. — Моя улыбка обнажила клыки. — Я позабочусь о том, чтобы ты победил. Мы берем с собой Эмму. Я верю, что ее присутствие будет мотивировать тебя…

В груди Лукаса зародилось рычание, и он сделал глоток пива.

Кейд допил свой бокал. — Нам нужно поговорить. О маленькой ведьме.

— Да, это так, — подтвердил я. — Она избранница Лукаса, и я… ну, хочу установить с ней кровные узы. Что доказывает…

— Ты не можешь. — Фейри со стуком поставил свой пустой стакан.

Мы с Лукасом обменялись смущенными взглядами. — Почему нет? — Спросил я.

— Ты знаешь, что я был у нее в голове, но я не рассказал вам всего. — Кейд глубоко вздохнул. — За ней охотятся. Девушка и ее брат были в бегах много лет. — Он поднял руку, чтобы заставить Лукаса замолчать, который уже открыл рот. — Но у меня есть подозрение, что она гибрид, что означало бы, что за ней охотятся не кто иной, как «5-й Круг».

Я перекинул свои дреды через плечо и откинулся на спинку стула. — Почему ты держал всю эту информацию при себе? — Спросил я тихим голосом.

Кейд избегал моего взгляда. — Потому что я планирую подтвердить свои подозрения и, если она мерзость, передать ее «5-му Кругу». Мы должны придерживаться нашего соглашения с ними.

Лукас с рычанием вскочил на ноги. — Только через мой труп!

— Я согласен. — Я провел ладонью по губам. — Гибрид или нет, я верю, что она — та самая девушка для нас. Всех нас троих, включая тебя, Кейд. Она единственная, кто может снять проклятие. Я лучше рискну с «5-тым Кругом», чем отдам ее им. Она — наша единственная надежда.

Губы Кейда скривились. — Чушь собачья. Ты просто опьянен ее кровью. — Он сердито посмотрел на Лукаса. — И твой зверь контролирует тебя.

Руки Лукаса сжались в кулаки по бокам, его тело напряглось. В любой момент он мог сорваться, и моя гостиная была бы разгромлена — снова.

Я вернул свое внимание к огромному фейри. — А ты слепой, упрямый сукин сын, Кейд. Ты действительно собираешься разрушить это для всех нас из-за своей гордости?

Он поднялся на ноги, игнорируя кипящего оборотня. — Моя гордость? — Он указал на свое покрытое шрамами лицо. — В тот день, когда маленькая ведьма захочет взглянуть на это, я присоединюсь к вам двоим. А пока от нее одни неприятности. Из-за нее нас всех убьют. Если мы предадим «5-й Круг», нам не придется беспокоиться о девушке, чародейке или проклятии, потому что мы будем мертвы! — Он вылетел из комнаты и хлопнул дверью.

Тяжелую тишину нарушал только треск огня. У Кейда было два веских аргумента. Если бы мы встали на пути «5-го Круга», они уничтожили бы нас, в этом нет сомнений. А что касается Эммы… Сможет ли она когда-нибудь взглянуть сквозь его шрамы и угрюмый характер на мужчину, который находится под всем этим? Сможет ли она когда-нибудь научиться любить его? Тот факт, что он был так не уверен в себе, заставил меня задуматься, не проникла ли она и ему под кожу. Я очень на это надеялся.

Чародейка действительно взвалила на нас невыполнимую задачу. Чтобы судьба послала нам одну женщину, которую мы могли бы разделить на троих.… Возможно, мы действительно были обречены.

— Нам нужно приглядывать за ним, — сказал Лукас, свирепо глядя на дверь. — Мне все равно, кто она, она моя.

Я вздохнул. — Она — наша единственная надежда. — Я бы хотел, чтобы Кейд это увидел.

— Он тупоголовый ублюдок. — Лукас раздраженно сел.

Я не мог не согласиться.

Хотя эта новая информация об Эмме была очень интересной. Была ли она гибридом? Не поэтому ли ее кровь была такой изысканной на вкус?