Феникс

Глава 1. Расплата

Верёвка обхватывала шею и спускалась за спину, туго стягивая запястья. Его удерживали на коленях, вжимая верёвку в горло, словно это был ошейник. На другом конце зала прямо напротив него другая служительница храма точно так же удерживала Наю, но Ариену не давали даже поднять голову, чтобы взглянуть на неё.

— Есть что сказать напоследок? — голос Матери Ар'тремон прозвучал с нескрываемым наслаждением.

— Убить ты меня можешь, — усмехнулась в ответ Ная, — заставить сожалеть — нет. У меня в жизни было то, чего не было и никогда не будет у тебя. Я ни о чём не жалею. И если останусь в живых, то переверну этот проклятый мир вверх дном, так что тебе правда лучше убить меня. Иначе однажды, клянусь, я прочту в твоих глазах страх, когда ты будешь смотреть на меня!

Ариен не мог её видеть, но был уверен, что женщина хоть и стояла на коленях, но держала голову гордо поднятой и смотрела в глаза Матери Ар'тремон. В её голосе звучал не страх, а вызов. Это немного успокаивало его. По крайней мере, она, действительно, ни о чём не жалела.

— Надо же как отчаянно нынче шипят трупы! — прорычала взбешенная Мать Ар’тремон. — Но раз уж ты до сих пор огрызаешься, начну тогда, пожалуй, с него. Как ты там говорила: «Никто не смеет поднимать руку на тех, кто мне дорог»? Хочется посмотреть, действительно ли он для тебя чего-то стоит.

Мать Ар'тремон подошла к Ариену и, схватив его за волосы, запрокинула его голову, всматриваясь в чёрные глаза. Но так и не смогла найти в них раскаяния.

— Убьёшь его, и я вернусь с того света, чтобы отомстить! — Ная на другом конце зала рванулась вперёд, отчаянно пытаясь сбросить с себя руки служительниц.

Жрицы едва смогли удержать предводительницу на месте. Эмоции бушевали в ней с такой силой, что, если бы не заклинание, почти полностью подавляющее её магические способности, верёвки на ней бы уже горели.

— Конечно. Вернёшься и я убью тебя ещё раз. С большим удовольствием, — холодно бросила Мать Ар'тремон, продолжая смотреть в глаза Ариену и доставая из-за пояса кинжал. Ей было даже почти жаль, что он не может ничего сказать из-за связывающей его магии: какими были бы его последние слова? Она уже замахнулась, когда по залу храма прокатился смех, который больше всего напоминал смех сумасшедшего:

— Не торопись, Мать Ар'тремон!

Женщина попыталась двинуть зависшей в воздухе рукой с кинжалом, но не смогла ей пошевелить, и начала торопливо искать глазами источник магии и голоса.

— Не торопись, — повторил голос, — у Богов на него свои планы.

Из тьмы колонн появилась служительница, которой даже на вид было не меньше тысячи лет. Её длинное платье колыхалось из-за магии, которую её тело не могло вмещать, и та вырывалась тёмным ветром вокруг Главной Жрицы Хаоса.

— Ариен, — Жрица подошла к застывшему мужчине и внимательно заглянула ему в глаза, наклонившись к его лицу так близко, что он мог чувствовать её дыхание, — ты осуждён за преданность. Преданность другой женщине. Разве мужчина Матери может себе такое позволять?

Тон, которым говорила с ним Жрица, шёл вразрез её словам: она выносил ему приговор, но произносила это ласково, будто ругая любимого ребёнка.

— Боги хотят сами наказать тебя, — Жрица нежно провела по его волосам и погладила по щеке. Ариену казалось, что она смотрит на него с добротой, но первобытный ужас перед этой женщиной пульсировал в его теле так, что закладывало уши, а мысли путались. Глаза Жрицы были золотыми, словно у божественного изваяния, вот только сквозь это золото на него смотрела Бездна Хаоса. Магия, которой он не мог противостоять, подчиняла его, внушала страх, проникала в каждую клетку его тела, словно разъедая его изнутри, она заставляла терять связь с реальностью, будто он оказался на краю пропасти, где его уже никто и ничто не спасёт.

— Уведите его, — Главная Жрица махнула кому-то из служительниц храма и отвернулась, направившись к Нае.

— Что ты хотела с ней сделать прежде, чем убить? — поинтересовалась она у Матери Ар'тремон, которой наконец позволила опустить руку. Мать Ар’тремон дала знак одной из своих женщин, и ей подали длинную усаженную острыми металлическим шипами плеть. Жрица бросила взгляд на оружие, потом на Наю и, наконец, задумчиво перевела его на Ариена, которого служительницы подняли с колен и повели в дальний конец храма. Она усмехнулась и махнула Матери Ар'тремон начинать.

Последнее, что слышал Ариен, был полный боли крик Наи. Воздух наполнился густым запахом крови. Мужчину толкнули в пустую комнату в глубине храма, и дверь захлопнулась. Он остался один. Иррациональный животный страх, который в нём пробудила Главная Жрица сменился всепоглощающим страданием. Грудную клетку рвала практически физическая боль, а по щекам покатились горячие слезы: Наю убили из-за него. Единственную женщину, которую он любил, которой он жил и дышал, которую он ценил больше, чем самого себя и которую он должен был защищать, убили из-за него. Её больше не было. Отчаяние захлестнуло всеобъемлющей волной, сил не осталось, и всё погрузилось во тьму…

— Достаточно! — Главная Жрица прервала Мать Ар'тремон после второго удара. — Боги хотят, чтобы она жила дальше.

Мать Ар'тремон стиснула зубы и через силу заставила себя остановиться и отступить. Она была вынуждена повиноваться. Но она не понимала. И никто не понимал. Из того, что маги Дома Ар'тремон вытянул из памяти Ариена, выходило, что Ная нарушила столько правил, что даже посчитать было сложно. Она не только попыталась заполучить мужчину, принадлежащего Матери, да ещё и Матери другого Дома, но нарушила все правила субординации в отряде, она пошла против тысячелетних законов матриархата, она только что в открытую бросила вызов Матери Дома перед лицом Богов в храме! Но воля, высказанная Главной Жрицей, была непререкаемой…

Едва Мать Ар'тремон опустила плеть, Главная Жрица дала знак всем уходить. Постепенно храм опустел, и она подошла к оставшейся в одиночестве лежать на полу Нае. Женщина была в сознании, но потеря крови и боль забирали её силы с каждой минутой всё больше. В её голове было пусто, перед глазами темнело.

— Так и будешь лежать? Чтобы выполнить свои угрозы, тебе нужно как минимум выжить, — Главная Жрица с интересом склонила голову на бок.

Ная ещё слышала её, но сил пошевелиться у неё уже не было.

— Знаешь, — снова заговорила Жрица, — а ведь его не убили…

Ная резко распахнула глаза. Ярость пополам с безумной надеждой вдохнули в женщину силы, чтобы подняться. По разодранной спине пробежали полосы огня, прижигая раны и останавливая кровь.

— Где он? — потребовала ответа предводительница.

— Так-то лучше, — усмехнулась Главная Жрица, — Боги хотят посмотреть, сможешь ли ты создать Хаос, который так бушует в твоём сознании…

Жрица заглянула Нае в глаза, расплылась в победной улыбке и исчезла.

— Стой! Куда ты увела Ариена? Он вернётся ко мне, слышишь?! Куда бы ты его не запрятала, он всё равно вернётся ко мне! — голос не слушался, но Ная продолжала кричать в пустоту.

Внезапно храм взорвался леденящим душу потусторонним смехом Богов.

— Какая поразительная вера в мужчину! Развлеки нас, дитя Хаоса! Преданность или жизнь? Какая интересная игра! — между колонн жутким эхом прокатились инфернальные голоса.

— Преданность — и есть жизнь! — прорычала Ная, вставая и с трудом уходя из храма, в котором продолжали смеяться отныне ненавистные ей Боги: она выживет, она найдёт Ариена, и когда он снова будет рядом, она сделает всё, чтобы этот проклятый мир, в котором она жила, встал перед ней на колени!

«Чтобы что-то проникло достаточно глубоко, нужно время», — теперь Мать Лияр поняла, о чём говорила ей жрица. Только всё равно не понимала, зачем это было нужно Богам.

Нае давали время полюбить. Чем больше времени она проводила рядом с Ариеном, тем глубже становились её чувства к нему. Пока они были в городе, они вели себя максимально осторожно, и был шанс, что их отношения удастся скрыть, однако стоило им оказаться в тоннелях, и все запреты исчезали. Но Мать Ар'тремон рано или поздно всё равно бы заметила, что её симпатичная игрушка стала равнодушной, она бы проверила, куда направлено всё его внимание, и, конечно, увидела бы в его мыслях Наю. Проникнув в его память, она бы, конечно, обнаружила, что они нарушили все её запреты, и всё бы, конечно, закончилось именно так, как это сейчас и случилось.

У Матери Лияр был только один вопрос: зачем жрицы тянули время, чего они хотели добиться, разжигая в Нае огонь, который теперь сожжет либо её, либо вместе с ней всё, до чего она доберётся, прежде чем сгорит?

— Любовь — какая глупость тебя сгубила… — вздохнула Мать Лияр, разглядывая царапины от когтей своей виверны на башне главного здания, — их до сих пор не замазали.

Мать Ар'тремон была в бешенстве. Мало того, что Главная Жрица не дала ей осуществить свою месть, так она ещё и освободила Наю от наказания за все её проступки. Объявив, что Боги хотят, чтобы она продолжала жить перед всем Советом, она фактически объявила о её неприкосновенности. Выходило, что они могли ругать её и наказывать сколько угодно, но это бы ничего не изменило — они не могли её убить, не могли от неё избавиться, а, значит, Нае ничего не мешало продолжать творить всё, что она захочет. Матери Ар'тремон хотелось выть хищной тварью и разнести всё, что попадётся под руку. Девчонка посмела бросить ей вызов! И мало того, она уже выиграла один бой — она забрала у неё Ариена. Как бы там ни было формально, Мать Ар'тремон прекрасно понимала, что на самом деле мужчина ей не принадлежал уже очень давно — он просто играл свою роль. Её самолюбие было сильно задето, но теперь оставалось только молча злиться.

Ей, действительно, стоило заподозрить неладное, ещё когда в её Доме внезапно появилась жрица и потребовала суда в Храме при всём Совете, хоть это бы ничего и не изменило.

Последнее время каждый раз, когда Матери Ар'тремон удавалось поймать Ариена между заданиями, ей казалось, что что-то не так. Вроде бы всё было по-прежнему: он выглядел так же, он делал всё то же самое, но что-то изменилось. Ей потребовалось целых три проклятых месяца, чтобы понять, что именно: он больше не смотрел на неё.

Никто из её мужчин не смел думать о ком-то другом в её присутствие. Женщина взбесилась. Она приказала магам незаметно проникнуть в его сознание и узнать, что творилось в его голове. Доклад привёл её в ещё большую ярость — он посмел променять её на едва прожившую четверть века неопытную девчонку!

Мать Ар'тремон тут же отдала новый приказ. Ариена нашли в его комнате, готовящимся уйти на очередное задание. Его привели к ней в лёгком доспехе, оружие, естественно, забрали.

— Связать! — коротко приказала она.

В глазах мужчины мелькнуло понимание. Но сделать ему уже ничего не дали.

— Приведите ко мне Наю Лияр. И позовите Мать Лияр, — продолжала раздавать указания Мать Ар'тремон.

Даже понимание того, что это было неизбежно, не подготовило Ариена к реальности. Он не мог смириться, он судорожно пытался придумать, как предупредить Наю, как дать ей время сбежать из города, но её привели буквально через несколько минут — видимо, она ждала его у ворот его Дома, потому что тоннель, в который они должны были уйти, был как раз за Домом Ар'тремон.

Ная с первого взгляда поняла, что происходит. Она оскалилась и попыталась двинуться к Ариену, но ей тут же заломили руки, вынуждая встать на колени.

— Её тоже связать, — посмотрела на женщину сверху вниз Мать Ар'тремон.

— Долго же ты нас ловила, почти год прошёл! — ядовито рассмеялась Ная.

— Следи за языком! — рявкнула Мать Ар'тремон.

— Зачем? — усмехнулась предводительница. — Это уже ничего не изменит. А так я умру, зная, что по крайней мере довела тебя до истерики. И буду жить непокорным духом в твоей памяти вечно!

Понимая, что шанса на спасение уже нет, Ная не испытывала страха, только ярость, толкавшую её на безумия. Вид связанного Ариена, верёвка на собственной шее, — всё это произошло слишком внезапно. Похоже они слишком расслабились, раз оказались не готовы. Хотя, возможно, они просто оказались не готовы сдаться.

— Что происходит? — в зал вошла Мать Лияр.

— Твоя девчонка нарушила закон моего Дома! — зарычала Мать Ар'тремон.

Матери Лияр хватило одного взгляда на двух пленников, чтобы все кусочки мозаики встали на свои места, но это уже практически ничего не давало.

— Я требую суда и наказания! — продолжала неистовствовать Мать Ар'тремон.

Мать Лияр молча кивнула: закон есть закон.

— Суд будет проходить в Храме при всём Совете, — внезапно прозвучал мелодичный голос от дверей зала: там стояла молодая женщина в маске жрицы Хаоса.

Никто не мог этому возразить, но Мать Ар'тремон никак не могла предположить, что всё закончится именно так: её больше не волновало, что будет с Ариеном, но она проиграла этой девчонке — Нае дважды!